Как ты сумела остаться такой сильной? Как ты смогла скрывать это так долго? Как мне утолить боль? Как мне спасти… Ангела, упавшего в темноту? Я никогда не думал, что ты падёшь так далеко. Падший ангел, закрой глаза, Я не дам тебе пасть сегодня ночью.
Three Days Grace — «Fallen Angel»
Молния озаряла высокие деревья, раскачиваемые ветром, опускающие ветки под напором ливня. Пролегающая в лесистой местности асфальтированная дорога блестела в свете фар, и шеренга машин двигалась в пределах допустимой скорости по направлению к городу, изредка встречая едущих навстречу одиночек. В такую погоду стоило сидеть дома, закутавшись в плед, и пить горячий чай. Старый пикап заскрипел на повороте. Капли дождя стучали о его побитый временем кузов, нервируя людей внутри. За рулём сидела восемнадцатилетняя Ева Миллер и нервно стучала пальцами по рулю, изредка кося взгляд на старшую сестру с ребёнком на руках. Её полугодовалая дочь, так и не вызвавшая тёплых материнских чувств с первым криком, мирно спала на руках родной тёти — и девушка не стремилась меняться с ней местами, предпочитая нарушать закон штата о вождении в нетрезвом виде. — Лучше бы ты осталась дома, сестрёнка, — тихо констатировала Ханна, не выдержав стука ногтей. — Когда ты позвонила — я выпила бутылку пива, не больше. Или ты предлагаешь мне в следующий раз оставить тебя с ребёнком на руках в компании пьяного в хлам придурка в доме за городом? — не без раздражения поинтересовалась та в ответ. — Алкоголем ты не решишь проблему, тем более употребляя его до совершеннолетия. Рано или поздно… — Не надо, — холодно осекла её Ева, сильнее сжав руль, подпирая второй рукой щёку, — я уже наслушалась о своём поведении достаточно. Я попросила дать мне пару дней подумать в одиночестве — и в итоге примчалась к тебе после первого же звонка явно не для лекций… Девушка не повышала голос и держала себя в руках, хотя ей так и чесалось заорать, выплёскивая наболевшее — и заодно унимая сжатую в тиски мигрени голову. У неё были совсем другие планы — напиться и проваляться до утра, думая о своём, ломаясь психологически: как ей вообще жить дальше, с нежеланным ребёнком на руках и проблемами по учёбе? Ханна любезно согласилась забрать племянницу на уикенд с собой, на отдых, но всё это вылилось в поспешные сборы и раздраконенное состояние как по дороге туда, так и обратно. Водители казались идиотами, машины представителей правопорядка временами мозолили глаза, а любое услышанное слово звучало откровенной глупостью. И всё равно, как бы она того не хотела признавать — сорвалась с места после первого же звонка, забыв даже взять себе куртку и промокнув до нитки. Ещё раз глянув на пассажирок, Ева тяжело вздохнула и выпрямилась, поменяв руку на руле — и свободной поправила одеяло на спящем ребёнке, поспешив тихо оправдаться: — Держи её ниже, не хватало чтоб на нас стуканули из-за отсутствия бэби-кресла в машине. — Ага. Ханна наградила её фирменной ухмылочкой, на которую сестра вечно отвечала одинаково — закатывала глаза и делала вид, будто её здесь вообще нет, лишь изредка позволяя себе оглядываться — так, чисто для справки, чтоб узнать, когда её губы вернутся в исходное положение. Всё это время тихо игравшее радио сменило кантри на помехи. Ева заворчала, переключая станции, но всё осталось прежним — и малышка проснулась, захныкав, когда шум в одну секунду стал громче раза в два, а потом… — Стой! Машина впереди резко затормозила с жутким грохотом, и Ева вжала педаль тормоза, выруливая в сторону, беря удар на себя. Пикап понесло, он протёрся боком о легковушку, частично сбросив скорость, и врезался в ограждение. Подушки безопасности не сработали — только ремни. Ханна успела закрыть ребёнка собой, прижав голову малышки — и неуверенно открыла глаза, слыша грохот позади — других тоже понесло, но в пикап никто не врезался. Девушка заметила кровь на лице сестры, и начала паниковать под детский плач у себя на руках, не зная, что делать первым — Ева сидела с запрокинутой назад головой, и не реагировала на слова. На дисплее телефона высветилось «нет сигнала». — Чёрт, чёрт… Тише, малышка, тише, — ремень безопасности поддался с первой попытки, — идём, малышка, к людям. Ханна открыла дверь и вылезла наружу, накрывая голову ребёнка, надрывая горло в попытках позвать на помощь. Впереди было ещё пять машин, сзади — наверное столько же. Они ехали аккурат посредине сформировавшейся из-за ливня колонны, где никто никого не спешил обгонять. Где-то рядом раздался истошный женский вопль, за ним — мужской. Девушка дёрнулась — и в следующую секунду столкнулась с человеком. Он схватил её за руку, потянув на себя, невнятно бормоча, и его тело, облачённое в футуристическую чёрную броню, не дрожало от пробирающего холода или боли травм, в отличии от неё. Ханна попробовала дёрнуться, удерживая ребёнка одной рукой — и в свете фар заблестела металлическая, когтистая рука, сжимающая хватку уже до её крика. — Отвали от неё! Удар битой пришёлся неизвестному на затылок. Ева сбила его с ног и замахнулась ещё раз, не жалея сил, после чего глянула испуганно на сестру и взяла её за руку, потащив за собой, помогая переступить через покорёженную ограду дороги. — Куда мы? — Бегом! — только и крикнула Ева, еле держась на ногах, скользя кроссовками по мокрой земле и удерживая от падения Ханну, пытавшуюся успокоить ребёнка. Безуспешно. Она обернулась лишь на секунду и увидела возвышавшуюся над машинами огромную фигуру робота, меняющуюся в размере на глазах — вот был ворох деталей, а потом — что-то человекоподобное, блестящее таким же металлом, как и у незнакомца. Нечто повернуло к ним голову с двумя ярко-красными точками — и девушка ощутила пронизывающий, прибивающий к земле взгляд, пока сестра её тянула за собой. — Не смотри на него! Бегом! Ева пыталась её подгонять — и сама свободной рукой сжимала оружие, отказываясь от соблазна обернуться. Она очнулась, как только хлопнула дверь пикапа, услышала крики, нащупала лежащую сбоку биту и вылезла наружу, под странный звук трения деталей и совсем нечеловеческие вопли ужаса. Мозг ещё не успел проанализировать ситуацию, а тело всё сделало само: ноги дотащили до Ханны, руки нанесли удар со спины неизвестному, язык отдавал команды. Алкоголь мгновенно улетучился из организма, уступив место адреналину и липкому чувству страха вперемешку. Они бежали. Без мобильников, без оружия — только с окровавленной битой и орущим ребёнком на руках. Ханна не понимала, куда они так несутся, зачем — всё в глазах плыло, смешивалось в кашу, и даже голос сестры растворялся на фоне, пока она её тащила за собой, вцепившись в плечо. Ева не оглядывалась, чувствуя, как неизвестность дышит в спину, пробираясь топотом и скрипом металла сквозь шум дождя и её собственное сердце, стучавшее в груди. Она знала — впереди река, пересечь её — и, быть может, их не найдут. Других вариантов не нашлось, и когда страх колит, сжимает рёбра, всё ещё отходящие от ремня безопасности, мозг хватается за одну единственную идею. За бесчисленными деревьями показался обрыв. Ханна запнулась о выступавший корень и чуть не упала — Еве пришлось откинуть биту и придержать её, потянув за собой дальше. Она отпустила сестру лишь на секунду, чтобы подобраться к самому краю, посмотреть насколько крутой спуск — прыгать или нет? В следующее мгновение, развернувшись, девушка ничего сделать не успела. Земля возле её ног подлетела в воздух, прилипая к лицу, откидывая испуганную Ханну, закрывающую ребёнка собой. В глаза бросились несколько преследователей с автоматами в руках и высокая, под несколько метров, тень позади них. Ева отступила — громыхнуло несколько выстрелов. Одна пуля резанула по ноге, разорвав ткань. Следующая разошлась острой болью по плечу, толкая девушку назад — и под ней исчезла земля. Она закричала, потянувшись к сестре, и полетела вниз, ударяясь об выступы спиной, травмируя голову, и мрачное небо с двумя ярко-красными точками померкло, когда её поглотила холодная вода, унося как можно дальше…***
Где-то рядом пищали приборы, словно пробивая тёмную скорлупу её сознания. Ева пришла в себя, попыталась резко сесть и сразу откинула эту затею, когда рёбра болезненно завопили, а в глазах пошли пятна. Она ощупала лицо: голову обмотали бинтами. Левая рука колола по нервным клеткам от плеча во все стороны, перевязанные рёбра не давали ей полноценно вдохнуть, отзываясь болью. Спина, казалось, вся покрылась синяками и ссадинами, словно по ней проехались катком, и даже не одним. Девушка сглотнула и откинулась обратно на подушку, начиная ощущать запах стерильности и медикаментов — запах больницы, запах палаты, такой же белой, как в её детстве, когда ей делали операцию, и отошла от наркоза она в одиночестве. Вот и сейчас ей казалось, что она совсем одна, если бы не несколько чётких и больших чёрных пятен в другом конце помещения. — Не делайте резких движений, мисс, это не пойдёт вам на пользу. Невысокий мужчина в костюме, с видом особо важной персоны уселся на стул рядом с койкой, пока его коллеги остались на месте. — Г… Где я? — хрипло спросила девушка, пытаясь сфокусироваться на лице незнакомца. Не получалось. — Вы в больнице. Вас нашли туристы на берегу реки. Вы помните, что с вами случилось? Ева попыталась вспомнить, жмурясь от головной боли. Фрагменты вспыхивали один за другим, собираясь в цельный пазл, от которого начали предательски дрожать руки и в без того сухом горле окончательно пересохло. — Я помню… мы ехали домой. Произошла авария и роботы… роботы… моя дочь. Моя сестра! Где они?! — Девушка попробовала подняться, но мужчина положил руку ей на плечо, настойчиво останавливая. — Успокойтесь. Не нужно резких движений, вы… — Где моя семья?! Да кто вы вообще такие?! Где врач?! Ева срывалась и вцепилась ему в пиджак, на что мужчина лишь покачал головой, отряхнув одежду, и вытащил из кармана удостоверение. — Ну что же, придётся по-плохому, — он заметно оживился — словно ждал этого момента, — Сеймур Симмонс, «Сектор 7». У нас к вам есть вопросы…