Postquam millia annorum

POV Paul       Чудесный вечер, который начинал претендовать на звание самого лучшего. Машина везла меня по спокойным берлинским улочкам, по радио играла какая-то новая группа, ее название я даже не собирался запоминать, хоть мне немного понравился их подход к музыке. Настроение если не было превосходным, то хорошим точно. Тилль решил неожиданно собрать нас всех просто для того, чтобы поговорить. Видимо, он все же вспомнил, что мы не только коллеги, но и друзья, а отношения такого рода лучше поддерживать.       Кто знает, где тебе смогут пригодиться помощь и поддержка верных товарищей.       Прищурившись, я всматривался в даль улицы, пытаясь увидеть нужный поворот, что было затруднительно сделать поверх крыш машин. Просто хотел убедиться в правильности маршрута. Не всегда я доверял GPS. Мы должны были встретиться у Шнайдера. Обычно до его дома я мог добраться с закрытыми глазами, но только по одной дороге, которая на данный момент была перекрыта из-за аварии. Мое приключение могло затянуться.       Насколько я знаю, Кристоф долго спорил с Тиллем насчет места нашего сборища, но все же одержал победу. Не представляю, как ему удалось это сделать. Здесь решающую роль сыграла маленькая студия в доме Дума. Ну, я так думаю. ***       Первое что я увидел, когда подъехал к пункту назначения – это машины приятелей. Обстоятельство того, что я приехал последним, меня ничуть не расстроило. Потому что, как обычно бывает, сначала мы просто сидим в молчании и тупо пялимся друг на друга, Рихард в этот момент проявляет все свое говнючество и делает вид, что нас просто нет. Своеобразный обряд приветствия.       Но на этот раз, как я только подошел к парадной двери, до моего слуха донеслась быстрая музыка и громкий смех. Что же могло поменяться? - Проходи, Пауль, мы тебя уже заждались, - заулыбался Шнайдер, как только отворил дверь. Я поспешно проскочил в теплое помещение и удовлетворенно выдохнул. Погода сегодня не радовала – сильнейший ветер и мелкий неприятный дождь. Даже за несколько секунд я успел замерзнуть, так как не стал вытаскивать куртку с заднего сидения. Теперь я понял, что это была глупая идея. - Тут веселее, чем я предполагал. - Да, с этим не поспоришь! – Дум хлопнул меня по плечу и потащил на второй этаж.       В небольшом зале на диванах расположились согруппники и что-то возбужденно обсуждали, я уже было хотел вникнуть в суть дискуссии, но мое внимание привлек Брайан. Он совершенно спокойно сидел рядом с улыбающимся Тиллем и держал его за руку. Никто на это не обращал внимания, ну или старались не пялиться, так как делал это я. Поймав мой взгляд, Уорнер широко улыбнулся и поднялся с места, словно хозяином дома здесь был он. - Пауль, я рад тебя видеть! – обняв и похлопав меня по плечу, мужчина протянул бутылку пива и сразу же направился к музыкальному центру.       Нет, я ничего не понимаю.       Проводив Мэнса удивленным взглядом, я все же плюхнулся на диван рядом с Рихардом и по привычке заглянул в телефон, в который тот увлеченно смотрел. Переписка с какой-то очередной подругой, а может и не подругой вовсе. Я даже в это вникать не хотел. Сейчас меня больше интересовала ситуация с Тиллем.       Линдеманн выглядел совершенно довольным. Он произносил больше двух слов в минуту и изредка улыбался. Черт возьми, это просто волшебство какое-то! Брайан определенно действует на него несколько иначе. Интересно, один я это заметил? Нет, не я один. Кристофер бросал на парочку заинтересованные взгляды, Оливер тоже иногда смотрел на них, но смущенно отводил взгляд в сторону. Круспе продолжал активно игнорировать происходящее, делая вид, что ему было довольно интересно чатиться. Одному мне было комфортно, ведь, я мог считать себя свахой, что воссоединила эту пару.       Мне стоит этим гордиться? - Как проходят твои трудовые будни, Пауль? – судя по выражению лица, с которым задал этот вопрос Кристиан, он пытался добиться до меня ответа раньше.       Встряхнув головой, я улыбнулся ему и пожал плечами. Ничего я не делал, придумал несколько риффов и посчитал, что этого будет достаточно. Трудно было сконцентрироваться, особенно в череде вечеринок и встреч. Думаю, что многие меня смогут понять. - Довольно весело, поэтому их нельзя назвать трудовыми. Ты же знаешь, у меня аллергия на слово «работа», - Кристоф хохотнул и похлопал меня по плечу, пройдя рядом. - У кого же нет аллергии? – весело спрашивает он, разведя руками.       Тут Круспе оторвался на несколько секунд от дисплея, обвел всех присутствующих взглядом и остановился на Кристофере. - У меня нет, а также у Тилля. Хотя… - тонкие губы превратились в ровную линию. – Не думаю, что ему сейчас есть какое-то дело до работы.       Высказывание Круспе заставило всех на несколько секунд заткнуться, а Тилля перестать быть столь расслабленным. Он выпрямился и строго посмотрел на Рихарда. В таком положении Линдеманн больше напоминал скалу, чем человека. Все эти мышцы, огромные плечи…. В дрожь бросает. - Так, давайте мы не будем засорять себе голову работой или выяснением отношений.       Брайан вновь подскочил с места и посмотрел в сторону Рихарда, словно обращаясь только к нему. Круспе даже не собирался отвечать на это, будучи вновь увлеченным телефоном, но я уверен, что он следил за происходящим с особым вниманием. Уж не знаю, какая муха его сегодня укусила, но выглядел Рихард слишком мрачным. Поменялся настроением с Тиллем. У них такое иногда случалось, и это было не очень хорошей рокировкой. - Предлагаю вернуться к разговору. На чем мы остановились?       Молчание прервал Дум, воодушевленно ответив на поставленный вопрос. - На том, что пышногрудые модели должны участвовать в показах больше, чем несколько раз. - Вся проблема в одежде.. Модельерам нужны «вешалки», - щелкает пальцами Кристиан.       Ладно, это вполне сносная тема. *** POV Manson       Можно представить мое состояние, когда мы прибыли домой к Шнайдеру, и Тилль вполне себе был доволен. Оставалось надеяться, что мужчина хоть на несколько часов забудет про свои неудачные приключения на любовном фронте, я вполне готов помочь ему в этом. Мне казалось, что если он просто щелкнет пальцами и прикажет упасть перед ним на колени – я послушаюсь беспрекословно. На тот момент, я был готов пойти на любые жертвы. Осознание, что я являюсь собачкой Линдеманна, сносило крышу. От этого сразу же теплело внизу живота, а взгляды в сторону немца становились более пошлыми.       Первое время я пытался следить за разговором участников Rammstein, тем более что Тилль попросил их говорить на английском. Все для того, чтобы я не чувствовал себя белой вороной среди них. Но даже такая уступка не облегчила мне задачу. Трудно было уловить тему, когда мысли сбивались. Вот Линдеманн словно случайно положил руку на мое бедро, посмотрел в глаза, облизал нижнюю губу. Некогда хорошая идея превратилась в испытание на стойкость.       Если раньше я передвигался по залу, то сейчас просто сел рядом с Тиллем и был готов заскулить в любую минуту. Возбуждение захватило с головой и в самый неподходящий момент. Хотелось поскорее выбраться, скрыться от посторонних глаз, но со стояком да еще и в узких джинсах я как-то быстро забыл про свое желание.       Черт, что же делать.       Посмотрел по сторонам, может что-то меня отвлечет от навязчивых мыслей и неприятной боли в паху. Нет, ничего. Улыбающиеся немцы, превосходная мебель, много всякой ненужной ерунды – фотографии, статуэтки и все в том же роде. Было заметно, что здесь правила супруга Кристофа. У нее был неплохой вкус. - Давай выйдем, - хриплый голос рядом с ухом лишил меня здравого смысла.       Пальцы на колене сжались сильнее.       Я не могу противиться. Да и зачем?       Глаза Тилля были наполнены страстью, да, я отлично видел ее. В одну секунду в немце проснулся тот зверь, который желал полакомиться моей плотью. Готов растерзать себя самостоятельно, лишь бы угодить. Самопожертвование во имя любви и горячего секса….       С трудом удержал стон, когда Линдеманн прижал к стене в коридоре. Немца ничуть не волновало, что нас могут увидеть. Тут уже только слепой не заметил, что между нами намного большее, нежели крепкая мужская дружба. - Тилль, я…. - Тшш, ни слова. Не надо, только не сейчас, - на выдохе пробормотал он и открыл дверь.       Кровать четы Шнайдер оказалась просто удивительно удобной.       Горячие губы касались моего тела, влажный язык прочерчивал дорожки к самым чувствительным зонам. Для Тилля я был открытой книгой, он знал, что нужно делать, чтобы свести меня с ума. Я же практически ничего не знал про него. Каждое движение – это просто жест наугад. Видя это, Линдеманн сам подсказывал, где слабые места, а после растворялся в удовольствии. Небывалая щедрость с его стороны.       Он вошел грубо, крепко стиснув бедра пальцами, заставляя кричать. Я не хотел привлекать внимания, поэтому сжимал зубами подушку с такой силой, что через несколько минут челюсть онемела. В этот раз Линдеманн не хотел быть со мной нежным. Невольно вспомнился наш самый первый раз, когда немец изнасиловал меня на полу в комнате отдыха.       Да, воспоминания о том дне были еще свежи.       Я хотел убить Линдеманна.       Сделать с ним то же самое, чтобы тот скулил от боли как пес.       Не смог сломить себя.       Ведь я наслаждаюсь, когда Тилль заставляет плакать и кричать. - Стони, - взревел мужчина и грубо схватил за волосы, оттягивая их, чтобы я оторвался от подушки.       Послушно выгнулся и стоны сами стали вырываться из глотки. От этого немец задвигался внутри меня еще быстрее, свободной рукой продолжая сжимать бедро. Останутся синяки – небольшие напоминания об этой ночи.       Тилль не так уж долго продержался, но я не мог винить его в этом. Алкоголь и общая расслабленность не всегда являются хорошими помощниками в постели. По крайней мере, когда хриплый стон раздался над ухом, а горячая сперма окропила спину, я знал, что немец остался доволен.       Обо мне можно сказать одно – я счастлив как последний мудак.       Собачка Линдеманна. ***       Превосходная ночь.       Тучи немного рассеялись, дождь перестал накрапывать, а общего шума города практически не было слышно. Дома Шнайдера располагался в отличном районе, который можно было назвать «спальным». Если ты пойдешь от главной дороги вдоль по улице, то вскоре перестанешь думать о том, что находишься в огромном и шумном городе. Тебя окружают частные домики, прохожих можешь вообще не встретить, а шум машин вовсе отходит на задний план и вскоре растворяется где-то позади.       Мы стояли на балконе и спокойно курили.       Молчали уже больше десяти минут, я специально засекал время, потому что знал, что именно так и произойдет.       Трудно сказать, о чем думал Тилль: красивое, но строгое лицо вновь стало задумчиво-меланхоличным, а глаза наполнились привычной грустью и усталостью. - Что вы приуныли так, ребята? – задорный голос взорвался в голове как снаряд времен Второй Мировой, отчего я невольно вздрогнул и поспешил обернуться.       Тилль даже не шелохнулся. Он стоял, облокотившись о перегородку, и изредка подносил сигарету к губам, наверное, когда вспоминал, что вышел покурить. - Наслаждались тишиной до того момента, как ты влетел. - Да перестань, Брайан.       Пауль говорил расслабленно, поэтому некоторые буквы в словах западали. Верный признак опьянения. Видимо, немцы успели набраться, пока мы выясняли отношения в спальне.       Минутное молчание. Ландерс переводит взгляд с меня на Тилля и едва заметно хмурится. Я стараюсь наблюдать за этим и не смеяться. Уверен, что смех здесь был бы определенно лишним. - Хотел сказать, что я рад за вас, - Линдеманн наконец посмотрел в сторону Пауля, но быстро отвернулся. Слова явно пришлись ему не по душе, но Ландерс проигнорировал молчаливое недовольство и весело подмигнул мне. Всегда поражался тому, с каким мастерством он может сохранять отличное настроение. - И если вы не хотите, чтобы вашу идиллию прервал пьяный Шнайдер и Круспе, то лучше вернуться в зал. - Сейчас вернемся, - выпрямившись, Тилль попытался улыбнуться Паулю, но вышло это так себе. Больше как намек, что ему пора проваливать.       Ландерс так и поступил. Быстро направился к выходу с балкона, чуть не уронив по дороге банку пива. Мы снова остались наедине, только сейчас тишина уже давила как толща воды на глубине. Становилось труднее дышать. Тилль смотрел в упор, а его лицо было словно каменной маской, не позволяющей эмоциям вырваться на свободу.       Нет, не смотри так, прошу, я сойду с ума.       Он словно услышал мои мысли. Невесомо похлопал по щеке и двинулся в сторону двери. Ничего не объяснил, никак не показал своих истинных чувств. Оставил меня в заблуждении и отвратительном липком расстройстве, норовившем превратиться в ярость.       Немец уже покинул площадку, но я все еще вспоминал его пустой взгляд, холодные прикосновения, голос, лишенный былого тепла.       Секундная, но такая верная мысль пронзила сердце, отчего я медленно осел на холодный пол и принялся доставать сигарету трясущимися руками. Слезы застилали глаза, а общая картинка стала отвратительно размытой. Почему это происходит со мной? Почему я не в силах совладать с эмоциями? Зачем Тилль меня спасал, если….       Я ему не нужен.