Postquam millia annorum

POV Manson.       Я терпел назло ему. Мы словно участвовали в холодной войне, грозившей перейти в ожесточенную битву, если кто-то из нас не сдастся.       Никто не собирался оставаться проигравшим.       Это стало понятно с самого начала       С того дня, когда мы праздновали у Шнайдера.       Мог ли я тогда подумать, что сам себя подвел к темной бездонной пропасти? Вряд ли. Надеялся на лучшее, дурак. Откуда у меня только взялись эти розовые очки, что мешали мне посмотреть на происходящее с правильной стороны? Даже если зрелище было самым дерьмовым, зачем я пытался его украсить? Хотелось нежности, ответных чувств. Красивых слов, любви до гроба.       Если бы раньше мне сказали, что я стану таким сопливым ублюдком, я бы за это уебал.       Сейчас мне следует уебать себя. С разбега. Об стену.       Почему я продолжаю винить в этом только себя? Ведь, Тилль тоже прокололся. Это он позволил мне любить, водил за нос все это время. Строил из себя заботливую мамочку, вытаскивал из наркотической зависимости. А что ему это дало? Желал поиздеваться надо мной в сознании? У него это отлично вышло. И меня это злит еще сильнее, что я не могу противостоять нападкам. Его слово – копье, что с легкостью пронизывает мое жалкое тельце. С каждым разом все больнее.       Смотрите, я истекаю кровью. Я уже весь покрыт этой алой вязкой жидкостью. Дышу через раз, сил нет. Как же я хочу, чтобы все прекратилось. Просто закончилось. Меня накрыла темнота, а вместо всех страданий пришло долгожданное забытье.       Стоит только подумать об этом, как новое копье бьет в ранее неповрежденное место.       Я уже не кричу. Нет сил и желания. Просто наблюдаю за тем, как Линдеманн начищает острие. Скоро и оно окажется в моем теле. ***       - Почему ты такой ублюдок?! Зачем ты все начинал?! Скажи мне! Не молчи! – я бил кулаками по мощной груди, надеясь пробить эту чертову защиту.       Тилль словно находился под невидимым куполом. Его нельзя было пронять словами, а удары от меня он воспринимал снисходительно. По его лицу можно было сказать, что он ничего не чувствовал. Но я знаю, что он еще как чувствовал. Поэтому в каждый новый удар вкладывал все больше силы.       Как и в этот раз.       Только замахнулся, чтобы со всей дури врезать по лицу Тилля, но он как странно хмыкнул и перехватил руку. Немец тряхнул меня с такой силой, что я чуть не повалился на пол, но мне этого, конечно, не дали сделать. - Успокойся, черт возьми! – зарычал мужчина, чем вызвал настоящую улыбку блаженства. Наконец-то довел. Смог. – Что ты пытаешься выяснить? Что? Я уже все объяснил тебе, причем не раз.       Жесткий тон, не терпящий возражений, и строгий взгляд заставили заткнуться на несколько секунд и обдумать ситуацию. Что он мне объяснял? Когда? За несколько дней мы успели наговорить друг другу гадостей, причем больше всего говорил я. Тилль спокойно принимал мои нападки, терпел. Подобное отношение давало почву для новых оскорблений и унижений. Я наслаждался, когда плевался в него ядом, пытаясь задеть за живое. Но на каждые мои десять слов у Тилля находилось одно – копье, что выбивало из меня всю спесь до следующей перепалки.       Было бы логичным поинтересоваться, почему мы все еще вместе. Ну, «вместе» это слишком громко сказано. Линдеманн приезжает ко мне два раза в день по обговоренным часам. Я не могу ему отказать в этом, потому что все еще живу в квартире, что он снимает для меня. Переселяться в отель я даже не собираюсь, тем более что потерпеть этого ублюдка еще несколько дней смогу, а дальше…. Привет дом, Америка. Предоставь мне, пожалуйста, все свои услуги. Я хочу забыться. Да и денег на отель у меня не было. Ни с кем из своих я не связывался, а все карточки лежали в Калифорнии.       Еблан, не так ли?       Хотя, что я ищу оправдания. Просто хочется видеть Тилля каждый день, контактировать с ним. Даже если он превратился в невыносимого мудака.       Мне кажется, что он желает вызвать у меня отвращение к себе. Делает все возможное, чтобы я ненавидел его. - Я купил тебе билет, как и обещал, - холодно проговорил он и отошел от меня к сумке, вытаскивая из нее билет. – Отправляешься сегодня в полночь. Можешь не благодарить. Доигрался. Закончились мои волшебные каникулы в Берлине. После этого Тилля унижать даже больше не хотелось.       Рассеянно посмотрел на билет в руках. Действительно, сегодня в полночь. Бизнес класс, все как я люблю.       Тилль стоял напротив, скрестив руки на груди. Верно, наблюдал за моей растерянностью. Я не знал, куда себя деть после такого. Внутри словно все отрубили, а без того гнилое нутро стало портится еще быстрее.       Тихий вдох – выдох. Только чтобы привести в себя чувства.       Ладно, пришло время вытаскивать копья. Я должен уйти так, чтобы меня больше ничто не держало. - Спасибо. Это очень мило с твоей стороны, - первое с легкостью покидает тело, крови становится еще больше. Скоро я буду ей захлебываться. - Ты так заботился обо мне все это время. За это тоже хочу поблагодарить, по крайней мере, колоться в Германии мне точно не хочется.       Вытягиваю сразу несколько. Как же больно…. Внутри себя готов заскулить как раненный пес, на деле из последних сил сохраняю хладнокровие. Пытаюсь. Но Тилль, судя по едва заметной ухмылке, видит истинное состояние. Насмехается. - Благодарю за превосходные дни, проведенные в твоей компании. Их я точно не забуду, - делаю паузу, перевожу дыхание. Сердце бьется как ненормальное, болью отдаваясь в висках. Черт возьми, я готов потерять сознание в любую секунду, а Линдеманн продолжает стоять напротив и смотреть с такой усмешкой, словно я для него являюсь куском дерьма. - И последнее….       Это будет самое больное. Вероятно, если я вытащу копье из груди, из сердца, то точно не выживу. - Искренне благодарен за те чувства, которыми ты меня окутал. За эту ебучую любовь, наслаждение. За то, что управлял мной как марионеткой. Все это время, - Не смей…. – предупреждающе говорит он, но сейчас меня трудно остановить. Я только стал набирать темп. - Повеселился? Проучил свою шлюху? Ведь ты для этого все делал, да? Чтобы поставить ее на место или избавиться, хороший способ, Линдеманн, что тут ск…       Как-то оказываюсь на полу. Перед глазами все плывет, в ушах звенит, а половина лица начинает неметь от ужасной боли. Лежу неподвижно, чтобы собраться с силами, и когда это получается, медленно поднимаю голову. Тилль не то, что разозлен, он в бешенстве. Смотрит на меня как удав на кролика и, кажется, готов ударить еще, если я посмею заговорить. Благоразумно молчу и медленно отползаю поближе к стене, чтобы облокотиться. Мир все так же продолжает вращаться перед взором…. - Scheisskerl*, - доносится до меня и Тилль быстро покидает комнату.       Осторожно касаюсь скулы и смотрю на свои пальцы, когда чувствую, что Линдеманну удалось разодрать ее до крови. Недолго думая, слизываю чуть солоноватую жидкость и медленно закрываю глаза, расслабившись.       Пора собирать вещи. *** POV Till       Дни после вечеринки Шнайдера можно описать одним словом «Ад».       Мэнсон стал вести себя просто невыносимо: огрызался, пытался задеть как можно больнее. При этом я выносил все удары, замечая, что в глазах Брайана появляется все больше отчаяния.       Почему он не поймет, что так будет лучше?       Разве, он не видит, что мне ровно так же больно, как и ему?       Это война без победителей. Кругом одни проигравшие.       Ты словно пробираешься по бескрайней пустыне, намеренно уходя от оазиса. Дальше тебя ждет только смерть, но это ничуть не страшит.       Моим оазисом был Брайан, а я пытался убежать от него как можно дальше. Потому что…. Я понимал, какой груз ответственности лежал на моих плечах, и я не желал, чтобы он упал и на Уорнера тоже.       Раз все начал, то должен это закончить. Пусть будет больно, некрасиво, зато разумно. Надеюсь, что Брайан это тоже со временем поймет. Мне хотелось, чтобы было именно так. Я прекрасно знаю, как Мэнсон себя сейчас чувствует, и это даже словом «паршиво» не опишешь. Внутри словно образовалась огромная дыра, что только сильнее разрастается и, не стоит сомневаться, что процесс проходит довольно болезненно. Ты не знаешь куда себя деть, просто хочется сидеть и выть от боли и беспомощности.       Все это уже было пройдено мной.       Поэтому я пытался держать себя в руках, не кинуться навстречу, когда Уорнер начинал биться в истерике и поливать меня оскорблениями. Он меня прогонял, бил, после снова успокаивался и ждал, когда силы восстановиться, чтобы начать все заново. Я приезжал к нему два раза в день, потому что боялся, что он снова начнет колоться. После случая в доме Шнайдера Мэнсон был ужасно подавлен. В тот вечер он со мной ни разу не заговорил, да и я не старался наладить контакт. Вел себя как последняя скотина. И стоило только расстаться с Мэрилином, как я тут же заволновался.       Но это не было тем волнением, какое я испытывал в самом начале. Скорее легкая тревога и не более того.       Внутри меня что-то неожиданно переклинило, я словно увидел мир с иной стороны, посмотрел на него трезвыми глазами и понял, что нельзя мне быть вместе с Уорнером. Какие бы я чувства к нему не испытывал, мы с ним выходцы из разных миров. Такие вряд ли уживаются вместе. Да и зачем это нужно? Теперь я осознал, как бы эгоистично это не звучало, что до появления Уорнера в моей жизни все было просто прекрасно. Любимая девушка, творческий подъем, работа. Стоило только Брайану напомнить о себе, как проблемы свалились огромным снежным комом.       Нет, я его не обвиняю.       Не во всех своих бедах. * - Зачем пришел? – высокомерно заявляет Брайан еще до того, как я переступлю порог собственной квартиры. Уже по голосу пытаюсь определить его состояние, вроде все в порядке.       Отодвигаю Мэрилина в сторону и, наконец, пробираюсь внутрь. Чтобы не слушать дальнейший поток негодований – отдаю пакет с продуктами в руки Уорнера и начинаю раздеваться. За спиной слышится недовольный выдох и тихое бормотание. В этот раз инцидент сам исчерпал себя. * - Хочешь поговорить про вечер? – заявляет Брайан, смотря в упор. От взгляда становится немного не по себе, но более от того, что я вижу безумную боль в его глазах. Интересно, в моих она отражается так же? - Не так сильно. - А нахуя ты пришел? Потрепать мне нервы? Проконтролировать как я съезжаю? - Я забронировал тебе билет на послезавтра. - Я хотел уехать сегодня, - капризно отвечает Уорнер, но я вижу, что ничего он не планировал. Брайан не умел врать, по крайней мере, мне. Я мог распознать его ложь за несколько секунд, и он прекрасно знал про это. - Так мне отменять бронь?       Секундная заминка, Уорнер нервно проводит ладонью по темным волосам и опускает взгляд. Вся его недавняя уверенность и раздраженность растворилась в смущении. Думаю, что это значит «нет». * - Ты снова приперся. - На этот раз я собираюсь с тобой поговорить, - настроения никакого нет, поэтому я сразу же иду в гостиную, даже не подумав раздеться.       Весь день думал про наши отношения, и это только загнало меня в уныние. Хотел быть с Мэрилином и не мог этого позволить. Я отучал себя от чувств. Получалось болезненно, но все же действенно. Теперь я был готов начать работать с Брайаном.       Последние дни, проведенные в компании Брайана, были просто ужасными. Я чувствовал себя монстром, который уничтожил не только себя, но и другого.       При этом не получив никакого извращенного удовольствия. * - Искренне благодарен за те чувства, которыми ты меня окутал. За эту ебучую любовь, наслаждение. За то, что управлял мной как марионеткой. Все это время, - Брайан не сдерживается и начинает кричать, метая молнии ненависти в мою сторону. - Не смей…. – прорычал я, сжимая руки в кулаки.       Брайан все говорил и говорил, а внутри меня отчаяние быстро превращалось в ярость. Если он сейчас не прекратит, я не поскуплюсь на хороший удар. - Повеселился? Проучил свою шлюху? Ведь ты для этого все делал, да? Чтобы поставить ее на место или избавиться, хороший способ, Линдеманн, что тут ск….       Меня словно вырубило. Ярость затмила разум и наполнила тело силой. Я даже не почувствовал как ударил Уорнера, но знал, что это было сильно. Главное, чтобы я ничего ему не сломал. Еще не хватало этого идиота везти в больницу.       Мэрилин сразу повалился на пол, явно не ожидая такой реакции. Несколько секунд он просто не двигался, но когда повернулся ко мне, в глаза сразу же бросилась кровоточащая ссадина. Теперь его лицо не такое прекрасное. Оно и к лучшему.       Не выдерживаю всего этого и быстро покидаю комнату, лишь для того, чтобы не нанести несколько новых ударов. Меня распирает изнутри, подталкивает к жестокости. Уорнер сумел меня вывести.       А я хотел расстаться мирно.       Горький дым не помогает. Виски пульсируют от напряжения, а руки трясутся. На секунду закрываю глаза и стискиваю зубы. Хотелось кричать. Просто выть от бессилия и боли. Почему это происходит со мной? Зачем я все начал?       Перед глазами мелькают обрывки воспоминания, словно кадры из какого-то старого и паршивого фильма. У кого-то явно нет вкуса, да и режиссер не отличается особым отношением к своей работе. Кому вообще в голову пришло снимать это дерьмо?       Уголек неприятно обжигает пальцы, тихо шикнув, кидаю его с балкона и смотрю вниз - куда упадет. К сожалению, я быстро потерял окурок из вида, но еще быстрее мне стало безразлично его падение. Это всего лишь мусор, который попадет под ноги прохожих, а после отправится на свалку, если ему повезет попасть туда. В самом печальном развитии, он будет просто раздавлен и растерзан. Так же как и я.       Сравнение с бычком мне понравилось куда больше, чем происходящее.       Радует одно, что я скоро снова смогу вернуться к прежней жизни. Сейчас я всей душой желал вновь стать тем незаурядным берлинцем, который каждый вечер кропит над текстами, а днем прогуливается по серому городу.       Не хотел чувств. Никаких. Довольно.       Опираюсь руками на перекладину и склоняюсь, чтобы упереться лбом в ладони. Кто бы знал, как мне сейчас больно. Физические страдания ничто по сравнению с тем, что я вынужден испытывать. Но это еще не самое страшное наказание, просто разогрев перед основной волной. *** POV Manson       К тому моменту как я приехал в аэропорт, половину лица разнесло так, словно я влез рожей в улей. Меня это ни капельки не волновало, просто бесило, что какое-то напоминание Тилль все же успел оставить.       В это адское место, битком забитое людьми, я приехал в одиночестве. Линдеманн, как того и следовало ожидать, предлагал мне свои услуги в роли личного водителя, но я благоразумно послал его нахуй. Больше не желаю видеть немца, каким бы он замечательным мне раньше не казался.       Все. Последнее копье вытащено.       Выпрямляю спину, противясь боли, и шагаю вперед.       Что будет дальше?       Меня не так уж и волнует. Вернусь к работе, найду Джонни и парочку раз выебу его. Хоть жизнь и дерьмо, но долго убиваться я не желаю.       Отчего-то данное утверждение мне стало понятно только в тот момент, когда я занял удобное кожаное кресло в самолете.       Любовь бьет больно, причем всегда. Нельзя ни на что надеяться. Строить планы глупо. Небольшое путешествие в Германию сделало меня взрослым. Превратило в такого же бессердечного ублюдка, каким я был раньше. Спасибо Линдеманну, только его сильные руки могли лишить меня жизненно важного органа. Это происходило болезненно, но вполне качественно.       Наверное, никому больше не удавалось провернуть подобное со мной.       Первый и единственный.       Напишу ему благодарственное письмо как вернусь. *Ублюдок.