Не задавай глупых вопросов

Оставьте, наконец, меня в покое, Я износил себя, как старое пальто. В окне кино, печальное, немое. Мне кто-то нужен? Нет, уже никто. Александр Вертинский Снейп нервно мерил шагами кабинет, не в силах отвлечься от навязчивых мыслей. Ну вот какое ему дело до этой девчонки? И ладно бы просто девчонки, но Грейнджер – это явно перебор. Да, она осталась одна, без поддержки родных и друзей, но он-то тут при чем? Почему он не мог просто дать ей зелье и оставить в покое? Что заставило его переступить через свою гордость, через тысячи стереотипов, через преподавательскую этику, наконец, и дать ей возможность начать жить заново? Видимо то, что в свое время никто не дал такой возможности ему. А может потому, что она мыслила совершенно так же, как он? Ведь это первый раз, когда он прочитал у кого-то мысли, настолько соответствующие его собственным. Вечно лишний, вечно презираемый, всегда на вторых ролях, один. Никакой поддержки, никакого сочувствия. «Ты – сильный, ты справишься сам, помощь нужна кому угодно, только не тебе» - не это ли он слышал всю свою жизнь? Но ему было легче. У него никогда никого не было, поэтому он изначально учился жить сам за себя и против всех. Ей в этом отношении пришлось намного сложнее – она потеряла самое ценное, причем потеряла разом и безвозвратно. Терять хуже, чем не иметь. Боль утраты переносится тяжелее, чем осознание отсутствия. Снейп терял лишь однажды, но и то с трудом перенес это, а девчонка лишилась всего разом. Сейчас ее ни в коем случае нельзя оставлять одну. Она не выстоит в одиночку против всего мира, даже если она сильная. Особенно, если она сильная. Девушка, по природе своей, обязана быть сильной, однако, это палка о двух концах. Чем чаще девушка проявляет свою силу, тем слабее и ранимее она становится. Нельзя позволять им быть сильными. Нужно, чтобы рядом всегда находился кто-то сильнее, кто-то, кто защищал бы, оберегал и не позволял этой силой пользоваться. Сильная девушка сгорает, словно свечка. От нее остается лишь тлеющий огарок. Всего на секунду вспомнив лицо гриффиндорки, он осознал, что она скоро догорит. Слишком долго она проявляла свою силу, слишком часто ею пользовалась. Нужно, чтобы кто-то остановил ее, поддержал, не позволил исчезнуть – догореть. И что-то ему подсказывало, что эту миссию придется ему взять на себя. Безусловно, он мог просто объяснить суть дела Минерве, но сомневался, что она сумеет что-нибудь сделать. Если уж они проворонили у девчонки нервный срыв, то где гарантии, что они не добьют ее психику окончательно? Странный, неуместно громкий для подземелий звук отвлек его от размышлений. Это было похоже на вой раненого животного, но в покоях, помимо него, находилось только одно живое существо, значит, и кричать могла только она – Грейнджер. Проговаривая в уме все существующие ругательства, он вылетел в гостиную и не обнаружил там девчонки. Вопль доносился из ванной и никак не прекращался. Выругавшись уже вслух, зельевар заклинанием отпер дверь и увидел Гермиону стоящей по колено в воде, от которой исходил пар. Гриффиндорка прижимала к себе полотенце и истошно вопила, не в силах шевельнуться. Недолго думая, Снейп выдернул ее из воды, взмахом палочки отключил воду и понес пострадавшую в гостиную, дабы убрать последствия ее очередной оплошности. Усадив источник проблем на край кровати, он призвал необходимые мази и зелья и начал спасательную операцию, проклиная гриффиндорцев и их пресловутый «талант» попадать в неприятности. После насильного вливания в девушку обезболивающего, зельевар обработал ее жуткие красные, покрывающиеся волдырями, ноги и осторожно перевязал их смоченными в противоожоговом зелье бинтами. Только закрепив последнюю повязку, Северус перевел взгляд на Гермиону и, в который раз за вечер, чертыхнулся. Она сидела, понуро опустив плечи, словно тряпичная кукла, тусклые глаза безвольно смотрели куда-то вдаль, кожа побледнела, губы стали синими и очень сухими. Ко всему прочему, девушка тяжело дышала, и ее бил сильный озноб. Схватив ее за запястье, профессор нащупал пульс – сердце ученицы колотилось с бешеной скоростью. Все признаки сильного травматического шока налицо. Ну не Поппи же звать, в самом деле. Сам разберется, и не таких вытаскивал. Еще раз охладив повязки, он трансфигурировал все еще висящее на Грейнджер полотенце в свободную ночнушку, осторожно пододвинул девочку к стене, оперев спиной на подушки и поплотнее укутал в призванное из спальни пуховое одеяло. Помня, насколько в таком состоянии хочется пить, он налил в бокал огневиски, слегка разбавив его водой и попытался напоить этим девушку. Она послушно выпила жидкость, но здравый смысл, видимо, не спешил возвращаться в голову лучшей ученицы школы. Снейп знал, что самое срочное он сделал. Оставалось одно, не настолько необходимое в обычной ситуации, но жизненно важное в данном случае – внушить находящейся в прострации гриффиндорке, что боль уже позади, и что она в безопасности. Было только одно «но»: он не умел утешать людей. Язвить, оскорблять, подначивать - сколько угодно, но никогда ему не удавалось найти нужных слов, чтобы поддержать кого-то. Да и ему это не было так уж необходимо. Может попробовать надавить на ее эмоции? Не сможет же она просто игнорировать его выпады… Или сможет? Стоило попробовать. - Мисс Грейнджер, я хотел взять вас в Ученики, как ценного помощника, а не как источник новых проблем. Неприятностей мне и от ваших друзей хватает… Мисс Грейнджер, прекратите изображать из себя невесть что… Мерлин, Грейнджер, да придите же вы в себя наконец! Он немного встряхнул ее за плечи и, приподняв голову за подбородок, заглянул в глаза. Невидящий взгляд по-прежнему был устремлен куда-то внутрь себя. Озноб не исчезал, не смотря на теплое одеяло. Создавалось ощущение, что она до ужаса чем-то напугана. Видимо, придется все-таки позвать Поппи. Как он этого не хотел. Она наверняка изворчится, пока будет лечить девчонку. Не то чтобы он как-то плохо относился к школьной медиковедьме, но нотации слушать не хотелось. Он уже шагнул к камину, когда услышал тихое: - Пить. Снейп мгновенно оказался возле буфета, снова разбавил водой огневиски и вернулся к девушке. Она с трудом удерживала стакан в руках, поэтому ему пришлось придерживать его, пока она не допила спасительную жидкость. Зубы стучали о краешек фужера, доказывая, что проблемы еще не кончились. - Мисс Грейнджер, - как можно мягче заговорил Снейп, - у вас что-нибудь болит? Гермиона опустила взгляд и тихонько помотала головой. - Вам плохо? - Мне страшно. Одна фраза. Два коротких слова. И глаза затравленного зверька, смотревшие на него из-под дрожащих ресниц… - Почему? - Я больше не могу быть одна. Что можно сказать на такое заявление? Что она не одна? Это ложь. У нее действительно больше никого нет. Что все будет хорошо? Это бред. Хорошо ей в ближайшее время явно не станет. Что она справится? Это глупость. Одна она с этим точно не справится, уже не справляется. - Вы просто слишком долго были сильной. Вам нужно научиться ценить себя и быть независимой от других, иначе общество вас погубит. - А без общества я и так погибну. Мне не интересна моя жизнь. Я живу для других. - Тот человек, который хочет жить ради других, не должен пренебрегать собственной жизнью.* - А зачем мне нужна моя жизнь? - Не задавайте глупых вопросов! Вас послушать, так жизнь – это ничто. Не смейте никогда даже думать о подобном, не то, что произносить это вслух. Жизнь – это великий дар, даже когда кажется страшным проклятием. За право жить нужно бороться. - А я устала бороться. Устала доказывать, что я все могу. Нет больше сил переступать через себя. Мне уже все равно, что со мной будет. - Вам просто нужно отдохнуть. Ложитесь и выспитесь как следует. Вам завтра не стоит идти на занятия. - Но завтра же трансфигурация и нумерология! Мне ни в коем случае нельзя пропускать лекции! - Я поговорю с профессорами, а конспекты возьмете у кого-нибудь из класса. - Обычно их берут у меня, поскольку больше никто не пишет. - Значит, выучите по учебнику, вам не привыкать. А ваши оболтусы-одноклассники получат по заслугам. И вообще, хватит препираться. Теперь вы будете делать так, как скажет Мастер, даже если вы с этим не согласны. Это один из основных пунктов договора Ученика, привыкайте. - Я хотела еще спросить, сэр… - Спите. Все вопросы утром. - Всего один вопрос, сэр. - Ладно, но только один. - Почему вы мне помогаете? - Мои мотивы, мисс Грейнджер, не вашего ума дело. Я делаю это, потому что считаю нужным поступать именно так. - Но, сэр… - Спать! Лимит глупостей на сегодня исчерпан. Он резко развернулся и ушел обратно в кабинет. Почему он ей помогает? Эх, если он сам знал ответ на этот вопрос. Одно он знал точно, вне зависимости от причины он не оставит ее одну. А раз так, значит нужно договориться обо всем с Минервой. Зельевар вернулся в гостиную, чтобы воспользоваться камином и увидел Гермиону свернувшейся калачиком в огромном одеяле. Девушка спала, подложив ладошку под щеку, как маленькая, и чему-то слегка улыбалась. Снейп заклинанием погасил свет, оставив на столе лишь крохотную свечку, и согрел в комнате воздух, заметив, что ученица все еще немного дрожит. После чего тихо преодолел расстояние до камина и переместился к директору школы, дабы поговорить о ее любимой ученице. Даа, этот год будет очень тяжелым. ______ * Гюйо Ж. Дорогие мои, любимые читатели, пожалуйста, не забывайте оставить пару строк после прочтения главы, ибо автор нервный и переживает