Я Ангел, а Ты - Мои Крылья.

      Приходить каждую ночь без зазрения совести в комнату своей ученицы уже давно стало обыденной привычкой для старшего ангела. Пока девушка лицезрела чудесные сны, дарованные Морфеем этой ночью, тихо посапывала и обнимала мягкое одеяло, Ян традициям решил не изменять. После долгого общения с Михаилом и решения ангельских дел, он вновь вспоминает о Маше. О его прекрасном ангеле, при виде которого сердце начинает нежно трепетать в груди, а желание защитить его любой ценой от всего плохого не дает рационально думать над важными делами. И это, на самом деле, очень плохо. Тихо, пытаясь никого живого о своём появлении не оповестить, придя в комнату своей ученицы, что сейчас спокойно спала, отдыхая перед началом нового дня, он удобно поместился в своём уже любимом белом кресле и стал думать. Много думать, наводя долгожданный порядок у себя в голове, который Мария успешно нарушит лишь сладко улыбнувшись ему. Я совсем не знаю как поступить лучше сейчас. Уже столько столетий живу в этом мире, но до сих пор не могу идеально различить что есть хорошо, а что — плохо. Это так досадно — застрять в петле вечности, не имея возможности из неё выбраться и лишь отчаянно барахтаться век за веком, путаясь в нитях жизни всё сильнее. Иногда хочется лишь волком на луну выть, ибо я до сих пор, проведя на земле уже целую вечность, не понимаю как поступать правильно. Так, чтобы не причинить боль любимому человеку и не нарушить веками устоявшиеся правила. Не повторить ошибку из прошлого и спасти этот мир. Не причинить боль Маше, что сейчас спокойно спит и совсем ничего не подозревает. А боятся есть чего — демоны никогда не дремлют. Дэн всегда рядом с ней, а я ничего не могу поделать с этим.       Мужчина устало потер переносицу, не сводя взгляда с золотистой копны волос, что так небрежно была рассыпана по белоснежным подушкам. Тяжело вздохнув, его кулаки произвольно сжались лишь от мысли о том, что молодой демонишка ошивается рядом с ней, не покидая ни на секунду, но стоило ему лишь взглянуть на девушку, как тут же всякая обида и ревность отступала, а чуткая и нежная любовь, которую ангел питал к Маше, тягуче расплывалась по венам вместе с кровью. Хотелось защитить, обнять и своими невидимыми для людских глаз белоснежными крыльями укрыть её от всех бед человечества. От его главной беды — Дэна. Сегодня выходной день. Мария свободна от занятий в школе, поэтому не буду будить её раньше времени — пусть отдыхает и набирается сил. Это будет очень тяжелый день для неё. Её красивые, голубые глаза, словно летнее небо в середине июля, снова наполнятся горькими слезами. Будет больно, я знаю, но так будет лучше. Как же я хотел бы уберечь её от этого, но я не имею права. Хочется кричать от своей беспомощности. Я не понимаю судьбу, честно. Она слишком жестока по-отношению к молодой и беззащитной девушке. Маша и так многое пережила… Брат пропал, родители постоянно ссорятся, да тут ещё и я со своими ангельскими заданиями навалился на хрупкие плечи девушки и не даю спокойно жить. Она не заслужила так много страдать. Единственный, кто заслужил — это я. Если бы у меня только была возможность забрать все её страдания — я бы забрал, не задумываясь. Но я не могу.       Горечь осознания ощущалась чугунной тяжестью и гулом в висках, поэтому Ян не нашёл лучшего решения, чем аккуратно присесть на краешек кровати и еле ощутимо взять Машу за руку, медленно поглаживая бархатную молочную кожу большим пальцем. Здоровый рассудок отступил на второй план и напрочь забыв об осторожности, мужчина провёл так несколько мгновений, забывая о возможном скором пробуждении девушки от прикосновений. В полной тишине ночной, еле освещенной лунным светом, комнаты, казалось, слышно было лишь громкое биение сердце ангела и тихое сопение спящей девушки рядом. Громче этого всего были лишь мысли Яна. Может мне стоит сказать ей? Предупредить о плохом предчувствии? Нет, Ян, это не твоё дело, пусть сами разбираются. Вопреки судьбы не пойдёшь, увы, в этом и есть моя проблема. Мне так хотелось бы всё изменить, но я бессилен. Сейчас она спокойно спит и видит прекрасные сны, где счастлива с Дэном, а мне от этой мысли хочется рвать и метать. Одно всегда неизменно — Маша чертовски красива, когда спит. Она всегда красива, если быть точнее.       Улыбнувшись своим мыслям и поправив сползшее одеяло, ангел продолжал украдкой наблюдать за девушкой, оберегая её от плохих снов и наслаждаясь каждым моментом, проведенным с ней. Час сменялся за часом, минута за минутой, а Ян не отходил от девушки ни на мгновение, ловя каждый вдох и выдох юного ангела. Мужчина понимал, что такое навязчивое внимание с его стороны может показаться маниакальным, но проводить ночи, сидя в таком родном белом кресле, это единственная роскошь, что была ему доступна. Ночь снимает маски с людей, отбрасывает правила, рисуя новые картины с настоящими чувствами. А Ян каждый день умело скрывал лишь одно — любовь к своей ученице. Даже от себя самого. Совсем скоро она проснётся и мило подтянувшись на кровати, отгоняя последние капли сна, откроет глаза. Когда заметит меня, естественно, испугается и надув свои розоватые губы, обиженно спросит, когда же я уже перестану это делать — внезапно появляться и пугать её. Я, скрывая улыбку и пожимая плечами, отвечу, что люблю эффектные появления, а её обида сменится на ответную улыбку. Но самое главное в этом ритуале каждое утро то, что она будет уверена, что я только пришёл, но на самом деле я здесь был всю ночь. Так же как и день назад, два, три. Я давно сбился со счёта, но она — последняя, кто должен об этом узнать, хоть я присматриваю за ней с самого её рождения.       Как только маленький ангел по имени Мария Аверина появилась на этом озлобленном на всех и вся свете — Ян не отходил от неё ни на секунду. Он приходил к ней так часто, как только это было возможно и наблюдал за её спокойным сном. Оберегая златовласую девочку от ночных кошмаров, он забаюкивал её, рассказывая сказки и играя в игры, давая родителям отдохнуть по ночам. С самого рождения у неё были красивые и вьющиеся волосы цвета солнца; длинные тёмные заборчики ресниц, что обрамляли голубые, бездонные цвета моря глаза, в которых отражалась, казалось, вся вселенная. Озорная детская улыбка и маленькая искорка в глазах. Искорка, что сияла ярче всех звёзд на небе; искорка доброты и любви, которую она до сих пор дарит всем окружающим. Особенно теплым воспоминанием для Яна, которое он трепетно хранит в памяти, были вечера, проведенные со златовласой малышкой, что весело пела и показывала ему свои плюшевые игрушки, разговаривая на непонятных никому языках. Маша была такой маленькой, но её душа уже была отмечена меткой, поэтому Яну было поручено оберегать юного ангела от демонов, что покушались на ребёнка и хранить её доброту и свет. Однако одним из правил уговора с архангелами было закрытие воспоминаний о Яне, чтобы девушка не узнала о своей предстоящей жизни, полной борьбы добра со злом и спокойно росла до своего совершеннолетия. Так воспоминания о теплом детстве Маши и их встрече с Яном остались навечно закрыты в его сердце. Время неуловимо бежит, обучение Маши подбегает к концу, а она всё ближе к тому заветному мгновению, когда станет настоящим, полноценным ангелом. Только старшему ангелу от этой мысли лишь грустнее. Я стану для неё лишь ненужным, вечно путающимся под ногами хламом, что следует всё время по её следам и читает надоедливые и раздражающие лекции. Скучный, постоянно повторяющий одно и то же и пугающий своими внезапными появлениями… Я стану совсем ненужным, бесполезным, бессмысленным существом в её жизни. Она прекрасно справится, сама. Мария, хоть и не сразу, но со временем всегда находит ответы на свои вопросы и спасает мир от дьявольских рук. Её сердце доброе и светлое, готовое помочь и исцелить этот мир от всех бед и невзгод. Она прекрасно справится с поставленной ей задачей. Но справлюсь ли я?       От этих мыслей сердце ангела произвольно сжалось от боли и горечи осознания, тонкими струйками алой крови по плоти скатываясь и причиняя новые приливы острой боли. Голоса в голове злобными противными интонациями давили тяжким грузом на душу, царапаясь острыми когтями о рёбра и ломая всё на своём пути. Это последнее, о чем хотелось думать сейчас, но Ян понимал — это неизбежно для него. Учесть всеми забытой, никому ненужной игрушки сверкала на горизонте, издевательски ухмыляясь своей кривой улыбкою. Она точно справится, но вот только я нет. Лишь от представления, что я с ней не поговорю утром, слушая её верные ворчания и ловя её прекрасную улыбку, становится дурно. Я знаю, я ангел уже много столетий. Мне страх должен быть нипочем, но я боюсь. Я такой же человек, как и все живущие на этой земле. Только Маша для меня оказалась особенной, настолько особенной, что… Ну и пусть. Она стала лучом надежды в моём никчемном существовании и я люблю её. Я очень сильно люблю её, как не любил никого и никогда. Это стало моей ошибкой. Самой роковой и глупой, ибо она никогда об этом не узнает. Я однажды уже ошибся, когда посчитал себя неизвестно кем и разрешил себе думать, что мне нравится Марго. Теперь мне этим упрекают уже сотни лет, а в этот раз я не буду ничего портить. Сейчас главная задача — помочь Маше и защитить её любой ценой. — Я люблю тебя, Маш… — тихий шёпот наполнил комнату звуком, а мужчина всё так же сидел на кровати, рядом с крепко спящей девушкой, — я не причиню тебе боли, моя хорошая, обещаю, — легко наклонившись, Ян поцеловал невесомо лоб юного ангела, рискуя быть рассекреченным.       Однако девушка продолжила спокойно спать, не чувствуя ничего из происходящего. Через несколько долгих минут Ян переместился в кресло и стал терпеливо ждать того момента, когда Мария проснётся.

***

— Господи, Ян! Ты меня так испугал! Скажи мне на милость, вот кому я смогу помочь, если буду заикающимся ангелом? С меня и так ангел никудышный, а тут ещё и ты. Ну, что же… Наверное и такие тоже должны существовать, чтобы баланс поддерживать в мире, — улыбнувшись, сказала она. — С добрым утром. — С добрым, Маша. В каком состоянии ты бы не была, всё равно будешь просто замечательным ангелом в моих глазах. И не какая ты не никудышная! Ты просто была неопытной. Теперь всё изменилось: ты стала умелее, опытнее, отважнее и к тому же — я горжусь тобой. — Господи, это утро не перестает меня удивлять. Ты сказал обо мне что-то хорошее. Ты точно тот самый Ян, что в самую ужасную погоду пинками выталкивает из теплой кровати и говорит, что я должна сама всё понять, спасая всё человечество от плохого. У тебя нет температуры? — Маша приложила руку к теплому лбу и рассмеялась. С радости, которая её переполняла, она поцеловала Яна в щеку и направилась прибираться в квартире. Мужчина был явно шокирован, но вида так и не подал. — Не делай из меня тирана. Не такой я и страшный монстр, Мария. — смеясь, сказал Ян.       Вдруг зазвонил телефон. Маша сразу побежала отвечать, а как увидела, что на экране большими и маленькими черными буквами появилось слово — Дэн, её лицо заблестело от счастья. Яну лишь оставалось успокаивать злость и играть челюстью, наблюдая за тем, какой счастливой видит Машу из-за Дэна. Злость сменилась на грусть, ведь он понимал, что самым важным является то, чтобы Мария была счастлива. Остальное всё не было важным. — Привет! Хочешь встретиться? Хорошо. Всё хорошо? Ничего не случилось? Нет? Ладно, до встречи. Целую. И я тебя. — договорившись о встрече, Маша пошла переодеваться, краситься и наводить марафет перед встречей с парнем. Когда она уже была готова — Яна в комнате уже давно не было.

***

      В душе уже давненько зародился червячок страха и нервов, который перерастал в змею, которая душила изнутри, обвивая горло и сжимая сильнее, скользя по молочной, нежной коже девушки. Выйдя из подъезда, она направилась к месту встречи — кафе. Заметив нужное здание и зайдя внутрь, девушка начала искать глазами знакомое лицо. Увидев Дэна, который сидел за отдаленным столиком в уютном углу кофейни, она поспешила к нему и присела за столик, улыбаясь любимому. Вокруг звучала веселая музыка, люди обсуждали свои и чужие проблемы за чашечкой крепкого вкусного кофе и нежного пирога, официанты относили заказы за нужные столики и мило улыбались всем окружающим. — Привет, Дэн! Что–то случилось? — сказав эти слова, она увидела грустного Яна, который смотрел на них издалека, но не подала виду, влюбленно улыбаясь парню напротив. Она совсем не поняла, что это значит и решила, что не стоит обращать внимание, ибо Ян — это Ян, а он всегда странный. — Да, есть кое-что. Пожалуйста, не перебивай меня сейчас и слушай внимательно. Маш, я тебя обманывал. Я не тот за кого себя выдаю. Мне было хорошо с тобой, это правда, но я лишь пользовался тобой. Ты была нужна мне только для того, чтобы получить бессмертие. Я демон. — Что? Да как ты мог? — повысила голос девушка и, стараясь не показать этому демону слёзы, которые так и вырывались наружу, встала и дала пощечину. Дэн потер то место, где секунду назад теплая и нежная рука девушки соприкоснулась со щекой, создав громкую волну звука, что даже другие посетители начали оборачиваться. Но ничто в этот момент не волновало Машу — ей было больно, её предали, её чувства растоптали. — Я — демон. Я — зло. Я то, от чего каждый день ты спасаешь людей. Я исчадие ада и да я мог, — злобно смеясь его глаза стали черными. — Ты мне не нужна больше. Ты такая жалкая. Мне противно на тебя смотреть, знаешь? — Да? Ты всё сказал? Ну, тогда и ты меня послушай, — девушка взяла свои эмоции в кулаки и, почувствовав прилив сил, набравшись смелости она начала свою речь. — Я не жалкая. Хотя, может и жалкая, но не тебе судить об этом. Только не демону, что никому не сдался в этом мире. Думаешь, ты нужен Агнессе? Или кому-то из своих друзей-чертят, что не наигрались в детстве в песочнице и теперь пакостят, дабы накормить своё жалкое эго? — говорила девушка, приближаясь к парню ближе. — Нет, дорогой, они избавятся от тебя при первой же им удобной и выгодной возможности. Приятно, наверное, быть марионеткой в руках маленькой девочки? Поверь, мне противно смотреть на такое жалкое существо, сидящее передо мной не меньше, а даже намного больше, чем тебе. Если ты думаешь, что я тебя люблю, буду теперь плакать и умолять тебя остаться и сказать что это всё — лишь шутка, то ты глубоко ошибаешься. Моя любовь к тебе это… — задумалась Маша, заправляя волосы за ухо и чуть хмурясь, пытаясь подобрать подходящие слова, — это всего лишь минутное помутнение, которое обернулось ужасной ошибкой. Да, я жалкая, Дэн, но не потому, что поверила тебе, а потому, что посчитала тебя хорошим парнем. Мне тебя очень жаль, Дэн. А ещё мне больше жаль своего времени, которое я потратила на тебя. Гори в аду. — процедив это прямо в губы удивленного парня, она взяла свою сумочку и уже со слезами на глазах выбежала на улицу. Дэн остался сидеть с открытым ртом от произошедшего, ибо такой реакции он точно не ожидал. Но самое главное на данный момент было то, что он её слёз так и не увидел.       Какой бы она не казалась безразличной и уверенной в себе девушкой несколько мгновений назад — ей было очень больно и обидно. Хрупкое сердце болело, обливаясь кровью и разбиваясь раз за разом, а слёзы градом лились из несчастных, бедных глаз. Она не знала, что теперь делать и куда идти. Она потеряна и разбита. Снова. Идущие люди косо смотрят на неё и бурно обсуждают, а девушка заливается слезами, дрожащими руками обнимая себя. Ноги её не слушались и вели в непонятном направлении; глаза смотрели, но совсем ничего не видели, вздрагивающие пальцы судорожно хватались за ткань кофты, за тело, жадно впиваясь пальцами и оставляя знаки полумесяцев от ногтей. Больно. Больно. Больно.       В какой-то момент хаоса в голове ей стало совсем всё равно на всё. На то, что её предали; на то, что она зимой идёт в легкой одежде; на то, что она совсем одна нашлась в каком-то неизвестном ранее ей тёмном квартале и наконец, на то, что навстречу ей шли три изрядно выпивших и далеко не блещущих благородным похождением парней, что-то бурно обсуждающих и громко ругающихся матом. Ей было всё равно. — Что гуляешь, красавица? Не страшно одной? — один из мужчин приблизился непозволительно близко к её лицу, обдавая девушку терпким запахом перегара и сигарет, противно ухмыляясь. — Давай развлечемся? Ты такая грустная. Мы тебе поможем отвлечься. — выдохнул второй ей в самое ухо, обдавая его горячим дыханием, создавая контраст температур на теле юного ангела, заставляя съёжиться то ли от холода, то ли от отвращения. Холодные, грубые и такие чужие руки нагло блуждали по телу девушки, залезая под одежду и мерзко касались бархатной молочной кожи.       От безысходности хотелось лишь во всё горло кричать, однако тело совершенно не слушалось и из горла вырывались лишь вдохи и выдохи. Из-за того, что Маша была совсем не в том состоянии, она не соображала ничего и не осознавала ужас происходящего, поэтому не бросилась бежать.       Они уже хотели приставать к ней, но внезапно появился Ян. Увидев эту картину, он пришел в ярость. Разобравшись с тремя хамами он подхватил Машу на руки и перенес домой в её комнату. — Ты совсем сошла с ума? Они же могли тебе навредить! А ты, из-за какого там Дэна сломать жизнь себе решила? Он того не стоит, Маша. — сказал он и понял, что нотации читать теперь бесполезно. Вздохнув глубоко воздуха, что теперь наполнял лёгкие острыми иголками и успокоив наплывающую по венам с кровью ярость, Ян успокоился окончательно, смотря на плачущую девушку с сожалением и огромным нарастающим чувством вины. Маша же обливаясь слезами, только выдавила из себя несколько слов, пропитанных такой болью и слабостью: — Почему? Почему ты не сказал мне? Я знаю, что тебе об этом известно уже давно. Я уверена. Зачем ты так со мной? Если бы об этом рассказал ты, мне было бы намного легче. А так мне только больнее… — девушка начала бить напарника по груди. — Я же ничего плохого тебе не сделала, Ян… За что ты так? — успокоившись, она посмотрела в эти всегда понимающие и всё знающие глубокие серо-голубые глаза ангелу, которые сейчас отражали лишь грусть. Казалось Ян понимал её и чувствовал всё это с ней. — Я ничего не мог сделать. Хоть и хотел. Ты должна была сама понять. Я не вправе врываться в твою жизнь. Это твоя жизнь и мешаться я в нее не стану. Я понимаю, тебе тяжело, больно. Но он того не стоит. Никто не стоит твоих слёз, Мария. — спокойно сказал он и отвернулся к окну. — Знаешь, Ян, мне абсолютно плевать на это всё сейчас. Всё равно стоит, не стоит. Мне больно и я не знаю как от этой боли избавиться. Мне больно из-за того, что я позволила ему подойти к себе так близко. Мы же... Боже. — шептала Маша со слезами на глазах, смахивая их с покрасневших щек снова и снова, ведь они никак не переставали появляться. Кусая до крови губы и заливаясь новым потоком слёз, девушка смотрела в спину мужчины в сером пальто. Истукан ты широкоплечий, обними. Обними, обними, обними... Неужели не видишь, что мне это нужно? Как разбрасываться лекциями, что стоит моих слёз, а что нет, так ты первый, бесчувственный ты чурбан... А как просто обнять и успокоить, так ваше ангельское величество додуматься не может. Или не хочет. Может ты и не хочешь обнимать меня. Я же, наверное, слишком жалкая. — Хватит уже, успокойся. — сказал тихо Ян, прерывая бесконечный поток мыслей в голове Маши и прижал её аккуратно к себе, целуя незаметно куда-то в волосы. — Тише, всё будет хорошо. Не плачь больше, пожалуйста, я рядом.