Жди меня, и я вернусь.

Затяжка. Вторая. Третья. Жгучий дым наполняет лёгкие, но не успевает навредить им. Надпись "курение убивает" на пачке вызывает лишь усмешку на обгоревших губах. Сидя на своём месте, Дэдпул смотрит на пустое кресло, что расположилось ровно напротив него. "А чего ты хотел?" - проносится в голове. "Ты буквально изнасиловал его, Уилсон. Конечно, он не придёт", - второй голос в черепе перебивает первый. "Мальчишка теперь будет думать о тебе, как о еще большем чудовище". - Просто заткнитесь, без вас тошно. Он же ответил мне, чего я переживаю? "Он испугался за свою жизнь, Уэйд, у него не было выбора!" "А вдруг Питер что-то чувствует к нам?" - Не несите бред. Нам уже пора, запомните это место таким же разваленным и грязным. Несомненно, голоса стали появляться чаще, словно ангел и демон на плечах. Они спорили между собой, иногда находя компромисс, который Дэдпул принимал за разумное решение проблемы. Шум авиамотора вселял надежду, что скоро ему не придется скрываться под маской. Кресло частного самолёта, что Уилсон заказал себе для перелета, было куда удобнее, что у него в "доме", но было чужим. Всё вокруг было чужим: чистые полы, идеально выбеленные зубы стюарда, горячая еда и дорогой алкоголь. Думал наёмник всего о двух вещах: о новой коже и о Питере. Стоп. Питер? Прочь из моей головы. В Нью-Йорке становилось все холоднее. Это единственная вещь, о которой старался думать Питер; за следующие недели он почти сумел вернуться к привычной жизни: проснись через час после того, как влетел в комнату, свари себе кофе, возьми конспект по физике (хотя бы ради приличия, мистер Паркер), продолжай делать вид, что учишься, позволь Флэшу ударить себя под дых, поскули на полу от боли, в переулке напяль на себя идиотское трико, постарайся не умереть, пока будешь гоняться за очередной рептилией, вернись домой через окно, ляг на пол, подумай о Дэдпуле ровно три минуты и начни все сначала. По нему горько плакали гештальты: Питер был уверен, что совсем скоро перестанет чувствовать себя брошенным, опечаленным и обманутым, если исполнит несколько простых установок. Сегодня он думал о Уилсоне три минуты, завтра будет думать две с половиной, послезавтра - две; глядишь, к Рождеству совсем избавится от навязчивых мыслей о наемнике, неминуемо заканчивающихся тем, что он натягивает на себя идиотскую маску, пропахшую потом, и лежит без движения до самого рассвета; подростки - они такие. Тетушка Мэй уже купила ему подарок - это Питер знал точно: она всегда начинала ходить жутко довольная собой, как только находила нечто, что непременно должно понравится племяннику, который ежедневно ругал себя за проваленный квест. С каких пор три минуты превратились в двадцать четыре часа? Честное слово, будь в сутках двадцать пятый, то и этот Паук потратил бы на мысли о болтливом наемнике. Очередным утром, - кажется, был четверг, кое-где выпал снег, и Питер взял с собой два термоса, чтобы согреться на крыше, - Паркер чувствовал себя так же, как чувствовал себя вчера, позавчера и еще черт-знает-когда. Зато магазинный вор завел его в чертов район, который Питер изо всех сил старался избегать: совсем рядом была берлога, оставленная Дэдпулом. Ни одна уловка не сработала - спустя полчаса Паук впрыгнул в комнату, такую же пыльную, душную, грязную, как и прежде… *** Рождество. Прекрасная пора, не правда ли? Родители закупают подарки для своих отпрысков, а дети просто теряют рассудок в ожидании праздника и вкусностей, что он приносит с собой. Разумеется, Уилсон давно не был ребенком, но именно Рождество этого года решил начать с подарка одному мальчику. Да-да, за всё время экспериментов, что проводились над его телом и тканями, Дэдпула не покидала мысль о том, что его могут ждать в холодном и чужом для него Нью-Йорке, где он успел изрядно наследить и залить улицы города кровью. Все мучения, что он пережил, находясь в другом штате, принесли свои плоды. Самолёт приземлился в аэропорту вечером, поэтому открывшийся Уэйду вид на пылающий огнями мегаполис завораживал так же, как и в первый раз. Вот он сел в такси, называя адрес дома, что был как раз напротив его «берлоги», и автомобиль направился по знакомым улицам Нью-Йорка. В руках он держал тот же самый портфель, с которым прибыл сюда в первый раз. Знакомая больница, знакомый театр, знакомый ресторан (который, к слову, всё же открылся после убийства мэра), знакомый переулок, где тогда еще Дэдпул передал Питеру книги, а позже наблюдал за тем, как парень в одном белье одевался там и сосредоточенно зашнуровывал кеды... Ощущения, будто он и не уезжал, не было. Слишком сильно изменился взгляд на мегаполис у наёмника за время, пока он отсутствовал. Машина остановилась, Уилсон оплатил дорогу и вышел, поблагодарив водителя. Поправив пальто, мужчина хотел уже перейти дорогу, но в разбитом окне увидел знакомый красный костюм. Решение поменялось сразу же – Уэйд двинулся в другую сторону, быстрым шагом уходя от «места встречи». Еще рано шокировать парня. Слишком рано. Питер провел там целую ночь - соврал тетушке Мэй, что их школьный клуб знатоков едет за город смотреть на звезды; она обрадовалась: может, "ее мальчик", наконец-то, заведет себе друзей и перестанет бродит по ночам, приносить россыпи гематом и каждое утро шуметь в своей комнате так, будто туда врывается целая танковая рота. Он был счастлив, в конце концов, избавиться от костюма, который от холода становился жестким и неприятным, заменив его на свитер, подаренный тетушкой тысячу лет назад. Единожды Питер спускался в магазин, чтобы купить себе горячий кофе, и в этом была какая-то таинственная прелесть: он искал круглосуточный, зябко потирая покрасневшие руки, пока снег оседал у него на плечах, - ему казалось, будто, есть возможность вернуться назад, в "берлогу", с морозным румянцем на щеках, с двумя стаканчиками кофе и сигаретами, торчащими из кармана, и бесконечно ждать, не чувствуя никакой печали; те десять минут, пока Паук возвращался обратно, поскальзываясь на каждом третьем шагу, стали лучшими десятью минутами за последние месяцы, но, Питер, детка, ты всякий раз забываешь: Нью-Йорк давно объявил тебя своим главным неудачником. Он вернулся, выпил кофе, попытался прочитать конспект по физике, впервые в жизни попробовал закурить, заснул рядом с креслом, когда небо начинало светлеть над самыми небоскребами, и в десять часов утра отправился спасать круглых дураков, милых детишек и дамочек с разбитыми сердцами (Питер даже не знал, в какую категорию смог бы причислить самого себя). Уилсон же, сняв номер в гостинице неподалеку, там и переночевал. Уже утром мужчина разложил свои немногочисленные вещи на большой кровати. Среди идеально выглаженных рубашек, галстуков, брюк и до блеска начищенного оружия виднелся костюм. Тот, что он не надевал ни разу за прошедшие недели. Под вторым дном портфеля было несколько упакованных шприцов с прозрачной гелеобразной жидкостью, один из которых мужчина положил в тумбочку около кровати. Сегодня он непременно прогуляется по Нью-Йорку, не боясь криков детей и косых взглядов. Захватив наличные, Уэйд вышел на улицу и направился к ближайшей кофейне. Зайдя в Старбакс, он взял себе кофе и присел за столик у окна. Люди куда-то спешили, бежали, буквально на ходу останавливали лениво движущиеся такси, подростки грабили банк... Стоп. Уилсон еще раз приметил пару молодых людей в масках, выбегающих из отделения Ситибанка с несколькими мешками. Быстро рванув на улицу, он увидел и пистолеты, что были у каждого из парней в руках. Оглядевшись, мужчина не заметил в небе красного костюма, уже во всю спешившего на помощь. Привыкнув к своему бессмертию, Уилсон хотел было самостоятельно задержать грабителей, но вовремя его одёрнул голос в голове: «Мы больше не Дэдпул». Взгляд нашёл часы, оставалось еще несколько часов до конца действия сыворотки. Услышав сирены полицейских машин, Уэйд отошёл обратно в кафе. Сердце часто билось, кровь пульсировала в висках. - Мы больше не Дэдпул… - шепотом, почти одними губами. Большой глоток крепкого кофе, снова взгляд на картину за окном. Машины уже окружили нарушителей закона, раздались выстрелы. Всё кончено, два трупа лежали в одной общей луже крови, по дороге от ветра разлетелись несколько купюр. «Он не пришёл, Уилсон. Мы волнуемся за Питера». В два часа - школьный субботник, и Паркер, конечно, опоздал на него в лучших традициях супергеройства и, пробегая восточный коридор пружинистыми найками, не мог не задеть чье-то ведро: мыльная вода растеклась во все стороны темным пятном с пенистыми краями. Питер поднял голову: интересно, какому именно Богу он насолил, раз уж ни один его день не может обойтись без какого-нибудь вселенского провала, то лишающего его денег, то оставляющего ему в подарок десяток неплохих синяков? Сегодня мистеру Неудачнику повезло напороться своими новенькими кроссовками о продукт стараний Флэша. Вот еще немаловажный вопрос: откуда у него эта потрясающая способность при любом раскладе сболтнуть лишнего? В три часа - время получить локтем под ребра после неудачной шуточки про отца агрессивного футболиста, впечататься лицом в стену и припомнить дядюшку Бена; кажется, большая сила что-то рождала. Так или иначе, в половине четвертого Питер, ковыляя через переход, огражденный желтыми полицейскими лентами, шел в привычный Старбакс: пожалуй, более типичного подростка, чем Паркер, не существовало во всем Нью-Йорке. Он зашел внутрь, абсолютно беззаботно сбрасывая рюкзак на диванчик у окна, где собрался сидеть, и отправился к кассам. - Да, это, самое, здравствуйте. Мне, пожалуйста, латте и мешок со льдом. Да, да, подрался. Нет, не из-за девчонки. Что? Сколько с меня? Семь и двадцать пять? - Паук склонился над ладонью, пересчитывая звенящую мелочь. - Черт, у меня только пять. Тогда мне капучино с сахаром. Ага, спасибо, больше не буду, да, ага, да. Он вернулся к столику вместе с заказом и, опустившись на диванчик, запрокинул голову назад - приложил к подбитому глазу лед с удовлетворенным урчанием. "Питер?" "Галлюцинация, не иначе. Что он забыл здесь? У него же занятия, насколько мы помним." - Но это он, - снова ответ шёпотом. Мужчина со светлыми волосами в бежевом пальто сидел за тем же столиком, карими глазами наблюдал за пришедшим. Рюкзак упал на диванчик как раз напротив Уилсона: возможно, подросток даже не заметил его присутствия, торопясь сделать себе «компресс». Взяв в руки газету, что мужчина на автомате захватил у одного из киосков, он раскрыл её и сделал вид, будто статья про очередное открытие в области выращивания бабочек в неволе была и правда интересной. Чуть откашлившись, он приспустил чёрно-белое издание и посмотрел на Питера так, как посмотрел на него при первом знакомстве. - Видимо, она красивая. А он, как я вижу, большой и сильный, - голос стал грубее от волнения, что, в принципе, сейчас было на руку наёмнику. - В твоём возрасте я тоже едва сдерживался, чтобы не влезть в драку. Какое-то время Питер так и не двигался, пока не понял, что уже давно не чувствует половину своего лица, однако весьма глупым решением было заменить лед на горячий кофе. Дэдпул подал голос именно в тот момент, когда картонный стаканчик почти коснулся опухшей брови Паркера: тот опустил его вниз, уставившись на Уилсона, будто наемник был призраком из средневекового замка. - О, - он растерянно почесал оцарапанную переносицу, сперва не найдясь с ответом: разговаривать с незнакомцами после подобного денька не особенно хотелось. - Да, просто горячая штучка. Причем, оба. Питер никогда не отличался внимательностью: он всегда забывал ключи, тетради, встречи, имена, всегда терялся в родном городе, забывая дорогу домой, всегда тратил на заучивание стихотворений по несколько часов - ничего удивительного в том, что лицо Уэйда даже не показалось ему знакомым, не было. Возможно, он слишком часто представлял возвращение Дэдпула в чертовом костюме, с прежней улыбкой и прежним немигающим взглядом, чтобы поверить в возможность другого сценария. - Я в этом городе впервые, но уже застал здесь сцену ограбления. Неужели это место и правда настолько криминально? Где же герои, о которых складывают легенды? Так и знал, что это лишь дешевая реклама, - отпив из N-ной чашки кофе, мужчина убрал газету. Он не увидел в глазах парня ничего: ни намёка на удивление, ни искры надежды или попытки разглядеть собеседника. Ничего. «Дэдди, он нас забыл. Он же видел нас такими, почему никакой реакции?» «Нужно было драть его сильнее, чтобы воспоминания остались на всю жизнь. Это наш промах.» Мужчина чуть махнул головой, заглушая голоса. Он снова посмотрел на юношу, подмечая для себя каждую припухлость или ранку. Хотелось затащить его в родную берлогу и всё обработать, а потом трахнуть за такую неосмотрительность, но Уэйд сдержался и лишь сглотнул. - Слышал, что даже Спайдермен покинул это место. О нём давно ничего не было известно, хотя я пытался отследить его деятельность. Мало ли, вдруг всё это и правда лишь выдумка, попытка припугнуть молодежь или создать идеал для подрастающего поколения. Как Вы считаете, юноша? Лицо Питера в один миг выразило все страдания еврейского народа: как же он устал от этого дерьма, который считает своим долгом сказать каждый приезжий. Может, сегодня следует просто согласиться, назвать самого себя выдумкой, дешевой рекламой, байкой для неразумных детишек и отмахнуться от этого мужика? Паркер стянул с себя джинсовку, надетую поверх свитера, и бросил ее куда-то в сторону рюкзака - одним рукавом та сползла на пол. - Слушайте, дядя, - он приподнялся, чтобы достать из заднего кармана штанов мобильный. - Я не знаю. Пару дней назад видел какого-то чувака в костюме - говорят, спас дамочку. Может, выдумка, а может, правду, но, - Питер поднял вверх указательный палец, будто собирался открыть Уилсону тайну Вселенной, даже голос понизил до таинственного полушепота. - В существовании самого потрясного на свете супергероя я не сомневаюсь. У меня с ним даже фотка есть, хотите посмотреть? - Паук возбужденно застучал пальцами по экрану телефона, очевидно, выискивая упомянутую фотографию и приговаривая: - Он такой клевый, я бы хотел быть, как он, если бы имел возможность, но я-то не супергерой, сами понимаете… Да где же она, мать вашу? Он, конечно, не особенно хорошо шутит и иногда говорит полную ерунду, но... - перегнувшись через стол, Паркер почти ткнул Дэдпула носом в экран. - Зацените: это я на переднем плане, а во-о-о-он там, в толпе, Капитан Америка. Потрясно, а? Мужчина с умным лицом взял телефон из рук юноши и стал разглядывать фотографию. На заднем плане виднелся какой-то мужик, выряженный и прям как Капитан Америка, но Уилсону нужно было просто коснуться пальцев Паркера, чего он и добился. Причём, дважды. - И правда, сам Капитан. Счастливый ты малец, видимо, - вернув аппарат Питеру, Уэйд допил кофе. «Пора раскрыться!» «Сиди и жди, нельзя, рано. Он еще не готов.» «Его никак не подготовить, мы должны это понять.» Сдержав желание ответить вслух, Уэйд выдохнул и снова внимательно посмотрел на парня. - Ты не мог бы показать мне город? Мне нужно найти театр «Аполлон», а карту я оставил в номере. Извини за такую наглость, но я здесь один. В ответ я бы мог обработать твои раны, кое-что смыслю в этом. Они не будут болеть и пропадут быстрее. Вероятно, в этот момент Питер должен был что-то заподозрить: небезызвестный театр оставил у него не самые лучшие воспоминания, и даже когда тетушка Мэй предложила ему пойти туда, он панически отказался, сославшись на очередное собрание клуба знатоков, однако, голос Уэйда заглушила полицейская сирена, проезжающая мимо. Паркер обернулся назад, провожая взглядом автомобили, несущиеся прямо за громадным окном - он закусил губу, сводя к переносице брови. - Да, конечно, с удовольствием, все покажу, все расскажу, - с дурацкой улыбочкой плохого актера Питер выбрался к краю столика. - Только, это, самое, сейчас вернусь. Пойду, что ли, отолью: до "Аполлона" путь неблизкий, знаете ли. С тем же идиотским выражением лица Паркер скользнул в сторону туалета, как бы невзначай прихватив с собой рюкзак - даже умалишенный, наверное, подумал, что мальчишке либо плохо, либо до ужаса нужно воплотить в жизнь какую-то тайну. - Конспиратор хренов, - мужчина усмехнулся. Взяв салфетку и вытащив ручку, Уэйд написал адрес гостиницы и цифры, которые висели на двери в номер (номер номера не звучит). Он поднялся и вышел из кафе, сразу же подмечая для себя, что между небоскрёбами мелькает знакомый костюм. Решив, что это надолго, наёмник направился на место своей бывшей берлоги. Будучи уже на последнем этаже, Уилсон распинал пустые бутылки, которые, кажется, еще ему принадлежали, и увидел пару пустых стаканчиков из-под кофе у кресла. "Питер был здесь." "Питер ждал нас." - Нам приятно, - скорее для себя подметил мужчина и улыбнулся. Глянув на часы, он решил уже спускаться, ведь его "новый" знакомый должен быть уже на полпути к его временному жилью. Питер вернулся через двадцать три минуты: растрепанный, костяшки сбиты в кровь, вспухшая скула - он свалился на тот же диванчик, на пути хватая салфетку с записанным адресом. Значит, нужно идти в отель; Паркер лишь понадеялся, что его новый знакомый не начнет задавать кучу бесполезных вопросов, и, пролежав так еще немного, отправился на место встречи, перекинув через одно плечо рюкзак: слава богу, завтра было воскресенье, и никакая математика не могла помешать ему впервые за долгое время выйти в город без маски. На рецепции пришлось объяснять хмурому охраннику, что он вовсе не зашел внутрь "на погреться" и у него есть дом, и его ждет мистер-черт-возьми-ну-такой-в-дурацком-бежевеньком-пальто-не-я-знаю-его-имя-боже-да-не-проститутка-я. В итоге Питер скользнул к лестнице, когда верзила отвлекся на разговор с заведующей, - будто и не снимал костюм, честное слово. Преодолев немалое количество этажей, он постучал в указанный на салфетке номер и, как только дверь начала открываться, выпалил придуманную по дороге историю: - Там была такая очередь, ужас какой-то! Сегодня, типа, точно не мой день, да? Вам еще нужно в театр? Давайте покажу. Рука легла на рот юноши, появившись из-за спины. Вторая же крепко обняла за талию и прижала к телу. Ухо обжог горячий шёпот: - Ты снова доверился убийце, Паркер.. Тебя ничему не учит жизнь. А я надеялся, что пока меня не будет, ты станешь умнее. Немного влажные губы мазнули по шее, один палец пробрался в рот Питера и стал поглаживать язык. Лёгкий поцелуй за ушком, рука уже справилась с парой пуговиц на рубашке парня и забралась под ткань, начав ласкать едва заметные кубики пресса. Питер испугался. Он действительно испугался того, что увидит за спиной Дэдпула, и его дыхание, ровное до последней секунды, вмиг стало частым и сдавленным, словно после нескольких марафонов. Паркер отпрянул, разворачиваясь; он отступил назад, врезался позвоночником прямо в угол дверного косяка и уставился на наемника прямо перед собой шальными глазами. Ебаные недели ебаного одиночества не должны были закончиться в коридоре какого-то отеля после ебаной встречи в Старбаксе. Питер накрыл лицо ладонями и, сделав три рваных неполных вдоха, прошипел через зубы: - Сукин сын, какой же ты сукин сын. Паркеру захотелось убежать или к чертям заехать Уилсону с разворота, или спрятаться где-нибудь, вырвав из мозга кусок, отвечающий за воспоминания о наемнике, но он только стоял там, зажмурив глаза, с закрытым лицом, резко поднимая и опуская плечи, будто не знал, что делать с самим собой. Мужчина подошёл к парню и обнял его, как бы пытаясь успокоить. - Извини, Питер. Я не знал, как там сказать, что вернулся. За тобой вернулся, между прочим. "Хватит палить нашу цель!" "Лучше заткнемся." - Паркер, ты совсем не изменился. Я все так же хочу тебя, жёстко и много. Ты ведь хранил его для меня? Руки наемника легли на ягодицы юноши и сжали их. От приятных воспоминаний даже захватило дух. - Уэйд! - Питер с какой-то исступленной озлобленностью хлопнул его ладонью по плечу, то ли намереваясь ударить, то ли погладить впервые после долгого расставания. - Это, блять, здесь причем? Я не знаю, что творится в твоей голове, но в моем мире люди сообщают друг другу свое местонахождение и желают спокойной ночи ебаной простой смс-кой, а не притворяются мажорами, заглянувшими в Старбакс! - он щипнул наемника за щеку. - И у тебя кожа, чертова кожа! Почему ты не сказал мне? Я бы встретил тебя в аэропорту, как нормальный человек, а не орал бы на тебя в коридоре, сукин ты сын, - под конец голос его затух, и Паркер беспомощно ткнулся носом в ворот чужого пальто, сжимая пальцами оттопыренные лацканы. - Я не мог связаться с тобой хотя бы по причине того, что у меня не было твоего номера, Питер, - спокойный, ровный тон, который несколько "нейтрализовал" эмоции Спайдера. Теперь прикосновение Паркера отозвалось немного ноющей болью, наёмник улыбнулся. - Хотел сделать сюрприз на Рождество и пришёл бы к тебе домой, если бы ты не попался мне на глаза в Старбаксе. Я не удержался... - руки поглаживали зад парня, постепенно поднимаясь выше, к пояснице. Какая-то престарелая дама, проходя мимо, бросила на эту подозрительную парочку уничижительный взгляд и скрылась за поворотом. Питер вжался лицом в грудь Уилсона, и костяшки его пальцев, продолжающие сжимать пальто, побелели от напряжения. Он пробормотал еле слышно: - Поцелуй меня прямо сейчас. Резко вжав парня в стену, мужчина приподнял лицо Питера к себе за подбородок и его губы накрыли губы парня. Долгожданный, медленный и тягучий, словно патока, поцелуй. Мужчина закрыл глаза, пальцы сжали футболку на спине Паркера, комкая ткань. Горячий шёпот в приоткрытый рот: - Может, зайдем уже в номер? Иначе вся гостиница будет в курсе того, кто и чем занимается здесь. Питер хотел сказать, что тетушка Мэй, наверное, была бы не очень рада подобному гостю: после того раза, когда она заметила засос на его шее, и дня не проходит без вопросов об их отношениях с эфемерной девушкой, но поцелуй начисто выветрил все мысли из его головы. Это было не так, как в темном помещении борделя: никто из них не сомневался в ответных чувствах, и прикосновения были гораздо терпеливее, ведь каждый из них понимал, что впереди еще много времени. - О, - после последних слов Уилсона Паркер сморгнул, будто секунду назад вспомнил о существовании коридора, и привстал на носках, чтобы заглянуть наемнику за плечо: на них в открытую пялилась та старушка, которая внизу следила за его криками нет-блять-я-не-проститутка-что-за-бред; Питер хохотнул: - Да, зайдем, конечно. Он отступил в сторону, позволяя Дэдпулу закрыть номер: пока тот проворачивал ключ в замке, рука Паука гладила его лопатки. - Ты мог бы выложить трупами своих жертв что-нибудь вроде "спайди, я не бросил тебя, потому что я не мудак", - Паркер улыбнулся, ощущая, как неясная ноющая тоска поднимается в нем, и, лишь только дверь номера оградила их от «внешнего» мира гостиницы, снова прижался к Уэйду. Мужчина кинул беглый взгляд на часы: пора вводить следующую дозу. Он мягко улыбнулся парню и снова поцеловал его. - Питер, иди-ка в душ. Все твои синяки нужно обработать, и... Подготовься, я хотел бы показать тебе, насколько соскучился. Когда же Паркер скрылся за дверью в ванную, мужчина подошёл к тумбочке и достал из неё шприц. Удобно устроившись на кровати, он закатал рукав рубашки и несколько раз сильно сжал кулак, заставляя вены сильнее вздуться. Найдя нужную точку, наёмник ввёл иглу под кожу и стал медленно «выдавливать» жидкость. Глаза немного закатились, Уэйд закрыл их и облизнул губы. Когда же сыворотка в шприце кончилась, мужчина вытащил его и согнул локоть, чтобы не дать крови растечься вокруг укола. По телу пошла слабость, она отдавалась в каждом суставе немного ноющей и ломающей болью, а на коже будто выступил ледяной пот. Рвано выдохнув, Уилсон лёг на кровать спиной в надежде, что не вырубиться до того, как выйдет Питер. Вот они - подростковые реалии: пока тетушка Мэй готовила внизу ужин или, например, перебирала книги в шкафу, ее славный племянник глядел в своей комнате гей-порно, учился растягивать себя и стонал в подушку сладенькое "Уэйд". Кто бы мог подумать, честное слово, чем занимается Человек-паук в свободное время. Питер закатил глаза, закрывая за собой дверь в ванную и там же, прямо у порога, стягивая с себя футболку. Вид, представившийся ему в зеркале, был не очень-то жизнеутверждающим, но через полчаса он вернулся к Дэдпулу в одном белье, готовый и к обработке ран, и к любым доказательствам наемничьей тоски. Паркер сразу же заметил шприц. Да и не нужно обладать дедукцией Шерлока Холмса, дабы понять, что с вечно болтливым Уилсоном, который обычно уже караулил бы его у дверей, что-то не так, раз уж он лежит без движения. - Уэйд? - Питер осторожно подошел к нему, словно то был не наемник, а мина, готовая вот-вот взорваться. - Тебе плохо? Что ты себе вколол? - Сыворотка, - Уилсон выдохнул, приоткрыв глаза. - Не хочу, чтобы прямо при тебе с меня начала слезать шкурка. Я сейчас отойду, всё хорошо. Мужчина приподнялся, осматривая тело Питера. - Да-а, потрепала тебя жизнь. Подай мне портфель, сейчас начнём лечение. А потом, пациент, раздевайтесь. Полностью, - на последнем слове Уэйд сделал акцент, выделил его голосом, и улыбнулся. Когда же лекарства оказались в руках мужчины, он вылил на вату жидкость из небольшой колбы и стал протирать ей синяки и ссадины юноши. - Будет щипать, но так быстрее заживет, - когда процедура была закончена, Уилсон прижал Питера к себе и откинулся на спину, укладывая обоих на кровать. Сил заметно прибавилось, слабость отступила, Уэйд сжал бёдра Паркера и закусил губу. - И как оно - глухо стонать в подушку, чувствуя в себе инородное тело? Или пальцы... Что ты использовал, Питер? Интересно, откуда у Дэдпула настолько проницательный юмор? - О, кое-что получше, - Питер смешно наморщил нос: ссадины по всему телу горели после обработки. - Называю это иди-нахуй-со-своими-расспросами-Уэйд-Уилсон, - он прижался к наемнику плотнее и даже потерся пахом о его бедро, целуя в нижнюю губу. Ни о каком первоначальном стеснении речи быть и не могло: у Паркера, конечно, проблемы с доверием, но, очевидно, на этого кареглазого дурака они не распространялись. Это было дурацкое ощущение. Как поступить в лучший колледж страны, как получить грант за лучшую газетную фотографию, как получить место в биологическое лаборатории - то, ради чего Питер готов был становиться все лучше и лучше, даже если оно значило стонать по ночам "пожалуйста, Уэйд". - Ты-то, вижу, даже руку не стер в мыслях обо мне? - Паук зажмурился, улыбаясь, как шаловливый школьник. - Что касается руки... Она очень быстро восстановилась, ты же знаешь. И их у меня две, - освободив Питера от белья, Уэйд немного прищурился и улыбнулся. - А чему ты еще научился за время, пока меня не было? Хотелось бы почувствовать результат, - Уилсон слегка надавил на затылок парня, опуская его ниже. - Продемонстрируй. - Боже, я прямо на кастинге, - Питер засмеялся, сползая ниже по кровати и одновременно цепляя пряжку наемничьего ремня, которую он расстегнул так быстро и ловко, что, сдавалось, даже этому были посвящены вечерние тренировки. Паркер стянул с Дэдпула брюки и белье, попутно болтая какую-то чушь о том, как его достал Флэш и кажется-он-пялится-на-мою-задницу-или-у-меня-просто-паранойя-после-тебя, честное слово, будто настоящий подросток, за ужином рассказывающий о прошедшем дне, хотя, на самом деле, для удобства разводящий в стороны ноги Уилсона и укладывающийся между ними. Он замолчал лишь после первого поцелуя, оставленного на внутренней стороне бедра - его влажные губы по-прежнему были растянуты в еле заметную улыбку. И черт его знает, где учился этот горе-фотограф с шутками про супергероев и любовью к сериалам, которые крутят по центральному, но Питер вбирает член в рот и оттягивает им щеку, скользит головкой по ребристому небу к самой глотке, пока одной рукой гладит бедра наемника. Знала бы тетушка Мэй, на что пошла ее радость племянник-наконец-то-проводит-вечера-дома. - О-о-о-х.. Мой мальчик так вырос, - Уэйд потрепал парня по волосам, немного сжал их и в пол голоса хохотнул. - Я же первый у тебя, верно? Или тот самый Флэш тоже чего-то добился? Разумеется, он не требовал ответы на свои вопросы, ведь в случае ответа Питеру придется прерваться, а этого наёмник не хотел. Все шлюхи, что были у него до встречи с этим парнем, делали это, как должное, и ждали вознаграждения, а Паркер... Паркер действительно хотел доставить удовольствие, причём, не только Уилсону. - Малыш, ты просто восхитительный, - последнее слово Уэйд простонал, ведь теперь всё чувствовал куда острее, да и язык Питера на члене просто не мог не привозить в экстаз. Паркер подавил в себе смутное желание напомнить Уилсону, кто именно превращает все в дешевый порно-фильм, но потом поймал себя на мысли, что, в целом, даже не против этих дурацких "моих мальчиков" и "малышей" - пусть называет его, как ему будет угодно, тем более, если есть возможность услышать низкий от возбуждения голос, срывающийся под конец на хриплый стон. Немного отстранившись, дабы перевести дыхание, Паркер влажно целовал у основания, а потом снова брал глубоко, быстро двигая головой - глотка начинала непроизвольно сокращаться. Он действительно был удивлен, что получает от этого не меньшее наслаждение, чем, возможно, сам Уэйд, и даже единожды простонал, ощущая, как ком возбуждения внизу живота начинает болезненно пульсировать. - Знаешь, я уже готов тебе за такое заплатить, - пальцы перебирали на ощупь пряди волос Питера. - Возьми, сколько сможешь, Спайди. Желательно, поглубже, - хриплый смех вполголоса, перерастающий в тихий стон. Не меньше всех вещей, что сейчас вытворял Паркер с его членом, Дэдпула возбуждала его покорность. Он не отзывался на его новые "клички", а продолжал делать то, что от него требовалось. Проведя языком по пересохшим вмиг губам, Уэйд слегка толкнулся бёдрами навстречу манящему ротику, проникая глубже. И Питер - сама покорность во плоти, хулиган, которого прищучили, послушный мальчишка, ей-богу, действительно взял глубже, почти до самого основания, а потом начал медленно подниматься вверх и, дойдя до крайней плоти, также неторопливо, скользнув вверх рукой, дабы упереть влажную ладонь в напряженный живот Дэдпула, взял член целиком. Оставалось молить супергеройских богов, чтобы все это не закончилось едкими расспросами Уилсона, откуда у Паркера, в первый раз ронявшего презерватив и хихикающего, будто смущенная школьница, взялись подобные умения: Паук, наверное, не нашелся бы с ответом. Он повторил это еще несколько раз: подняв взгляд на Уэйда, принимал полностью, слегка поворачивая голову в бок и двигая языком, когда член скользил внутрь. - Пи-и-итер, - протяжный стон. Мужчина закрыл глаза, сжал волосы юноши и надавил ему на затылок, чтобы тот повторил. - Давно никто так не мог сделать, у тебя талант. Уэйд сразу заметил, как изменился его мальчик: а нравились ли ему эти перемены? Безусловно, были и плюсы, и минусы. Скромность, краснеющие скулы и неловкие движения - это всё, конечно, хорошо, но может надоесть быстрее, чем умелые и идеально отточенные (на бананах, что ли?) действия, которые всегда и везде могут довести до оргазма. К мыслям о земном Уилсона вернула волна удовольствия, которая с головой накрыла его, когда головка снова была зажата узким горлом юноши. Паркер сделал еще несколько быстрых движений головой и, почувствовав ладонью, покоящейся на животе, дрожь, слегка отстранился, задержав губы на середине члена - у него даже вздернулись плечи. Очевидно, он до сих пор оставался школьником, путающимся в собственных брюках, когда ему говорят раздеться, ибо все, что выходило за рамки его ныне расширившейся сферы знаний, по-прежнему, пугало Питера, а ни бананы, ни что-либо еще, на чем тот мог тренироваться, точно не кончали ему в рот. Питер зажмурился на мгновение, отодвинулся назад, садясь на колени, и проглотил сперму - белесая капелька выступила в уголке его рта, и он слизал ее кончиком языка. Паук дышал тяжело и часто. Он взглянул на Дэдпула, приподнимая брови, и, опираясь ладонями о мягкое одеяло, залез выше на кровать, к наемнику под бок. - Твоя очередь, - Паркер ткнулся носом в скулу Уэйда, и его возбужденный член коснулся краев наемничьей рубашки, все еще оставшейся на нем. - Больно. - Хорошо, заслужил, - Уэйд поцеловал парня и накрыл ладонью его пах. Пальцами он сильно сжал твёрдый (что особенно ощущалось под тонкой тканью боксеров) член Питера, одновременно с этим впиваясь тому в шею зубами. Прикусив и немного оттянув чувствительную кожу, Уэйд оставил на ней ярко-багровый засос, помечая таким образом "территорию". Язык поспешил зализать место укуса, а рука тем временем оттянула резинку белья юноши, проникая к теплой плоти. Всеми пальцами мужчина обхватил стояк Питера, большой палец стал растирать выступившую смазку по открытой части головки, а потом отодвинул крайнюю плоть, смазывая и открывшийся участок. - Как ты хочешь, чтобы я удовлетворил тебя? - шёпот на ухо, даже у самого наёмника от собственного голоса пробежались мурашки по спине. - Смелее в вариантах. Питер застонал сразу же, как только рука Дэдпула коснулась его члена, и прижался к нему плотнее, толкнувшись в ладонь: от долгого возбуждения весь таз теперь тянуло приятной, колющей болью. Шепот на ухо сделал свое темное дело, и на коже Паука появились белесые мурашки - он даже ответил не сразу, влажно и часто дыша в скулу наемника, и лишь спустя секунд пятнадцать прошептал ему куда-то в уголок рта: - Зря я, что ли, растягивал себя в душе? У Паркера не было этого томного голоса, от которого млели барышни и передергивало все тело у любителей поснимать супергероев, и словесной свободе ему еще предстояло научиться: сказал он последнюю фразу со стыдливой улыбкой. - Конечно, не зря, - Уэйд убрал руку с члена юноши и перевернул того на живот. Подняв бедра Питера, он надавил ему на поясницу, заставляя прогнуться и еще сильнее отставить зад. - Да, прекрасный вид, - улыбка, за которой последовал звонкий шлепок: кажется, на коже останется синяк в форме ладони Уилсона. Мужчина сжал ягодицы Паркера и немного развел их, лишь представляя, как юноша под ним краснеет. Входа коснулся горячий язык: наёмник почувствовал, как тело Питера мелко задрожало, и начал смачивать пульсирующее отверстие слюной, чтобы в самом ближайшем будущем не навредить ему. Питер ожидал чего угодно, но только не этого. Очевидно, у Уилсона были еще сотни приемов, которые были способны смутить, казалось, подготовившего себя ко всем возможным наемничьим сюрпризам, Паркера - он уткнулся лицом в подушку, еле слышно поскуливая, и уши у него горели от стыда за то, что это не просто происходит с ним, однако еще и нравится ему, заставляет дрожать и хвататься руками за смятое одеяло, как когда-то за плечи Дэдпула (даже жаль, что на нем все заживает, как на собаке: осталось бы напоминание). Паук прошептал в подушку: - Уэйд, пожалуйста, - и лишь отдаленным сознанием понадеялся, что Уилсон этого не слышал. Оторвавшись от своего занятия, Уэйд облизнул губы и снова улыбнулся. - А тогда ты был молчаливее на счёт просьб. Выпрямившись, Уилсон направил свой вновь возбужденный член в Питера, но скользкая от смазки головка "соскочила". - Ну-ка, расслабься, - мужчина нахмурился и повторил попытку, уткнувшись головкой и сильнее надавливая. Когда же член полностью оказался в узком теле, Уэйд сдавленно простонал и обеими руками сжал талию Паука. - Я очень скучал, Спайди. Питер подался бедрами назад, навстречу движениям Дэдпула, и простонал: - Я тоже, Уэйд, боже мой, я тоже ужасно скучал, - в голосе его была вязкая хрипотца возбуждения, теряющаяся в частых вдохах, дающихся ему с трудом. Он бы рассказал о том, как пробрался в офис Людей-Х, дабы, якобы, поговорить о произошедшем, а сам пробрался в их архив в попытках найти хоть что-нибудь об исследованиях вакцины, и Росомаха поймал его, перерывающим старые папки; о том, как забирался в его "берлогу" и спал на холодном полу, прислонившись лопатками к ножкам кресла, будто псина, оставленная хозяином; о том, как обозлился на Капитана - на проклятого Капитана Америку, плакат с которым приклеен скотчем к двери в комнате Питера - и свалил с совместной битвы, когда тот назвал Дэдпула проходимцем. Но Паркер лишь хрипло стонал в подушку, двигаясь вместе с Уилсоном, и иногда в этих стонах мелькало имя наемника, поглощаемое тканью. Уэйд ускорил движения, стал вколачиваться в юное тело резче, проникать глубже. Эти ощущения вполне можно сравнить с эйфорией, с восторгом, с исполнением давней мечты. Пальцы сжали волосы на затылке Паркера, притягивая к себе и заставляя прогнуться. Уилсон обнял парня одной рукой за живот, а второй всё так же сжимал волосы, практически вынуждая Питера положить голову на своё плечо. Когда же он добился желаемого, то сильно укусил тонкую шею юноши, оставляя яркий засос. Паркер повернул голову назад, закидывая руку на затылок Дэдпула, и потянулся за поцелуем. Время взорвалось и остановилось, рассеклось на две половины, среди которых оказались они, и Питер уже не был настолько уверен в том, что променял бы свой идиотский костюмчик на любую другую жизнь, лишь бы не скакать по крышам в мороз и жару: если душная маска будет платой не только за сотни спасенных нью-йоркцев, но и за Уилсона, то, черт возьми, он возьмет сверхурочные, самолично подставит Флэшу свой бок, чтобы никто его не раскрыл, и сделает татуировку со словами дядюшки Бена. Он кончил, рефлекторно подаваясь назад, к груди Уэйда, захныкав от наслаждения, и, как только подошел Дэдпул, ничком свалился на мягкий матрац, шумно хватая раскрытым ртом воздух. Питер перевернулся на спину, чтобы взглянуть на наемника; на простыне и животе Паркера остались влажные разводы спермы… "Ты наш, Питер." "Ты навсегда наш."