Шелест листьев (Stirring the leaves)

«Разные вещи складываются разными способами, но достигают идентичное решение точно так же, как «одиннадцать плюс два» является анаграммой «двенадцать плюс один». Марго Глив

      За три дня они добрались до Лесных ворот Лихолесья. По дороге особо ничего не происходило. Лиззи вспомнила о начале их путешествия, после Ривенделла, когда солнечными майскими днями они ехали на пони и что-то активно обсуждали, правда сейчас уже чувствовалась прохлада: приближался конец августа. Все чувствовали себя заметно отдохнувшими после остановки у Беорна и были в хорошем настроении. Днем они неслись галопом на пони по зеленым равнинам, а вечером пели песни. Во время их пути к лесу для Лиззи самое важное произошло в первую ночь и на следующее утро. После того, как она кое-как без резинки завязала свои волосы, она отошла от отряда, чтобы потренироваться. Это стало уже привычкой. Девушка решила начать со стрельбы из своего нового лука, и она была им очень довольна, ведь с ним было гораздо проще, чем с луком Кили. Да, Лиззи была далека от идеального лучника, но она чувствовала, что наконец начала стрелять более метко. После того, как она опустошила несколько раз колчан, Лиззи отложила лук и стала практиковаться с мечом. Сначала она медленно и плавно переходила от одного движения к другому, а затем повторяла все то же самое в более быстром темпе. И именно в эти моменты она начинала спотыкаться, забывая о плавных переходах из одной позиции в другую. Ее прервали как раз в тот момент, когда она практиковала особенно сложные движения. Торин отбил ее меч своим, когда она хотела его опустить. Лиззи в шоке уставилась на него. Она каким-то образом даже не услышала, как мужчина шел через высокую траву. Она почувствовала некое разочарование в себе, когда они уставились друг на друга. Девушка злилась, что он успел так незаметно подкрасться, ведь первое, что сказал ей Двалин, было – всегда быть начеку. – Ты вкладываешь недостаточно сил в движения, – властно сказал он, опустив свой меч, так и не объяснив свое внезапное появление. – Попробуй снова. Чувствуя себя немного неловко, она выполнила то, что он сказал, в этот раз двигаясь более решительно. Торин покачал головой. – Ты оставила себя совершенно открытой при этом движении, – он указал концом меча на ее левую сторону. – Не разворачивай так сильно спину. Ты маленькая и быстрая, поэтому твоей тактикой не должны быть сильные рубящие движения, – он показал ей пример, его движения были быстрыми и слаженными. – Попробуй снова. Девушка молча попыталась повторить то, что он показал. – Расслабь руку и начинай движения от локтя, – приказал Торин, внимательно наблюдая. Она снова попыталась сделать так, как он сказал. Повторив это движение три раза, она остановилась, когда он одобрительно кивнул. – Снова, в этот раз сильнее. Она повторила медленно, чтобы все было как можно правильнее. – Быстрее, – его взгляд был прикован к ее мечу. Наконец он был доволен ее движениями. Сделав шаг назад, он поднял меч и встал в боевую позицию. – Ты хочешь сразиться со мной? – недоверчиво спросила Лиззи, впервые произнеся что-то с тех пор, как он пришел. Она посмотрела на недалеко стоящий отряд, и кажется, никто из них не обращал никакого внимания на них. Двалин сказал, что она должна выучить движения прежде, чем тренироваться с кем-то из них, и поэтому пока она сражалась только с гоблинами. – Да ты в два удара уложишь меня, – плаксиво добавила она. Он не сдвинулся с места, а в его взгляде появился вызов. Смирившись с неизбежным позором, она подняла меч. Прежде чем мужчина кинулся на нее, они какое-то время смотрели друг на друга. Она уже видела, как он сражался прежде, и поняла, что сейчас он специально двигался медленнее для нее. Она смогла продержать свой меч против его не больше трех секунд. Он опустил ее меч своим, из-за чего они оказались практически вплотную друг к другу. Подавшись инстинкту, девушка громко ударила его по лицу левой ладонью. Торин мгновенно схватил руку, которая соприкоснулась с его щекой. Он выглядел шокированным. Лиззи смотрела на Торина и понимала, что можно уже было начинать прощаться с жизнью, но в то же время она была поражена, что смогла его ударить, а он не успел заметить замаха. – Я не ожидал этого, – признал он, держа ее запястье очень крепко, даже слишком, а на его лице явно читалось недовольство, – Я недооценил тебя. – Прости, – Лиззи попыталась высвободить руку. Он сделал шаг назад. Ни их тела, ни их мечи больше не соприкасались, но ее запястье он так и не отпустил. – Не извиняйся за рефлексы, которые могут спасти твою жизнь в бою, – сказал он и посмотрел на ее ладонь. – В следующий раз ударь кулаком, – приказал он. Она сделала так, как он сказал. Он поймал своей рукой ее кулак. По его лицу было понятно, что он недоволен. – Большой палец наружу, – поправил он ее. – Если ты бьешь кулаком, то целься в шею, нос или висок, и избегай попадания в рот, так ты только поранишь руку о зубы. Когда она сжала кулак так, как надо было, он отпустил ее запястье. – Мы будем работать над рукопашным боем тоже, никогда не знаешь, когда можешь потерять меч в бою, – сказал он. – Хорошо, – ответила девушка без всякого энтузиазма, совершенно не понимая, каким образом она сможет найти время на три разные тренировки, а еще на сон, но больше ее пугала идея сражаться с Торином. Когда она шла за своим луком, Лиззи наконец-то рассмотрела его. Мужчина сбросил свой тяжелый плащ и оставил его в лагере. Его сильные и широкие плечи сразу стали выделяться в темно-синей тунике и броне. Лиззи подумала, вдруг ему все еще больно, когда вспомнила про все те раны, которые она обрабатывала. Когда ее брат повредил ребро, то он днями валялся на диване и утверждал, что едва может шевелиться. Торин же ехал верхом, ходил в броне и носил тяжелую сумку с провизией, и на его лице не было ни намека на боль. Скорее всего, гномы просто были намного выносливее людей. Она как раз вспомнила, как они спокойно сидели и переносили погоду, когда она и Бильбо жались от холода в горах. Торин смотрел на север, его глаза были немного сощурены из-за садящегося солнца, а потом он резко повернулся к ней лицом. – Идем за мной, тихо, и возьми свой лук, – приказал он, прежде чем скрыться за высокой травой. Она моргнула и поплелась за ним, держа лук в руке. Когда он ушел на несколько сотен метров от лагеря, он присел и указал ей, чтобы она сделала то же самое. Присев, она проследила за его взглядом и увидела маленького оленя в траве. По дороге им встречалось несколько оленей, чьи рога выглядывали из травы, словно сухие ветки. Этот был довольно маленьким, судя по отсутствию рогов – самка. Лиззи вопросительно посмотрела на Торина, он кивнул в сторону ее лука. Она быстро перевела взгляд от него на оленя. – Что? – на выдохе спросила она, прекрасно зная, что он хочет. – Что хочешь сегодня на ужин оленину или хлеб? – сказал он, и олень насторожился, наверняка услышав их шепот. Она засомневалась: после Беорна у них было достаточно запасов, но они не ели свежего мяса же больше недели. Последний раз была птица, пристреленная Кили, в Мглистых Горах еще до того, как они попали в город гоблинов, поэтому она знала, что все будут рады мясу. Хоть она и любила мясо, и у нее не было никаких проблем с этической стороны, до этого она только покупала мясо в магазинах. Медленно и сомневаясь, она достала стрелу и оттянула тетиву. Ей потребовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями, что явно не понравилось Торину. Выстрельнув, девушка попала в бок оленя. Бедное животное споткнулось и попробовало бежать, но сразу же упало на землю. Раздались ужасные звуки боли, и Лиззи сразу же стало плохо. Первоначальное удивление из-за того, что она попала, сменилось отвращением. Торин быстро встал, подняв ее за собой, и пошел к оленю, таща девушку. Внутри нее кипело чувство вины. Стоя над хрипящим животным, он достал нож и протянул его ей. Она покачала головой, чувствуя, что ее скоро стошнит. Он слегка приподнял брови. – Оно все равно умрет, это милосердие, – сказал он и положил нож в ее руки, когда она не ответила. – Ему больно, – добавил он хриплым голосом. Медленно присев, она положила руку на спину оленя, который дрогнул от прикосновения. Его глаза были широко раскрыты и закатывались от страха. Она поднесла нож к шее животного. Ее рука заметно дрожала. Но она так и не смогла завершить это. – Я никогда не убивала никого, – тихо сказала она, посмотрев на свою правую руку, которая стала липкой из-за крови. – Убивала, в городе гоблинов, – напомнил он, явно не сочувствуя ей. Она покачала головой. – Тогда было другое, – настаивала она. И тогда действительно все было по-другому: там она сражалась за свою жизнь с существами, у которых было оружие в руках, а здесь было беззащитное животное. Лиззи отвернулась. После долгой паузы она рискнула оглянуться назад. Торин распорол брюхо оленя и вынимал органы, выкладывая их на траву в сторону. Она снова почувствовала тошноту. – Мне кажется, меня сейчас вырвет, – пробормотала она, кинула лук в сторону и прикрыла рот рукой. – Ты никогда раньше сама не готовила мясо? – услышала девушка его вопрос. – Никогда. Там, откуда я пришла, этим занимается не каждый, – ответила девушка, и внезапно идея стать вегетарианкой не показалось ей такой уж и странной. После некоторой паузы он заговорил: – Твой мир кажется странным: жестоким с одной стороны и мягким с другой, – сказал Торин, и она повернулась к нем лицу. В его словах была правда. Она знала, что гномы посчитали ее мир грубоватым после ее рассказов, и они с трудом поверили, что она никогда не чувствовала нужды брать оружие в руки до того, как попала в Средиземье. Все было одновременно легко и сложно. Торин сидел над тушей, обе его руки были покрыты кровью. Он смотрел на нее, будто она была каким-то экспонатом. – Возвращайся в лагерь, – сказал он внезапно, видимо ему все же стало ее жалко. – Позови Бомбура сюда и скажи остальным развести костер, он нам понадобиться, чтобы приготовить все это, – сказал он, кивая в сторону оленя. Желая поскорее уйти, она кивнула и пошла в сторону ручья, чтобы смыть кровь с рук. Чувство вины немного отступило, когда все обрадовались оленю на ужин. Все ее хвалили, Кили был похож на гордящегося родителя, напоминая тем самым, что это он научил ее стрелять. Были и другие плюсы: Дори, который был особенно против ее принятия в клан, видимо, решил, что он больше не зол на нее, когда она сказала про ужин. Бомбур быстро взял все под контроль, и к тому времени как солнце село, воздух наполнился ароматом мяса и овощей. Лиззи помогла ему наложить в тарелки жаркое из оленины. – Âkminrûk zu, – пробормотал Бифур, не имея возможности показать что-то с помощью жестов, когда она протянула ему миску. Лиззи подняла голову и попробовала произнести это: – А-мин-рук-зу? – медленно проговорила она, а потом покачала головой. – Это означает «спасибо»? Бифур кивнул и, взяв тарелку одной рукой, дотронулся до подбородка, говоря «спасибо». – Пожалуйста, – улыбнувшись, ответила она. – Yamal, – сказал Бифур. – Yamal, – повторил он, а она удивленно посмотрела на него. – Ямал… пожалуйста? – попробовала угадать она, и Бифур улыбнулся. Он похлопал рукой по земле рядом, и она села, тарелка с ее жаркое грела руки. Весь оставшийся вечер она провела в раздумьях.       Все началось с косы. Маленькая безобидная вещь, которая все же привлекла его внимание. Элизабет практически всегда собирала свои волосы во время пути и иногда ходила с распущенными, например, когда они отдыхали в Ривенделле или у Беорна, и все же он никогда не видел никакой другой прически у нее. Обычно она расчесывала их во время купания вдали от всех, но прошлым вечером она сидела у костра, пока распутывала волосы после долгой поездки верхом по равнинам. По ее лицу тогда было понятно, что ей неудобно с распущенными волосами, и он догадался, что она потеряла то, чем она обычно их собирала. Пока мужчина разгружал пони, он осторожно смотрел, как она привычно собрала волосы рукой. Демонстрируя свою гениальность, девушка взяла другой рукой косичку, которую сплел Бифур в знак принятия в клан, и обмотала ею несколько раз хвост, а потом закрепила бусиной. В результате получился не такой надежный хвост, какой получался у нее обычно, но он все же держал волосы. Еще он увидел, как она встала и покинула лагерь. Любопытство взяло вверх, и он направился за ней. Ответ получил сразу же, как девушка взяла в руки лук. Элизабет действительно стала стрелять лучше за последние несколько недель, что было без сомнений результатом ее усердных ежедневных тренировок. Так как лук редко использовался среди гномов, возможно, она стала одной из самых опытных в отряде, после Кили, Двалина и его самого. Девушка опустошила колчан несколько раз, а потом переключилась на меч, видимо, проигнорировав его совет тренироваться только с одним оружием каждый день. Она долго мучилась с некоторыми сложными движениями. Как только он увидел, как несколько прядей волос выбились из ее хвоста и прилипли к лицу, он обнаружил себя стоящим перед девушкой и перехватившим ее меч своим.       На следующее утро ее волосы были еще в большем беспорядке: хвост практически распустился, отчего волосы еще больше спутались. Прошлым вечером они больше не разговаривали после того, как он отправил ее за Бомбуром, а сейчас она поравнялась на пони с ним. Ветер поймал ее волосы, которые упали ей на лицо. В результате она выглядела менее строго, чем обычно: ее деликатные черты лица смягчились, из-за чего девушка стала выглядеть моложе, чем есть. – Не возражаешь, если я присоединюсь? – Лиззи лучезарно улыбнулась. Он лишь вопросительно на нее посмотрел. Она приняла это как приглашение начать разговор. – Я немного осваиваю Кхуздул, Бифур учит меня, так несколько слов… капельку, – сказала она, жестикулируя рукой. – Я помню, что ты сказал тогда в Бэг Энде, что я не могу его учить, я просто подумала, может это утверждение немного изменилось? – закончила она, повышая голос под конец и спрашивая тем самым. – Делай, как пожелаешь, – ответил мужчина, смотря вперед. – Я… подожди, что? – удивленно спросила она. Он хорошо понимал ее шок, помня, как еще в начале путешествия он достаточно жестко сказал, что ей нельзя этого делать. Однако теперь дела обстояли по-другому. – Ты теперь – член клана Огнебородов и имеешь полное право учить наш язык. – Правда? – спросила она удивленно, убрав волосы с лица. – Ты теперь фактически гном, – объяснил он, поняв, что она до сих пор не поняла всех последствий принятия ее в клан; она теперь была связана с ними законами и обычаями. – Хм, – красноречиво ответила девушка, а повернула голову и криво улыбнулась. – Надеюсь, это не значит, что у меня отрастет борода. – Думаю, ты бы выглядела мило с бородой, – влез Бофур. Он ехал позади них и, кажется, подслушал их разговор. Уголки губ Торина слегка приподнялись, хотя идея о бородатой Лиззи была не очень: ее лицо было слишком изящным для бороды, которая была у женщин гномов, она была человеком, и об этом нельзя было забывать. Элизабет улыбнулась Бофуру. – То есть ты не против, если я начну учить Кхуздул? – воодушевленно спросила она. – Это необходимо, раз ты являешься членом нашего клана, – сказал Торин. Однако потом подумал: Элизабет была странной и чужеземной, ей будет сложно заработать уважение гномов. Если она встретит гнома и начнет тут же разговаривать свободно на Кхуздуле, это может привести к конфликту. – Однако мы очень скрытная раса и защищаем свой язык, мы не разговариваем о нем с чужаками и даже не пишем на нем на надгробиях, – объяснил он. – Если ты его выучишь, тогда я советую начать с нескольких вежливых фраз, все остальное будет рассматриваться как агрессия. Лиззи надула губы. – Хорошо, – кивнула она, – и спасибо, – добавила она, улыбнувшись снова. Торин кивнул, а Лиззи поравнялась обратно с Бифуром и Бофуром.       Чем ближе они приближались к лесу, тем тише и реже были веселые шутки и разговоры. Лиззи за эти несколько дней выучила несколько слов на Кхуздуле. Бифур научил ее основным словам, вроде «да», «нет», «пожалуйста», «спасибо» и гномьему приветствию. Язык был сложнее, чем она представляла, произношение было непривычным, но она старалась, как могла. Они вышли за пределы земель Беорна, поэтому по ночам снова кто-то оставался на дозоре, и они тушили костер после приготовления пищи, зная, что пока они не дойдут до леса, они легкая добыча. Чувство, будто за тобой кто-то наблюдает, только росло, и до такой степени, что когда вечером на третий день они дошли до лесных ворот, весь отряд чувствовал себя пойманными в ловушку. Мрачные темные деревья и вход, будто огромная черная пасть, не особо помогали избавиться от этого ощущения, поэтому они решили переночевать подальше от входа, а утром храбро пойти в лес. Даже при восходе солнца лес не стал выглядеть менее зловещим. За толстыми грубыми ветвями, покрытыми плющом, совершенно не было видно света. Лиззи помнила из книг, что внутри будет очень темно, поэтому она подняла голову к солнцу, понимая, что не скоро увидит его вновь. – Ну, вот и Лихолесье, один из самых величайших лесов в северных землях. Надеюсь, вам нравится, как оно выглядит, – сказал Гэндальф гномам, которые сворачивали лагерь, готовясь к дороге. – Не взгромождайте ничего на пони, вы обещали отправить их назад у лесных ворот. Только гномы начали ворчать, как Гэндальф их прервал: – Видимо, у мистера Бэггинса зрение получше вашего, потому что он, в отличие от вас, заметил, что Беорн поблизости, и он любит своих животных, как детей. Это будет ужасной ошибкой – нажить себе такого врага как он, если вы не сдержите обещание, – сказал он, и Лиззи чуть ли не ударила себя по лбу, забыв, что он всё это время следовал за ними. Это наверняка и объясняло то чувство слежки в последние дни. – А что насчет твоей лошади? Ты не говорил, что отправишь ее обратно? – Торин звучал недовольно. – Да, потому что я на ней поеду, – ответил Гэндальф. Бильбо и другие гномы сразу же издали недовольный возглас. Лиззи и Торин переглянулись, так как она ему уже рассказала, что Гэндальф с ними не отправится. Когда их глаза встретились, девушка задумалась, что он чувствовал насчет дороги по этому лесу, ведь она ему фактически дала понять, что их схватят. Последние дни мужчина выглядел напряженным, но в целом он казался спокойным. Гэндальф быстро угомонил всех, сказав им, что у него важные дела на юге. Отряд начал грузить припасы на спины, и Бильбо чуть не упал от тяжести. Вещи Лиззи показались ей подозрительно легкими, и когда она заглянула внутрь, заметила, что кто-то забрал половину еды, которую она должна была нести, оставив при этом только ее личные вещи. Когда она спросила Бомбура об этом, тот ответил, что это Торин приказал разделить те припасы, что она должна была нести, так как ее спина все еще не зажила до конца. Удивлённо застыв, а потом улыбнувшись, девушка решила не расспрашивать о столь рыцарском поступке. Несмотря на то, что раны закрылись (видимо так магия Гэндальфа помогала ранам заживать быстрее), они все еще болели при резких движениях. Когда радостные пони ускакали прочь от темного Лихолесья, Гэндальф сел на свою лошадь. – До свидания, до свидания вам всем! Ваш путь теперь лежит через лес. Не сходите с тропы! Если вы сделаете это, то вы никогда не найдете ее снова и не выйдете из Лихолесья, и тогда ни я, ни кто-либо еще не увидят вас снова. – Нам действительно необходимо идти туда? – с мольбой в глазах спросил Бильбо у волшебника. – Или идти туда, или отказаться от участия в этой миссии, – строго ответил тот, посмотрев вниз на хоббита. – Я удивлен, мистер Бэггинс. Я думал, что вы нашли в себе больше храбрости за последние недели. Я рассчитываю на тебя и мисс Элизабет, что вы поможете добраться гномам до выхода из леса! – Я не имел в виду это! – сразу же запротестовал Бильбо. – Я имел в виду, нет ли нигде дороги в обход? – Есть, если хотите, можете идти двести миль на север к Серым Горам, которые кишат самыми ужасными гоблинами и орками, – сказал Гэндальф, заставив Бильбо пожалеть о своем вопросе. – Или вы можете удвоить это расстояние, пойдя на юг в земли Некроманта, что я вам крайне не советую. Поэтому прямо в лес и не раскисать! Удачи вам, и я надеюсь, что вы выйдете к Одинокой Горе. Лучше думайте о том, что Смауг не поджидает вас! – закончил он с усмешкой. – Умеешь утешить, – прорычал Торин, которому явно не пришлась по вкусу шутка про Смауга. – Раз ты не идешь с нами, тебе лучше ехать и не тратить время на разговоры. Гэндальф поднял свои густые брови. – Тогда до свидания, и в этот раз действительно до свидания. Берегите себя и не сходите с тропы! Отряд смотрел, как он уезжал, некоторые гномы бормотали что-то вроде «прощай и не возвращайся», выражая тем самым свое недовольство. Вскоре он скрылся из виду. Лиззи выпрямилась и повернулась к отряду с улыбкой на лице, пытаясь выглядеть смелой, зная при этом, что их ждет в лесу. – Ну, что? Пошли? – сказала она с напускным весельем. – Нет, – ответил Торин, все еще смотрящий в сторону, куда ускакал Гэндальф. Его губы были сжаты, а глаза сощурены. Он хотел убедиться, что волшебник действительно ушел. – Нет? – переспросила она, вопросительно подняв брови. Он повернулся к ней, и его лицо было мрачным и серьезным. – Мы не идем в Лихолесье, не сейчас, по крайней мере. Лиззи разинула рот от удивления, внутри что-то похолодело. – Прости, что? – Мы идем на север, в колонию в Серых горах, – сказал он, посмотрев ей в глаза, ожидая, что она начнет спорить, но она не могла этого сделать, так как была слишком шокирована и испугана, ее тревога резко переросла в страх. – Эред Митрин? – спросил Балин с ноткой удивления в голосе. – Да, – ответил Торин, доставая карту, чтобы показать им. – Там мы сядем на лодки и поплывем вниз по реке через лес до Озерного города, – объяснил он, показывая на карте путь. – Торин, нет, – на выдохе произнесла девушка, она начала паниковать, понимая, что он собирается изменить все. – Разве Гэндальф только что не сказал, что там гоблины и орки? – спросил Бильбо, нахмурив брови. – Есть риск, но гоблины и орки в самих горах, колония же находится на выступе, она хорошо защищена и никогда не завоевывалась, – объяснил Торин, показав на какое-то скопление гор между основной цепью и лесом. – Там же берет свое начало приток лесной реки, которая станет нашей дорогой. Всем остальным в отряде эта идея понравилась. Они начали обсуждать колонию между собой, требуя информацию у тех, кто там уже бывал. Они не понимали последствий решения Торина, не понимали, что тем самым он изменит всю историю. Лиззи подошла к нему, ее голос был слабым и тихим, выдавая ее страх: – Ты не можешь этого сделать, ты все изменишь, – практически прошипела она, ее глаза были широко открыты от ужаса. Он отвел ее в сторону, подальше от ушей. Девушка чувствовала, как тряслись ее руки, а сердце бешено билось. – В этом то и суть, мы изменим все, а не одну вещь, – его голос был таким же тихим, но уверенным. – Но тогда ты, возможно, не сможешь вернуть королевство, я не знаю, как менять события, – поспорила Лиззи, неосознанно выкручивая руки. – О боже, просто подумай о риске… – Я отказываюсь вести этот отряд в логово пауков и темницы эльфийского короля, – твердо сказал он, заставив ее пожалеть, что она рассказала ему о Лихолесье. – Если мне и суждено добиться успеха, то на своих собственных условиях, а не на тех, что описаны в книге. Она замотала головой, ее волосы разлетелись во все стороны. – Торин, я умоляю тебя… – отчаянно прошептала девушка, у ее груди появилось ноющее чувство, а дыхание участилось. Она чувствовала практически головокружение, будто ее душили. – Позволь тебе сказать кое-что, Элизабет, – он удивил ее, положив руки ей на плечи. Зрительный контакт помог ее немного успокоить. – История из твоего мира, ты в ней есть? – Я… – она моргнула и вздохнула, – нет, – ответила она медленно. – Тогда все уже изменилось, – он сосредоточенно посмотрел ей в глаза. Медленно он отпустил ее. – Думаю, тебе понравится Эред Митрин, им управляет член Огнебородых, – добавил он неожиданно мягким голосом. И после этого он присоединился к остальным, которые все так же весело обсуждали колонию и были рады, что им не придется идти в Лихолесье. – Мы идем на север, – объявил Торин, и все отправились в путь. – Черт, – на выдохе произнесла Лиззи, сдерживая слезы и идя за ними. – Черт, черт, черт…