Bifurcation / Раздвоение

Они прибывают в Вестчестер, и Чарльз посредством Рейвен тотчас же объявляет, что отправляется спать, новоприбывшие могут выбрать себе комнату, а если возникнут какие-либо ссоры, он будет сильно выведен из себя. Эрик до конца не мог поверить, насколько эффективными окажутся такие инструкции. Азазель и Риптайд в любопытстве бродят по восточному крылу, без сомнения очарованные наследственным благосостоянием, в то время как Шоу был нуворишем; а Энджел нерешительно спускается за Хэнком в лабораторию, чтобы тот осмотрел ее. Шон извещает, что голоден, и совершает налет на холодильник; Алекс выбирает присоединиться к нему, оценив это как меньшее из всех зол. Эрик стоит в холле и глухо дышит, а затем идет в кабинет, где наливает себе и садится, глядя на оставленную вчера ночью шахматную партию. С того вечера словно годы прошли. Эрик был так уверен, что не вернется. Рейвен находит его там час спустя, подтверждает, что Чарльз крепко спит и проспит до тех пор, пока разум не справится с этой шизофренией. Она сворачивается в кресле Чарльза и молчаливо рассматривает Эрика. - Ты собирался уйти сегодня, - наконец говорит Рейвен. - Собирался, - соглашается он. - Я бы ушла с тобой. Эрик поднимает взгляд. Она невозмутима в своем синем обличье, закутана в халат и, по-видимому, уютно себя чувствует. - Даже если бы это означало оставить Чарльза? Она кивает. - Уэсли начинал нравиться мне больше, и когда я это осознала, то подумала, что, возможно, мне не стоит держаться рядом с ним. Это становилось все тяжелее. - А теперь? – с интересом спрашивает Эрик. - Мы долго говорили, пока он был со мной, - Рейвен постукивает по виску. – И разговор… прошел удачно. Сейчас он помнит все, что делал Уэсли, например, когда мы были детьми, многое уже понимает, и это… лучше. У нас стало все лучше. - Значит, теперь ты хочешь остаться? - Я хочу, чтобы мы все остались, - аккуратно поправляет она, поигрывая с облезлым краем обивки. – Мы можем попробовать еще раз. Можем лучше. - Продолжая скрываться, - Эрик не в силах замаскировать скептицизм. - У Уэсли имелась точка зрения, - говорит Рейвен, - что если бы мы решили захватить ЦРУ и все остальное, вставшее на пути, нам и в этом случае пришлось бы скрываться. Только иначе. Эрик отмахивается: - Скрывать наши ходы, но не намерения и личности. - Мы в любом случае будем прятаться, - резко отвечает она, искривив рот. – Я тоже устала от этого, знаешь ли. Я так хочу быть собой, что готова затолкать это людям в глотки и заставить их это полюбить. Но они не полюбят, если их напугать. Понимаешь? Эрик отводит взор. Она пару раз похлопывает стопой по креслу и затем уходит, оставляя его одного.

х х х

Спустя несколько часов и более, чем несколько, бокалов, Эрик поднимается и направляется в свою комнату. Но почему-то вместо этого оказывается у двери Чарльза. Он кривится сам себе и беззвучно отпирает замок. Чарльз выглядит небольшим на огромной постели с нагроможденными вокруг его головы подушками и утопая в перине. Эрик размышляет о сказанном ему Рейвен. Теперь он помнит все, что сделал Уэсли… Интересно. - Подойди, пожалуйста. - Ты же должен проспать еще с десятилетие. - У Рейвен талант к драматизму. Эрик делает шаг к кровати. Чарльз ухмыляется, эта усмешка истинно Уэсли, и похлопывает по матрасу. Эрик фыркает и медленно опускается на край. - Как себя чувствуешь? – спрашивает он. - Сумбурно. Пытаюсь восстановить воспоминания, которые подавлялись около десяти лет. - А как насчет недавних? Чарльз морщит нос. - Еще хуже. Вероятно Уэсли как-то взорвал целую фабрику, используя крыс и арахисовое масло. - Звучит изобретательно. - Я весьма умен, ты знаешь. Но это было и чересчур грязно к тому же. - Ты не можешь обвинять Уэсли в том, что тебе не нравится, а потом утверждать, что ты умен, когда он сделает нечто интересное. - Но я и есть Уэсли! По крайней мере, в чем-то. - Ты лишь косвенно Уэсли, - говорит Эрик, несознательно отводя назад прядь волос с лица Чарльза и тут же отдергивая руку, словно обжег ее. Чарльз медленно моргает. - Ты хотел знать о других недавних воспоминаниях, - произносит он спустя мгновение. - Не читай мои мысли. - Я не читал. Как и сказал, я весьма умен, - Чарльз садится, откидывая простыни, и Эрика отвлекает бледная впалость у его ключицы. Настолько, что он пропускает миг, когда тот вылезает из кровати и натягивает халат. - Идем. Хочу показать кое-что. И Эрик молчаливо следует за ним. Чарльз спускается вниз, резко поворачивает влево под ступенями и достает из кармана связку ключей. Открывает дверь, заходит внутрь и оглядывается назад. - Ты со мной? Эрик кивает.

х х х

В детстве Брайан Ксавьер однажды отпер дверь под лестницей и позвал: - Пойдем, сынок. Время познакомиться с тем, что тебе понадобится в случае защиты семьи. И Чарльз осматривался вокруг и задавал вопросы, пока его глаза не стали как блюдца, а через неделю он быстро обо всем позабыл. Ну, почти обо всем.

х х х

Чарльз нащупывает выключатель. Эрику требуется пара мгновений, чтобы привыкнуть к яркому свету. И затем он моргает. - Святый Боже, Чарльз. У тебя оружейный склад. - У меня их три, - отвечает он. – Но Уэсли предпочитает этот. Хранит здесь артиллерию из Праги, как и различные найденные моравийские сувениры. Чарльз смотрит на Эрика, и у него все еще эти ужасные мешки под глазами и бледная утянутая кожа, но взгляд пронзителен как лазер. - Эрик, если дело дойдет до войны, мы не будем неподготовлены. Но есть разница между войной за мир и войной за уничтожение другой стороны. Я за первое, не за второе. И я хочу, чтобы ты был в этом со мной. Эрик оглядывает ряды дальнеприцельных снайперских винтовок, стойки охотничьих ножей и полуавтоматические пистолеты. Он думает о монете, которая убила того, кого он ненавидит, и чуть не погубила того, в отношении кого он боится предположить, что любит. Он думает об убедительной в своей простоте идеологии, которую мог бы нести с собой остаток жизни. Он думает, есть ли у него место для этого. - Есть ли место для меня? – вскидывает бровь Чарльз. Он нелепо выглядит в халате посреди этажей вооружения. Эрик даже не выговаривает за чтение мыслей. Просто притягивает за отвороты. Чарльз улыбается ему в губы и шепчет: - Уэсли говорит: «Я же сказал». - К черту Уэсли, - отвечает Эрик.

х х х

Сгоревшие двери тлеют в груде пепла и расплавленных замков, но воздух, проходящий через их косяки, прохладен и чист.