И вспыхнули сосны смолистым огнем

Первое, что почувствовал Шеппард, придя в себя, – жуткая резь в глазах. Сквозь плотно сомкнутые веки проникал слабый свет, но даже он казался невыносимо ярким. Шеппард глухо застонал, и через несколько секунд что-то заслонило свет и мягкий мужской голос сказал, раскатывая «р»: - Мистер Шеппард. В ответ раздался еще один стон, и голос продолжил: - Вы в больнице. Я доктор Бекетт. Сейчас я закапаю вам в глаза капли, которые успокоят раздражение. Шеппард выдавил еще один звук, на сей раз означавший согласие. Палец чуть оттянул его нижнее веко, и Шеппард зашипел, когда жжение усилилось, но только на мгновение, быстро сменившись ощущением если не покоя, то во всяком случае отсутствия боли. Ту же процедуру врач проделал с другим глазом Шеппарда, и через минуту тот уже смог разлепить веки. Беглый осмотр выявил одноместную палату с белыми плотными шторами на окнах. На Шеппарде была немного резко пахнущая чистотой больничная рубашка, и он осторожно пошевелился, проверяя, все ли на месте. Все оказалось при нем, и Шеппард успокоенно погрузился в ощущение тепла и уверенности, от которого давно отвык. Приятной наружности мужчина в белом халате поверх рубашки с темно-красным галстуком склонился над ним, дружелюбно улыбаясь. - Как вы себя чувствуете, мистер Шеппард? - спросил он. - Что... - горло сжалось, пропустив только один хриплый слог. Доктор Бекетт присел на высокий табурет, стоявший у койки. - Пуля задела верх легкого – ранение не очень серьезное, но вы потеряли много крови и чудом избежали сепсиса. Если бы вас нашли на полчаса позже, все могло бы сложиться не так удачно, - улыбка врача стала чуть менее широкой, в ярко-голубых глазах мелькнула печаль, но он быстро взял себя в руки: - Так или иначе, все хорошо, что хорошо кончается, верно? Вы молодец, отлично справились. Шеппард попробовал улыбнуться и был доволен, когда губы послушались. - Давно я здесь? - хрипло спросил он, наконец совладав с голосом. - Третий день, - ответил Бекетт, бросая взгляд на мониторы по левую руку от Шеппарда и отмечая показания в карте, которую снял с изножья койки. - У вас, похоже, есть, чем заняться в этом мире, если вы так стремительно вернулись к жизни после всего, что случилось. Шеппард сощурил глаза, вспоминая. Голова немного кружилась, но была ясной, и вытащить недавние события из памяти оказалось не так трудно, как он думал. Он вспомнил вспышку, с которой его посетила догадка, вспомнил, как развернулся, почти против воли, и поехал ее проверять, хотя здравый смысл бился в истерике и кричал, чтобы он немедленно бросил эту затею. Догадка оказалась верной, вот только Шеппард не успел даже почувствовать гордость, потому что в плечо впилась пуля, его чудесная машина мгновенно превратилась в решето, силы и патроны быстро таяли, а у этого бледного ублюдка в трейлере, похоже, был целый оружейный склад. Потом прилетели истребители, пыль закрутилась вокруг Шеппарда, засыпая глаза и прилипая к потному лицу и пропитанной кровью рубашке, чертов мутант оскалился и бросился навстречу своей огненной смерти. А потом Шеппард попытался встать и идти, сам не зная, куда и зачем, у него ничего не получилось, и последнее, что он помнил, – черный дым и серая пыль, закрывающие небо. Ах да, еще было сожаление, что он так и не потратил ни доллара из черной сумки на переднем сиденье, раскаяние, что он не позвонил Сьюзи, как обещал, и чуть-чуть отчаяния от мимолетной мысли о собственной смерти, которая неприятно царапнула душу, прежде чем Шеппард отключился. - Карсон, разве твое дело не облегчать страдания, а усугублять их? - негромкий насмешливый голос от двери заставил врача и пациента сильно вздрогнуть. - У него такое лицо, как будто ты только что сделал что-то чудовищное. Шеппард обнаружил, что лежит, крепко зажмурившись, напрягшись и стиснув зубы. Он открыл глаза и увидел доктора МакКея, подпиравшего косяк. Белый халат был небрежно накинут на плечи, под ним виднелся строгий черный костюм. В остальном ученый выглядел абсолютно так же, как в их с Шеппардом последнюю встречу, разве что между бровями залегла морщинка поглубже, чем тогда. Канадец оторвался от косяка и подошел к койке. - Знаю все, что ты хочешь сказать, - лениво бросил он Бекетту, который набрал в грудь воздуха, готовясь выдать уничтожающую филиппику в адрес непрошеного гостя. - Дай мне десять минут, и я уберусь и ни слова не скажу. Бекетт фыркнул и повернулся к Шеппарду. - Не позволяйте ему садиться вам на шею. Я вернусь ровно через десять минут, - сказал он, многозначительно глядя на МакКея, который криво усмехнулся и покивал. - Как вы? - коротко спросил МакКей, занимая неохотно освобожденное Бекеттом место, когда врач осторожно прикрыл за собой дверь. - Бывало и получше, но не часто и давно, - Шеппард на секунду закрыл глаза. - Насколько я помню, ваши ребята подоспели как раз вовремя, чтобы не дать парню ни одного шанса? МакКей посмотрел в сторону, аккуратно расправляя завернувшиеся лацканы халата. Что-то явно мешало ему ответить утвердительно. Молчит, как будто готовится соврать как можно убедительнее, подумал Шеппард. - Мы все сделали всё, что могли, - когда канадец наконец заговорил, его голос был ровным и ничего не выражающим. - А вас вообще можно считать героем дня, - МакКей улыбнулся, глядя Шеппарду прямо в глаза, и тот почувствовал, как бьющаяся глубоко внутри непонятная тревога постепенно оставляет его в покое. - Я, признаться, не ожидал от вас такого мужества и способности к самопожертвованию. - А я, признаться, не ожидал, что придется жертвовать собой, - к Шеппарду быстро возвращались его обычные ершистые манеры. МакКей рассмеялся, и Шеппард улыбнулся в ответ. - Мне нравится ваша бесхитростность, - сказал МакКей и уселся поудобней. - Но к делу. Мы хотим, чтобы вы работали у нас. Шеппард слегка поперхнулся. Он уже понял, что канадец не отличался любовью к хождениям вокруг да около, но все-таки ждал большего понимания даже от этого ученого сухаря. Как-никак он недавно спас не только всю абстрактную планету, до которой никому не было дела, но в том числе и вполне конкретного МакКея, который заметно дорожил своей жизнью. Возможно, такая поспешность и решительность была некой формой благодарности, но Шеппард не думал, что ему скоро разрешат хотя бы самостоятельно дойти до туалета. Глядя в оторопелое лицо Шеппарда, канадец фыркнул, но до разъяснения снизошел. - Видите ли, у меня... у нас, - поправился ученый, - появилась одна идея. Проверить ее мы сможем и без вас, а вот в случае успеха и если мы решим ее осуществить, нам бы хотелось, чтобы вы приняли в этом непосредственное участие. - А если успеха не случится или вы решите ее не осуществлять? - поинтересовался Шеппард, глубокомысленно глядя в потолок. - В этом случае ваши услуги не понадобятся. - Тогда не слишком ли рано вы пришли ко мне? - спросил Шеппард. МакКей не успел ответить, потому что дверь распахнулась, и в палату твердой поступью вошел доктор Бекетт. - Пора, Родни, - голос по-прежнему был мягок, но в комнате заметно похолодало. - Карсон, мы просто разговариваем, я не собираюсь сейчас же бросать его в бой, - попытка сопротивления провалилась, не успев как следует развернуться. - Доктор МакКей, - почти угрожающе процедил сквозь зубы врач, прищуриваясь. - Вы, помнится мне, обещали убраться без единого слова. Ученый легко вздохнул и встал. - Сомневаюсь, что прошло уже десять минут. Ладно, Джон, - сказал он, и Шеппарду неожиданно понравилось, как его имя прозвучало в устах канадца. - Отдыхайте. Но мы с вами еще поговорим. Когда ваша нянечка позволит, - добавил МакКей, проходя мимо доктора Бекетта, и врач измученно закатил глаза, закрывая за ученым дверь. - Держу пари, он опять что-то задумал, - Бекетт улыбнулся Шеппарду. - Откуда вы? - ответив на улыбку, спросил тот, снова обращая внимание на забавный акцент врача. - Я шотландец, - сказал Бекетт, прилаживая на штатив капельницы новый мешок с прозрачной жидкостью и откручивая зажим. Еще раз обновив данные в карте, он ласково похлопал Шеппарда по руке: - Набирайтесь сил, Джон. Если доктор МакКей имеет на вас виды, он своего добьется, и вам понадобятся все ваши внутренние ресурсы. В очередной раз тепло улыбнувшись, Бекетт оставил Шеппарда одного, приглушив свет в палате. Шеппард лежал, полуприкрыв глаза, прислушиваясь к негромким звукам за дверью, и думал, что если больница кажется тебе такой же уютной, каким когда-то казался родной дом, ты упал очень низко. И если ты готов согласиться непонятно на что, предлагаемое почти незнакомым человеком, во многом только потому, что это был первый за много лет мужчина, который назвал тебя по имени и держался с тобой, как с равным себе... Как расценивать это, Шеппард не знал. Он знал только, что сейчас, когда его значок, пистолет и все имущество впридачу, кроме постера с Джонни Кэшем, остались в его бывшем кабинете, темном и пыльном, предложение МакКея выглядело более чем заманчивым. Оно обещало стабильность, принадлежность к чему-то определенному; неделю назад это бесповоротно отвратило бы Шеппарда от канадца и его организации, но сейчас ему отчаянно хотелось, чтобы решения принимал кто-нибудь другой, кто угодно, только не сам Шеппард. И разрази его гром, если ему не было интересно, что задумал ученый. Тем более, что постер, скорее всего, не пережил случившегося, как и черная сумка на переднем сиденье. Шеппард глубоко вздохнул и приготовился с нетерпением ждать возвращения МакКея. Для начала он велел себе закрыть глаза и хорошенько выспаться, чтобы иметь возможность предъявить все свои внутренние ресурсы по первому требованию. Канадец вернулся через два дня, когда Шеппард уже вполне бодро ползал туда-сюда по длинному, широкому и светлому коридору. О ране напоминал только красный шрам, который, как со вздохом сказал Бекетт, останется на всю жизнь, хотя и поблекнет через несколько недель. С Бекеттом они здорово сдружились в первые же часы знакомства, шотландец оказался просто потрясающим парнем и почти все свободное время просиживал в палате Шеппарда или слегка поддерживал его под локоть во время коридорных променадов. Для одного из самых занятых врачей большой процветающей клиники у него было на удивление много сногсшибательных историй, которым он был свидетелем и в которых участвовал сам. Шеппард стонал от смеха, когда Бекетт рассказывал, как они с друзьями решили повторить подвиги Крокодила Данди во время своих австралийских каникул и в итоге, строго следуя заветам великого австралийца, всю ночь просидели на дереве, зорко высматривая добычу. Однажды, утерев слезы после очередного рассказа Бекетта, Шеппард спросил: - Ты давно знаешь доктора МакКея? - Лет десять, - подумав, ответил Бекетт и поправил подушку, - хотя иной раз кажется, что всю жизнь. Этот сукин сын не так прост. Если тебе удастся залезть под панцирь сноба и циника, который он упорно не желает сбрасывать, ты мгновенно привяжешься к нему всей душой, потому что там внутри золотое сердце. Жаль только, что панцирь так крепко прирос к телу. А что? Шеппард неопределенно улыбнулся, пошевелил пальцами в воздухе и попросил закончить рассказ о том, как Бекетт с однокурсниками вознамерились залезть в женское крыло студенческого общежития, располагая только двумя короткими веревками. Врач очень оживился и думать забыл про МакКея. За одной из таких дружеских бесед их и застал ученый. - Выглядите намного лучше, - заметил он, кладя ладони на спинку койки. Сегодня он был одет в черную водолазку и темно-серый шерстяной костюм, хотя за окнами вовсю жарило солнце. Бекетт бросил Шеппарду взгляд, говорящий: «Если вдруг что – я рядом», вежливо улыбнулся МакКею и вышел из палаты. - Чувствую себя намного лучше, что важнее, - ответил Шеппард и радушным жестом пригласил МакКея присесть. - Рад слышать, - кивнул тот, и Шеппард почему-то поверил ему. - Ну, Джон, я надеюсь, вы жаждете услышать, в чем суть моего предложения? Знал бы ты, как сильно жажду, подумал Шеппард, но только соединил перед грудью кончики пальцев и придал лицу внимательное выражение. - Отлично, - сказал МакКей и хлопнул себя по коленям. - Дело в том... - он немного поколебался, покрутил обручальное кольцо, которое Шеппард заметил только сейчас, и решительно продолжил: - В общем, все прошло не так гладко, как нам хотелось бы. Но вашей вины здесь нет, - поспешно заверил канадец, видя, как напрягся Шеппард. - Возможно, здесь нет ничьей вины. И для нас – для меня, для вас, для нашей Земли, это был счастливый конец. - МакКей помолчал, разглаживая простыню. - Помните, я говорил вам, что существуют другие реальности? Другие версии Земли, Млечного Пути, нас с вами? Шеппард кивнул, стараясь не терять нить разговора. Ощущение неправдоподобности происходящего, возникшее у него сразу, как только МакКей начал рассказывать ему обо всем этом в первый раз, вернулось окрепшим и налившимся соками. - Так вот, - ученый заметно нервничал, - когда рейф – тот парень, который в вас стрелял... - Я помню, кто такие рейфы, - Шеппард не выдержал еще одной неловкой паузы, нетерпеливо подаваясь вперед. - Я помню все, что вы мне рассказывали. Давайте ближе к делу. - Да-да, конечно, - вздохнул МакКей и сложил руки на коленях, глядя на никелированный шарик, венчающий столбик изголовья койки. - Когда рейф включил свой передатчик, что-то пошло не так, возник разрыв пространственно-временной ткани, и сигнал, передаваемый рейфом, ушел в другую реальность. В сигнале были координаты Земли, которые одинаковы во всех реальностях. Мы здорово подпортили кому-то жизнь, мистер Шеппард. Шеппард молчал, пытаясь осмыслить сказанное и понять, какое отношение это имеет к нему. Он с трудом заставил свой мозг продолжать работать и после «пространственно-временной ткани», преуспел в этом, но понятнее ситуация не стала. У него еле-еле вышла тройка по физике в выпускном классе, и то только благодаря заступничеству тренера, попросившего не портить жизнь подающему надежды в спорте мальчишке вещами, которые ему со стопроцентной вероятностью не пригодятся в будущем. Теперь у Шеппарда было ощущение, что он снова сдает тот проклятый экзамен, когда комиссия смотрела на него со смесью брезгливости, жалости и усталости от бесплодных попыток вытянуть из него формулу расчета количества теплоты при нагревании льда. - Это плохо, - осторожно прокомментировал Шеппард слова МакКея. - Наверно, это очень плохо. Но я не понимаю... - Да-да, - перебил его ученый, - я не договорил. Я полагаю... мы полагаем, что по остаточной радиации... - МакКей замолчал, увидев помутневшие глаза Шеппарда, и продолжил более осмотрительно: - По следу, который оставил сигнал, мы можем вычислить, в какую реальность он ушел, и отправить ему вдогонку сообщение. Ну знаете, предупреждение, предложение помощи, что-то подобное. - И как вы собираетесь это сделать? Меня не интересуют подробности, - быстро сказал Шеппард, вовремя заметив нехороший огонек в глазах ученого, - просто скажите, какую большую штуку с лампочками и рычажками вы намерены использовать? - Мы думаем о Звездных Вратах, - торжественно заявил МакКей, и Шеппард удивленно поднял брови. - Ведь по сути Врата – большой сложный передатчик. Если нам удастся верно настроить их, привязать тоннель, который они создают, к следу сигнала... - Канадец не договорил и выразительно взмахнул рукой. - То есть, - задумчиво подытожил Шеппард, - вы хотите еще раз разорвать ткань? Искусственно? - Контролируемо – вот что главное, - МакКей почти с уважением посмотрел на Шеппарда. - Что ж, прекрасно, - пожал плечами тот. - Но я все равно не вижу своего места в вашем плане. - Ваше участие потребуется в случае, если сообщение дойдет неповрежденным и они отреагируют на него. Тогда мы, возможно, попробуем отправить по тому же пути... - Меня, - вырвалось у Шеппарда, и он испуганно зажал рот рукой, как ребенок. МакКей засмеялся. - Да, вас, - просто сказал он, - но не одного, конечно. С вами пойдет группа ученых и военных. - Почему вы предлагаете это мне, доктор МакКей? - тихо спросил Шеппард, почему-то чувствуя себя побитым. МакКей замялся. Его плечи опустились, и он вздохнул почти горестно. - Джон, ответьте мне честно: вам это интересно? Только честно, отбросив все мысли о подвохе и попытках бессовестно вас эксплуатировать с нашей стороны. Кулаки Шеппарда непроизвольно сжались, и он сел прямо, глядя на канадца. - МакКей, вы ведь видели мою жизнь. Вам все прекрасно известно обо мне: как много у меня долгов, насколько неустроена моя личная жизнь, уверен, вы даже представляете себе, как мерзко у меня бывает порой на душе. Конечно, мне интересно. Конечно, это очень опасно – можете не отпираться, я понимаю, – но даже если все кончится совсем плохо, это все равно лучше, чем умереть от какого-нибудь цирроза. - Шеппард махнул рукой и откинулся на подушку. - Дальше следует всякая чушь про прекрасную смерть во имя благородной цели, я в этом не силен, додумайте сами. МакКей молчал, испытующе глядя на Шеппарда. - Возможно, именно поэтому я и пришел к вам, - наконец сказал он. - Возможно, мне стыдно, что я втянул вас в заварушку, из которой вы могли не выйти живым. Мне жаль, что вы сами уничтожаете себя и что все так обернулось, Джон, жаль, что вы сейчас лежите здесь, жаль, что вам пришлось пройти через все это. Шеппард тяжело сглотнул. Еще пара таких же патетических фраз, и он разрыдается. - А мне не жаль, - сказал он, выбрав самую мягкую интонацию из своего арсенала. - В конце концов, если бы вас не замучил комплекс вины, вы бы не предложили мне штуку, о которой любой мальчишка может только мечтать. МакКей поднял на Шеппарда немного повеселевший взгляд. - Могу я сделать вывод, что вы согласны? - Валяйте, делайте, - разрешил Шеппард. - Только, боюсь, вам придется повоевать за меня с Бекеттом. Он все еще готов кормить меня с ложечки, а лучше внутривенно. В улыбке МакКея не было и следа тяжести, когда он встал и поправил халат на плечах. - Мы что-нибудь придумаем. На худой конец, вас всегда можно выкрасть.