***
Открыв глаза от звона будильника, я выключила его и провела взгляд по всей спальни. Его не было, хотя ощущение присутствия рук у меня на талии и губ на шее только начали исчезать. Чувство, что это очередной сон наполнило меня полностью. Я закрыла глаза и издала томный вздох. Я и радовалась и до жути грустила, что сегодня все закончится. Придя к мысли «пора готовиться», я пошла складывать вещи, прокручивая танец у себя в голове. Положив маску, — последнюю нужную на сегодня вещь — я застегнула сумку. В животе все скручивалось от волнения, а руки потели. В голове появлялись глупые мысли: «я закрыла дверь в номере?», «я взяла того цвета майку?»; вспомнив, что номер закрывается автоматически, и в моем костюме вовсе нет майки, я со спокойной душей наблюдала за людьми, идущими по асфальту. Один поворот, второй, мы приехали. Меня отвели в гримерную, незнакомые люди начали наносить макияж мне на лицо под моим же контролем — сегодня все по-другому. Сегодня день финалистов. Сегодня все по нашим правилам. Прошло всего пятнадцать минут, а я уже была собрана. Мое сердце колотилось неимоверно быстро. Уши заложило, руки потели. Я смотрела на часы, и внутри меня оставался звук тиканья, хоть я и не слышала этого. Я каждый раз вздрагивала, когда в помещение входил какой-то человек. Я боялась, чтобы это не был Гарри. Очередной человек входит и я подбегаю к нему с объятиями. — Почему ты не брал трубку?! Я уже думала, что не придёшь! — прикрикнула я, но ещё сильнее обняла Франческо, радуясь его появлению. — Я не мог не прийти, — обвив руки вокруг меня в ответ, ответил парень. — Ты все помнишь? — тяжело дыша, спросила я парня. В ответ последовал положительный кивок головой. Зазвучала сирена. Я вздрогнула. Пустота наполнила меня внутри, а кожа начала безумно гореть. Казалось, что меня окружает огонь. Много огня. Я запаниковала. Даже «успокойся» от Левучи не помогали мне. Капли пота, стекавшие по моим ладоням, не останавливались. Каждую секунду я вытирала их об уже знакомое многим черное платье в обтяжку, но немного усовершенствованное. Франческо отвел меня в зал, где мы уже как минут пять должны находиться. — ...очаровательный, неповторимый Гарри Стайлс! — единственное, что я успела услышать из речи ведущей. Зрители закричали, но как только погас свет, от них не было слышно ни звука. К пьедесталу в центре зала вышли человек десять и встали как солдаты. Пол сооружения начал медленно раздвигаться и в это время заиграла песня. Я стояла как можно дальше от происходящего, чтобы Стайлс меня не заметил, поэтому не видела полной картины. Гарри медленно поднимался, и когда его полностью стало видно, железные створы на сцене в форме пьедестала задвинулись. Первое движение сделал финалист, а вслед за ним и все остальные включились в танец. Я не ошиблась, они действительно двигались синхронно — так синхронно, словно солдаты, словно роботы подчиняющиеся ему. Среди них я увидела знакомые лица — Луи и Зейн. Вся команда, если можно их так было назвать, выглядели так стильно, эпично и завораживающе, что вся публика не отрывала от них взгляда. Мои же глаза смотрели на одного человека — Гарри. Его кудряшки падали ему на лицо, а его грудь тяжело поднималась и опускалась. Мое сердце сжалось от мысли, что я, наверно, видела его сегодня в последний раз. Я отвела свой взгляд от их танца и велела Франческо надеть маску. В моей голове отдавались биты их песни, следом уши заложило от визга и крика публики. Меня объявили. Свет погас. Я надела ту самую черную узорную маску. Весь зал притих в ожидании не менее эффектного номера. Стук моих каблуков отдавался эхом по всему помещению, но никто не видел меня. Встав в середину сцены, включился прожектор, освещая меня сзади, — тем самым Стайлс мог видеть только очертание моей фигуры, но никак не целиком весь образ. В горле появился ком. Он либо возненавидит, либо... Заиграла песня, та самая песня. Рядом со мной встал Левучи и прижал меня к себе так же, как несколько дней назад это сделал Гарри. Я представляла, что танцую именно с ним, и мое сердце забилось в десять раз быстрее. Каждое движение повторялось. Моя голова закружилась, но я отогнала это состояние и смотрела в упор в глаза парня. Я сложила руки накрест и медленно их провела по своему телу, шагая вперед, пока остальные ребята, — Лиам, его друзья и Найла, — становились сзади меня. Мы образовали фигуру напоминавшую треугольник. В мелодии раздался первый удар — я сорвала юбку своего платья, откинув ее куда-то в строну зрителей; теперь мои ноги покрывали лишь короткие шорты. Второй бит — маска лежала на полу. Два быстрых последних толчка — мои туфли откинуты в стороны, и я осталась босиком. Музыка сменилась другой песней. Начался изначально задуманный танец. Вся моя голова разрывалась на части: я слышала неимоверно быстрый стук сердца внутри себя; в ушах будто вставлены перепонки, и музыка с криками толпы были заглушенными; вески кто-то сдавливал, и боль стала невыносимой, но я не могла об этом думать. Мои мысли занимал лишь Гарри. Я хотела знать только о том, что он сейчас обо мне думает. Казалось, что страх и волнения возьмут верх надо мной. Я прикрыла глаза, стараясь не смотреть в одну сторону — куда меня больше всего тянуло — что было невозможным. Продолжив танцевать, я заметила, как взгляд самого важного человека прикован ко мне. Мою кожу покрыли мурашки, и я, пересилив себя, отвернулась к Лиаму, делая тщательно отрепетированные движения. Песня поменялась, все шло по плану, только мне казалось, что я вот-вот упаду. От взгляда Гарри, от головокружения, от мыслей о том, что мой танец недостаточно хорош. Хотя, последнее меня волновало меньше всего. Я готовилась, старалась, публика визжала, хлопала, значит, ей нравилось. Танец почти заканчивался, я стояла рядом с Франческо на пьедестале. Ко мне в голову пришла самая паршивая идея для моего состояния, но я понимала, что это должно привести восторг. — Сделаем это, — сказала я Левучи, не прекращая танцевать. Парень посмотрел на меня удивленно, беспокоившись обо мне. — Ты уверенна? — спросил парень, не отставая от остальных. В глазах на миг потемнело, но я держала себя в руках. — Только поймай меня, — сказала я, парень присел на корточки, и я встала на руки парня, придерживаясь за его плечи. Я утвердительно кивнула, весь зал замер в ожидании чего-то. Франческо встал на ноги, вытянув свои руки. Моя голова закружилась, я чувствовала, как парень немного дрожит, но я доверяла ему. Я подпрыгнула в воздух, и, перевернувшись, упала в руки Левучи. Мое сердце бешено колотилось, публика заорала так, что голова заболела в три раза больше. Я отпустила партнера и улыбнулась от облегчения, хотя мне хотелось рыдать. Я хотела убежать куда-то, где меня никто не найдет, хотелось спрятаться. Желание посмотреть в сторону Гарри оказалось растоптано страхом увидеть его взгляд, или осознать то, что он на меня не смотрит. Голова как будто наполнилась свинцом, и я не слышала ничего и никого. Перед глазами темнело, всю меня, казалось, сдавливали бетонные стены. Мой череп разрывался. Я еле сдерживала слезы. Как же мне хотелось скрыться. — Голосование объявляется открытым! — крик ведущей врезался в меня, и привел в реальность. В секунду я осмотрела все вокруг себя и не увидела кудрявого. «Где он?», — пронеслось у меня в мыслях, но тут же голову пронзила жуткая боль, и воздуха стало катастрофически не хватать. Я стала глотать воздух ртом, и понимала, что мне нужно отсюда уйти. Не обращая ни на кого внимания, я убежала прочь. Глаза закрыла пелена слез, и я лишь чувствовала, как под ногами мрамор сменился железной лестницей, а следом и вовсе ощутила бетон. Ветер на крыше обдувал мое заплаканное лицо; волосы лезли в рот, в глаза, но мне было плевать; я даже не чувствовала холода. Подойдя к краю здания, я упала на колени и закрыла лицо руками. «Что я сделала?», — прошептала я, еще больше заплакав. В легких начало жечь, в голову вонзились миллионы иголок, и новый поток слез тек ручьем уже от боли. Я не понимала, что происходит, мне было просто плохо. Я постаралась успокоиться, глубоко вдохнув и выдохнув, но все вышло тщетно. Тысячи мыслей не давали мне покоя. Я встала на ноги, и, вытерев соленую воду со щек, осмотрела город: солнце садилось, окрашивая небо в ярко оранжево-красные краски; в некоторых квартирах уже зажгли свет, и машины включили фары. Вид снова начал расплываться перед глазами. Я вздрогнула, когда услышала сзади человека. — Джо, — крикнул до боли знакомый голос, и внутри меня разрослось тепло. Дыхание участилось, а сердце забилось в разы сильней, я хотела его увидеть, но боялась. — Отойди от края, ненормальная, — строго, но в тоже время как-то с заботой, сказал Гарри, взяв меня за талию, и отодвинув как можно дальше. Он развернул меня к себе, и я увидела тревожный взгляд парня. — Что случилось? Почему ты плачешь? Почему ты убежала? Почему ты не сказала ничего? — безумно быстро расспрашивал кудрявый, смахивая слезы с моих щек. Приоткрыв рот, я пыталась выдавить хоть что-то, но слова встали поперек горла, и я ничего не смогла сказать. Все мои мысли и переживания вмиг улетели, когда я смотрела в его изумрудные глаза. Они были такими родными в тот момент, как никогда раньше. Сердце вылетало из груди, и все, что я хотела в тот момент — быть с ним. Гарри провел пальцем по моей щеке, вытирая непонятные слезы, и его взгляд метнулся вниз моего лица. В эту же секунду его мягкие, пухлые губы накрыли мои. В животе растеклась щекотка, головная боль испарилась, ноги начали подкашиваться, и Гарри притянул меня к себе ближе за талию. Я обвела руками шею парня, и приоткрыла рот, углубив поцелуй. Его язык начал танцевать такое же страстное танго, как тогда было между нами. Я не отставала от него. Мне хотелось стать еще ближе с ним, и он, прочитав мои мысли, прижал меня к себе настолько сильно, насколько это было возможно. Внизу меня так сладко тянуло, голова кружилась уже только от него. Парень на секунду отстранился от меня, набрав в легкие воздуха, которого ни хватало у обоих, и вновь прильнул к моим губам. Внутри разлетались бабочки и стягивались миллиарды узлов. Я чувствовала все в десять раз больше, чем тогда, во сне. Хотя, мне казалось, что я сплю, и в любую секунду он может испариться. От таких мыслей слезы вновь нахлынули на меня. Так же крепко держа, будто тоже боясь отпустить, Гарри остановился, уткнувшись в мой лоб, и посмотрев в глаза. — Почему ты плачешь? — обеспокоенно спросил парень. Ветер снова поднялся и раздувал мои волосы во все стороны. — Джо, не молчи, — очень тихо сказал он, заправляя непослушные волосы мне за ухо, — пожалуйста, — почти шепотом продолжил Гарри. — Я… — начала говорить я, и на секунду остановилась, не зная, что именно сказать. — Мне страшно... потому что мне кажется, что это сон, и что я сейчас проснусь, а тебя рядом не будет... все последние дни я боялась, что ты меня еще больше возненавидишь, если узнаешь, что это я тогда танцевала с тобой, — я вновь остановилась, вытирая слезы. — И я такая жалкая сейчас, потому что никак не могу остановить эти чертовы слезы, — выдавив улыбку, продолжила я. — Какая же ты идиотка, Уильямс, — улыбнувшись, и запустив руку ко мне в волосы, сказал Гарри. — Ты даже не подозреваешь насколько ты прекрасна, и ты даже не подозревала, что я в тебя влюбился, как придурок, хотя это видели, по-моему, все кроме тебя, — продолжил кудрявый, не переставая улыбаться. В животе затянуло пуще прежнего, а щеки залились краской, я невольно прикусила губу. — Назови мне хоть одного человека, который думал, что ты меня не ненавидишь, — охрипшим от слез — или от холода — голосом сказала я. — Я тебя не ненавижу, — нагнувшись к моему уху, прошептал Гарри хриплым голосом, обжигая своим дыханием шею. Я прикрыла глаза от эмоций, и крепко обняла парня. Когда его губы коснулись моей шеи, я издала томный стон. — Да ты меня хочешь, — опустив руки ниже талии, и посмотрев в мои глаза, проговорил парень. — А как же Кэтрин? — проигнорировав Стайлса, но широко улыбнувшись, спросила я. — Надо же было тебя заставить ревновать, — вполне серьезно — хотя мне показалось, что он шутит — ответил парень. — У тебя получилось, — не переставая улыбаться, сказала я, и увидела уже знакомую ухмылку на лице Гарри.***
— Голоса подсчитаны, кто же получит все, а кто останется ни с чем? — говорила ведущая своим звонким голосом. Если бы я не встретила Стайлса, то сейчас бы стояла и сходила с ума в ожидании результата, но все по-другому. Рядом со мной находился Гарри, мой Гарри, и я абсолютно не волновалась. Краем глаза я заметила, что парень еле сдерживал улыбку, ведь мы по сценарию должны переживать. На нас смотрели камеры, и в тот момент за нами наблюдали миллионы зрителей, но мне было слишком хорошо, чтобы беспокоиться о проигрыше. Я была бы счастлива и за победу Гарри. — И так, кто же получит свое шоу? Ответ в этом конверте, — показывая бумажку на камеру, вновь сделала паузу она. — Я не видела ответа, поэтому еще никто не знает имя победителя, — продолжила она, тянув время, и начав раскрывать конверт, на ее лице застыла гримаса удивления. — Это почти невозможно, — ошарашено сказала женщина, — в отрыве в один голос, ровно в один голос! — теперь в ее голосе слышались нотки восторга, и я сама была изумлена. — Побеждает, — в зале повисла тишина, я переглянулась с Гарри, и поняла, что его тоже достали эти паузы. — Побеждает Джоан Уильямс! Из хлопушек вылетели конфетти, в уши ударил визг зрителей, многие начали открывать шампанское. Я посмотрела на Гарри, и увидела, что тот искренне улыбается. Парень подошел ко мне, и все вокруг отошло на второй план. Я была готова утонуть в его глазах, утонуть в нем. — И все-таки тебе удалось победить меня без обуви, — не пряча свои ямочки, сказал Гарри, и накрыл мои губы своими, крепко обнимая.