Монолог-воспоминание

Молчал старый дом. Мы с Шерлоком сидели на полу в его старой детской, среди полумрака и запылённых вещей. Какое-то странное ощущение обволакивало меня в этой маленькой комнатке, наполненной далёким прошлым моего лучшего друга - спокойствие, умиротворение. Неожиданно Шерлок поднялся. - Пойдём, я тебе кое-что покажу. Я последовал за ним. Шерлок направился в самый дальний угол комнаты, отодвинул платяной шкаф, за которым скрывалась замаскированная дверь. Эта дверь вела в чулан. Мой друг слегка раздвинул старые, пыльные швабры, встал на цыпочки и дотянулся до едва заметного люка на потолке. Вместе с люком вниз с потолка опустилась металлическая лестница. - В детстве мне приходилось вставать на стул, - сказал мой друг, - пошли. Я осторожно полез за ним. Кажется, мы попали на чердак. По крайней мере, там было темно, и я разглядел нечто, похожее на стропила на потолке. И ещё какие-то перекладины. И повсюду – странные белые пятна, напоминающие птичий помёт. - Старая голубятня, - сказал Шерлок, распахивая большое окно… И я ахнул. Вид, открывавшийся из этого широкого окна на крыше, был достоин кисти живописца. Зелёные холмы, рощи, обрамляющие небольшое озеро, которое блестело под серым небом, словно кусочек фольги… Свежий ветер гулял здесь, ничем не сдерживаемый, и это придавало всей картине дух свободы. Мой друг привычно присел на карниз, глядя куда-то вдаль. Его чёрные кудри трепетали. - Когда-то я сидел здесь, поджидая, когда же вернётся мой любимый голубь Нордвуд… - задумчиво сказал он. Я осторожно присел на тонкий карниз (и как только Шерлок умудряется сидеть здесь так спокойно! у меня чуть голова не закружилась!). Мой друг продолжал свой рассказ: - Нордвуд… У него был светло-сиреневый окрас. Светло-сизый, как сказал бы специалист, но мне он всегда казался сиреневым. Настоящий вожак – сильный, смелый… Он почему-то всегда прилетал позже всех. Не помню, чтобы у него была подружка. - А где сейчас голуби? – спросил я, - вы их больше не держите? Шерлок покачал головой. - Их выгнали, когда мой отец купил большой дом в Лондоне. Родители так решили… - Шерлок снова печально замолчал, а затем вдруг усмехнулся, - моя вторая крупная истерика, устроенная родителям. Естественно, безрезультатно – как, впрочем, и первая… - А первая по какому поводу была? - с улыбкой спросил я. - Рэдбёрд. Наш старый пёс. Мне было семь, когда его усыпили. Он больше не мог так хорошо охотиться, как раньше, и мои родители не посчитали нужным оставлять его. Видишь ли, если они что-то спланировали, решили, то ничьи контраргументы больше в расчёт не принимаются, - Шерлок усмехнулся и вдруг свесил одну ногу вниз – у меня чуть сердце не выпрыгнуло, там же высота!!! Но мой друг преспокойно облокотился на оконную раму, созерцая облака в небе. - Я долго упрашивал и кричал… Ничего я не добился, только Майкрофт потом неделю изводил меня своими издёвками, что я, мол, не умею владеть эмоциями и всё такое. Меня не наказали, мне не сделали ничего – меня просто проигнорировали. Редбёрда увезли… и не привезли обратно. Вот и всё. А потом я нашёл этот лаз в голубятню. Голубятня была старой, похоже, никто уже давно в неё не заходил. Поначалу голуби шарахались от меня, но я стал таскать им хлеб и крупу, понемногу прикармливал их, и они стали ко мне привыкать. Через год многие уже садились мне на руки. Шерлок задумчиво оглядел пустые жёрдочки, на которых когда-то сидели его любимцы, после чего его размеренная, почти бесстрастная речь полилась снова: - Мои родители долго не подозревали, где я провожу время. Конечно, меня сдал Майкрофт – кто же ещё! Сначала он хотел поиздеваться над моим новым увлечением, но – вот беда-то! – издеваться было не над чем. Я люблю сидеть на крыше с голубями, до сих пор не свалился вниз – над чем тут посмеёшься? И Майкрофт отстал. Родители, кстати, тоже – неверное, решили, чем бы дитя не тешилось… Среди тех голубей уже давно не было чистопородных особей. Хотя, кое-какие признаки голубых кровей у них оставались – например, хохолки на головах, или длинные перья на лапах, или царственная осанка. Как у Нордвуда, например. Я часами наблюдал их свободный полёт. И они всегда, всегда возвращались домой… Шерлок снова задумчиво посмотрел – на этот раз в небо, словно вспоминая, как летали те голуби. - Ты сказал, их выгнали? – напомнил я, - как?.. - Да, - сказал Шерлок, - мы ведь переезжали в Лондон. Мой отец решил, что, пока нас здесь нет, в открытую голубятню могут забраться воры (хотя, ума не приложу – кому захочется ломать здесь шею???) В один прекрасный день он просто поднялся сюда и стал выгонять голубей, чтобы навсегда закрыть это окно, - Шерлок постучал по широкой деревянной раме, - голуби вылетели. Но ведь здесь был их дом, они не могли его покинуть. Они летали рядом, сидели на деревьях, на крыше. Помню, я долго упрашивал отца – рыдал, кричал, умолял… - Шерлок усмехнулся, - даже не знаю, зачем мне это было так важно. Потом голуби всё-таки улетели – когда год спустя я вернулся в этот дом на каникулы, голубей не было. Какое-то время мы молчали. Шерлок всё также безучастно смотрел вдаль, качая ногой, а я силился представить себе друга в совершенном новом свете. Блестящий детектив, холодный разум, надменный аналитик – и беззащитный, несчастный ребёнок, который тоже когда-то плакал… - Мне было десять, - продолжал Шерлок, - мы переехали в Лондон, и меня отдали в школу. Впервые. До сих пор я обучался дома, и других детей почти не видел. Первое время я был в ужасе, - Шерлок говорил совершенно спокойно, ничто в его голосе не выдавало того детского потрясения, которое он когда-то испытал, - надо отметить, что это была не простая школа, а лучшее элитное заведение «Итон». Я вытаращил глаза. Шерлок учился в «Итоне»?! Это же… это же дико дорогая школа-интернат, стоящая чуть ли не со времён королевы Елизаветы! И порядки там, по-моему, и по сей день средневековые… - Ты, должно быть, наслышан о порядках в этой школе, - словно прочтя мои мысли, сказал Шерлок, - традиции и ещё раз традиции. Телесные наказания не отменены до сих пор, причём, особенность именно этих, элитнейших школ – «Итона», «Регби» и «Харроу» – в том, что розги там носят старшие ученики. - Постой? - решил уточнить я, - получается, старшеклассники там что-то типа воспитателей? - Что-то вроде, - как-то зловеще хмыкнул Шерлок, - нет, конечно, с них тоже спрашивают за чистоту и за наше примерное поведение, но далее старшеклассники вольны распоряжаться своими полномочиями как хотят. Мы делали для них всё – стирали их бельё, отдавали свою еду, всё отдавали, что им нравилось – мы были полным ничтожеством! – бесстрастный голос Шерлока вдруг задрожал от гнева, - они имели право избивать нас по любому поводу, даже просто так или!.. Шерлок вдруг замолчал. Это произошло так внезапно, что я с тревогой вскинул на него глаза – боже, что с ним?! Он дрожал. Его губы были плотно сжаты, а пальцы судорожно сжимали локти. - Шерлок, - я осторожно тронул его за руку, - Шерлок, что с тобой??? Я дёрнулся, как ошпаренный, когда мой друг ударом скинул с себя мою ладонь. Его трясло. Неожиданно он снова заговорил, и я был потрясён тем, как глухо и хрипло звучал его голос: - Ненавижу. Ненавижу все эти эмоции и страсти, которые затмевают мозги! Эти половые гормоны, превращающие нас в животных!!! Омерзительное безумие!.. Ненавижу!!! С этими словами Шерлок соскочил с подоконника и быстро скрылся под лестницей, хлопнув люком. Я лишь остался сидеть, потрясённый столь внезапной вспышкой.