Семантика

Ликосохраняющие/ликоугрожающие акты: Слова, представляющие угрозу для самооценки другого человека, называются «ликоугрожающими актами». Например, если используется прямое речевое указание на принуждение кого-либо сделать что-либо («Дай мне эту бумагу!»), то говорящий действует из того, что у него имеется больше социальной власти, чем у другого. Если в действительности говорящий такой властью не обладает, то это есть ликоугрожающий акт. Косвенный речевой акт в форме вопроса («Не мог бы ты передать мне эту бумагу, пожалуйста?») удаляет из предложения возможность социального доминирования. Создаётся впечатление, что спрашивается о возможности сделать то или иное. Просьба становится менее угрожающей для личности другого человека. Всякий раз, когда говорится что-то, уменьшающее угрозу для другого лица, это называется ликосохраняющий акт. (Yule, 1985)       Ему потребовалось три дня и пять походов в супермаркет, чтобы дом перестал походить на свалку или прибежище для бродяг. Те предметы, что не были разломаны в порыве его гнева, пали от топора и молотка, найденных в подвале. Не осталось ничего, кроме кровати в его прежней детской спальне и маленького комода, в котором хранилась его одежда и часть вещей с кухни. Гостиная была опустошена, лишь стопка книг расположилась около камина рядом с охапкой дров (всё, что осталось от мебели). Цвет стен теперь разнился от светлых квадратов, где стояли раньше шкафы, до тёмных пятен, остававшихся всегда открытыми. Но все они были покрыты одинаковым жёлто-коричневым налётом. Северус никогда не задумывался об этом раньше. По всей видимости, это осталось после тысяч сигарет, выкуренных его отцом здесь. Что ж, ему нужны обои или краска. И мебель.       Ковёр был убран, пыль вычищена, дом проветривался в течение нескольких часов, а сам он попытался разогреть себе упаковку готовых спагетти. В итоге половина из них сгорела, вторая осталась холодной. С зельями он всегда знал точную температуру и определял готовность на глаз, но не мог повторить это с обычной плитой и несчастными полуфабрикатами.       Северус всё же проглотил еду. Он принципиально съедал всё, что неудачно приготовил или разогрел. Его постоянно терзало чувство голода, желудок бурчал едва ли не всё время, протестуя против жёсткой диеты из небольших порций малопригодной к употреблению. Каждый день Снейп выпивал по несколько литров воды, но его преследовали чувства жажды и голода. А ещё, он каждый раз садился в гостиной около огня со своей полусгоревшей-полухолодной пищей. Стульев не осталось, а его самого терзал холод. Кроме того, пока он смотрел в огонь – получалось забыть обо всём. Вернее, просто отвлечься и ни о чём не думать. Три ночи из последних четырёх, проведённых здесь, он просыпался с криком. Каждую ночь, кроме первой, и всегда помнил свои сны. Но вместо того, чтобы размышлять над кошмарами, уставившись в тёмный потолок расширенными от ужаса глазами, он спускался вниз и принимался за уборку прямо посреди ночи. Ванная комната уже была безупречна, кухня — тоже за исключением одного сгоревшего до неузнаваемости горшка и расколотых плиток на полу. Гостиная приобрела сносный вид, не считая жёлто-коричневого оттенка стен, была в порядке бывшая родительская спальня, и даже его комната. А ещё, Северус мог с абсолютной уверенностью заявить, что в этом доме, кроме подвала, не осталось ни единого паука. Он самолично выловил тридцать семь штук всех разновидностей, и выпустил снаружи в небольшом саду.       Следующим шагом была покраска стен и работа в саду. И, так, как копаться там посреди ночи было не очень удобно, а красить - вполне приемлемо, Снейп поставил в свой список «работ при бессоннице» этот пункт первым. Он решил сходить в магазин как раз перед закрытием и надеялся, что работа утомит его настолько, и он сможет проспать всю ночь… Ну а если нет, он всегда может вернуться к покраске. Теперь же, пока ещё светло, стоило приняться за сад. Трава в нём была настолько высока, что в ней можно было заблудиться. Казалось, никто и никогда не заботился о нём, хотя он точно знал, что мать выращивала там некоторые травы, пока была в относительно здравом уме.       Честно говоря, Снейп пока не представлял, на кой ему сдался этот небольшой участок земли, но определённо был уверен, что должен разобраться с ним. И что ещё сможет лучше удержать его от бесконечных раздумий и выдёргиваний волос в порыве отчаяния, чем прополка сорняков и стрижка газона?       В магазине Северус нашёл отличную пару брюк из грубой ткани, наподобие тех, что носили рабочие. И он носил их во время уборки, вместе с чёрным джемпером, который был также куплен в магазине на распродаже, хотя эта кофта и была ему чуть велика, а рукава немного коротки. Сегодня светило солнце, но было довольно холодно, и пришлось надеть под свитер рубашку. Снейп вышел в сад, вооружённый найденными в подвале косой и ножницами. От ледяного воздуха резко перехватило дыхание, а пальцы мгновенно онемели, однако, он давно на собственном опыте знал, как в такую погоду согревают физические упражнения.       Положив ножницы на землю, бывший профессор уставился на косу. Так и не сумев вспомнить, использовал ли он её раньше, Северус решил просто осмотреть её, чтобы понять логику и механизм использования этого инструмента. Спустя несколько секунд, он осторожно замахнулся – и, несмотря на то, что эта рухлядь гнила в подвале многие годы, коса легко прошлась по траве, срезав её до основания. Глаза мужчины удивлённо распахнулись.       В последние несколько дней он испытал немалое удовлетворение, отмечая, как его стараниями древнее тёмное зеркало становится кристально чистым (ещё большее удовольствие он получил, разбив его позже кулаком в очередном приступе неконтролируемой ярости). Или когда ветхая гостиная лишилась всей мебели. Он понимал работу. Ему нравилось работать, нравилось осознавать, что он достигает результата своими руками.       А это было ещё лучше. Минуту назад здесь ещё росла высокая трава, а теперь лишь солома. Сделав шаг, Северус взмахнул косой. Снова и снова. Через некоторое время он взмок и закатал рукава своего джемпера, а позже и рубашки.       Но вот, травы не осталось. И теперь он видел перед собой сад своей матери. Из памяти всплывали образы, где она, согнувшись над лишайником*, запрещённым для разведения, объясняла сыну его свойства. Теперь он сам мог рассказать всё это без запинки, ведь ему постоянно приходилось использовать такой лишайник в зельях… Тут он был вынужден остановить себя. Нельзя думать об этом. Оперевшись на косу, Северус закрыл глаза и глубоко вздохнул. Не стоит вспоминать о зельях, матери и лечебных травах. Он ничего не будет сажать здесь. Если уж совсем прижмёт, можно вырастить овощи. Картофель, горох. Никаких тыкв. Помидоры. Всё, что можно съесть в сыром виде, не запекая, не жаря и не отваривая. Но никаких трав. В том числе любых растений с магическими свойствами. Это выше его сил.       Снейп покачал головой. Нужно было найти себе какое-нибудь занятие. - Хочешь чашку чая, парень? – внезапно услышал он. Оторванный от тяжёлых мыслей, Северус начал озираться, пока не заметил лицо. И принадлежало оно старухе. Седые волосы, стянутые на макушке, зеленоватые глаза, окружённые морщинками. Впрочем, всё лицо было морщинистым. Старуха улыбнулась, и в её сухих, покрытых коричневыми пятнами, руках показалась чашка чая. Северус вспомнил. Миссис Каллахан, соседка напротив. А ему ведь казалось, что все уже съехали из этого района. Он не видел здесь её раньше. Хотя, он мог быть просто слишком занят, чтобы вообще кого-либо замечать. - Ты же Северус, не так ли? – спросила она. – В прошлом году ты появлялся здесь, но мы вряд ли виделись с тобой, верно? Очень похож на мать, упокой Господь её душу. И совсем ничего от отца, только нос.       Северус откашлялся. Выглядело так, словно он разучился говорить. На самом деле, он просто не мог вспомнить, когда в последний раз полноценно говорил с кем-то. До Азкабана, в этом он был более чем уверен. - Пойдём, выпьем чаю, - позвала миссис Каллахан и поманила его своим скрюченным артритом пальцем. – Я не отравила его.       Словно в оцепенении, изумлённый Снейп поднял свою косу и пошёл к невысокому каменному заборчику, что разделял их сады. Старуха, опиралась на эту изгородь, поставила туда горячую, дымящуюся чашку с чаем. Запах разносился в морозном воздухе: просто божественно пахло бергамотом. Взглянув на женщину, Северус откашлялся. - Спасибо, - сказал он и не сразу узнал свой голос, так как уже несколько дней молчал, отчего слова благодарности прозвучали довольно хрипло и резко.       Женщина улыбнулась, в глаза сразу бросилось отсутствие верхнего правого клыка у неё во рту. - Я купила его в Альди**. Их собственная марка, - тем временем продолжила миссис Каллахан. В её голосе можно было расслышать лёгкий ирландский акцент.       Северус сделал глоток ароматной согревающей жидкости, вглядываясь в пар, идущий от кружки. Он позволил воспоминаниям подняться из глубин. Да, миссис Каллахан жила здесь столько, сколько он себя помнил. Она была добра к нему и всегда находила слова поддержки, когда ему приходилось в очередной раз убегать от ссорящихся родителей. И эта женщина всё ещё жила здесь. Ей, должно быть, уже около восьмидесяти, но она выглядит очень даже неплохо для своих лет. - Спасибо, - повторил он снова, ибо не представлял, что ещё можно сказать. - Ты вернулся, чтобы жить здесь? – в голосе сквозило любопытство. - Да, - пробормотал он в кружку. - О, это серьёзно, - старуха снова улыбнулась. – И ты здесь один? Без жены или подружки? Он уставился на женщину, подумав о том, что раньше она не была такой… навязчивой. Северус сделал ещё глоток чая, не очень хорошо представляя, что говорить. - Сам по себе, - неожиданно для самого себя ответил он, а миссис Каллахан улыбнулась. - Бедняга. Я слышала шум ночью, а потом увидела, как ты моешь окна. Мужчины не должны этим заниматься, дорогой мой. Тебе надо было сказать мне. У меня как раз есть полка, которую надо повесить, ты бы мог заняться ею, пока я мою твои окна.       Снейп взглянул на неё, но лишь сделал ещё один глоток чая. ---- - Ты уверен, что мы там, где надо? – спросила Гермиона, удивлённо оглядываясь по сторонам. Это был один из тех заброшенных городков в Северной Англии, где, казалось, уже никто не жил. Дома лепились друг к другу, составляя из себя подобие длинного ряда. За одним таким рядом следовал другой, и ещё… и ещё… - Да, адрес верный, - ответил Гарри, потянув её за руку. Юноша указал в конец одного из рядов: – Вот дом. Он здесь живёт. Даже запах реки похож на тот, что описывала тётя Петунья. И я думаю, моя мама жила где-то здесь. Последнее предложение было сказано уже тише и мягче. - Если хочешь, мы можем сходить туда позже, - Гермиона улыбнулась и осторожно взяла его под руку. Поттер кивнул. - Ты или я? – он показал на дверной звонок. Девушка глубоко вздохнула и встряхнула головой. - Давай ты. - Послушай, - внезапно насторожился Гарри. – Слышишь это?       Она собиралась уже отрицательно покачать головой, но что-то действительно происходило. Голос. Голос, который звучал… даже два голоса. Один был определённо женским, мягкие ирландские нотки то и дело мелькали в нём, а другой… несомненно, принадлежал Снейпу. В этот момент Гермиона совершенно не была уверена в своих ощущениях. Они пришли не вовремя, это было очевидно. Не вовремя и без приглашения. Дел у них здесь никаких не было. Они даже никогда не ладили с профессором. Но что-то же заставило их прийти, увидеть его. Не позлорадствовать… а помочь.       И всё же часть её кричала о том, чтобы они поскорее убирались отсюда. Вряд ли профессор будет рад, если увидит их здесь. Скорее уж, наоборот… наверное… - Можешь покосить мою лужайку, а я буду готовить тебе, - услышали они, ирландский акцент стал заметнее, подчёркнутый смешинками в голосе. – Я терплю запах подгорелых бобов уже последние несколько дней. А ты выглядишь ещё более худым, чем твоя мать в молодости. Тебе нужно хорошо питаться.       Гермиона озадаченно взглянула на Гарри, но тот лишь кивнул и, схватив её, быстро потащил вокруг дома. - Гарри, мы не можем… - Он никогда не откроет дверь, - прошипел Поттер. - Я могу сам позаботиться о себе, миссис Каллахан, - услышали они голос, интонации которого звучали абсолютно по-снейповски. От самого едкого комментария до вкрадчивого тона. Раздался негромкий вздох. - Тогда я принесу тебе чего-нибудь.       А потом Гермиона увидела его. Он стоял, очень худой, в чёрном джемпере размера на три больше необходимого, и брюках, подобные которым девушка в последний раз видела на строителях, чинивших изгородь в саду у родителей. Волосы Снейпа казались ещё более длинными, чем были, но чище. И мужчина опирался на косу. С кружкой чая в руках.       Пожилая женщина, говорившая с ирландским акцентом, первой заметила их, и её улыбка моментально исчезла. - Ты не говорил, что у тебя есть дети, - с упрёком сказала она и укоризненно ткнула пальцем в худую грудь мужчины. Тот резко обернулся. Его и без того усталое и измождённое лицо побелело ещё больше. Тяжёлый взгляд остановился на них с Гарри, и Гермиона поняла, что больше всего ей хотелось сейчас бежать без оглядки, спасая свою жизнь. *В оригинале Stoneflower. Как показал поиск, это, скорее всего, обычное название лишайника пармотрема жемчужная (Parmotrema perlatum). Занесен в Красную Книгу. ** Альди (нем. Aldi; сокр. от Albrechts Discount) — немецкая сеть магазинов-дискаунтеров.