Mini-lovestory

Она уже не плачет. Все продумано. Не раз обговорено. Решено. Но почему так горько, если расставание кажется единственно правильным и возможным выходом? Сюннев тяжело вздыхает. Он только что ушел. А она думает, не совершила ли самую большую ошибку в своей жизни, не сглупила ли? Сулемдаль знает точный момент, когда все началось. В ночь с тридцать первого декабря на первое января. Чуть менее года назад. Над ними очень часто подтрунивали, называя парочкой, а они – истинные лучшие друзья – громко хохотали, отмечая сюрреалистичность слухов. Сюннев слишком хорошо знала ветреный характер Эмиля, чтобы когда-нибудь даже допустить мысль встречаться с ним. Он называл ее красоткой, но тоже всерьез не мыслил портить такую дружбу. Но норвежцы слишком хорошо умеют праздновать, тут еще и помимо Нового года недавняя победа в смешанной эстафете, где они оба бежали, поэтому гулянка вышла знатной. До беспамятства. В определенный миг он кружил ее по пустой комнатке – общей для их гостевого домика, она заливисто смеялась, Эмиль улыбался своей искренней, обворожительной улыбкой. А потом они целовались, нежно и долго, Сюннев надолго запомнила вкус его солоноватых с примесью шоколада мягких губ. Поэтому они даже не сильно удивились, проснувшись наутро в одной постели. Правда, осознание произошедшего быстро накрыло Сулемдаль с головой, однако успокаивающее поглаживание по ее руке от Свенсена разрешило все проблемы. Словно так и должно быть. Удивительно, но они умудрились сохранить свои переменившиеся отношения втайне. Сюннев – одна из лидеров сборной, Эмиль так и вовсе – второй биатлонист в мире. Но, видимо, все так привыкли видеть этих двоих вместе, дурачившихся или гуляющих, держась за руки, что просто упустили то, что скрывалось у них перед носом. Хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место. Между ними, впрочем, действительно не произошло разительных перемен: много болтовни и смеха, дружеских подколок. Редкие, в перерывах между важными стартами, от того и жаркие поцелуи в укромных уголках. С повторением ночи, которой они почти не помнили, и не торопились. В пользу конспирации играло и то, что большую часть времени Эмиль по-прежнему проводил с Бё, Сюннев – с Тирил и девчонками. Лишь случайно брошенные друг в друга взгляды, полные желания, хитрого лукавства могли выдать их. Но им дико везло. Даже самые близкие в команде не догадывались об очевидном. Ее подружки и его друзья поняли, что у Сюннев и Эмиля кто-то появился, но вот кто? Свидания на грани раскрытия, выплески адреналина, дополнительный стимул для побед, коллекция которых успешно повышалась у них обоих. Пылкие взгляды, саркастические беседы вплоть до выдуманных оскорблений, чтобы нарочно раздразнить друг друга и «отомстить» потом в пламенных поцелуях, доводящих до исступления. Сюннев и не подозревала, что можно получать столько наслаждения от поцелуя, а Эмиль не собирался переставать ее этим удивлять и поражать. Он жаждал продолжения, да и она была не прочь, но случай все никак не представлялся. Плотный соревновательный график и слишком высокий статус, и, соответственно, ответственность за результат, чтобы рисковать. Они с нетерпением ждали лета. Но снова все планы полетели лесом. Сюннев почти напросилась на тренировку к мужчинам, но не вовремя подхватила вирус. Отпуск их тоже не совпал. Оставалось дождаться сентября или октября. Но разлука с, как ей казалось, возлюбленным внезапно открыла Сюннев глаза. Они встретились на совместных национальных соревнованиях в начале осени. Отбегав старты с утра, биатлонисты были свободны далее. Эмиль схватил Сюннев за руку, на глазах у всех, и, хихикая, поволок за собой. Она особо не сопротивлялась, но улыбалась с натяжкой. Скорее, лишь бы просто поддержать игру на публику. Свенсен затащил ее в мужские раздевалки, где располагались и душевые. Для тех, кто не бронировал гостиницу, а живет неподалеку, чтобы сразу с соревнования вернуться домой или к месту сбора. Все-таки резервные команды продолжали степенную подготовку, не торопясь к началу Кубка мира. Сюннев отдаленно думала об этом, боясь, что раздевалка заполнена голыми мужиками, но, на ее счастье, там было пусто. Тесно, но пусто. Эмиль никогда особенно не выбирал антуража для свиданий, да и не до романтики им, двум спортсменам. Сулемдаль не спорит, когда он плавно ведет рукой по ее талии, притягивая ближе, прижимает ее к шкафчикам, опрометчиво звякнувшим. Эмиль широко улыбается, поглаживая ее мягкие волосы, и, наконец, целует податливые губки. Сюннев отвечает, но полностью расслабиться не может: неприятная мысль настойчиво бьется в голове. - Хочу тебя, - жарко шепчет Свенсен. Да, у него сносит крышу. И самое время все остановить. Потому что физически Сулемдаль с ним полностью солидарна. Но душевно – нет. Она ставит между ними ладонь и виновато мотает головой. - Эмиль, я не могу больше так. - Не говори ничего, - шепчет он, пробуя дотянуться губами до ее шеи, но Сюннев уворачивается. И снова смотрит виновато. Эмиль вопросительно приподнимает бровь. - У меня была к тебе страсть. Но теперь… теперь ее нет. - Шутишь? – несколько растерянно спрашивает Эмиль, неловко улыбаясь. - Нет, я серьезно, - глухо отзывается Сюннев. Свенсен от нее медленно отходит. Она понимает, что ее фраза звучит как приговор отношениям. – Ты ведь не любишь меня? - Ты знаешь, что я не верю в любовь. Слишком обтекаемое понятие, - он хмурится. - Вот и я о чем, Эмиль, - вздыхает. – А я хочу сильных эмоций к партнеру. К тебе… у меня теплые, нежные чувства, братские. - У меня тоже так было, пока мы не… - Свенсен взлохмачивает себе волосы. – Уф. Ладно, слушай, просто подумай хорошенько, окей? Нам ведь хорошо, приятно друг с другом? - Скажи лучше, удобно. - Даже если и так. Разве плохо? Сюннев мотает головой. Но она все твердо решила. Однако Эмиль этого не видит. Он все еще надеется. Что весьма огорчает ее. - Подумай, - просит Свенсен. И Сулемдаль кивает. Они расходятся. Сюннев уже знает, что больше не получит пламенного поцелуя и жарких объятий. Немного грустно. Но душевные разговоры, возможность быть настоящей, прижиматься к его широкой груди безо всяких задних мыслей – вот, что ценнее. И что страшно потерять на самом деле. Спустя месяц состоялся их окончательный разговор о разрыве. Ничего не изменилось, она по-прежнему его не полюбила. И вот Эмиль ушел. Действительно раздосадованный. Подавленный. Они вместе договорились оставить все в прошлом. Тихо-мирно. Она старалась остаться безучастной, но все равно всплакнула. Но он молодец, стойко держался за них двоих. Хотя сожаление в его глазах было красноречивее всего остального. Напускного равнодушия, убедительных и резковатых слов. Без взаимных упреков не обошлось, но они быстро стихли. Потому что даже нормально поссориться никогда не умели. Под конец беседы его голос все-таки дрогнул, а глаза посмотрели с надеждой. «Ты уверена?» - спросил он и получил в ответ тихое «да». Вот и все. В горле комок из не прорвавшихся наружу слез. Но ощутимо легче. Все-таки правильно. А Эмиль… Эмиль справится – сомнений нет. Если повезет, то и дружба между ними возобновится. Во всяком случае Сюннев постарается. Чтобы быть с ним рядом, болтать и смеяться, поддерживать и утешать – ближе друга у нее просто нет.