Из Шинигами в Арранкары. Зеро Эспада.

Вернувшись во дворец, Ичиго с Улькиоррой и Гриммджоу отправились в тронный зал на собрание.  — Опять будем пить этот дерьмовый чай, — выругался Джагерджак, сплевывая на землю, когда они уже были на территории Лас Ночес. Если для Эспады главная проблема была не только чем бы заняться на досуге, но и странный на вкус чай, который Айзен поил свою дорогую Эспаду на каждом собрании. Зайдя, они увидели, что остальная Эспада уже там. Каждый сидел на своем месте. Все смотрели на экс-тайчо, кроме Старка, который дрых, а Лилинет пыталась его разбудить, но ее попытки были тщетны.  — Теперь, вся Эспада в сборе, — сказал Соске и встал с трона. Все наблюдали за его действиями. Усевшись с другой стороны, Айзен вновь начал заливать про скорую войну, и что Хоугиоку почти набрало свою силу, осталось лишь подождать пару месяцев и потом они приведут свои планы в действие. Ичиго было как-то плевать на Каракуру теперь, они уничтожили все, чем дорожил Куросаки. Его самого. Его семью. Рыжий, как и многие, кроме Улькиорры слушали Айзена так, что в одно ухо влетало, а из другого вылетало. Особо ничего важного не было, все как обычно. Ичиго сейчас думал о Карин. Она лежала в лазарете. После собрания, Гриммджоу пнул Куросаки в спину. От чего тот в ответ выстрелил в синеволосого кота красным серо.  — Чего в соплю превращаешься, Куросаки? — с обычной ухмылкой проговорил Секста Эспады, а после указал глазами, что нужно следовать за ним, пока перед ними не появился Ннойтора.  — Ходячая ложка! — вскрикнул Ичиго и забрался на руку Джагерджака якобы_испугался, а когда присмотрелся, то узнал в нем квинту. — Ан-нет, это всего лишь ложкоподобный Ннойтора. Секста и Зеро начали ржать и отправились в сторону лаборатории Заэля. Он их обоих зачем-то позвал сразу после собрания. Но зачем, сказал, что не разглашает своих лабораторных секретов. Поэтому, этим двоим придется спуститься в подземелье. Где Заэль становится не страшнее Маюри или Урахары Киске, когда находят что-нибудь интересное для исследования и опытов. Что Зеро, что Секста молились, чтобы Гранц не пустил их на эксперименты, а то мало ли что. Ну, не виноваты, что устроили там футбол с помощью серо. Ну, не виноваты, что разбили несколько пробирок с какой-то цветной хренью. Ну, не виноваты они, что им было скучно, а повеселиться таким образом, хоть как-то скрасит их жизнь. ***  — Заэль, ты тут? — прокричал во всю глотку Зеро, как ему по голове ударили чем-то, тем самым говоря, чтобы тот заткнулся. Обернувшись, он увидел ученого, который что-то нес в руке.  — Зеро, ты придурок, у него тут его сестра отдыхает, а он разорался! — воскликнул Гранц и снова отвесил рыжему недоразумению смачный подзатыльник. Он заметил, что взгляд Ичиго изменился при упоминании его сестры. В его глазах запечатлелась боль, которую заменила вина. Ичиго и вправду чувствовал себя виноватым, что не уберег семью, но одному он был рад — Карин. Хоть она выжила. Он был благодарен Айзену, что тот позволил ей остаться, и даже с помощью Хоугиоку вселил в ее душу пустого, чтобы ей было легко находиться в тех местах, где слишком плотная реяцу. Иначе ее от такого давления раздавит.  — Как… она? — с остановкой, спросил Зеро у Заэля. Но тот лишь сказал, чтобы тот шел за ним. Ичиго молился, чтобы Карин очнулась. Если она и так дальше будет пребывать в таком состоянии, то он без разрешения Айзена отправится в Общество Душ. Зайдя в одну из палат лазарета, он увидел спящую черноволосую девочку. Она почти вся в бинтах была. Куросаки начал сжимать кулаки, от чего его реацу резко стала не стабильна. Видеть Карин в перебинтованном виде, для него казалось страшным. Видеть ее такой слабой и еле подающей признаки жизни, было нереальным. — Ш.шинигами, — проговорил металлическим голосом Зеро, как рука девочки дрогнула. Он присел около нее. Он хотел с ней поговорить, как подошел Гриммджоу и сказал, что Айзен опять собирает Эспаду, а для чего он не знает. Видя, как Куросаки-младшая пыталась открыть глаза, Зеро лишь наклонился и погладил по черным волосам. Он наклонился и поцеловал девочку в лоб и прошептал. — Поправляйся, Карин. Я позже зайду. Все три арранкара, используя сонидо, отправились в тронный зал. Хоть у них и было уже собрание, но походу у недо-ками есть еще что-то для них. ***  — Айзен-сама, что-то случилось? — в тронную залу вошли Зеро и Секста эспада. Перед Айзеном стоял Улькиорра и с помощью своего глаза что-то показывал. Зеро почувствовал, что в зале несколько знакомых реацу, но после подумал, что просто показалось.  — О, Зеро-кун, я тебя как раз ждал, — с улыбкой проговорил Соске и щелкнул пальцами. В тронную залу ввели двух девушек. На их головах были мешки.  — Что все это значит, Айзен? — проговорил Ичиго и напрягся. Обе знакомые реацу. Обе девушки знакомые, для когда-то живого Куросаки Ичиго. Но сейчас, он больше не является временным шинигами, который зря рвал свою задницу, спасая оба мира. Он больше не тот, кто готов броситься защищать тех, кто был в его прошлом. Ведь теперь он часть Эспады. Часть того, что поможет ему избавиться от чувства мести и гнева. — Зачем ты их привел сюда?  — Это начало нашего плана, так… что не беспокойся, Зеро-кун, — в разговор вмешался Лис. У Ичиго сейчас жутко чесались руки. Он давно уже хочет от души врезать по этой вечно улыбающейся «от уха до уха» роже. Айзен приказал снять девушкам мешки с головы, и взору показался высокий рыжий парень с длинными волосами и обломками маски.  — К-куросаки-кун? — заикаясь проговорила рыжая девушка. Она удивленно смотрела на старого друга, как вторая черноволосая девушка маленького роста.  — Ичиго, это ты? — спросила низкорослая шинигами, и сделала шаг в сторону парня. Но на лице парня тут же появилось полное отвращение. Ему было противно, как Рукия изображает непонимание.  — Айзен-сама, мне как-то похуй на этот «Подарок», — Зеро указал на девушек, а после двинулся к выходу, но через плечо добавил. — Мне такой геморрой в их лице не нужен. Пусть кто-то из Эспады за ними приглядывает. А мне нужно зайти еще к Карин.  — Куросаки-кун, подожди! — воскликнула рыжеволосая и кинулась к парню. Она обняла его со спины, утыкаясь ему в спину. Он почувствовал, что его одежда становится мокрой. Иное через слезы, что-то бормотала, но ему были понятны лишь обрывки «прости меня, Куросаки-кун», «Прошу… вспомни нас».  — Убери. Руки. Иное, — холодно и очень грубо рыжий арранкар одернул руки девушки от себя и ушел обратно в лабораторию Заэля.