***
Всё шло хорошо ровно до тех пор, пока он не начал мыть посуду. Вода никак не хотела греть ещё не успевшие зажить руки, разъедая не затянувшиеся царапины, и Гарри постоянно казалось, что позади него кто-то стоит. Это чувство неприятно щекотало спину, заставляя дыхание сбиваться, но он не хотел оборачиваться. Пока ничего не происходило, и он не собирался потакать своим инстинктам. В конце концов, был день. Однако помня, что подобное ощущение спокойно может преследовать его не только во снах, но и в реальности, он не стал беспокоиться понапрасну. Ему хотелось побыстрее вымыть посуду и выйти, наконец, на улицу. Находиться в этом доме было отвратительно, и он в очередной раз поймал себя на том, что всё это время крутит под водой одну и ту же тарелку. На ощупь она была скорее похожа на кусок картона, а не скользкий холодный фарфор, и это стало очередным сигналом, из-за которого Гарри напрягся. Тарелку сразу захотелось расколотить, как и всю остальную белоснежную фарфоровую посуду, как и всё чёртово стекло в этой кухне. А потом он бы мелко покрошил все эти осколки в утренний омлет и смотрел бы на то, как Дурсли давятся им. На всякий случай Гарри положил рядом с мойкой чистый нож и вилку, чтобы, если понадобится, успеть среагировать. Но в доме кроме него никого не было. Однако, если Гарри не показалось, то в доме никого и не должно быть. И даже тот, кого он пытался разглядеть сейчас краем глаза, покажется не сразу. Если это был очередной обман, это он поймёт не сразу. Был, конечно, один верный способ удостовериться, но сейчас Гарри хотел резать не свою кожу, а чужую, и для этого ему нужно было просто подождать. Задумавшись на секунду, он не смог вспомнить с первого раза, почему был так уверен в отсутствии Дурслей. За окном стоял удушливый полдень, жар от которого он чувствовал спиной. Полдень, и опасности ждать не откуда. Но всё равно чувство того, что всё это – ненастоящее, слишком плоское и медленное, царапало где-то на периферии сознания. Решив сделать парочку проверок, которые были придуманы им не так давно – после прочтения очередной книги о проблемах сна, свистнутой из книжного недавно, – Гарри на пару секунд прикрыл глаза и попытался вспомнить то, что происходило с ним до того как он начал мыть посуду. Просто чтобы чем-то занять себя и продолжать строить из себя ничего не подозревающего идиота. И вот здесь всё пошло наперекосяк. Он не смог вспомнить не только свои предыдущие действия, но и день недели. А эту информацию он всегда помнил точно, так как она, зачастую, играла важную роль для его распорядка дня. В некоторые дни он, к примеру, свободно мог ставить свои эксперименты за домом, а в другие бдительные соседи сразу же нажаловались бы его тётке. Даже время, которое Гарри пытался отслеживать, занимаясь опостылевшими делами по дому, не всплывало в памяти, сколько бы он ни пытался вспомнить. Гарри выключил воду. Подобные фортели его память выкидывала только в двух случаях: когда его сильно били по голове, или во сне. Медленно подняв руки и ощупав голову, Гарри не почувствовал боли, и это было скорее плохой новостью, чем хорошей. Последний мысленный вопрос — куда именно поехали Дурсли, вновь остался без ответа, и Гарри чертыхнулся. Чужое дыхание зашуршало в ушах, левая рука дёрнулась к ножу сама собой, Гарри развернулся, упираясь спиной в стол. Теперь хотя бы спина была защищена, и он мог разобраться со всеми неприятностями, не переживая, что кто-то нападёт с тыла. Так обычно поступал сам Гарри, а страдать из-за собственных приёмов не хотелось совершенно. Серая тень метнулась из-под шкафа, быстро ступая по кафелю, при этом отвратительно чавкая непонятно чем. Гарри поморщился от омерзения и перехватил нож поудобнее. Конечно, это был не его любимый охотничий кинжал, который он обычно выдумывал для себя в таких ситуациях, но и сон, в котором он сейчас находился, не был особенно опасным. Здесь просто не стоило расслабляться. Обстановка была обычной, а значит Преследователь не мог навредить ему слишком сильно. Обычно он мерзко подкрадывался к нему со спины, усыпляя внимание привычными образами, которые так походили на реальность, и атаковал, проходя сквозь Гарри. После таких нападений у него ещё пару часов болела голова. Если же Гарри проигрывал Преследователю в серьёзных кошмарах, у него пропадали хорошие воспоминания. Так продолжалось уже около трех лет, но у Гарри была богатая приключениями жизнь, и он не боялся того, что однажды ему будет нечего забывать. Не помнить о некоторых сумасбродствах Дурслей он был даже рад. Тень медленно приближалась к нему, покачиваясь из стороны в сторону, и солнечные лучи просвечивали сквозь неё, падая светлыми полосами на кафель. У тени не было лица, да и очертания она имела достаточно размытые. Но, не веря своим глазам, которые слишком легко обмануть, он прислушался к чавкающим звукам. Они тоже доносились спереди, а значит туда и нужно бить. Усмехнувшись тому, насколько это было просто, Гарри плавно шагнул влево, уходя с прямой траектории, и полоснул тень ножом. Та испуганно вскрикнула высоким тонким голосом и растворилась, оставляя после себя серое пятно в полу. Вслед за ней реальность начала выцветать, постепенно тускнея и становясь ещё более искусственной. Снова как следует оглядевшись, Гарри положил нож на стол и, с силой ущипнув себя за руку, открыл глаза уже в своей спальне. В коридоре шаркала тапочками тётка Петунья, а за окном шумели проезжающие мимо дома машины. Но Гарри не спешил расслабляться. Теперь, когда его вечный преследователь, который то усиливал натиск на его разум, то отступал на пару месяцев, вернулся, ему следовало быть начеку. И стараться делать всё как можно более тихо и незаметно, чтобы Дурсли не узнали. В прошлый раз он отмазался от похода к психиатру только чудом, и в этот раз ему совершенно не хотелось прятаться в своём убежище месяц, питаясь на помойке и залезая по ночам в супермаркеты. Да и бензин он успел тогда спрятать только чудом. А не то сидел бы он сейчас в четырёх стенах, обитых мягкой тканью, и помочь бы себе уже не смог. Помня о том, что реальность на самом деле легко может оказаться очередным сном, Гарри потянулся, скидывая одеяло, и царапнул обломанными ногтями правой руки себе по плечу. Кожа тут же набухла, выступило несколько капель крови и Гарри, с облегчением слизав её, спрыгнул на холодный пол. От недосыпа в груди свернулся колючий ком тяжести, который, по опыту, не пропадёт даже к вечеру. Гарри зло улыбнулся, натягивая на себя огромную рубашку Дадли. Сегодня он как раз собирался проведать один заброшенный дом. Теперь планы на него немного поменялись. Поэтому, выходя из комнаты, Гарри захватил с собой две упаковки спичек и две зажигалки. Бензин он найдёт и так – машин в городе хоть каждый день угоняй, всё равно не убудет.предисловие
9 августа 2014 г. в 14:17
оригинальный арт к главе:
http://savepic.org/5849605.jpg
Засыпая, Гарри смотрел на трещины в потолке, который был совсем рядом с его головой. Постепенно из тонких чёрных полосок они превращались в ленты, змеясь всё плотнее, переплетаясь и образовывая настоящие дыры. Представив, сколько в них могло бы поместиться всякой живности, будь они там на самом деле, Гарри хмыкнул. Темнота за его головой шептала проезжающими мимо дома машинами; скрипели половицы, а жаркий ночной воздух, кажется, пах плесенью. Порадовавшись тому, что воображение никогда не даёт ему скучать, Гарри глубоко вздохнул и перевернулся на другой бок, подкладывая под голову руку. Уснул он с довольной улыбкой, уже заранее сжав вторую руку в кулак.
Сон соткался перед ним за несколько мгновений, и как только Гарри смог видеть картинку перед собой отчётливо, он быстро прижался спиной к стене, которая была позади него, прислушиваясь. На первый взгляд комната, в которой он оказался, не выглядела опасной: старые стены с облезшими обоями, рассохшийся пол, несколько дверей и тускло горящая под потолком лампочка без абажура. Но обмануть себя этой показательной невыразительностью Гарри позволил только однажды, и с тех пор прошло уже много времени. Он давно уже усвоил, что в этом доме, который по непонятным причинам никогда не менялся, его не ждёт ничего хорошего, и раз подсознание выкинуло его сюда, Преследователь вновь принялся за дело. Стоило подготовится и быть на чеку, ни в коем случае не поворачиваться спиной к дверям и в первую очередь выяснить, сколько Преследователю лет.
Но обоях не было видно крови, и Гарри, довольно ухмыльнувшись, отлепился от стены и быстро подошёл к выключателю, чтобы погасить свет. В темноте ему было удобнее и привычнее, да и возвращаться сюда он не собирался. Дверь скрипнула, когда он открыл её и замер на пороге, всматриваясь в длинный коридор перед собой. У одной из дверей кто-то лежал, не подавая признаков жизни, окно в противоположной стене было выбито, а несколько дверей торчали из проёмов остатками щепок. Но крови по прежнему не было, как и не чувствовалось присутствия кого-то чужого. Гарри размял руки и громко захлопнул за собой дверь. Заслышав быстрые шаги у себя над головой, он свернул в ближайший проём, тихо прикрывая за собой дверь. Это была кухня, и он, не глядя, схватил свой любимый мясницкий нож со стола – тот всегда лежал на одном месте, словно специально приготовленный кем-то. Чаще всего Гарри добирался до этого тесака первым. За столом, запрокинув голову назад, сидела немолодая женщина. На её горле синели неясные отпечатки пальцев, и мертвенная бледность делала её ещё старше, чем она, наверное, была на самом деле. Про себя Гарри сразу окрестил её Кухаркой, хотя костюм убитой намекал скорее на учительницу. Приветливо хлопнув её по плечу, он обошёл стул со спины, не боясь того, что женщина вдруг оживёт и — к примеру — медленно, с тихим скрипом суставов повернёт свою голову в его сторону. Он направился к плите. Проверив вентили газа, он зажёг пламя с первого же раза, кивком похвалив самого себя, поставил на огонь пустую кастрюлю. Подумав немного, он передвинул на её место сковородку и, наполнив кастрюлю ржавой водой из-под крана, аккуратно установил на соседнюю конфорку.
Со дна кастрюли поднималась маленькие пузырьки. Гарри засмотрелся на них, и очнулся только от скрипа половицы в коридоре.
Под тяжелыми медленными шагами Преследователя зазвенели оконные стёкла; несколько секунд спустя бахнула об стену дальняя дверь. В этот раз Преследователь, видимо, решил искать Гарри открыто, а не прятаться и ждать, когда он сам к нему придёт с задорным смехом и здоровенным ножом в руке... Это было бы, откровенно говоря, чем-то новеньким для него. Но так было даже интереснее, и Гарри придирчиво оглядел кухню, где никогда не оставался надолго. Здесь всё было отвратительного серого цвета, и общую скудность обстановки скрасить могла, наверное, только кровь. Однако на этот раз её не было нигде.
– Я найду тебя!
Хриплый и низкий голос прозвучал неожиданно и громко где-то неподалёку.
Вскинув брови и кивнув в ответ на угрозу, Гарри огладил нож в своей руке и перехватил его поудобнее, усилием мысли делая лезвие чуть более длинным и изогнутым. Здесь, в этом абсурдном и враждебном пространстве можно было делать и не такие фокусы, что часто помогало Гарри.
Хлопнула очередная дверь, разбилось стекло, дом пару раз сильно тряхнуло. Гарри аккуратно опустил палец в воду, стараясь не упускать дверь из виду. Он помнил, что в коридоре ровно двенадцать дверей, и часть из них враг уже прошёл, задерживаясь в каждой комнате не дольше минуты.
– Тебе не спрятаться, мерзкий выродок!
Показав двери средний палец, Гарри зажал нож в зубах, снимая с огня чугунную сковородку. Раскалённая, она неприятно пахла какой-то рыбой, и он поморщился, вешая её на гвоздь в стене рядом с дверью. Огонь на освободившейся конфорке задорно плясал, и Гарри бросил голодный взгляд на Кухарку – та сидела, такая неживая, такая бледная, словно восковая, и ему нестерпимо захотелось сжечь её пальцы. Вдруг они бы оплавились с тихим шипением, ногти закапали бы на пол, обнажая фитиль? Времени на эксперименты не оставалось, и он со вздохом дунул на огонь, только после этого выключая газ. В этот раз огонь не сильно поможет ему. Обмотав руки полотенцем, Гарри снял с плиты кастрюлю, из которой уже шёл желтоватый пар.
Нервная поступь приблизилась, открылась соседняя дверь. Гарри, закатив глаза, притаился за стеной. Скрипнули пружины кровати, затрещал стул, ударяясь о стену, и последнее препятствие между ним и врагом исчезло. Теперь он слышал даже чужое дыхание – оно было сбитым и частым, Преследователь явно нервничал и торопился найти его, что бесконечно радовало Гарри. В конце концов, они оба жаждали этой встречи, и это было прекрасно. Ведь не зря же он готовил всё это?
Подмигнув Кухарке, Гарри перехватил неудобные ручки кастрюли, уворачиваясь от пара, который всё ещё шёл, и когда дверная ручка медленно повернулась, замер, готовый действовать.
Но враг ждал, надеясь заставить Гарри нервничать, но добился только того, что тот от нетерпения начал пританцовывать. Пар неприятно щекотал кожу, покрывал стёкла очков капельками воды, руки напряжённо тряслись, и Гарри сжал зубы, убеждая себя в том, что выламывать дверь в данный момент будет неудобно. Сладкий треск ломающихся досок уже зазвучал у него в голове, когда дверь, наконец, дернулась с места, открываясь резко и, как полагал враг, внезапно для Гарри.
Но Гарри был наготове и, довольно улыбнувшись, окатил входящего водой. Тот вскинул руки, пытаясь защитить лицо, но Гарри не дал ему шанса: схватив с вешалки сковороду, он шибанул его прямо по лицу, замахнувшись до боли в спине.
Преследователь, пошатнувшись, упал на колени. Гарри выплюнул нож и с победным кличем прыгнул на Преследователя сверху. Прижимая его к мокрому полу, он надавил на грудь сопротивляющегося врага коленом и изо всех сил прижал сковороду к его лицу. Тут же завоняло жареным: Гарри вдохнул знакомый запах палёных волос, слегка высовывая от усилия язык. Подождав ещё несколько секунд, он отнял сковороду, с весёлым удивлением замечая, что брови на красном лице, искажённом болью, остались на месте. Залюбовавшись, он пропустил удар.
Преследователь дрался ожесточённо и молча. Отбросив сковороду так, чтобы ни у кого из них не было шанса дотянуться, Гарри упёрся в пол ботинками, сдавливая всё ещё слишком горячее лицо ладонями. Преследователь зашипел, кривя губы в улыбке, и Гарри заехал ему по челюсти кулаком, с отвращением смотря на безумный оскал. Ему не нравился этот тип от начала и до конца, особенно – его улыбка, и теперь представился прекрасный шанс сделать так, чтобы он не смог больше испытывать эмоции.
Вторым местом из списка самых мерзких частей тела были глаза, и именно ими Гарри и решил заняться – уклонившись от чужой руки, он надавил на них большими пальцами, ногтями царапая веки и с каждым мигом всё усиливая давление. Враг задрожал, извиваясь, как сумасшедший, и почти скинул Гарри на пол, но Гарри оказался проворнее. Схватив нож, отлетевший в сторону, он воткнул его в правый глаз противника. Не раздумывая и не целясь, он в первый раз немного промазал, разрезав щёку, но потом ткнул прицельно, вгоняя лезвие почти по самую рукоятку.
Враг не собирался отпускать его так просто и, уже подучивший несколько весьма эффективных ударов, Гарри вытащил нож и воткнул его во второй глаз. Кровь брызнула ему на щеку чёрной смолой, и он с отвращением стёр её о плечо, мотнув головой. Он вытащил нож и отшвырнул за спину, не особо волнуясь о том, куда именно тот упадёт. Под звон сбитых ножом кастрюль он начал хлестать врага по щекам, пачкаясь в его чёрной крови всё сильнее, и когда тот начал что-то шептать, улыбаясь, чуть не взвыл от ярости, мгновенно переполнившей его.
– Я победил тебя, урод! Выпусти меня из этого дерьмового дома! Я победил!
Но обстановка не менялась, не собираясь ни выцветать, ни меняться на что-то ещё, и Гарри, рыкнув, рывком поднял голову неподвижно лежащего Преследователя за волосы. С отвращением приблизившись к его уху, залитому чем-то вязким, что заменяло ему кровь, Гарри хитро прищурился, чувствуя, как напрягается под ним тело. Ощущение того, что он в очередной раз смог победить кого-то, что сейчас был старше его лет на десять, накрыло его радостной лёгкостью, освободив от груза его плечи. Уже видя, как обои начали медленно отклеиваться от стен, обнажая темноту, Гарри довольно прошептал прямо в ухо своему противнику:
– Ты в очередной раз в дураках, бедняга. Если не поторопишься – отволоку тебя в твою любимую комнату.
Услышав последний слова, Преследователь вздрогнул всем телом, и Гарри резко отбросило назад. Открыл глаза он уже в своей кровати, немного разочарованный тем, что не успел воплотить своё намерение в реальность. Но лёгкость во всём теле и отличное самочувствие было отличной наградой за трудную ночь. Он довольно потянулся, тут же упираясь ногами в спинку кровати. Это обстоятельство не испортило ему настроения. Посмотрев на рассвет за окном, раскрасивший улицу в серый от грязи на стекле, Гарри слез с кровати и вышел из чулана, морщась от холода половиц.