ЛЕТО В НОРВЕГИИ

Что за страна такая Норвегия? Может быть, это ты, может, это я. Северное небо остужает города. Только ты не бойся холода. Северное небо остужает города. Мы с тобой плывем туда. Братья Гримм – «Норвегия»

А могло ли быть как-то иначе? Эмиль снова задавался этим вопросом, когда за окнами машины мелькал густой темно-зеленый лес, с белым снегом на еловых ветвях. По обочинам виднелся сухой мелкий кустарник, проносились одинокие, давно знакомые домики, дорожные знаки, на которые Эмиль снова не обращал внимания. Где-то вдалеке – снежные горы всё с таким же белым, густым туманом по их вершинам. Эмиль сосредоточенно смотрел на дорогу – не равен час, порой заносило машину8. Погода была пасмурная, холодная, по-настоящему зимняя, хотя дело и шло ближе к весне. Северная. Рядом с Эмилем сидел Тарьей. Они снова ехали по той же дороге, что и летом, они снова ехали в Тронхейм. После Олимпиады, награждений, приемов у Норвежского Короля, всей суматохи, которая обычно следует в честь непобежденных, Свендсен и Бё ехали отдыхать. Одни. Только друг с другом, без посторонних глаз. Без друзей. В тронхеймский дом, где так редко бывает Эмиль. Свендсен иногда поглядывал на Тарьея, уплетавшего пачку печенья. С виду – всё такой же ребёнок; мягкая улыбка, волосы, хаотично разбросанные по голове, блестящие бездонные голубые глаза, стреляющие по сторонам. Заливистый смех время от времени. И только Эмиль знал, что рядом с ним сидит уже не ребёнок. Никто лучше него не знал Тарьея. Он изменился, он больше не был таким, каким представлялся окружающим летом. Жизнь его изменила. Теперь возле Эмиля сидел молодой мужчина, прошедший через сотню испытаний судьбы. Он был серьезный, ветер из головы исчез, беззаботность, о которой так часто любил говорить Тарьей, пропала. «Мы больше никогда не будем прежними, – думал Эмиль. - Не буду прежним я, Тарьей, Петтер, Тереза. Мы стали другими. Умнее наверно? Эти полгода нашей жизни заставили посмотреть на мир, отношения и спорт другими глазами. Любовь сделала нас лучше. Она вселила уверенность. Наверное, если бы не любовь, сейчас мы бы уезжали из Ванкувера обычным Эмилем, Тарьеем, Петтером, Терезой. Всё так же сидели бы в самолёте, а мыслями бы были на следующей Олимпиаде, на следующей трассе, огневом рубеже. Счастлив ли я, что всё так получилось? Да. Было сложно, больно, иногда жутко и очень страшно, но мы все четверо выстояли, прошли, пробежали, выстрелили, смогли. Я теперь знаю, как совладать с собой, когда кажется, что всё безвыходно, когда кажется, что всё рушится и разбивается на осколки. Мы узнали людей с другой стороны. Мы научились прощать. И понимать. Мы все научились понимать друг друга… - медленно про себя проговорил Свендсен. - Мы сами соткали то, что имеем сейчас. А если бы я не пригласил Терезу тогда на день рождения? Не пригласил бы Тарьея – моего Чертёнка – единственного, любимого, мог бы я стать тем, кто я сейчас? Была бы эта безмерная мотивация, которая толкала идти вперёд? Да я же всё время сам по себе! А тут ответственность, забота… любовь, в конце концов!» Машина резко вильнула на льду, и Эмиль вернулся в реальность. - Оу! – остерег его Тарьей, смотря в сторону. До дома они доехали, когда на улице начинало темнеть, а снег, как будто специально, шел сплошной белой стеной. Он искрился в свете желтых фонарей, заливавших улицу, и падал-падал-падал… Тарьей, выйдя из машины, задрал голову и ловил лицом его, морщась и улыбаясь. - Идём! – взял его за руку Эмиль, когда вытащил пару дорожных сумок. В доме чисто и пусто. Тут давно никого не было. Всё аккуратно прибрано. Эмиль прошелся по гостиной, завернул на кухню, обречённо смотря. - Могу предложить только чай, - сказал он, - и то, если остался. Ты, наверное, есть хочешь безумно, а я не подумал… я даже конфеты не взял. - Это ты сделал несомненную ошибку! – усмехнулся над ним Тарьей, характерно махнув рукой, и Эмиль опустил голову, смотря куда-то в пол мимо ног. – Эй! Ну что ты? – Тарьей, сделав шаг, сложил ему руки на плечи, приблизился и легко поцеловал, скользнув по губам. Вскоре был готов горячий ароматный чай, и парни вышли на улицу, на задний двор дома. Тут было всё, как летом. Так и не убранный уличный стол, стулья возле него, щедро припорошенные снегом; каркас от качелей. На доме была развешана гирлянда ещё с Рождества. Тарьей обернулся вокруг своей оси, осматриваясь. Он вспомнил лето – красочными картинками оно навестило его голову. Ощущение, что всё было вчера, но в то же время, некоторые эпизоды безвозвратно стёрты, будто память сама не хотела его возвращать в это время. «А что, если бы не лето?» - подумал Тарьей. - А помнишь, как я тебе говорил, что ты найдешь свою настоящую любовь? – тихо спросил Эмиль, обнимая Тарьея сзади и легонько покачиваясь. Они стояли, по колени утопая в снегу, и смотрели куда-то вдаль. – А ты мне не верил? - Всё было сложнее, - ответил Тарьей, - я не просто не верил – голова была забита... не буду скрывать, другой. И наверно, я чуточку боялся тебя. Представляешь, ты и я! А теперь мы на равных! - Я люблю тебя, Малыш. Очень люблю. - И я тебя очень люблю. Настала продолжительная тишина, и парни просто продолжали стоять, наслаждаясь природой, чувствами и единением. Это была их Норвегия – любимая и родная, которая подарила счастье в лицах друг друга. В родных, улыбающихся, с блестящими глазами. «Norway-ay-ay, ay-ay-ay-ay-ay-ay, Norway-ay-ay, ay-ay-ay-ay-ay-ay…» - неожиданно раздалось по всему двору среди ночи, и Тарьей легко вздрогнул; потянулся за телефоном. - С ума сойти! – тут же вставил своё слово Эмиль, закрывая на пару секунд лицо ладонью и покачав головой. – Ты даже мелодию не сменил с лета! Тарьей стремительно отклонил вызов. Он, как всегда, был безумен и всё ещё умел удивлять. - Она мне нравится. Она же про нас! – заворожено протянул он, и Эмиль тихо засмеялся. А Тарьей просто процитировал строчку. - Охотник за одинокими сердцами в сезон солнца... *** Петтер однажды сказал Терезе: - Знаешь, в один день сможем почувствовать себя свободными. Что для этого нужно? Вымотать себя. До опустошения и потери сознания, чтобы потом возродиться, как Феникс. Вымотать морально и физически. Морально мы уже себя уничтожили, но мы выстояли, справились, выиграли. А вот физически?.. Нет. Ни одна гонка не уничтожила нас физически. Мы прибегаем на финиш и не теряем сознание. Да, мы можем упасть на снег и тяжело дышать, хватать отчаянно губами воздух. Но это – не то. Нам осталось пройти только этот рубеж. Как это сделать? Нам надо с тобой съездить на одну гору. Это круче, чем Альпе де Чермис9. Преодолев пять часов пути наверх, мы обретём истинную свободу. И они шли наверх, долго и отчаянно. Язык Тролля10 - одно из самых популярных мест в Норвегии среди туристов и не только, в то же время, такое сложно доступное и загадочное. Этот каменный выступ, на который попасть не иначе, как пешим ходом исключительно в гору, стоит того, чтобы его посетить. Они пришли туда вымотанные и уставшие. Резкая боль в ногах, в спине охватила обоих. Это было дольше и сложнее, чем любая пятидесятикилометровая гонка. Но стоило вступить на край обрыва, как это все улетучилось, и вдруг тело отозвалось такой легкостью, будто не было этих пяти часов наверх. Это были фантастические ощущения, они стоили того, чтобы их прочувствовать. - Что ты чувствуешь? – спросил он Терезу, когда девушка стояла на выступе, разведя руки в стороны. Её белые волосы разлетались по ветру из-под шапки; глаза были закрыты. Тереза растворялась в окружающей атмосфере. В голове – ни одной не правильной мысли. Наверно, это была пустота, но очень приятная и не тяготящая. - Я чувствую свободу! – высоким тонким голосом прокричала Тереза. – Я чувствую, как в меня возвращается жизнь! Она резко раскрыла глаза и подошла к Нортугу. - Я всё ещё люблю его, - прошептала девушка. – Но я чувствую, что я свободна! А Петтер молча стоял на краю и смотрел вдаль. Он вдыхал этот воздух, подставлял лицо ветру. Он ощущал, что теперь всё по-другому. Он видел на уровне подсознания, как, благодаря всем им, навсегда изменилась Норвегия. 8. Вождение по льду входит в обязательную программу экзаменов при получении водительских прав в Норвегии. 9. На этой горе проходит последняя гонка Тур де Ски. 9 км только в гору. 10. Язык Тролля (норв. Trolltunga) — каменный выступ на горе Скьеггедаль, расположенной вблизи города Одда в Норвегии, возвышающийся над озером Рингедалсватн на высоте 350 метров. Конец. 9 февраля – 2 мая 2012 года.