У султанш тоже бывают проколы

Гарем гудел, как разворошенное осиное гнездо. Несмотря на глубокую ночь, не спал никто. Девушки, сверкая глазами, рассказывали опрашивающим их евнухам, где они видели в последний раз госпожу и кто, по их мнению, виноват в ее пропаже. Вариантов была масса, начиная от Валиде султан (о чем, конечно, не говорили вслух), заканчивая рабынями, которые попали в немилость по воле Хюррем султан. Сегодняшняя ночь для наложниц была раем. Пропажа султанши стала для них свежим воздухом, в котором они так нуждались. Рабыни вспоминали каждую, даже незначительную деталь прошлого вечера. Ни один косой взгляд не остался без их внимания. Догадки о судьбе любимой Хасеки султана, ее месторасположении передавались из уст в уста и обрастали такими подробностями, что у евнухов волосы становились дыбом. Гюль ага был одним из тех, у кого после каждого рассказа все сильнее нарастала паника, и которую он старательно подавлял. Он первым забил тревогу после того, как госпожа не вернулась из сада, чтобы уложить детей, а когда уж пришел Сюмбюль от повелителя, он готов был рвать на себе одежду от беспокойства. Виданное ли дело, чтобы Хюррем султан по собственному желанию пропустила хальвет! Такое в жизни не могло случиться! Значит, произошло, что-то очень плохое. Евнух злобно зыркнул на ту, кого он считал причиной всех бед своей госпожи. Джамиле опрашивала Дайе хатун, она никого не подпустила к этой наложнице, хотя он очень хотел с ней поговорить… - Ух, змея подколодная, так бы и убил эту гадюку! – пробормотал себе под нос Гюль ага, выходя в коридор. - Потише, ага, а то еще услышат. Слуга подпрыгнул от этого замечания и, обернувшись, увидел Нигяр калфу, которая хитро улыбалась. - Тьфу ты! Нигяр калфа, что же ты всегда так подкрадываешься! И вообще, что ты улыбаешься? Госпожа пропала, а ты улыбаешься! Или ты уже к Махидевран султан в служанки наметилась? – подозрительно прищурившись, спросил евнух. Женщина презрительно фыркнула на этот вопрос и, мгновенно посерьезнев, ответила: - Гюль ага, не будь дураком! Ты прекрасно знаешь, что нет. Я просто про нее кое-что узнала… - сказала калфа, показав головой на Джамиле хатун, и, увидев заинтересованный взгляд аги, продолжила – Оказывается, наша Любезная в последнее время очень тесно подружилась с матерью наследника. Проводила у нее вечера, а поначалу даже какое-то время была ее служанкой. Подозрительно, не так ли? С учетом того, что именно после ее заявления госпожа пропала. - Какого заявления? Этот вопрос, заданный стоящим позади них мужчиной, заставил сердца обоих слуг чуть ли не выпрыгнуть от страха. - Ппп… Повелитель. – произнес растерявшийся на мгновение Гюль ага и низко поклонился. Евнух ругал себя за то, что не заметил господина. А все из-за этой дочери Шайтана! Он одним глазом взглянул на Нигяр калфу, которая сильно побледнела. - Так что за заявление? – султан испытующим взглядом посмотрел на склонившуюся перед ним женщину. – Отвечай! - Повелитель, - глубоко вздохнув, будто набираясь смелости, начала Нигяр – сегодня вечером между Хюррем султан и наложницей, которая была прошлой ночью у вас, произошла ссора. Хатун заявила всем девушкам в гареме, что станет следующей султаншей, которая родит вам шехзаде. Госпожа ее осадила, но девушка не успокаивалась, сказала даже, что именно ее будущий сын будет стоять во главе всей оттоманской порты. Женщина, увидев перекошенное от ярости лицо повелителя, умолкла, запнувшись на последнем слове. Подошедший так не вовремя Сюмбюль сразу попал под горячую руку. Мужчина схватил евнуха за грудки и, приподняв его, тихо со стальными нотками в голосе спросил: - Где та наложница, которую мне прислала Валиде? - Ее опрашивает Дайе хатун, повелитель. Повелитель быстрым шагом направился к хазнедар гарема, Сюмбюль же, кинув полный злобы взгляд на Нигяр и Гюль агу, с опозданием объявил о прибытии султана. Оба слуги с интересом наблюдали за разворачивающимися событиями. То, что девушка обречена было ясно с самого начала, с того самого момента, когда она затеяла ссору с Хюррем султан. Просто сейчас ее конец будет так сказать официальный, а не выглядеть как несчастный случай или неизлечимая болезнь. Девчонка была не глупа, но ее заносчивость будет стоить ей жизни. Сюмбюль, подойдя к Дайе хатун, взглядом показал на Джамиле и, взяв ее под руки, повел ее в комнату, где опрашивались рабыни. Гюль ага, провожая наложницу взглядом, шепотом обратился к Нигяр калфе: - А если начнут расспрашивать рабынь, и выясниться, что такой речи о наследнике не было? Что тогда? Из-за твоего длинного языка мы оба окажемся в темных водах Босфора. - Гюль ага, посмотри на этих девушек. Для них такие события, как сегодня ночью, просто праздник. Они строят версии, куда пропала госпожа, основываясь только на своих догадках, больше половины которых, заметь, состоят из их же фантазий. Одни считают, что госпожу убрала Махидевран султан, другие - что Джамиле, третьи вообще думают, что в ее похищении виновен Ибрагим паша. А тут появляется реальная виновница всей этой заварухи. Гюль ага, ты же давно в гареме, ты прекрасно знаешь, что будет дальше. Все те подруги, которых она приобрела благодаря своему шаткому положению, увидев, что она оступилась так, что никогда больше не встанет, первые ее и оклеветают. Они налетят на нее словно коршуны на свежее мясо. Именно по их словам, окажется, что девушка хотела избавиться и от шехзаде, не только от султанши. Это гарем, другого здесь не может быть.Нигяр калфа в задумчивости посмотрела на притихших девушек, которые явно ждали вестей об участи уже бывшей фаворитки повелителя, и сказала: - Пошли, поможем Дайе хатун их успокоить и разогнать, а то как труп то будут выносить при таком то количестве лишних глаз. И оба слуги, выразительно переглянувшись, направились к хазнедар гарема, ждать ее дальнейших распоряжений. *** Сулейман стоял посреди своих покоев и пытался понять, что же его так настораживает в этом деле. Все девушки подтвердили, что госпожа пропала после ужина. Ее служанки сказали, что она ушла в сад и после не вернулась. Сад обыскали весь, но Хюррем так и не нашли. Он не был дураком, имея в гареме преданных только ему людей, мужчина всегда знал, что там происходит. Сразу после разговора с этой маленькой дурочкой, которая возомнила себя новой госпожой, он направился к Махидевран. Едва увидев свою третью жену, Сулейман понял, что она не причастна к сегодняшним событиям. Она никогда не умела скрывать свои поступки, у нее всегда все было написано на лице, или же это было видно по безобразному заметанию следов преступления. Мужчина помнил, что когда он еще правил санжаком, черкешенка, приревновав его, отравила одну рабыню. Валиде приказала расследовать это дело, и тогда ему пришлось убрать кучу народу, чтобы его мать не вышла на любимую им Гюльбахар. Сегодня, когда Махидевран смотрела на него своими черными, полными слез, прекрасными глазами, он испытывал что-то вроде жалости к ней, к которому примешивалась капля презрения, вызванная ее слабостью. Мужчина вышел из ее покоев почти сразу, понимая, что ниточка оборвалась. *** Небо серело, предвещая новый день во дворце Топкапы. Хюррем проснулась от того, что тело сковало холодом, а голова раскалывалась от боли. Приподнявшись с земли она, оглядевшись вокруг, пыталась понять, как она сюда попала. Когда же до рыжей наконец дошло, что вчера вечером она просто здесь уснула, ее лицо перекосило. Ударив себя несколько раз по лбу, она, застонав, пробормотала: - Дура! Дура! Дура! Хюррем, какая же ты дура! Вскочив, она стала выбираться из глубины сада, думая лишь о том, что Сулейман ее убьет, забытый хальвет он ей не простит, и будет дуться больше недели. Наверняка, еще с этой девчонкой будет проводить все свободное время, чтобы наказать ее. - Шайтан возьми эту Джамелю! Ненавижу! Женщине безумно хотелось разрыдаться, такого у нее никогда не было. Едва сдерживая слезы, она выбралась на дорожку, ведущую к фонтану, где ее почти сразу и увидели. Евнух, который нашел Хюррем султан потом долго рассказывал всем в гареме, что по виду госпожи, она явно смогла вырваться из рук самого Шайтана. Ее одежда была помятой и вся в грязи, прическа распалась, и в волосах были листья, да и сама султанша выглядела так, будто не понимала где она. Сам он быстро позвал лекарей и проводил Хасеки до ее покоев, потом срочно направился к Сюмбюлю аге и доложил ему о радостном событии. Все слуги во дворце вздохнули с облегчением. Хюррем султан нашлась целой и почти невредимой, что не могло не радовать обитателей гарема, которые, наконец, после бессонной ночи, могли спокойно прикорнуть где-то в уголке. *** Хюррем нежилась в объятьях любимого мужчины, пряча свои глаза. Она до сих пор не верила, что все обошлось малой кровью. После того, как ее осмотрел лекарь, Сулейман долго и испытывающее на нее смотрел, слушая ее рассказ о том, что она просто заснула. Потом, тяжело вздохнув, притянул к себе и поцеловал. Но она до сих пор чувствовала себя, как провинившаяся собака, и не могла поднять глаз каждый раз, когда он ее о чем-то спрашивал. Уткнувшись в его грудь, Хюррем тихо шептала: - Сулейман, ну прости меня, такого больше никогда не будет, честное слово. Ты точно на меня не обижаешься? Мужчина, поцеловав ее в макушку, лениво ответил: - Уже почти нет, а насчет того, что не повториться – это правда, потому что ты теперь меньше чем с пятью служанками в сад не выйдешь. Рыжая, напрягшись после этих слов, посмотрела на повелителя, прекрасно зная, что говорит он это специально, чтобы проверить ее реакцию. Он полюбил ее именно за силу противостоять всем невзгодам и унижениям, за то, что она всегда говорила то, что думала, и никогда не прятала глаза. Схватив подушку, она кинула ею в мужчину, который с хохотом увернулся.