У султанш тоже бывают проколы

Хюррем стояла в саду, который был залит лунным светом. Сбежав от всех, она наслаждалась тишиной и прохладой ночи. Найти этот скрытый от чужих глаз уголок ей удалось совершенно случайно. Играя с детьми в прятки, она забрела сюда, когда искала Михримах. Маленькая егоза заставила тогда ее сильно понервничать, Хюррем была готова поверить, что потеряла собственного ребёнка. Султанша улыбнулась, вспомнив тот день. Михримах нашлась довольно быстро, после того, как она подключила стражу и всех слуг, конечно. Малышка просто заснула за то время, когда ее искали, под кустом роз. Женщина вздохнула и сильней закуталась в плащ, несмотря на то, что прохлада была приятной, верхняя одежда была просто необходима, как защита от комаров и мошек, которых здесь было предостаточно. Легкая улыбка, блуждающая по лицу Хюррем, резко погасла, когда та вспомнила, что ее привело сюда в этот раз: измены Сулеймана. У нее сдавали нервы каждый раз, когда во дворец привозили новых рабынь. Проходя мимо этих забитых и часто сломанных судьбой девушек, к своему стыду, она редко испытывала чувство жалости, потому что в каждой из них она видела будущую соперницу. В их лицах, походке, взгляде она искала силу и, если такая рабыня попадалась ей на глаза, то она ни на минуту не оставалась в гареме, ее сразу отправляли в старый дворец. Но даже она не могла за всем уследить, даже у нее случались проколы. Вот сегодня одна из наложниц во всеуслышание заявила, что станет новой султаншей, которая родит шехзаде, ведь она новая любовь повелителя. Хюррем осадила ее и сбила с нее спесь, которая так часто появлялась у тех немногих после единственной ночи с султаном. Но как обидно и больно было вновь услышать напоминание того, что ты не единственная женщина в жизни твоего любимого мужчины. Утешать себя приходилось лишь тем, что единственная в сердце, по его словам, что не очень-то помогало. Женщина вздохнула и легла на траву, устремив свой взгляд в усеянное звездами ночное небо. Когда-то, будто в прошлой жизни, она часто так смотрела на млечный путь, загадывала желания на каждую упавшую звезду, мечтала о шумной свадьбе, дружной семье, любящем муже. Сколько лет прошло, и как мало сбылось из всего загаданного. Тогда они сбегали в ночь вместе с Лукой, сбегали, весело смеясь и абсолютно не думая об окружающих. Мама часто смотрела на дочь после этого обвинительным взглядом, но молчала, ведь дело было перед свадьбой. А сейчас уже и мамы нет, и Луки, и все так изменилось. Давно прошли те дни, когда можно было весело, от души, смеяться и говорить то, что действительно думаешь, когда не надо было оглядываться по сторонам, выискивая взглядом предателей и убийц, не нужно было врать и изображать на лице радость. Ушло то время, когда жизненный путь не ощущался хрупким весенним льдом, где в любой момент можно уйти под воду. Тогда она жила счастливой жизнью и могла жить так дальше, если бы... Если бы не приход татар, если бы не назначенное в тот роковой день венчание в церкви, если бы не ее положение в гареме... Как много "если бы". Хюррем зевнула и, подложив под голову руку, подумала, что все равно не все было так идеально, и та жизнь в селе никогда бы не заменила ей эту: полную власти, любви, ревности, интриг. Если бы не рабство, она никогда бы не встретила Сулеймана и не влюбилась в него так сильно, что иногда, казалось, она сходит с ума. Этот мужчина стал смыслом ее жизни, единственной соломинкой, опорой тогда, в начале пути. Он стал ее возлюбленным, другом, учителем, властелином, ее единственной семьей в этой чужой для нее стране. Он учил ее языку, грамоте, поэзии, объяснял обычаи, обряды, рассказывал историю страны. Он научил ее защищаться выживать, плести интриги, избавляться от ненужных ей людей. Он сделал ее той, кем она стала, он сделал ее Хюррем. Но она, несмотря на всю его любовь к ней, не могла изменить некоторые вещи, например, убрать других женщин насовсем из его жизни, всегда оставались Валиде, Махидевран и еще где-то сотня наложниц в его гареме. Женщина поморщилась, вспомнив третью жену Сулеймана. Эту любимицу Валиде султан она почти ненавидела. Черкешенка обладала необычайной красотой, какой позавидовали даже королевы: великолепный овал и прямые черты лица, глаза будто два агата, черные брови в разлет, пухлые алые губы, темные волосы по пояс и точеная фигурка - она воплощала все, чего не было у Хюррем. В самом начале рыжая безумно ревновала к ней повелителя. Одного упоминания имени этой женщины было достаточно для того, что бы она начала громить все вокруг, лишь с трудом сдерживая свои эмоции при Сулеймане. Потом она успокоилась, когда окончательно убедилась в том, что Махидевран ей не соперница, но неприязнь никуда не делась. У матери наследника, кстати, тоже. Хюррем видела сегодня радость на ее лице от того, что Сулейман принял присланную Валиде наложницу, ее радовало все, что расстраивало русскую. Противный писк комара раздался совсем рядом, прерывая рассуждения султанши. Глаза слипались, женщине все сильнее хотелось спать, но возвращаться в покои особого желания не было. Когда же вновь один из кровопиец оказался возле ее уха, она зевнула и, залюбовавшись ночным небом, решила, что все-таки надо идти, а то дети будут волноваться, да и из-за насекомых оставаться здесь дальше просто невозможно. *** - Как ее нет? Как вы не можете ее найти? Объясни же мне, Сюмбюль! Евнух смотрел на повелителя, сжавшись от страха. Он знал, что под ледяным спокойствием в данный момент бушует буря, которая снесет все на своем пути. - Повелитель, Хюррем султан нет в ее покоях, также мы обыскали сад, но там ее тоже не оказалось. Сейчас поднят на уши весь гарем, опрашиваются все стражи, евнухи, служанки, в надежде, что кто-нибудь видел госпожу. Все инструменты для ювелирного дела были безжалостно скинуты на пол, и от этого движения Сюмбюль еще сильнее втянул в себя голову, борясь еще и с желанием закрыть глаза. Султан был взбешен, направившись к двери, он на минуту остановился возле слуги и, одарив его таким взглядом, от которого главный евнух готов был позорно упасть в обморок, прорычал: - Если ее не найдут, в первую очередь я снесу тебе голову! Понял меня?! - Ддда, господин, мы найдем... - Заикаясь, проговорил Сюмбюль. Мужчина вышел, громко хлопнув дверью, евнух же, которого сковало от ужаса на несколько секунд, почти сразу бросился за своим повелителем.