Райская Башня

Стоим и молчим. Щерен, как всегда, предлагает закурить и мне. Я, как всегда, отказываюсь. Жду, когда он докурит. ОН никогда не отвлекается от трубки. В это время с ним о важных вещах разговаривать бесполезно. — Нашел, кого ты просил, — произносит Щерен и бросает окурок на променад. — Где? — В квартале за Главной площадью. — Щерен называет адрес. — Ну что, мы квиты? Сам знаешь за что. — Пожалуй, да, — соглашаюсь я. Мы с ним все время играем в эту игру — долг за долг, услуга за услугу. Некоторые без денег и пальцем не шевельнут, но Щерен не из таких. Он обменивает информацию на информацию из любых источников. Хочет знать все. Я его за это уважаю. Расходимся в разные стороны. Я рад остаться наедине. Нужно сосредоточиться и выдавить из себя всю чувствительность, всю сентиментальность. В деле, которое я наметил, лишние чувства только помешают. * * * Моя цель на четвертом этаже дома, прячущегося в лабиринте узеньких улочек. В районе вокруг Главной площади здания все сплошь высокие и стоят впритирку друг к другу. Кажется, с одного балкона можно с легкостью перемахнуть на противоположный. Фигурные окна с резными ставнями и витражами светятся зелёным. Иногда до меня долетают обрывки разговоров и смех. Где-то в этом лабиринте прогуливаются под руку парочки. Поднимаюсь по зигзагообразной лестнице, шагаю мимо ниш, в которых скрываются двери. Наверху отыскиваю нужную. Она ничем не отличается от других — такая же полированная, в такой же резной деревянной арке. Вдалеке раздаётся едва слышный звон колокола. Из-под двери струится теплый свет. Отлично. Значит, дома. Откидываю плащ, чтобы было видно рукоятку стального клинка, и стучусь. Проходит некоторое время. Наконец слышу шаги. Дверь открывается. На пороге стоит крепкий, сильный мужчина средних лет. Наемная сила. Увидев на моем плече знак гильдии Пегасов, он бледнеет. — Нельзя открывать всем подряд, — говорю я и толкаю дверь. Применяю боевой захват, втыкаю прямые пальцы ему в горло, большой — под подбородок. Сотрясаясь от мучительной боли, тот не в силах сопротивляться. Грубо вталкиваю его внутрь. Швыряю на письменный стол. Свитки пергамента летят в разные стороны, чернильницы разбиваются на осколки. Всего в комнате четыре человека, считая мою жертву. Один из них — Каин, ради которого я сюда и пришел. Толстый, лицо заплыло жиром, в глазах удивление. Остальные — так, его головорезы. Каин боялся, что на него могут напасть. Двое его прихвостней подбираются ко мне с двух сторон. Один схватил металлический подсвечник, у второго кинжал. Он опаснее, поэтому атакую сначала его. Неуклюже замахивается — драться на самом деле не умеет, да и оружие у него так себе. Молниеносно подлетаю к увальню, хватаю его за запястье и бью коленом в локоть, который с щелчком выворачивается. Теперь идет в атаку второй. Закрываюсь от него первым. Не успев остановиться, тот ударяет своего товарища подсвечником по плечу. Обхватываю рукой его шею и ломаю ее, отталкиваю первого в сторону и прыгаю на второго. Он замахивается еще раз. Уклоняюсь и целю прямо в нервный узел. Мой противник роняет подсвечник, бью его головой в переносицу. От парня с девичьими чертами он такого явно не ожидал. Едва успел закричать, а я уже нанес короткий, беспощадный удар в солнечное сплетение. Он, пошатываясь, отступает, сгибается и хватает ртом воздух. Тот, что открыл дверь, успел собрать мысли в кучку и теперь рассчитывает захватить меня врасплох. Зря. Все они — просто шайка уличных хулиганов, в лучшем случае подпольных борцов. Против боевых искусств эти мешки мяса бессильны. Уворачиваюсь от удара и, схватив нападавшего за руку, перебрасываю через плечо. Он, конечно, весит больше меня, но в этом случае преимущество можно обратить против него. Головорез с грохотом падает на пол, и я наношу решающий удар в шею, в гортань. Перекатываясь, вскакиваю и готовлюсь к новой атаке. Желающих нет. Достаю клинок, приближаюсь к последнему оставшемуся противнику и перерезаю ему горло. После чего наконец поворачиваюсь к Каину. — Сам знаешь, почему я здесь, — говорю я. Каин чуть не плачет, от страха он совсем перестал соображать. — Послушай… не надо… ты не… — Зря стараешься, — перебиваю я. — Тебя предупреждали. — Мы уедем! — выкрикивает Каин. В глазах его вдруг мелькает надежда. — Мы можем уехать. Ты про нас больше не услышишь! — Раньше надо было думать, — отвечаю я. — Гильдия аптекарей не любит, когда идут против них и сбивают их цены. — Нет… нет… — умоляет Экан, не сводя глаз с моего клинка. На пол капает кровь. — Я простой аптекарь! Мне же надо зарабатывать на жизнь! — Ты продаешь продукцию моего заказчика по заниженным ценам, — отвечаю я. — Это все мое! Мои зелья! — Рецепты ты украл у гильдии, Каин. Ты это знаешь. Я это знаю. Если тебе это сойдет с рук, к концу сезона вас таких будет человек десять. А у меня есть дела и поважнее, чем с вами разбираться. — Не трогайте его! — раздаётся новый голос. В дверях появляется супруга Каина. Худенькая блондинка, даже и не поверишь, что такая женщина может казаться грозной. — А ну пошел отсюда! Вижу сзади рыдающего ребенка, вцепившегося в платье матери. Девочка переводит взгляд с мертвых тел на перепуганного до смерти отца. — Уведи дочку, — приказываю я. Лицо жены Каина искажает ярость. — Псина паршивая! Своего ума нет, только и можешь, что хозяйские приказы исполнять! Да не будет он больше их продавать! Не будет! — Не буду! Клянусь! — восклицает Экан. — Мы можем уехать. Прямо сейчас, а ты скажешь, что не застала нас, и никто ничего не узнает! — Я знаю. Этого достаточно, — указываю на девочку. — Уведите ее. Не надо ребёнку это видеть. Повисает пауза. Каин лихорадочно соображает, что предпринять. Наконец сдается, и взгляд его тускнеет. Я победил. Он смирился со своей судьбой. — Иди, — велит Каин жене. А сам весь трясется. — Я скоро. Сдерживая слезы беспомощной ярости и горечи, та уходит, ведя ребенка. Дверь захлопывается, и девочка начинает рыдать еще громче. Заставляю Каина положить руки на столешницу. Сметаю в сторону счета и прочие бумаги. Втыкаю клинок в стол и достаю широкую полоску кожи. Экан в ужасе глядит на нее: — Это для чего? — Жгут наложить, — отвечаю я. Наклоняюсь. — У тебя которая рука не рабочая?

***

До дома идти далеко, но я люблю ходить пешком. Наслаждаюсь мирной тишиной, простором безлюдных улиц. Прозвенел колокол, знаменующий конец дня. Скоро город начнет просыпаться. На такой глубине дней и ночей как таковых нет, поэтому люди ориентируются во времени, считая обороты. Данный район расположен по направлению к северу, у самой стены пещеры. Дома здесь не строят, а вырубают внутри древних высохших корней деревьев, огромных грибов со светящимся в темноте шляпками, которые растут на поверхности, отбрасывая ровный свет вокруг себя. Каин много про них рассказывал. Но монстры, живущие на глубине, не интересуются тем, что делается на поверхности. Корни для них — просто корневая система, проникающая на огромную глубину сквозь землю и камень. Здесь корни проросли сквозь стену пещеры, и богатые превратили их в свой источник дохода. Апартаменты главы гильдии аптекарей издалека представляют собой каскад тускло светящихся окон всех возможных форм и размеров. По всей длине дома тут и там виднеются керамические купола и приземистые башенки. Сады и дворы органично встроены в ландшафт. Весь комплекс кажется скорее природным образованием, чем делом рук человеческих, и представляет собой высокий конус, мерцающий в темноте мириадами огоньков. Одновременно и красиво, и внушительно. Два башенки внизу служат входом. К ним прикреплены богато разукрашенные ворота из серебра. Створки распахнуты, рядом дежурят четверо охранников в зелено-чёрных мантиях гильдии аптекарей, в руках у них копья с длинным клинком. Меня помнят в лицо, поэтому пропускают сразу, поприветствовав короткими кивками. Шагаю мимо двора, где вдоль подъездной дорожки разбиты сады из кристаллов и разноцветных грибов. С другой стороны — стойла. Неподалеку слуги чистят повозку, готовя ее к выезду. Внутри апартаментов тепло и уютно, хотя по всей округе вокруг Кловера температура держится прохладная. Коридоры большие и похожи на туннели. Стены выложены полированными панелями корневого дерева, на потолках висят лампы. Повсюду картины и другие произведения искусства, включая несколько небольших скульптур деда Клори. Мимо меня проходят горничные в красных формах, лица скрыты вуалями. Должно быть, кроме них, все спят. По коридорам и винтовым лестницам направляюсь к нашим апартаментам. Внутри темно. Подхожу к большому круглому окну с видом на город и сквозь узорчатую решетку смотрю вниз. С такой высоты вид на Кловера открывается просто завораживающий. Думаю о том, что сделал сегодня. Гильдия аптекарей дают мне много разных заданий, но это, запугивание и наказание провинившихся, самое неприятное. Хотя Каин, конечно, сам виноват. Правила ему известны. Иду в спальню. Под одеялом в темноте зашевелилось что-то. Клори что-то бубнит, но слишком тихо, ни слова не разобрать. — Это я, — говорю на всякий случай. Клори ворочается. — Где был? — бормочет она. Раздеваясь на ходу, подхожу к кровати и ложусь на свою половину. Клори сонно обнимает меня. — Пройтись выходил, — отвечаю я, но Клори уже спит.