Postquam millia annorum

      Сколько прошло времени? Точно не знаю, но время неумолимо бежало, как песок сквозь пальцы. Я хотел выудить из воспоминаний самые хорошие моменты, «законсервировать» их и поместить в отдаленный уголок разума. Но, как я ни старался сделать это, мой мозг постоянно менял воспоминания. Все становилось ненастоящим, холодным, было мало чувственного в этих «законсервированных» воспоминаниях. Лучше вспоминать отрывками, но так, чтобы мурашки по коже бежали. Почему это происходит со мной? Почему, когда я трахаю очередную шлюху, перед моим взором предстает Тилль?       Знаете, так просто обмануть мозг. Для этого достаточно нескольких граммов героина. Я частенько представляю Линдеманна рядом с собой. Он будет таким, каким я захочу его видеть… Мне доводилось менять его образ, но я каждый раз возвращался к оригиналу. Только таким Тилль доставлял непередаваемое удовольствие.       А как он сейчас? Что делает в данную минуту? Развлекается со своей новой дамой сердца, пока я провожу жизнь в бездумном бреде. Без наркотиков я ощущаю себя пустым, словно меня выпотрошили и набили опилками. Хотя, опилки не запихнули. Я всего лишь бренная оболочка, лишенная всякого смысла. Конечно, девушка красивее меня, она заботливая и такая… Какая должна быть, что ли… Я видел ее в компании Тилля, они выглядят счастливыми. Не могу сказать, что я безумно рад, но и мучительно больно мне не было. Не знаю, остались ли у меня какие-либо чувства.       Я не один раз порывался позвонить ему и назначить свидание, но каждый раз эта идея казалась до абсурда глупой и наивной. Зачем ему со мной встречаться? Зачем теребить прошлое, когда раны почти затянулись? Если я страдаю, это не значит, что Тиллю так же плохо. Развлеклись и забыли. Мне же остается быть трусливой крысой, что топит свои проблемы в алкоголе и наркотиках.       Думаю, вам будет интересно, что за это время мне удалось провести несколько туров по Америке. Я наивно полагал, что это спасет от угнетающей депрессии, но потом понял… Мне не нужны фанаты и их восторженные крики, плевать я на всех хотел. Пока я пел, а толпа возбужденно гудела, мои мысли были где-то далеко. Не хотелось быть там, где я был. Все было отвлечено от реальности, поэтому сугубо безразлично.       Можно и дальше жить такой жизнью, вариться в собственных проблемах и губить себя. Но в какой-то момент меня словно молния ударила. В одно мгновение, за какие-то секунды, я понял, что это было тем моментом, который я ждал столько времени. Мне требовалась встреча с Тиллем, и плевать на то, что он уже давно забыл о нашей связи. Я напомню ему, и он еще пожалеет, что бросил меня тогда. Обида, скажете вы. ДА, мне очень обидно.       Сигарета медленно тлела меж тонких пальцев, отдавая свой губительный дым легким. Мне было как никогда легко. Ветер ласково теребил волосы, издалека был слышен шум прибоя… Я стоял на балконе и смотрел на то, как люди оживленно шагают по улицам, согретые июльским солнцем Калифорнии. Гнет, что непрестанно давил на меня, продолжал сжимать сердце в тиски. Я привык к этому. Боль стала неотъемлемой частью моего жалкого существования. Если я когда-нибудь проснусь без этого обжигающего шара в груди, то можно смело вызывать катафалк. Я не проснулся вовсе…       Решиться на это оказалось несколько труднее, чем я мог представить. Приходилось по нескольку раз прокручивать в голове слова, которые я скажу, когда поднимут трубку на том конце провода. Главное, не волноваться. Не показать, что тебе мучительно больно. Ты просто хочешь встретиться, обсудить старые проблемы… Боже, какой ты дурак, Брайан.       Смотреть на людей уже поднадоело. Я отошел от перегородки и сел у стены, уставившись в лазурное небо. Сколько я уже торчу на этой квартире? День, неделю, а может, год? Трудно сказать, но мне здесь нравится. Тихо и никто не может тебя потревожить, даже фанаты. Никто не знает о моем тайном обиталище. Никто. Так даже лучше. Я могу делать что хочу, и никто об этом не узнает. А если кто-то вдруг забеспокоится о моем здравии, то мобильный у меня всегда с собой. Но что-то звонков давно не было… Даже от Твигги. Он, наверное, еще дуется за тот раз, когда я в пьяном угаре начистил ему табло и выкинул из машины. Я бы тоже обиделся на такое… Но я не смог сдержаться, меня словно изнутри разрывает. Будь ты проклят, Линдеманн. Все из-за тебя. Почему ты появился в моей жизни?       Я, от нечего делать, достал телефон из кармана и уставился на дисплей. Нет пропущенных звонков, нет сообщений, нет абсолютно ничего. Это угнетало, но и напоминало о том, что, если со мной что-нибудь случится, то волноваться никто не станет. Будет лежать мое бренное тело, пока не взломают дверь из-за отвратительного запаха трупного разложения.       Новая сигарета, столь привычный чирк зажигалки, и вот оно… Дым резко заполняет легкие, сдавливая гортань, никотин поступает в кровь, он знает свое дело. В отличие от меня, все знают свое дело. Хотелось закрыть глаза до невозможности: я не спал несколько суток, но мне это было не в тягость. Наоборот, я боялся заснуть. Боялся тех снов, в которых у меня все хорошо. Тех снов, где рядом Тилль. - Перестань. Перестань. ПЕРЕСТАНЬ!!! – заорал я, а на глаза стали наворачиваться слезы. Мне нужна еще доза, иначе свихнусь.       Но, вопреки желаниям, я продолжал сидеть и больно биться головой о стену. Тупая попытка прекратить истерику. Но это только усугубило ситуацию. Слезы текли градом, застилая глаза, а из грудной клетки вырывался жалобный до отвратительности стон отчаяния. Не знаю, сколько я пробыл в таком состоянии, но опомниться мне помог уголек сигареты, что больно обжег кожу между пальцев. Тихо чертыхнувшись, пришлось выкинуть окурок. Ладно, Брайан, приходи в себя и вали к черту с этого балкона. Я в детском жесте вытер слезы тыльной стороной ладони и поднял взгляд. Всего в десятке метров простиралось море. Величественное, непокоренное, диктующее свои правила, способное не только убить, но и убаюкать. Мне всегда нравился шум моря, а сейчас это было самой прекрасной мелодией на планете. Морской прибой тихо нашептывал мне, что еще не все потерянно, что еще есть ради чего жить.