Семантика

      Это особенность всех языков, которые постоянно формируют новые выражения. Ребёнок, обучающийся говорить, особенно активно формирует и воспроизводит выражения, которые он или она никогда не слышали раньше. В отношении взрослой личности, когда какие-либо новые ситуации или объекты должны быть описаны, то создание новых выражений или предложений производится путём манипулирования своими языковыми ресурсами. Это свойство человеческого языка было названо производительностью (иначе: креативность или словотворчество). Это аспект языка, связанный с тем, что возможное количество высказываний в любом естественном языке бесконечно. (Yule, 1985)       Северус Снейп долго и сосредоточенно вглядывался в холодный и пустой камин. Воспоминания об этом очаге плавали на поверхности, и не было никакого шанса загнать их обратно вглубь сознания. Его разум снова и снова возвращался к прошлому, когда в детстве он сидел перед огнём, пытаясь согреться в такую же холодную погоду, как сегодня. А неподалёку был его укромный уголок, где он прятался во время ссор родителей. И Северус был почти уверен, что в том месте, где его тощее детское тельце когда-то вжималось в стену, если внимательнее присмотреться, можно будет обнаружить вмятину. Но он не присматривался. Сейчас его внимание было сосредоточено на камине, шатком стуле, найденном на кухне и купленных спичках. Также после великолепного ужина в виде подогретой фасоли на подгоревшем жёстком тосте, он принёс сюда стопку книг. Северус даже не позволил себе взглянуть на названия. Он не хотел их видеть, не хотел даже думать о том, что большая часть заработанных им денег всегда шла на покупку этих печатных изданий. А ещё он гнал от себя мысли о тех сокровищах, что скрыты в хрупких страницах. Сил выносить это, и, тем более думать об этом - не было. Представлять, сколько они значили для него, сколько утешения дали, осознавать, что довольно часто эти книги были единственной его компанией. Он не мог.       Снейп пнул кособокий стул перед собой, и – о чудо! одна из ножек немедленно отвалилась. Ещё один удар, и предмет мебели рассыпался на составляющие. После этой расправы, Северус аккуратно всё сложил в камин. Бросив туда же книги, стараясь не смотреть на них, он чиркнул спичкой и поднёс к одной из открытых страниц. Он не мог оторвать взгляда и наблюдал, как та сначала сморщилась, а потом озарилась жёлтым огнём пламени. Безусловно, эта книга, - мужчина бросил быстрый взгляд на неё, - была «Зельеварением Сквозь Века». Снейп отвернулся. Он не мог смотреть на это. Северус покинул гостиную, надеясь всем своим существом, что это всё сгорит, причём сразу, и ему не придётся ещё раз поджигать. Он направился в кухню. Там всё ещё пахло горелыми тостами и бобами, и вдруг он почувствовал, как внутри него что-то всколыхнулось. Как в ту ночь, когда его бросили в Азкабан, как только забрали из Мунго. Это было похоже на большую волну, которая бушевала и жгла его изнутри. Этот стремительный поток налетел на него, и всё что ему оставалось –ждать, пока это закончится. Он ничего не мог поделать без окклюменции. Ему казалось, что смотрит на себя со стороны. Что человек, бушующий сейчас в его кухне, одетый в очень странную маггловскую одежду, своими руками, ногами, кулаками уничтожает всё в пределах досягаемости. Ещё один расшатанный стул лишился опоры и, пролетев над кухонным столом, ударился в стену, другой упал около плиты. На него сверху посыпались кастрюли и сковородки, плитка от удара треснула.       Северус видел себя, слышал, как он кричит, стенает, мечется и всем своим существом выражает боль и безысходность, словно израненный дикий зверь, кидающийся на стены клетки. О, как ему хотелось… как же хотелось палочку, или его окклюменцию, или что угодно. Или… смерти.

***

      - Гермиона? – кто-то позвал её, теребя за плечо. Она попыталась открыть глаза, откинуть пряди вьющихся непослушных волос с лица.       - Мргфмм, - ответила она, изо всех сил пытаясь вспомнить хоть пару слов, или хотя бы увидеть того, кто её разбудил.       - Я говорил с Кингсли, Гермиона, - повторил этот голос. Её мозг медленно, очень медленно обрабатывал эти слова. Гарри. Северус Снейп. Лишение палочки и магии.       - Что? – Грейнджер подскочила, одним движением убирая волосы с глаз.       - Я поговорил с Кингсли, - медленно повторил Гарри.       - Да-да, - нетерпеливо кивнула девушка. – И?       - И… - Поттер сел на край кровати, - кажется, кто-то перестарался, и кое-кто… Кингсли полагает, что это был один из Малфоев, но на Снейпа наложили заклинание изгнания. Это необратимо и поэтому совершенно незаконно. Но это такая древняя магия, что…       - Ближе к делу, - резко бросила Гермиона.       - На Снейпе лежит что-то вроде заклятья. Больше похожее на сильный сглаз или тёмные чары или... Ну…       - Заканчивай со всей этой семантикой уже, что они делали? Что произошло? Что сказал Кингсли? – Гермиона уже кричала.       - Северус Снейп не может творить магию. Грубо говоря, он не маг больше. Если он только попытается колдовать, то автоматически попадёт под действие сглаза, проклятья, заклинания, что бы там ни было, в общем - и умрёт. Это как усиленный Нерушимый Обет. Кингсли тоже считает, что суд Снейпа был более чем нелепым…       - Он что? – Гермиона ненавидела, когда её будили подобным образом. Она терпеть не могла, когда первым делом ей сообщали плохие новости.       - Снейп больше не может использовать магию. Кто-то должен был находиться в зале суда вместе с нами, хотя есть вероятность, что прихвостень Малфоя пробрался в сам Визенгамот. Известно, что этого проклятья ещё не было на профессоре, когда его туда привели. Ты знаешь, они проверяют на Оборотное и всё такое прочее, в том числе и на сглазы, проклятья и чары. Ничего этого не было на нём. Но Кингсли проверил Снейпа на воздействие…       - Он может это сделать? – перебил его Гермиона.       - Судя по всему, - Гарри вздохнул, - и теперь профессор фактически сквиб. Не маггл. Не полукровка, или кем он ещё…       - Да ты просто проникся семантикой сегодня, - раздражённо воскликнула Гермиона. – Что он собирается делать?       - В том и вопрос. Он ничего не может сделать. Не может. Если Кингсли попытается хоть как-то повлиять на это, как он его называет, сквибово проклятье – Снейп умрёт. Если профессор попытается – он умрёт. Для надзора больше нет надобности, потому что без вариантов, стоит Северусу Снейпу воспользоваться магией, и конец.       Гермиона упала на кровать и закрыла лицо руками.       - Кто изобретает такие страшные чары?       - Кингсли не знает. Но это древняя магия, единственное, что он сказал. Вероятно, оно использовалось против врагов ещё в дни Мерлина или около того. И с ним никто ничего не мог поделать. Это тёмное проклятье, и всё, что мы можем сделать на данный момент, лишь попробовать на Снейпе то заклинание, которое не убьёт его и попытаться выяснить, кто это сделал. Но мы не знаем, сработает ли это. Он… это…       - Безнадёжно, - пробормотала Грейнджер. – Он не сможет получить свою магию обратно.       - Нет, - Гарри лёг с ней рядом на кровать, которую Гермиона занимала, когда оставалась ночевать на площади Гриммо, и уставился вместе с подругой в потолок. – И что ещё хуже, каждое заклинание, наложенное им, спало. Он, кажется, наложил десять тысяч слоёв на Хогвартс, и все щиты упали вчера. Никто не замечал их раньше, ведь они были хорошо скрыты и… ну, Кингсли сказал, что ещё никогда в своей жизни МакГонагалл не была столь взволнована. Гермиона вздохнула и повернулась лицом к Гарри.       - Я не понимаю этого. Вот смотри, ты, МакГонагалл, все мы давали показания, есть воспоминания в Омуте Памяти, есть Веритасерум и, несмотря на это, они сломали его палочку.       - Гермиона, сейчас приговор не играет никакой роли. Кингсли сказал, что отменил бы его. Подождал бы месяц-другой, пока ажиотаж не стихнет, и вернул Снейпа обратно, дав ему новую палочку. Но сейчас это невозможно. Сейчас перед зданием Министерства сотни людей вышли протестовать из-за Снейпа. Но если мы вернём его, будет только хуже.       - Он действительно маггл.       - Да, - Гарри вздохнул и широко раскрыл объятия, в которые нырнула Гермиона. Ещё с конца войны это было нормально, но всё же, Джинни будет в шоке и ужасе, если застанет подобную сцену. Она была ревнива, хотя в их случае это было совершенно бессмысленно. В отношении к ней – однозначно. Гермиона была счастлива в одиночестве, хотя хорошо, что у неё был Гарри, который всегда мог обнять. Но они были друзьями. Однозначно, лучшие друзья. Кроме того, Гермиона подозревала, что отношения с Джинни могли в самом скором времени подойти к концу. Она не была уверена, но один момент позапрошлым вечером, когда во взгляде Гарри был немыслимый восторг при виде одного ну… маггла. Мужчины маггла. Безусловно, Грейнджер не была уверена, совершенно, но бывали такие ситуации, когда ей казалось, что её друг больше ценит мужскую красоту, нежели женскую. И… хотя она и шла против своей сущности, инстинктов и всего, что представляла собой, но вопросов не задавала. Держала свои мысли при себе. Такое он должен сказать ей сам, она не должна вытягивать из него признание.       И всё же, Гермиона любила обниматься с ним. Он был тёплым, знакомым и это просто был Гарри. Человек, на которого она всегда могла положиться, несмотря на его нрав и комплекс героя.       - Почему я так долго спала? Или это ты рано встал? – спросила она вдруг.       - Я вообще не мог уснуть. А ты выпила намного, намного больше эльфийского вина, чем я, - усмехнулся он, и девушка ощутила, как под пальцами завибрировала его грудная клетка. – Ты пела, когда я принёс тебя сюда.       - Опять? – простонала она. – Что на счёт снейповских зелий?       - Нет. Ну, он может варить зелья, только вот они не будут нести в себе волшебство. Не более чем травяной чай, или слизь с отвратительным запахом.       - Он убьёт себя, - мрачно вздохнула Гермиона. – Гарри, что мы можем сделать?       - Мы разберёмся. Рано или поздно. Тётя Петунья была более чем общительна, когда я спросил, где они жили раньше. Лёгкий взмах палочкой, и эта женщина начинает говорить безостановочно. И даже лучше чем ты, - ухмыльнулся парень и поцеловал её в висок.

***

      Он не помнил, как очутился на полу, то ли упал, то ли сел сам. А, возможно, его последние силы отняло очередное швыряние чего-нибудь куда-нибудь. Северус не был уверен. Одно только знал точно: он на полу, и всё его тело болит после таких экзерсисов. Сил не осталось - Азкабан вытянул последние. Зато теперь у него есть куча дров, которые можно сжечь. Эта зима не так быстро доконает его холодом. Но у него нет пальто, кроме того старого макинтоша, и, возможно, какого-нибудь ещё старого отцовского плаща. Но эти мысли напомнили ему, несмотря на полубессознательное состояние, в котором Снейп валялся на полу, что ему нужно было сделать ещё кое-что. Поднявшись на ноги с грязного пола так быстро, как только мог, то есть, чрезвычайно медленно, он еле-еле поплёлся вверх по лестнице.       Собрав всю одежду отца, хотя это нужно было сделать много лет назад, и, подобрав свои мантии, что носил семнадцать лет, Северус снова спустился вниз. Это было задание. Ему придётся упражняться в Сборе Вещей Вручную, то есть, абсолютно без магии. Ходить, а не аппарировать. Научиться… не важно. Предстояло переделать множество дел, прежде чем у него будет возможность подумать о потере магии. Ему нужно…       Перво-наперво.       Огонь, очевидно, делал своё дело и красиво плясал на ножках старого стула. Книги уже сгорели, не осталось даже обложки. Северус одним движением бросил в камин охапку одежды и ещё одну ножку стула. Хотелось, чтобы это всё исчезло. Снейп всё бы отдал, чтобы забыть какими взглядами провожали его люди, пока он ходил за покупками. Они смотрели на него с жалостью, и, сомнений не было, кое-кто даже подумывал дать ему милостыню или счёл за бродягу. А, может, так оно и было на самом деле. Этот дом не воспринимался домом.       Но, выбора не было, ему придётся сделать эту халупу хотя бы пригодной для жилья. Он может спать в своей старой спальне, как прошлой ночью. Спальню родителей придётся очистить и сжечь всю мебель. Не было смысла отапливать дом чем-нибудь ещё, когда было столько подходящих вещей. Предстояло покрасить стены и сделать уборку. Да, уборка жизненно необходима.       Домашние эльфы - чудесные существа, да и остаются такими. Им нравилось наводить чистоту, стирать, мыть и делать все остальные работы по хозяйству, которые теперь ему придётся опстигать самому. И, причём, безотлагательно. У него был превосходный завтрак: тёплые бобы, пригоревший (опять) тост и чай, явственно отдающий ветошью. Но это несущественно, главное, что есть огонь. Так что теперь самое время приступить к следующему пункту в его плане.       Окна выглядели так, словно их не мыли со смерти матери, а ковёр когда-то был, кажется, на несколько тонов светлее. Не сказать, что его заботил цвет, просто хотелось отчистить грязь. Сделать так, чтобы старый дом не имел ничего общего с его нынешним видом. Снейп даже не мог сам себе назвать причин такого настроя. Единственная причина - идти больше некуда, и выбора тоже нет. Ему придётся жить в этой лачуге, а раз так, то надо сделать всё, чтобы это ветхое жилище не напоминало ему о том лете, когда он сделал роковую ошибку, из-за которой теперь прозябает здесь. Изгнать малейший дух этого отвратительного получеловека – полукрысы, Петтигрю. И уж тем более он хотел бы избавиться от воспоминаний о своём детстве в этом доме, где его мать потеряла себя, после того, как сбежал отец.       Всё будет по-другому. Раз насильно изменили его, то и это место поменяется вместе с ним.       В гостиной было жарко, и ему пришлось закатать рукава, всячески избегая смотреть на предплечье, где чернела метка. Северус решил начать с окон и принёс с кухни большой таз, наполненный мыльной водой. Предстояло отмыть грязь, которая скопилась за двадцать, без малого, лет. Намокшая рубашка мало волновала его, как и то, что он, вероятно, делал что-то не совсем верно. Это глупо, но бессмысленное мытье окон заставляло его отвлечься от всего остального. Его воспоминания отошли на второй план. Но Северус знал: стоит ему начать думать, и они прорвутся на поверхность, заражая мозг и поражая мысли. Во рту появился привкус жёлчи, но кислый запах моющего средства перебивал всё.       Снейп энергично оттирал грязь, не замечая, как открылось окно дома напротив, и как оттуда выглянула старая миссис Каллахан. Она издала какой-то хриплый кашляющий звук и прокричала приветствие в его сторону. Но он был слишком занят отскабливанием копоти и вымыванием отвратительных воспоминаний, скопившихся по углам. Иными словами, он был слишком занят не-вспоминанием.