Справедливость - это миф

      Остаток дня мы провели на берегу, взяв друг друга за руки, лишь изредка нарушая тишину парой бессмысленных фраз. Нам обоим нужно было время, чтобы понять и принять изменения, которые произошли в отношениях между нами. Когда начало смеркаться, мы быстро привели себя в порядок и двинулись в сторону убежища. В пятиста метрах от входа в подземелье, кицунэ замерла, как вкопанная, и шумно принюхалась, напряженно нахмурив брови и стреляя глазами по сторонам.       — Что-то случилось? — поинтересовался я с нескрываемым беспокойством — на моей памяти Курама еще никогда не вела себя подобным образом.       — Я чувствую незнакомую чакру — темную, зловещую и необычайно мощную, — ответила кицунэ через несколько секунд молчания.       — Ксо, если кто-то нашел наше убежище, то в его руки попадут все наши вещи! — сделал очевидный вывод я.       — Я бы не стала рисковать своей жизнью ради каких-то вещей. Кто бы то ни был — нам с ним не справиться. Уходим, — сказала кицунэ, поворачиваясь в противоположную от нашего жилища сторону. В сердцах сплюнув на землю, я последовал ее примеру. Сделав десять шагов, я ускорился и поторопил лисицу, ощутив на спине пристальный взгляд, в котором без всякого труда чувствовалась холодная, хищническая жажда убийства. Долго убегать нам не пришлось — уже через полминуты преследователь, двигающийся с нечеловеческой скоростью по ветвям деревьев, обогнал нас и приземлился в полусотне метров впереди. Прикрыв Девятихвостую собой, я вытащил три свитка с огненными драконами из потайного кармашка на поясе и зажал их между пальцами правой руки, напряженно следя за каждым движением незнакомца, готовясь разрядить в него весь свой весьма скудный арсенал — даром, что я вообще хоть что-то захватил, отправляясь купаться.       — Ты кто такой? Чего ты хочешь от нас? — не выдержала Кьюби, пристально глядя на бледного, как смерть, незнакомца.       — Я хозяин той лаборатории, которую вы разгромили и ис-спользовали в с-своих целях, — губы незнакомца исказила кривая ухмылка, а мертвые змеиные глаза с вертикальным зрачком сверкнули так, что душа у меня ушла в пятки. Внезапно из кустов по левую руку от нас вылетела целая пачка сенбонов. С легкостью уклонившись, я разрядил один из свитков в сторону предполагаемого местонахождения противника, а остальные два в стоящего на прежнем месте собственника нашего временного убежища. Мощные потоки пламени оплавили землю и подожгли опушку леса, но в этот раз метательное оружие посыпалось на нас со всех сторон, и уклоняться от него становилось все сложнее. Схватив один из пролетавших мимо кунаев, в надежде использовать его для самозащиты, я с ужасом обнаружил, что бинт, которым перемотана рукоять, пропитан лиловой жидкостью. Тут же отшвырнув оружие в сторону, я почувствовал, как моя левая рука молниеносно немеет до самого плеча, и смертоносный холод паралича медленно растекается по всему телу. Пара сенбонов глубоко вошла в ногу и в живот, довершив начатое. Не в силах противиться яду, я рухнул на колени.       — Наруто! — вскрикнула Девятихвостая, кинувшись ко мне. В ее спину тут же вонзилось несколько сенбонов, но биджуу лишь раздраженно зашипела, взвалив меня на плечо и кинувшись в один из немногочисленных проходов, оставшихся в кольце подожженных драконами деревьев. Когда демонесса была почти у цели, а в ее спине и моей заднице засел уже добрый десяток сенбонов, из-под земли выскочила пара рук, схватившая кицунэ за лодыжки и извернувшаяся так, словно в бледных конечностях не было ни единой косточки. Кьюби вскрикнула и рухнула на мою голову. Дальше была лишь темнота и тишина.       Очнулся я от яркого света, бьющего мне в глаза. Голова просто раскалывалась, желудок прилип к хребту, а во рту было сухо, как в пустыне Суны. Путем нехитрых размышлений, я пришел к выводу, что валяюсь здесь без сознания уже несколько дней.       — Курама, — едва слышно просипел я, не узнавая свой голос. Не дождавшись ответа, я попытался связаться с лисицей телепатически.       — **Курама! Курама, ответь мне! — одного предположения о том, что с Девятихвостой что-то случилось, было достаточно, чтобы подбросить меня до потолка, и лишь стальные браслеты на руках и ногах удержали меня на месте. Стоп... Браслеты? Я что, связан?! Постепенно в памяти всплыла картина того позорно короткого сражения с бледнолицым незнакомцем, окончившегося для меня и Кьюби сокрушительным поражением. От одной мысли, что этот ублюдок мог с ней сделать, разум затмевала слепая ярость, поддавшись которой я начал вырываться из оков, как сумасшедший. Разумеется, ни к чему хорошему это не привело — браслеты до крови протерли лодыжки и запястья, но и не думали поддаваться. Но определенного успеха я все же добился — в крохотном стеклянном окошке металлической двери мелькнула копна седых волос. Раздался щелчок отодвигаемой щеколды, и в крохотную комнатушку с белыми стенами вошел подросток в круглых очках.       — Где она?! Отвечай! — спросил я прежде, чем он успел открыть рот. Парень противно захихикал.       — Ты не в тех условиях, чтобы устраивать допрос, — очкарик ухмыльнулся почти столь же мерзко, как хозяин этого подземелья, отчего я сразу же его возненавидел.       — Если бы я мог двигаться — я бы проломил тебе башку, — прорычал я сквозь зубы.       — Но ты не можешь, — с издевкой в голосе ответил очкарик, выхватив из-за пояса массивные наручники. Защелкнув браслет на моей левой руке, он освободил ее из крепления на койке. Я сразу же попытался схватить его за горло, но парень надавил на какую-то точку под локтем, и моя рука повисла безвольной плетью, после чего приковать ее ко второй руке было легче легкого.       — Веди себя прилично — не хотелось бы вырубать тебя и тащить на своем горбу, — проворчал очкарик, сковывая мои ноги полуметровой цепью.       — Ублюдок, — с презрением в голосе выплюнул я.       — Можешь ругаться сколько хочешь — мне все равно, — очкарик криво ухмыльнулся, поднимая меня на ноги и настойчиво толкая в сторону двери. Решив, что упираться дальше нет никакого смысла, я все же соблаговолил подчиниться требованиям очкарика и пошел вперед, внимательно оглядываясь по сторонам.       Змеящиеся по стенам жирные кабели были мне незнакомы, да и сами стены были не каменными, а металлическими. Неужели я проглядел еще одну дверь? Или не одну? Черт возьми, да кто же этот беломордый собственник, если смог позволить себе такое роскошное подземелье в сотнях миль от крупных населенных пунктов? И почему он его забросил? Так, стоп, не о том думаю — Курама до сих пор не отвечала… А что если она мертва? Тогда я повешу этих гадов на их же кишках рядом с Айко и папашей! Внезапно, в глаза ударил яркий свет, и мы вышли в просторный зал с десятком стеклянных капсул, наподобии тех, где содержались гуманоиды. В одной из них была Курама. Я без всяких раздумий врезал очкарику по яйцам скованными руками и попытался отозвать Девятихвостую. Моя затея с треском провалилась — заключенный нами контракт требовал обоюдного согласия на призыв и отзыв. Чертыхнувшись, я проклял паранойю Девятихвостой и заковылял к капсуле настолько быстро, насколько позволяла бренчащая на ногах короткая цепь.       — Мразь! — прошипел парень, заваливаясь на бок. Уже через десять секунд я преодолел расстояние до капсулы и сложил цепочку печатей.       — Катон: Танкен но дзюцу! — рявкнул я. Ничего не произошло. Я вновь попытался призвать узкий кинжал из пламени, а когда понял, что это бесполезно — принялся молотить по стеклянной стенке металлическими наручниками. Очкарик тем временем оклемался и с предельно серьезным лицом подбирался ко мне со спины. Сделав вид, что я его не заметил, я до последней секунды продолжал бесплодные попытки разбить бронированное стекло. Когда очкарик приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки, я резко крутанулся на месте, нанося сокрушительный удар наручниками по его виску. Парень не успел среагировать и рухнул на землю с пробитой головой. Я тут же принялся бесцеремонно обшаривать его труп, осознавая, что в любую секунду сюда может прийти бледнолицый и поставить точку на моем спонтанном побеге. Найдя ключ, я зажал его в зубах и уже через четверть минуты сбросил с себя оковы. Задорно оскалившись, я вновь сложил короткую цепочку печатей.       — Катон: Танкен но дзюцу! — из указательного и среднего пальца правой руки вырос ярко-желтый клинок из плотного пламени, длинной чуть более двадцати сантиметров. Аккуратно приблизив кончик к стеклу, я принялся резать его так, чтобы клинок не проходил насквозь, и его не погасила наполняющая капсулу жидкость. Работа была кропотливая и занимала непозволительно много времени, но выбора не было — я скорее сдохну, чем брошу Девятихвостую здесь.       Спустя две минуты, на капсуле появилось не предусмотренное производителем украшение в виде глубокой борозды в форме неровного круга, диаметром около метра. Развеяв дзюцу, я отошел от стеклянного цилиндра на десять шагов и с разбега шарахнул в центр круга двумя ногами в прыжке. С глухим звоном капсула лопнула, и меня вместе с куском стекла отшвырнуло в сторону мощным потоком воды. На пол вывалилась бессознательная Кьюби. Подбежав к ней, я взвалил демонессу на плечо и кинулся прочь из зала. Узкий коридор со множеством дверей привел меня к лестнице. Пролет за пролетом, я поднимался на поверхность, в любой момент ожидая нападения. Когда до заветной двери в оставалось меньше трех метров, ступеньки под ногами начали проваливаться. Рефлекторно я швырнул Кураму вперед и прыгнул следом, но не долетел, повиснув на испещренном трещинами пороге двери, обломав ногти и ободрав пальцы в кровь. С громким шипением, я подтянулся и вновь подхватил на руки свою бесценную ношу, замерев на месте без единого движения — из-за угла раздавались негромкие шаги. Шмыгнув в тень от колонны, поддерживающей свод подземелья, я прижался спиной к холодному камню, крепко обнимая мокрую Девятихвостую. Терпи, девочка, терпи, я вытащу нас отсюда, чего бы это мне не стоило… — думал я, задержав дыхание, чтобы не привлечь внимание врага своим громким сопением. Незнакомец неторопливо протопал к двери на обвалившуюся лестницу, и я понял, что это был мой единственный шанс. Выглянув из-за угла и увидев спину озадаченного длинноволосого брюнета, я едва слышно прокрался к первым ступенькам последней лестницы, ведущей к выходу из подземелья. Шагая наверх, выкрутив шею, я неотрывно следил за врагом, до тех пор пока он не скрылся за каменным навесом. До выхода оставалось всего-ничего, яркий солнечный свет в конце тоннеля слепил меня, усыпляя бдительность. Потому когда я вынесся из подземелья и едва не врезался в стоящую как ни в чем не бывало Девятихвостую, я запнулся о собственную ногу и кубарем покатился по поляне.       — Наруто-кун, ты прошел испытание! — воскликнула кицунэ, одарив меня широкой улыбкой.       — Прекрас-сно, чудес-сно… — из подземелья за спиной раздались неторопливые хлопки, и из темноты вынырнул бледнолицый, а за ним еще совсем недавно бывший мертвым очкарик.       — М-ма… — выдавил из себя я, после чего плюхнулся на задницу в окружении пары злейших врагов и лучшего друга, бессмысленно таращась в пустоту. Положив на колени тело той, кого я считал своей возлюбленной, я принялся медленно гладить алые волосы, пытаясь унять дрожь в руках. Черты лица лже-Курамы расплылись, а изо рта и ушей потекли тонкие струйки воды, выдающие в ней водяного клона. Подняв на зубоскалящий оригинал гневный взгляд, а затем посмотрев на ухмыляющихся бледнолицего и очкарика, я отшвырнул клона в сторону.       — А теперь объясните мне, что здесь, черт возьми, происходит!       Объяснение оказалось диким до невозможности — бледнолицый тип с фиолетовыми мешками под глазами — ни кто иной, как Орочимару, змеиный саннин и главный нукенин Конохи после Итачи. Очкарик — его ученик Кабуто, одаренный медик, но совершенно бесполезный боец. Это подземелье — одна из многих лабораторий Орочимару, который с завидной регулярностью меняет место жительства. Вернувшись сюда в целях подготовиться к нападению на Коноху, он обнаружил в лаборатории парочку чудных бомжей. Из любопытства он не стал сразу нас убивать, чему был несказанно рад. Поговорив с глазу на глаз с Девятихвостой, саннин понял, что мы преследуем общую цель, и если в полезности лишенной чакры Кьюби в качестве источника уникальных древних знаний он не сомневался, то меня решил испытать на пригодность в качестве ученика. В первую очередь оценивалась способность действовать в нестандартных ситуациях. Обучить мощным дзюцу можно даже обезьянку, но вот смекалка — она либо есть, либо ее нет. Я превзошел его ожидания, вырвавшись из плена за три минуты и сорок две секунды. Правда, во многом это была заслуга Кабуто, чьими руками только скальпель и держать, но факт остается фактом — для своих лет я неплохо соображал, а рассказы Девятихвостой о моей высокой обучаемости и незаурядной мотивации в уничтожении Конохи лишь подогрели интерес змеиного саннина.       — Что же, Наруто, ты хочеш-шь с-стать моим учеником? — вкрадчивым голосом поинтересовался нукенин после двадцатиминутного ликбеза.       — Разумеется, Орочимару-сама! — ответил я, задорно оскалившись — с таким наставником мне не составит труда превзойти своего отца.       — С завтрашнего дня приступим к тренировкам, а сейчас Девятихвостая тебя подлечит, — змеиный саннин развернулся на сто восемьдесят градусов и направился в подземелье вместе с очкариком.       Девятихвостая, все это время мнущаяся в сторонке, широко улыбнулась и подошла ко мне.       — Спасибо, что не бросил меня, Наруто-кун. Для меня это испытание было показательнее тысячи признаний в любви, — тихо сказала биджуу. Я почувствовал, как меня наполняет тихая злоба, плавно перетекающая в бешенство.       — Ты хоть представляешь, каково мне было? — прошипел я сквозь крепко сжатые зубы. Лисица осеклась на полуслове, замерев с протянутой ко мне рукой. — Я думал, что ты мертва! — прорычал я, оттолкнув Кьюби от себя. Демонесса злобно оскалилась и схватила меня за грудки.       — От результатов этого испытания зависела твоя жизнь, дурень белобрысый! — воскликнула биджуу, тормоша меня, как тряпичную куклу. — Я не могла допустить, чтобы ты помер из-за своих посредственных актерских талантов! — рявкнула Девятихвостая, разжав кулаки и оставив мое бренное тело в покое. Промолчав несколько секунд и переварив полученную информацию, я признал правоту демонессы.       — Прости, я был неправ, — тихо сказал я. Кицунэ лишь брезгливо фыркнула.       — Поверить не могу, что легла под тебя, истеричка безмозглая, — лисица презрительно сплюнула на землю.       — Но… — попытался возразить я, густо покраснев.       — Лучше молчи — не разочаровывай меня окончательно, — буркнула кицунэ, схватив меня за запястье и подав в ладонь крохотную порцию алой чакры, исцеляя ранение от кандалов. Через час, когда с последней царапиной было покончено, Кьюби хлопнула меня по плечу.       — Ну вот и все, даже шрамов не останется, — задорно воскликнула кицунэ. Я внимательно изучил взглядом свои запястья и благодарно кивнул. Кьюби неодобрительно нахмурилась.       — Не нужно понимать все буквально, от простого «спасибо» я в тебе не разочаруюсь, — кицунэ слегка улыбнулась. Вместо ответа, я сдавил лисицу в самых крепких объятиях, на которые только был способен.       — И-и-и… — запищала биджуу, всеми конечностями пытаясь отпихнуть от себя расчувствовавшегося меня.       — Как же я рад, что ты в порядке… — тихо шепнул я. Услышав мои слова, кицунэ затихла, а потом ответила на мои объятия.       — Взаимно, малыш, — проворковала лисица, разразившись негромким урчанием.