Лимонад

Привычку неспешно прогуливаться по территории он завел совсем недавно. Чуть больше полугода назад, после того как врач в дорогом токийском госпитале огласил ему приговор. Запущенная третья стадия. Шанс на выздоровление меньше двадцати процентов. Многолетнее курение все-таки аукнулось ему. Вернувшись от врача, он курил весь вечер и наконец принял решение. Лечение убьет его с вероятностью более чем восемьдесят процентов; в свои последние дни он будет прикован к постели, облысевший и замученный, ему придется подать в отставку... Минами Ритсу хотел уйти достойно. Разумеется, он не планировал умирать в шестьдесят четыре года, но в конечном счете этот возраст ничуть не хуже любого другого. У него оставалось не так уж много незавершенных дел. ***** На этот раз ноги принесли его в старый учебный корпус. Здесь уже много лет не проводились уроки, и двухэтажное историческое здание принадлежало ученикам. В тесных кабинетах, заставленных старомодной мебелью, теперь обитали школьные кружки и клубы. Один из них открылся буквально позавчера, и Ритсу-сенсею пришлось дать личное разрешение, о котором его правда никто не спрашивал, но которое заставило даже самых упрямых критиков из школьного совета замолчать и дать дорогу новому кружку. Который кружком назвать язык не поворачивался – так, недоразумение одно. Соби так и не согласился вести занятия на постоянной основе. Он обещал только, что поможет сделать декорации для новогоднего фестиваля, а дальше видно будет. Ему ведь нужно работать, у него есть репутация, обязательства. Старосты первых классов мысленно поздравили себя с победой, ведь теперь талантливый взрослый принадлежал всем в равной мере, а девица Аояги ходила сияющая, будто новенький грош. До Ритсу-сенсея доходили вести, что она, будучи лицом приближенным, взялась руководить подготовкой помещения. К чести Аски, руководила она довольно разумно и просто заставила одноклассников полностью освободить две трети кабинета и составить все парты в оставшейся трети вместе, чтобы получился огромный стол. Новому кружку достался кабинет на первом этаже. На это директор повлиять уже никак не мог, ведь остальные помещения были попросту заняты. В глубине души он слегка сочувствовал и Соби, и детям – полы в старом корпусе зимой промерзали насквозь, и если на втором этаже это почти не ощущалось, то обитатели первого сидели, поджав ноги, до самой весны. Зато Ритсу-сенсею не пришлось подниматься по старой и жутко скрипучей лестнице, которая оповестила бы все здание о том, что кто-то идет. Директор слабо представлял Соби в роли учителя, но посмотреть-то все равно хотелось. ***** Соби твердо решил, что никакие кружки вести он не будет, и прямо заявил об этом четырем старостам, когда те явились за окончательным ответом. Девочки озабоченно переглянулись, Фудзита Анна сделала чрезвычайно понимающее выражение лица, которое ей совершенно не шло, и попросила присмотреть за тем, как ее одноклассники готовят декорации к новогоднему фестивалю. Оставшиеся три старосты мрачно уставились ей в затылок, а Соби ненадолго задумался. До фестиваля было чуть больше месяца, и участие в подготовке грозило ему восемью потраченными вечерами, при условии что дети захотят собираться дважды в неделю. На его памяти, дело обычно этим ограничивалось, и Соби решил, что готов понести такой ущерб. В назначенное время он явился в старый учебный корпус, ощущая как ноги становятся ватными и начинает подводить живот, и прошел к нужному кабинету. На двери красовался лист бумаги с аккуратной надписью “Подготовка к новогоднему фестивалю”. Из-за двери доносились негромкие голоса. Соби сглотнул и потянул деревянную створку в сторону. Кабинет оказался почти пустым, за исключением десятка парт, составленных у дальней стены так, что из них получилось подобие большого стола. В центре комнаты широким полукругом стояли стулья, на них расположились ответственные группы от каждого из четырех первых классов. При виде Соби дети тут же умолкли, а потом повскакивали с мест, встав навытяжку каждый перед своим стулом. Соби переступил порог и прошел к доске – первый раз в жизни не в качестве ученика. Дети дождались, пока он повернется к ним, и грянули хором: - Здравствуйте, Агацума-сенсей! Соби на миг остолбенел, а потом с его губ само собой сорвалось: - Здравствуйте, класс. Сбоку к нему подошла ужасно довольная Аска, которая единственная дожидалась его, стоя у окна. Соби взглянул на нее и подумал, что вроде бы не запорол знакомство с учениками, а то бы она так не улыбалась. У него немного отлегло от души. - Давайте-ка для начала посмотрим, какие у нас есть материалы, - распорядился Соби, и дети тут же зашевелились, растаскивая стулья к стенам кабинета и собираясь у импровизированного стола. В коридоре послышался какой-то шум. Дверь в кабинет с шорохом отъехала в сторону, и на пороге возник взъерошенный раскрасневшийся Ран. В руках он держал уличные ботинки, которые снял явно за секунду до того как открыл дверь. (0) - Извините за опоздание! - выпалил он. - Разрешите зайти! Уважительное обращение звучало из уст сына непривычно, и немного резануло слух, но Соби ощутил, как внутри поднимается радость. Ран смотрел ему прямо в глаза, и в его взгляде было столько восхищения и веры, сколько Соби никогда раньше не видел. ***** Он замер около стены и мгновенно скрыл свою духовную силу – рефлекс, доведенный до совершенства во времена трудной молодости. В следующее мгновение он увидел, как дверь одного из классов отъехала в сторону, и в коридор высыпали первоклассники. Соби вышел последним. Он аккуратно прикрыл за собой дверь, на секунду задержался взглядом, видимо в поисках замочной скважины, затем едва заметно пожал плечами и вернул всё внимание детям. (1) Ритсу-сенсей знал, что сейчас, если сохранять полную неподвижность, он любому, даже самому внимательному глазу покажется всего лишь тенью, одной из многих в этом полутемном коридоре. Раньше он мог не шевелиться часами, но даже теперь у него в запасе было предостаточно времени. Пара девочек всё продолжали расспрашивать Соби о какой-то чепухе, тот терпеливо отвечал, и Ритсу-сенсей заметил, что остальные не расходились вовсе не из вежливости. Они стояли, сбившись в тесную кучку, и внимательно ловили каждое слово. Как будто им действительно было небезразлично. У Аски было ее обычное выражение лица, будто она лично организовала комитет по подготовке к новому году, и теперь заслуженно гордится собой. Её Боец стоял между ней и Соби, и как-то сразу было видно, что он здесь с отцом, а не со своим Агнцем. Соби излучал спокойную уверенность, будто раздиравшие его противоречия наконец исчезли, и он в кои веки живет здесь и сейчас, а не мечется по клетке из выдуманных им же самим кошмаров. Ритсу-сенсей подумал, что Соби много лет жил заботами о сыне, не опустился и не погиб, как это часто происходило с одинокими Бойцами. И даже сейчас, когда сын вырос, Соби нашел что-то новое, что укрепляло бы его желание жить. Значит ли это, что у Чистых Бойцов есть какой-то иной путь, кроме служения чужому Агнцу? Пожалуй, он уступит эту загадку молодым. Минами Ритсу ощутил, что ему больше не о чем сожалеть в этой жизни.