***
- Die Nummer existiert nicht, – Сообщил мне женский голос, но следом за ним последовало объяснение на моём родном языке. - Номера не существует. Тишина. Я тупо смотрел в одну точку, не в силах пошевелиться. Меня словно парализовало, заставляя слушать одно и то же предложение, пока связь не прервалась. Что это значит? Тилль дал мне неверный номер? Не хотел, чтобы я влезал в его личное пространство ненужными звонками? Почему он так поступил? Я надеялся, что меня захлестнет приступ ярости, и я начну крушить окружающие предметы, но нет. Вместо ярости, меня охватила паника и странное спокойствие, больше граничащее с апатией. Это не было похоже на депрессию или сильное расстройство, хотя, откуда мне знать? Может быть, я даже умер. Зачем жить, если нет никаких путей к любимому человеку? Что мне остается делать? Отправиться в Берлин и пойти на квартиру к Линдеманну? Но где вероятность того, что он не купил новую или не живет в загородном доме? Позвонить кому-нибудь из группы? Нет, это слишком глупо. Их-то точно не стоит впутывать в наши «игрища». А что тогда? - Нанять детектива, - сказал я прежде, чем осмыслил эти слова. Это было единственным выходом. Он выследит Линдеманна, проложит все его пути на карте, у меня будет козырь в рукаве. Я застану Тилля врасплох, и тот точно не сможет отвертеться. Радость пришла на смену скучной апатии, окрашивая мир в яркие краски. Я вскочил с кресла и стал плясать, пока в боку не закололо от усталости. Я танцевал так, словно это было единственным спасением. По окончанию плясок, когда ноги уже подкашивались, а легкие настырно требовали больше воздуха, мое тело рухнуло на пол. Он был таким твердым, но мне было как-никогда удобно… *** Когда я проснулся, за окном была ночь. Яркий лунный свет проникал в квартиру и моя кожа становилась мертвенно бледной. Я долго смотрел на свои руки, поражаясь такой бледности. Несмотря на то, что я живу в солнечном штате, мне удается сохранять «мраморный» цвет. Это можно записать в жизненные достижения. Еще лучше, это должны высечь на надгробии: «Его кожа была бледнее, чем у мертвеца». Пришлось включить настольную лампу. Мне уже удалось несколько раз упасть, пока я шел к столу. На стене висели фотографии Линдеманна с его подружкой. Я долго смотрел на них, изучал. Не буду отрицать, что моя любовь уже давно переросла в манию. Даже готов согласиться, что я стал похож на тех фанатов, которые готовы преследовать своего кумира или кинуться к нему в постель, если появится такая возможность. Черт возьми, да я был готов вылизывать ботинки Тилля, если он об этом попросит, лишь бы мне удалось увидиться с ним. Все ради встречи. Осторожное прикосновение к лицу на фотографии. А не сумасшествие ли это? Отражение в зеркале уже давно перестало радовать. Я не мог смотреть на себя, осознавая, что мне больше не удастся заполучить Тилля. Куда уж мне тягаться с привлекательной девушкой? Я был больше похож на ходячий труп, нежели на предмет вожделения. Синяки под глазами, уже болезненная худоба, длинные волосы, что последний месяц были в состоянии «соломы». Нет, так дело не пойдет… Я резко ударил кулаком в зеркало, послышался звон стекла. Надо все менять. Первое что пришло в голову – отрезать волосы. Зачем мне такая шевелюра? Как я посмотрю, у Софии волосы чуть ниже плеч. Это наталкивает на мысль, что Линдеманн любит волосы «средней длины». Хотя, нет, это ни на что не наталкивает, но останавливаться уже было поздно. Я сделаю себя лучше. - Твою мать, блядство, - мне удалось порезаться, когда я только взял ножницы в руки. Может, это знак Свыше? От осознания этого, я ударился в смех. Какие знаки, если ты антихрист и бабушки всего мира хотят сжечь тебя на костре, чтобы ты не портил их внуков? - Ладно, выдохнули… Мне не было жаль, что я решил отстричь волосы, но руки предательски дрожали. Столько лет я их отращивал, чтобы казаться более брутально, соответствовать стилю. А теперь решил все кардинально изменить ради мудака, который даже не хочет со мной общаться. Мне стоило бы все обдумать, взвесить «за» и «против». Может, мои жертвы и ничего стоить не будут. Но, раз я на это решился, значит, игра стоит свеч. *** Ты всегда был долбоебом. Пришлось покрутиться перед зеркалом, чтобы отрезать ровно. В принципе, я надеялся на худшее, но это… Волосы были чуть выше плеч, и такая поебень подчеркивала мое лицо. Да, я не ошибся в своем решении. Отражение стало более сносным, я уже не выглядел настолько отвратительно. Моя самокритичность резко падала, стоило мне посмотреть на пол, усыпанный отрезанными волосами. Внезапный стук в дверь. От неожиданности я подскочил на месте, и еще долго не мог сообразить, что произошло. Меня никто не беспокоил с самого заезда, что могло измениться? Тем более, какой нормальный сосед будет стучаться в 4 утра? Пока я размышлял, стук повторился. С тяжелым вздохом, мне все же пришлось открыть. На пороге стоял парень, на вид ему было около 17, не знаю точно, никогда не был хорош в определении возраста «на глаз». Я критично осмотрел его, стараясь корчить из себя сноба. Высокомерный взгляд и безразличие на лице. - О, Господи… - тихо выдохнул парниша, смотря на меня округлившимися от удивления глазами. Что такое? Я ему чем-то не понравился? - Применяй эти словечки в другом месте. Что тебе нужно? – это было сказано довольно резко, я не хотел тратить «драгоценное» время. Парень быстро стал серьезным, но дар речи обрел не сразу. Пришлось ждать, пока он избавится от шока. - Мистер Мэнсон, я… Это так… В газетах пишут, что Вы пропали… А Вы здесь… Парень продолжал вываливать на меня информацию, а сам нервно теребил рукав кожаной куртки. В каких это газетах пишут подобное? Агент должен был разобраться со всеми «утками». Журналисты никак не могли успокоиться, когда я не явился на несколько крупных мероприятий. До группы стали доебываться. Но меня так и не нашли. - Вы простите, я просто живу в соседней квартире, - он запнулся, стараясь заглянуть мне за спину. – У Вас газеты под дверью скапливаются, вот я и решил попробовать… Постучать… Ох, не просто так это было. Нельзя постучаться к человеку в четыре утра. Да и откуда он знал, что я дома? Хотя, неважно… Буду надеяться, что он все хорошо обдумал, прежде чем постучаться. Пришлось улыбнуться. Парень был до безумия мил и эта растерянность на лице. Такая неожиданность для него, он это запомнит на всю жизнь. Я засмотрелся на ямочки на щеках, когда он улыбнулся. - Как тебя зовут? Паренек потупил взгляд, но быстро нашелся и посмотрел уже более открыто. За все время нашего разговора, он старался не смотреть на меня. Может, это было вызвано шоком или испугом, а может, он просто не хотел меня нервировать внимательным взглядом. Знаете, все смотрят одинаково, когда видят знаменитость прямо перед собой. Бывают редкие исключения, но я их давно не встречал. Досадно, мне нравятся такие люди, которые «не как все». - Джонни. - "Джонни"? – переспросил я, невольно вспоминая Деппа. – Хорошее имя. Что же, "Джонни"… Небольшая пауза, я постарался собраться с мыслями и не отвлекаться на эту милую мордашку. Парень был похож на взъерошенного воробья, черные волосы торчали во все стороны, а ярко-зеленые глаза азартно блестели. У него были аккуратные черты лица и тонкие губы, которые Джонни иногда прикусывал. - Не хочешь зайти на чай? Парень вопросительно вскинул бровь, но я смог уловить тот огонек в глазах, означавший «зеленый свет». Пришлось отступить в сторону, пропуская Джонни в квартиру. Пусть Линдеманн немного подождет.2.
18 августа 2014 г. в 14:48
Раньше это было больнее, пронеслось в голове, когда я уже развязал жгут и в приятном дурмане откинулся в кресло. Больно только первый раз. Тут я невольно усмехнулся, вспоминая огромный член Тилля. Такого мне больше не удавалось пережить, но я был бы не против. Интересно, девушка вопит от него в экстазе, как это делал я?
- Отчего бы и нет…?
А нам было чертовски хорошо… Если вспомнить все моменты, воссоздать по крупицам. В наших отношениях было много ошибок, еще больше неясностей, но они были… Превосходными. Мы понимали друг друга, знали что следует сделать, чтобы доставить наибольшее удовольствие. С девушками такого не прокатывает. Постоянно делаешь что-нибудь не то или не так, но они об этом даже не скажут, будут пищать до последнего. Эта тупая недосказанность. И что самое интересное, они не обсудят с тобой твои же промашки, им куда веселее поговорить об этом с подругами и похихикать, а ты даже не узнаешь. Намного проще, если ты являешься кумиром, тогда им похер на то, как ты хорош в постели, самое главное – это переспать. Осуществить мечту своей бессмысленной жизни. Я недовольно прыснул. Нет в нашем мире нормальной любви, люди кидаются из крайности в крайность. И могут найти себя только в одной из них, как показал мне горький опыт.
Постепенно слабость переходила в легкую дрему, и, когда я уже потерял мысль и связь с внешним миром, я попросту заснул. Как бы я ни хотел этого, но ничего не поделаешь: мне пришлось. Плохое качество героина в том, что очень трудно остановить бред. Это практически невозможно, пока тебя не отпустит. Вот и я терпел… Мне вновь снился Линдеманн, он был полностью обнажен, и его мускулистое тело так и манило меня. Хотелось припасть к его ногам и поклоняться, словно божеству. Молиться до тех пор, пока Он не дарует милость. Но все, что я смог сделать, это стоять и жадно пожирать Тилля взглядом. Уже под конец сна, когда меня наделили превосходной способностью передвижения, и я на всех парах кинулся к мужчине, он насмешливо посмотрел в мою сторону, медленно превращаясь в горстку пепла. Я практически успел коснуться его прекрасной щеки. Мне не хватило нескольких миллиметров.
Проснулся я в поту и на удивление твердым членом, что причинял уйму неудобств. Активная половая жизнь до полного изнеможения не могла справиться с постоянным возбуждением. Даже в юности я не был настолько активен как сейчас. Зря я думал, что в тридцать пять мне уже потребуется ВИАГРА. Стоит лишь подумать о Линдеманне и его сексуальных проделках, как в штанах уже стоит колом.
- Твою мать. Линдеманн, сука, я тебя выдеру при первой встрече. Отчебучу так, что с год не сможешь сесть. И мне абсолютно похуй на твою «нормальность», я тебя, блять, изнасилую в туалете или подворотне, да даже в машине. Только попадись мне, - причитал я, яростно надрачивая. Стоило только слово сказать о наказании и месте его проведения, как я сразу же представлял все это действо.
Уже по окончании третьего раза, когда мне приходилось помогать себе двумя руками, чтобы добиться желаемого, я с удовлетворением понял, что выдохся. Теперь можно было и существенными делами заняться, лишь следовало дух перевести. У меня было столько планов, столько планов… Например, по телеку должны были начаться мультики, а в холодильнике пиво охладилось. Я мог вновь завалиться и тупо пялиться в экран до посинения. Все это приносило мне какое-то извращенное удовольствие и помогало скоротать время до приема следующей дозы. Я бы мог колоться каждые три часа, но тогда бы и недели не протянул, а мне еще надо было встретиться с Тиллем, сказать ему все, что я думаю. Только после этого можно будет спокойно умереть.
Тошнота подступила к горлу неожиданно, пришлось сделать большое усилие, чтобы заставить тело хоть как-то реагировать. Я настолько расслабился, что уже чувствовал себя вязкой жижей, неспособной к совершению каких-либо действий. К унитазу я буквально приполз, где и остался на долгое время. Меня воротило не только из-за героина, но и от собственного положения. Я ничего не стоил на данный момент, был никем и ничем. Не был достоин того чтобы любили.
- Какое блядство… - просипел я, когда блевать уже было нечем, а легким удалось насытиться кислородом. Отчего-то и в этом случае я уже по привычке винил Линдеманна. Но он, по сути, не был виноват, что я вновь пристрастился к наркоте.
- Это с какой стороны посмотреть… - унитаз оказался холодным, и я прислонился к нему головой. Это помогло мне немного сконцентрироваться. Если бы Тилль не начал это, все было бы иначе.
Мы бы дальше поливали друг друга грязью, скорее всего, смогли бы еще раз подраться. Харли бы оказалась у меня в постели... Но почему все пошло так? В какой момент моя жизнь неуклонно стала катиться под откос? Прямо в самое днище. И так лихо.
Я с трудом встал на ноги. Меня штормило во все стороны, а мышцы неприятно сводило. Куда-либо идти я не мог, но мозг отчего-то думал немного иначе и заставлял меня проявлять способность к жизнедеятельности. И вот именно сейчас, когда я завалился в ванную и включил ледяную воду, в голову пришла одна замечательная идея. Она и раньше приходила ко мне, но сейчас настолько сильно сдавила голову, что было бесполезно противиться.
Не снимая мокрой одежды, я плюхнулся на большой диван и набрал номер своего агента, вальяжно закинув ногу на ногу.
- Где этот мудак? - прорычал я в телефон, когда гудки мне показались слишком долгими, и именно в этот момент, агент ответил. Он, вероятно, услышал адресованное ему сообщение, но никак не отреагировал. Правильно, за это деньги и платятся.
- Здравствуйте, мистер Мэнсон.
"Мистер Мэнсон" звучит настолько приторно, что становится противно.
- Мне нужен… - тут я осекся. Что мне нужно? Номер Тилля. Но он у меня есть. Мы любезно обменялись номерами, когда пришло время для расставания. На тот момент Линдеманна не очень прельщала идея общения через агентов.
- Скажите, с Вами все в порядке? – воспользовавшись моим смятением, спросил агент.
- Да, в порядке.
Больше на него я тратиться не стал, сразу же сбросив вызов. Даже высокомерным это не считал. Зачем с ним говорить, если все есть? Если я сам могу разобраться со всеми проблемами? Сейчас этим займусь. Только листочек с номером найти надо. Он лежит где-то на виду, я не мог его далеко спрятать.