Pov Мишеля
Потеря любовника затронула в моём сердце одну лишь струнку моего характера, мне было жаль Габриеля, в том смысле, что он был так молод и глуп. Деньги. Зачем? Гробя своё здоровье, что дали ему эти деньги? Кучку золота, которое я дарил ему, когда он этого хотел? Как оказалось, по словам доктора, даже в постели я его не устраивал, зачем вообще было всё это терпеть? Молодые омеги совсем не понимают ценностей жизни.
Однажды, я спросил своего отца: «Почему ты женился на папе?». «Чтобы сделать ЕГО счастливым», — просто ответил он мне. Действительно, любовь и истинное счастье идут одной дорогой, только вот как найти эту скрывающуюся пару и не ошибиться в выборе, вот в чём вопрос.
Я хотел оформить наш с Габриелем брак в скором времени, но напряжённая работа не позволяла мне расслабиться. Я заступал на новый пост руководителя, для этого приходилось больше оставаться на фабрике, чтобы быть всегда сведущим в отрасли катеростроения. На тот же самый вопрос, бывший омега ответил мне по-другому. Да, совсем по-другому.
Из своих терзаемых размышлений вывел меня доктор, в прямом смысле вручив мне существо истинное, натуральное и такое… возбуждающее, нахально вытолкав нас из кабинета.
В притемнённом коридоре больницы стояли только мы, друг напротив друга, близко прижавшись. Поддерживая парня, дрожавшего у меня в руках, я не осознанно гладил его по спутанным волосам, и только теперь понял, что не знаю даже имени омеги! Взяв в свои руки его лицо, сглатывая, прошептал я ему, глядя в его затуманенные любовными ожиданиями глаза: — Как тебя зовут, сокровище моё?
— Дариш, — слышу в ответ самый приятный в мире голос.
— Я — Мишель, — продолжаю запускать пальцы в его шелковые волосы, притягиваю его ещё ближе к себе, где наше горячее дыхание соприкасается, заставляя обоих прикусить губы от того, что уже терпеть муки ада не в наших силах… вот он природный зов! Слыша своё и его сумасшедшее сердце, легонько прикасаюсь к его манящим губам…
— Ммм — стонет омега. Мягкие девственные губы полуоткрыты, маленькие пальчики цепко держат мою рубашку под пиджаком.
— Ещё, — услышал, вернее, понял я по еле движущимся пересохшим губам. Я не ослышался… ещё? Он хочет ещё? Захватываю в плен пухленькие губки и начинаю их нежно терзать, посасывать нижнюю, затем верхнюю, отрываюсь на долю секунды, дав малышу вздохнуть воздуха и снова погружаюсь в его возбуждающий ротик. Тело парня прижимается ко мне сильнее, мы оба вздрагиваем от того, что творится у нас между ног.
— Это что такое? Ну не здесь же! Домой, лечиться дома! — слышу сквозь туман возмущённый голос доктора, выходившего из кабинета. Из-за этого омежка нервно подпрыгнул. Всё! Моё терпение на пределе, ну не железный же я в конце концов! Хватаю его за руку и тащу за собой в машину.
Летний дождь разошелся не на шутку, на улице была настоящая гроза. Щётки дворника играли на стекле моей машины в догонялки. Смотря в зеркало заднего вида, я видел улыбающегося мне Дариша. Как же он был хорош с блестевшими загадочными глазами! Он смотрел на меня, но не выдерживал моего взгляда и опускал глаза. Время от времени я опять бросал взгляд на него, смущение снова накатывало на омегу.
Забегая домой от ливня, держа за руку моего омегу, я не спешил включать свет… зачем? Просто тихо снимая обувь, провёл его в спальню. Комнату часто озаряла вспышка чередующихся молний. Мой намоченный дождём пиджак был сброшен на пол. С парня, прижав к себе, я стал медленно снимать мокрую насквозь футболку, которая полетела туда же. Влажное юное тело трепетало под моими ладонями, я наслаждался этим упоительным чувством.
Не спешу и раздеваю его сам, расстегнул пуговицу его джинс, затем молнию. Дариш, от прикосновений моих рук втянул в себя воздух резко и замер не дыша, отчего его штаны соскользнули с бёдер сами, вместе с нижним бельём, оголяя при вспышке очередной молнии напряжённый аккуратный розовый член, я только чуть помог всё это сбросить на пол дальше, тяжело дыша от запаха «раскрывшегося» мне омеги.
Начинается медленный танец любви и первый поцелуй пришёлся в уголок его невинных горячих губ. Дальше, проскальзывая в глубь рта, я целовал его ласково и нежно, пробуя на вкус, растягивая удовольствие. Поочерёдно захватывая то верхнюю, то нижнюю губу, одновременно раздражая кончиком языка…
Дариш уперся маленькими ручками мне в живот, давая понять, что он хочет дышать. Отпустив его пьянящие, сладкие губы, чувствую, как ловко пальчики омеги расстёгивают мою рубашку и останавливаются на брюках, нервно теребя пояс… Сейчас, милый, сейчас. Скидываю за долю секунды, так мешавшие нам куски ткани. Требовательно целую снова.
Я и не понял, как мы оказались уже в кровати, прижимаясь нижними частями тела. Электрически соприкасаясь членами, мы терлись ими друг об друга, одновременно я жадно целовал громко стонущего Дариша, а он в свою очередь неумело отвечал мне взаимностью. Не удивительно, что после первых за целый вечер желанных прикосновений за целый вечер, мы кончили лишь от жарких поцелуев. Это была просто биологическая разрядка. Нам было это нужно, ведь как сказал доктор, всё самое лучшее у нас впереди.
Хлестал за окном дождь, но мне не слышно этого шума, я только чувствую возбуждённое дыхание только что кончившего омеги, и насыщенный запах течки Дариша. Не слезая с него, придерживаясь на руках, я легко прикоснулся к его носику губами, затем к изумительно пахнущей шее, отчего омега вскрикивает, а у меня вторая волна возбуждения накатывает между ног. Целую грудь выгибающегося подо мной Дариша, дразню языком его маленькие торчащие бусинки на груди и чувствую, как вцепляются в мои волосы хрупкие пальцы омеги. Вырисовывая языком на животе узоры истинной любви, спускаюсь ниже. Как вкусно, боже! Природа омеги сама предусмотрела все прелести интимной жизни, не надо никакой смазки.
— Дариииш, — хрипло зову омегу, удивляясь своему голосу, — Дариш, пожалуйста, расслабься, мой касатик, — шепчу я ему и пальцы легко проскальзывают в мокрую, сочившуюся попку. Нежно разрабатывая омегу, другой рукой я глажу свой набухший член. Терпения мне, терпения…
Малыш вскрикивает, ну все! Какое к чёрту терпение! Вхожу в него, от чего глаза омеги широко распахиваются, омывая слезой изумительного фиалкового цвета глаза, заставляющие меня замереть в этой позе восхищения, любования и наслаждения на миг. Всего лишь на миг и тело моё совершенно не слушается меня, оно само начинает двигаться в молодом любовнике под раскаты грома, заставляя последнего эротично стонать и кричать, царапать мою спину, выгибаться под моим, увеличившимся темпом фрикций.
Я не слышу даже самого себя, как я стону, когда подо мной изливается на живот тёплой жидкостью чудо-омега. Слишком желанный ирис в моих руках пахнет пронзительно и звонко, заставляя менять позицию для продолжения истинной любви в этот дождливый день. Посадив его к себе на колени, меня вновь возбуждающей волной обдаёт запах течного омеги. Полностью раскрывшийся бутон касатика, заставляет дерзко впиваться в его сладкие губы, ласкать языком, тереться членом об влажную дырочку, наслаждаться видом юного, стройного тела под каждым вспыхиванием молний за окном. Мягким толчком я вхожу вновь в это трепещущее тело, желавшее меня так же, как и я его. Мы целуемся много и сладостно, в свете разразившейся грозы за окном видны танцующие, сексуальные движения наших тел. Направляя ствол глубоко в парня, крепко держа его за бёдра двумя руками, я чувствую подступающую эйфорию, сквозь которую слышу тихий голос Дариша.
— Мишееель… Мишель… Мишель, — почти не дыша кричит он при каждом моём вхождении в его тело. Да, это мой омега и только мой! Страстный голос истинного младого заставляет моё лицо опуститься на хрупкое его плечо и в момент освобождения Дариша от сексуальной энергии за этот вечер снова, оставить то, что должен каждый альфа-самец — метку.
Pov Дариша
Ого! Какой огромный домище, замечаю мельком здание, куда меня привёз Мишель. Стеной лил дождь. Волосы прилипли ко лбу, я толком не разглядел всего царственного величия его дома, когда мы бежали по каменной дорожке. Честно сказать, мне не до того было. Я ещё в машине был весь в предвкушении любовной ночи, аж ноги сводило.
В прихожей было темно, лишь всплески неожиданных молний озаряли напряжённое лицо Мишеля. Вижу и делаю то же самое, что и альфа, скидываю быстро свои кроссовки. Всё, я готов. Ну, веди же меня в постельку, не могу я уже! Чёртов доктор, напугавший меня в коридоре больницы, мы только впервые поцеловались, а он мне весь кайф обломал!
При вспышках молний смотрю на лицо Мишеля, какой же красивый… кобелина! Меня прямо аж потряхивает, когда он стягивает с меня футболку и горячими руками ласкает мою спину. О, да! Снимай уж эти чёртовы джинсы. Божечки! Близость крепкого, взрослого тела моего альфы заставляет раствориться в его поцелуях… Ах! Вкушаю истинный дорогой сорт кофе, уносящий меня на седьмые небеса. Сколько я терпел! Руки Мишеля крепко держат, властно обжигают его губы, он дразнит, то посасывая верхнюю, то покусывая нижнюю, то вообще меня трясёт от его всепоглощающего затяжного поцелуя. Уже не чувствуя смущения, нервно расстегиваю его мужскую рубашку, сырая попка хочет большего. Пояс, Господи, чертова пряжка, стону от своего бессилия, но он сам. Как же быстро он всё снял сам, я только успел облизнуться, предвкушая пенку ароматного кофе.
Всё, я уже просто не могу стоять на ногах, мне надо большего, незаметно падаю и увлекаю его на себя. Проникающие развратные поцелуи без остановки, трение наших членов, боль от его вцепившихся в меня рук, вызывают миллиардное удовлетворение всех моих клеток омеги, каждая из которых сейчас принадлежит и душой и телом только ему. Моему альфе. Мне не хватает воздуха. За окном разряд молнии озаряет комнату, и я вижу так любимое мною лицо альфы. Волнистые чёрные волосы, касающиеся моего лица, возбуждают и так взбесившиеся рецепторы моей кожи, когда Мишель целует меня в шейку под ушком, ммм! Тело само выгибается под натиском обжигающих губ и слизывающего языка остатки сексуальной разрядки. Ммм, как же хорошо...
— Дариш, — еле слышен его шепот, он просит расслабиться и тут же вводит без труда два пальца. Лавиной обрушиваются на мой член уста любимого, вызывая у меня сильное желание толкаться языком в его горячий и влажный рот, цепляясь за его влажные ароматные волосы.
— Ааа, — вскрикиваю я от раскатившейся возбуждающей волны по моему телу, когда Мишель двигая пальцами задел во мне что-то живое и сокровенное. Мало, мне мало пальцев, хочу его, его большой член. И вскоре получаю желаемое. Боль меня отрезвляет, и я распахиваю свои глаза, чтобы на всю жизнь запомнить берущего меня впервые альфы-самца.
Секс. Слово, которое раньше вызывало у меня смущение и покраснение моего лица до кончиков ушей. Сейчас я, скромный цветочный омежка трахался так, как последняя шлюха. За один день, даже не день, а вечер, всё в моей жизни перевернулось и сейчас отдаваясь Мишелю, я был безумно счастлив. Он крепко держал меня за ноги, вонзался членом в моё личное пространство, вырваться из его цепких рук не представлялось возможным, я просто выгибался и стонал, не узнавая свой голос, крепко держась за своего партнёра. Мощный энергетический всплеск уносит моё сознание, но смелые и дерзкие поцелуи с привкусом коньяка заставляют отдаваться вновь возникшему желанию — беспрепятственно чувствовать член альфы в себе. Мишель уже берёт меня, где я у него на коленях сам скачу, как жеребёнок. Нервно скользящий член, сладкие поцелуи и жёсткая хватка моих бёдер. Приближающийся оргазм притупляет откуда-то взявшуюся резкую боль на моём плече, в последствии, как я понял, укуса.
Моё сердце сильно бьется… Пульс стучит в каждой части моего тела, я как будто в безмолвном раю. Мишель облизывает рану, дует на неё. Зализывает рану снова и не выходит из меня. Не может. Я держу его набухший узел. Сколько времени прошло, не знаю. Мы уже оба лежим на спине, за окном стихает гроза. Раскаты редкие, дыхание шумное. Темнота непроглядная. Я ощущаю себя русалкой в озере из-за своей течки и спермы альфы. Мишель берёт меня на руки, дует мне на лицо и висок... Как хорошо и прохладно, только снизу всё горит и пылает.
— Мыться, сейчас же, — властно шепчет мне мой «директор». Сильные руки несут меня куда-то. Вижу душевую кабинку, причём значительного размера, яркий свет заставляет сначала зажмурить глаза. Стоять я сам не могу, ноги не держат от пылкой любви в ночи, да и сейчас меня целуют и лижут везде, как хорошо. Открываю глаза и вижу тело возбуждённого альфы так близко от себя. Прохладный водопад струится по моей голове, укушенному плечу, груди, собираясь в бурный поток на моих руках вцепившихся в голову Мишеля, который ласкал меня губами между ног. Моё дыхание вторило темпу языка Мишеля, ласкающего головку, уздечку. Он захватывает мой возбуждённый весь член целиком…
— Ааа… бо-же, — меня нежно разворачивают и начинают терзать возбуждённой плотью, медленно входит и выходит, входит и выходит. Гад, ну что он меня мучает! Поворачиваюсь к нему и смотрю ему в лицо, а он улыбается, кобелина этакая! — Ещё, — прошу войти глубже и не узнаю свой сиплый голос.
— Хочешь ещё, вот так? — крепкие мужские руки Мишеля схватили меня за бедра и началась влажная любовь альфы в душе. «Да… вот так… сильнее» — последнее, что помнит мой ненасытный разум похотливого течного омеги.
***
Утро… наверное. Лиловые шторы с морозными узорами колышет от потоков свежего ветра открытого окна. Клетки моего слухового пространства слышат мирное посапывание, поворачиваю голову, Мишеля. Больше ничего повернуть не могу. Спина затекла, я так осторожненько поворачиваюсь на бочок, как тут же сзади ко мне прилипает мой истинный.
— Ой… нет, нет-нет-нет, — пытаюсь сказать, но слышу только свой шепот… Голос сорвал. Моя задница не выдержит ещё и утренней зарядки. Вот, я знал… кобелина он и есть!
— С добрым утром, — самый сладостный голос альфы слышат те же мои слуховые пространства. Да, с самым добрым, поворачиваюсь к нему лицом и получаю сладкий поцелуй со вкусом коньяка, так горячо любимого мной сорта кофе.
***
Беременность спасла мне жизнь, в прямом смысле слова! Если бы не наш ребёночек, я бы, наверное, вообще по земле не ходил, а только ползал, перебирая ноги. Он меня зае…л! Нет, ну мне тоже хотелось, но не до такой же степени. Или до такой, я и сам не знаю! Но только где мы с ним не трахались, да, да! Заниматься любовью это не про нас. Мы именно тра-ха-лись! Везде! Особенно излюбленным местом стала кухня. Стоило мне отвернуться от него за какой-нибудь чашкой, как он, когда только успевал подходить, я не слышал, целовал меня в шейку со стороны спины, предательское моё слабое место. Вот узнал гад! А потом меня уже парализует, я просто отказать не могу, выгибаясь под ним и т.д. и т.п.
Сейчас, поглаживая рукой волнистые черные волосы спавшего у меня на коленях истинного альфы, я думал: «Никто не знал, как оно будет и где найдёт тебя твоё счастье быть любимым и любить самому. Надо только ждать, верить в чудо и не упустить свой шанс, а то некоторые золотые зеленоглазые мальчики любят уводить чужих кобелей! Да и бог с ним! Судьба и ему преподнесла подарок в виде Бернарда, хватит ли ума у него взять и сохранить этот дар, кто знает. Это совсем уже другая история, как и история Вальки. А мне оставалось только улыбаться навстречу свежим потокам воздуха, сидя на мирно стоящем катере. Недельный отпуск альфы — это хорошее дело для его здоровья… Ну и для нашего малыша тоже!»
