Не задавай глупых вопросов

Вот видишь, любимый: я вот она - вся пред тобою!.. Слова мне скажи! Ну, пожалуйста, нет больше мочи!.. Чтоб только не молча! Слова говори мне, слова говори мне - любые! Какие захочешь, чтоб только не молча, любимый! Слова говори мне. Без этого радость - не в радость... Скажи, что со мной хорошо. И что я тебе нравлюсь. Скажи, что ты любишь меня! Притворись на мгновенье! Соври, что меня не забудешь. Соври, я поверю. Р.Рождественский «Монолог женщины» Открыть или не открывать? Зайти или убежать прочь? Понадеяться на лучшее или признать, что чудес не бывает?.. Открыть или не открывать? Гермиона уже несколько минут стояла у двери в комнаты профессора Снейпа и сомневалась, стоит ли ей туда входить. В который раз она в полной уверенности обхватывала ладошкой дверную ручку и в последний момент отдергивала, боясь ее повернуть. Как он ее встретит? Что он скажет, когда увидит ее? Может, он и вовсе прогонит ее, это было бы неудивительно. И все-таки, открыть или не открывать? Она в который раз потянулась к замку, когда дверь внезапно распахнулась, и в проеме появился хозяин апартаментов. - Ну, и долго вы еще собираетесь тут торчать? - А… я… но… Как вы узнали, что я… - Если вы забыли, у меня охранные чары на каждом замке, так что я узнал о вашем прибытии, как только вы подошли, но уж никак не ожидал, что вы столько времени простоите на пороге. У меня аж голова загудела от завываний охранки. Входите уже, не стойте. Он сделал шаг в сторону, пропуская ее войти. Внутри, в общем-то, ничего не поменялось, только вместо журнального столика возле камина стоял обычный стол с двумя креслами по бокам. - Мисс Грейнджер, я полагаю, вы хорошо себя чувствуете? - Да, Мастер. - То есть вы в силах составить мне компанию и развлечь меня беседой? - Думаю, да, Мастер. - Отлично. Значит, именно этим вы сейчас и займетесь. Садитесь за стол. Будем считать это практикой по лечению гриффиндорского идиотизма. - Вы, наверное, хотели сказать «героизма», Мастер. - Что, простите? - Обычно говорят «гриффиндорский героизм», а не идиотизм. - То, что вы зовете героизмом, нормальные люди называют идиотизмом, и это надо лечить. Садитесь за стол. - Да, Мастер. - Кхм… Я, как, наверное, и вы, много размышлял о произошедшем. Нам нужно многое обсудить и выяснить. Прежде всего, насчет наших с вами отношений. - Мастер, я прекрасно понимаю, что все ваши слова были сказаны, чтобы вытащить меня, и что я должна принимать их за ничто иное, кроме как попытку не дать мне умереть. Мне очень жаль, что я причинила вам столько беспокойства и стала обузой, и я… - Нет. - Что, нет? - Вы не обуза, вы не должны извиняться за причиненное вами беспокойство, поскольку во всем виноват я в первую очередь, и все, что я говорил – это вовсе не попытка красиво соврать. Я действительно имел в виду то, что говорил. Мне очень сложно объяснить происходящее, я не мастер описывать свои эмоции, поэтому постарайтесь понять все с первого раза. Я ни разу не романтик, мне не свойственно говорить и делать какие-то милые и приятные вещи. Я не понимаю, что изменилось за последний год, но с появлением в моей жизни одной несносной гриффиндорки моя жизнь стала мне небезразлична, и что еще более важно, мне стала небезразлична еще и ее жизнь. Гермиона, я отвратительный, черный человек, я убил многих, я творил и видел вещи, которые разрушили во мне все человеческое. Не думаю, что я именно тот человек, которого вы ждете, но, врать не стану, вы влюбили меня в себя. - Это значит, вы… - Да, Гермиона, я люблю вас… тебя. - Этого просто не может быть. Зачем вы мне все это говорите? Вам нужно от меня что-то еще? Скажите сразу, я все сделаю, только не врите снова. - Боюсь, что на этот раз это не ложь. Я читал твои дневники, Гермиона, я видел твои письма, я смотрел твои мысли. Неужели ты думаешь, что после всего, что ты для меня сделала, я смогу не полюбить тебя? - Не могу поверить. Как такое возможно? - Ты же видела мелиссу, уж она-то не может соврать. - Да, она не может. - Это ни к чему тебя не обязывает, просто знай, что это так. Если тебе противно, можешь уйти. Она оторвала взгляд от лежащих на коленях ладоней и взглянула ему в глаза. На нее смотрел уставший забитый, измученный жизнью мужчина, от которого сквозило бездонное отчаяние. Он не верит, что может быть кому-то нужен. Он такой же, как она. - Я вовсе не хочу никуда уходить, тем более, если вы не собираетесь меня прогонять. Может, вы и черный человек, может я и видела не так много ужасов, как видели вы, но и мне, поверьте, досталось немало. Я никогда не считала вас отвратительным, я никогда не признаю, что вы такой. От вас я видела больше сочувствия и понимания, чем от всех близких вместе взятых. Если вы действительно читали все мои записи, то должны это знать. Позвольте, я спрошу еще раз, но ответьте, не отводя глаз, вы любите меня? Мужчина поднялся из-за стола, приблизился к ней и, наклонившись над ней, сорванным голосом повторил: - Я люблю тебя. - Вы не лжете? - О, Мерлин, хотя бы сейчас не задавай глупых вопросов. Я мог бы соврать в чем угодно, но не в этом и не при таких обстоятельствах… Эй, что происходит? Я что-то не так сказал? Почему ты плачешь? Она размазала по щекам набежавшие слезы и широко улыбнулась: - Я счастлива! Я все-таки вам небезразлична. - Какая же ты все же дурочка! А еще лучшая студентка Хогвартса. Ладно, давай наконец поедим чего-нибудь, я ужасно голодный. - Точно! Давно хотела спросить, - воскликнула она, чуть успокоившись, - та дверь, что всегда закрыта, возле моей комнаты, это вход на кухню? - Да, когда я только начал преподавать, я попросил директора создать в моих апартаментах кухню, чтобы готовить самому, но нагрузка оказалась слишком большой, потому я быстро отказался от этой идеи. - Но там есть все для готовки, так? - Полагаю, да, а что? - Тогда, идем. – Девушка схватила его за рукав мантии и потащила следом. Возле вышеупомянутой двери она остановилась. – Откройте ее. Через пару мгновений она уже стояла внутри, оценивая фронт работ. - Сядьте пока вон на стул, я сейчас все сама сделаю. За этими словами последовала пара десятков взмахов палочкой, после чего помещение сверкало чистотой, вся утварь была развешена и расставлена по местам, а в печи разгорался огонек. - Меган, ты мне нужна. - Да, мисс Гермиона? - Принеси сюда, пожалуйста, пачку макарон, полкило куриных сердечек, грамм сто шампиньонов, пакет сливок, кусочек сыра, графинчик масла и наполни вон тот шкаф приправами. Деньги я потом верну, хорошо? - Мисс Гермионе больше не нравится приготовленная эльфами еда? Мисс Гермиона недовольна? - Это не так, Меган, эльфы – отличные кулинары, но я люблю готовить сама, понимаешь? Ты можешь принести мне то, что я назвала? - Меган может, Меган сейчас принесет. - Мисс Грейнджер, могу я узнать, что за бес снес вам голову? - Не обижайтесь, Мастер, но, кажется, этим бесом были вы. - Вот, мисс Гермиона, Меган все принесла. - Спасибо огромное, Меган, ты можешь идти. Мастер, вы справитесь, если я попрошу вас натереть сыр и порезать грибы? - Это прозвучало как сомнение в моих способностях. Разумеется, справлюсь. - Тогда, вот вам терка и нож. А я пока займусь мясом. - Не понимаю, зачем вы это все затеяли? Можно же было просто заказать то, что вы хотите эльфам. - Но это скучно. – Она заклинанием вскипятила воду и поставила макароны вариться. – Тем более, приготовленная самим собой еда всегда вкуснее. - Это суеверия. - Боюсь, Мастер, ваш взгляд основан на слухах, а не на собственном опыте, тогда как я не раз убеждалась в правдивости этого факта. А резать шампиньоны лучше на небольшие кубики либо на полосочки, так они лучше прожарятся и не утратят весь свой сок. - Это вы будете рассказывать мне? Мастеру Зельеварения? - Не путайте Зельеварение и Готовку! Это принципиально разные вещи. Согласитесь, от зелья вы ждете действенности, а отнюдь не наилучшего вкуса. - Пожалуй. - Так что на кухне вам придется принимать во внимание мои поправки, Мастер. - Кажется, кое-кто дорвался до власти и зазвездился. - Кто бы говорил. Сами-то разве не этим занимаетесь, последние двадцать лет преподавая студентам? Разве не приятно ощущать силу своего слова на других людей? - Туше, мисс Грейнджер. - Почему вы снова перешли на официальное обращение? - Потому что вы не давали своего разрешения на неформальное обращение. - Кажется, полчаса назад вас это не смущало. - Полчаса назад обстановка была другая, да и ситуация располагала. - Мне кажется, сейчас она куда как более располагающая. Я не настаиваю, но вы вполне можете звать меня по имени. В конце концов, я всего лишь девчонка. - О нет, Гермиона, вы намного больше, чем «всего лишь девчонка», вы – самое невероятное, что когда-либо происходило в моей жизни… - Ай! - Что случилось?! - Палец случайно порезала. - А еще самое несуразное. Вульнера санентур. - Спасибо, Мастер. Странно это, я не резала пальцы при готовке уже лет этак пять. - Ну так вы же по обыкновению своему болтаете, не смотрите, что делаете и не состредатачиваетесь на процессе готовки. Слава Мерлину, не отрезали себе ничего. - А кто меня из равновесия выбил своими признаниями? Разве ж можно такое между делом заявлять? Дорезайте уже шампиньоны, я выкладываю мясо на сковородку. - Дорезал я уже, вот. Девушка обжарила сердечки, добавила к ним идеально нарезанные грибы, подождала пару минут, после чего влила смесь сливок и горчицы, накрыла крышкой и оставила варево на огне тушиться. - Вы закончили с сыром? - Разумеется, нет, его же много! - Давайте сюда, я доделаю. - Нет, я сам. Девушка молча усмехнулась и пошла мешать макароны. - Мастер, расскажите что-нибудь, пожалуйста. - Что рассказать? - Да что угодно, просто что-нибудь. - Я вам когда-нибудь рассказывал о моих исследованиях и открытиях? - Нет, Мастер, ни разу. - Хотите послушать? - Конечно да! - Ну, слушайте. Первый мой проект – это было исследование для получения Мастерской степени, я изучал взаимодействие молока с другими компонентами, часто используемыми в зельеварении, поскольку оно практически не используется в зельях. Как оказалось, очень многие рецепты можно улучшить, если использовать молоко в качестве смягчающего элемента. Например, большинство зелий слишком мощные, чтобы давать их детям. А, заменяя некоторые вещества молоком или используя травы, сваренные предварительно в молоке, можно значительно снизить, грубо говоря, ядреность зелья, не рискуя потерять эффективности отвара. Сейчас очень многие детские лекари используют этот метод приготовления зелий. - Здорово! Я читала об этом в «Вестнике Зельевара», но не знала, что открытие принадлежит вам. - Девушка отобрала у профессора миску с сыром, высыпала его на начавшее подрумяниваться мясо и снова накрыла крышкой. – А что еще вы исследовали, Мастер? - У меня было не так много времени, чтобы заниматься наукой. Работа в школе предполагает полную отдачу. Я опубликовал многие работы в «Вестнике» анонимно, и то были скорее небольшие статьи, нежели полноценные исследования. Самой большой моей работой остается проект о возможности объединения зельеварения и ментальных техник при работе с восстановлением утраченных воспоминаний. Именно за него я получил Мастерскую степень в Легилименции и Окклюменции. Этот метод сейчас проходит испытания в одном из отделов Святого Мунго. - То есть он может помочь вернуть память родителям Невилла и профессору Локхарду? - Наверное, может, если он сработает. Теоретические выводы – это одно, Гермиона, а вот их действие на практике – совершенно иное. У вас в руках может быть идеальный рецепт какого-нибудь зелья, а котел будет снова и снова взрываться при попытке его сварить, как и происходит сейчас с одним моим экспериментом. Все это лишь потому, что, сколь бы мы ни уверяли, что досконально изучили этот мир, мы все равно многого не понимаем. И пока формула не доказала свою действительность на практике, она бесполезна. Мой метод сработал лишь на одном человеке. Если он поможет еще нескольким, тогда его можно будет считать успешным. Пока он многообещающе лежит в запасниках на бумаге и ждет своего часа. - Вот, Мастер, приятного аппетита! – С этими словами перед ним опустилось блюдо с готовым ужином. Он на секунду оторопел, потому как, во-первых, он не заметил, в какой момент на столе появилась скатерть и посуда, а во-вторых, потому что не понял, как из того набора продуктов она умудрилась приготовить то, что сейчас лежало перед ним. В небольшом глиняном горшочке было сделано что-то вроде гнезда из лапши, в серединке которого лежали сердечки под тонкой сырной корочкой в сливочном соусе, слегка посыпанные зеленью. Пахло это все просто божественно, да и выглядело великолепно. - И вам, - неуверенно пробормотал он. - Правда, я не нашла ничего попить, потому заварила мелиссу. Надеюсь, вы не против? - Нисколько. По правде говоря, я ее ни разу не пил как самостоятельный напиток, так что буду рад попробовать. - Хорошо. Девушка устроилась напротив, подтащив к столу рабочую табуретку. - Мерлин, Гермиона, это невероятно вкусно! Что за чары вы использовали? - Эм, тут нет никаких чар, я всегда готовлю без магии. - Как, совсем? - Ну, в ней нет необходимости. Вы же нарезаете все ингредиенты руками, хотя могли бы зачаровывать ножи. - Это влияет на действенность сырья. - А тут это влияет на вкус. И вообще, - сказала она, опустив глаза, - стоило сделать все самой, чтобы услышать вашу похвалу. - Вы так говорите, словно моя похвала – это нечто, случающееся раз в сто лет. - А разве не так? Особенно гриффиндорке, особенно Ходячей Энциклопедии. Если припомнить, это первый раз, когда вы похвалили меня напрямую. - Ну, тогда, я продолжу вас удивлять. Предлагаю вам в апреле досрочно сдать все экзамены через министерство, получить диплом об окончании школы и в мае подать заявку на получение степени Мастера в Зельеварении. - Я же не успею подготовиться! Да и вообще, я же не справлюсь! Я еще и пропустила столько. Я просто не смогу. - Сможете. Я в вас верю. - Последние слова были сказаны прямо в глаза, ибо он подошел к ней, встал напротив и приподнял ее лицо за подбородок, заставив посмотреть на себя. – Вы справитесь. - Хорошо, Мастер, я попробую. - Вот и отлично. Спасибо за угощение. - Пожалуйста… Ой! Гермиона попыталась отстраниться, но табуретка подкосилась, и студентка кубарем свалилась с нее, ударившись всем, чем можно обо все, что было рядом. - Это ж как же вы выжили то все эти годы, вы ж хуже Лонгботтома, ей богу. Давайте руку. Все цело, ничего не сломали? - Вроде нет, Мастер. Ничего страшного, я часто падаю. - Я уж заметил. Идемте в лабораторию. - Зачем? - Вероятно, чтобы свести синяки до того, как они сделают из вас ежевику. - Почему ежевику? - Потому что тоже в шишках и синяя. Не задавайте глупых вопросов, просто идите. В лаборатории Гермиона впервые не увидела привычного порядка. Все поверхности были завалены ингредиентами разной степени нарезанности и накрошенности, все существующие в ней ножи лежали грязными между десятком котлов, покрытых толстым слоем накипи. - Сядьте на что-нибудь, я найду пока мазь. - Профессор, что здесь случилось? - Я экспериментировал. - Это ж как вас нужно было разозлить, чтобы лаборатория превратилась в то, что я вижу сейчас? - С чего вы взяли, что я злился? - С того, что вы бы никогда не сотворили подобное, если бы сохраняли спокойствие. - Ну, хорошо, да, признаю, я был зол. - Почему? - Потому что уже несколько месяцев не могу добиться нужного результата эксперимента. В формуле все идеально, а котлы взрываются с завидным постоянством. - Может, я могу чем-нибудь помочь? - Не думаю. Теперь я уже чисто из принципа обязан найти решение проблемы. - А я и не предлагаю ее решать, я предлагаю немного с ней помочь. Знаете, взгляд со стороны и все такое. Просто покажите рецепт, пожалуйста. - А-а, Мерлин вас побери. Вот там, под серебряным котлом. Он продолжил ковыряться в шкафу, а она взяла пергамент, забралась на край столешницы и принялась изучать написанное. - Мастер, вы меня поражаете. - Что? Почему? - Ну разве можно брать такие сильные побочные компоненты на такую плохостыкующуюся основу. - Но ведь все идеально! - Да, по формулам зельеварения, а по сочетанию трав – нет. Как можно в одно зелье добавить корень валерианы и зверобой?! Да еще и барбарис сюда же замешать после того, как они провзаимодействовали? - Не вижу в этом ничего катастрофического. - Как же? Барбарис нейтрализует действие любого успокаивающего компонента, разве нет? - Но в данном случае добавлена белладонна, она сохранит эти свойства. - Не совсем, она скорее прореагирует с крысиными сердечками и испортит ингредиент. - И что вы предлагаете? - Я вряд ли могу что-то предложить, потому как, я не знаю, чего вы добиваетесь. - Этого я вам говорить не намерен, однако, хотел бы выслушать, как бы адаптировали состав вы. - Ну, для начала, выбрала бы что-то одно, либо зверобой, либо валериану, причем, лучше зверобой, он рассасывает рубцы и разравнивает кожу. Барбарис стоит добавлять только с чем-нибудь сильным, чтобы он сохранил свои кровоостанавливающие и противовоспалительные свойства и не вступал в реакцию с успокаивающими травами. На самом деле, его можно взять в качестве второй основы и добавить отвар крапивы. Сюда же, судя по свойствам других выбранных вами компонентов, может подойти вытяжка из еловой хвои и настойка тысячелистника, ибо они способствуют повышению свертываемости крови в результате сужения кровеносных сосудов. Плюс, здесь уместен будет луковый экстракт, обладающий смягчающим, сглаживающим и противовоспалительным эффектом, что очень хорошо спасет от шрамов. - Гермиона, откуда такие познания? - Меня вырастила бабушка, Мастер. У нее был свой сад, в котором она выращивала травы, а рядом был лес, вот она и научила, что с чем можно сочетать, что чем можно вылечить и частенько приговаривала: «На каждую болячку своя травинка найдется». - Но это же скорее шарлатанство, нежели наука. - О нет, Мастер, вы ошибаетесь. Этим люди жили веками и до сих пор не забыли. Что может вылечить лучше, чем сама природа? Шарлатанством это назвали те, кто не умел этим пользоваться, но хотел заработать. Травники секретов своих людям просто так не раскрывают, а главные свои секреты берегут и передают из поколения в поколение. - Но ведь вы же мне сейчас все это рассказали. - Так я ж не семейные секреты вам выболтала, а всенародно известные факты до вас донесла. Просто маги настолько зациклились на магии, что совершенно перестали интересоваться миром как таковым. - Я подумаю над вашими словами, Гермиона. - Ну и консерватор же вы, Мастер. - Эт почему? - Вы по-прежнему обращаетесь ко мне на «вы», хоть и по имени. - Я задумался. - Вы задумались больше часа назад… Можно мне здесь прибраться? - Валяйте, у вас это явно лучше получается. Как закончите, приходите в гостиную, будем пробовать эту вашу мелиссу. Заодно обсудим дальнейшие планы по вашей учебе. - Да, Мастер. Ученица и правда довольно быстро управилась с уборкой и вернулась к профессору. - Что у вас не так с руками, Гермиона? - А что с ними не так, Мастер? - Вы постоянно растираете их, а когда отпускаете, они дрожат не прекращая. - Я не знаю, Мастер, оно само. Он невербально запустил в нее диагностическое заклинание. - Нет, ну вот что вы за человек? Почему из вас все время приходится все выпытывать да вытягивать? Почему вам так наплевать на себя, вы мне можете объяснить? - Я не понимаю, Мастер. - Все вы прекрасно понимаете, мисс. Вы замерзли, у вас поднимается температура, гудит голова и сердце колотится как бешенное. Неужели нельзя было сразу сказать, что вам нехорошо? - Я последние несколько недель терпела вещи и похуже, на подобные мелочи как-то отвыкаешь обращать внимания. - Ничего не знаю, марш к себе. Я сейчас позову мадам Помфри. - Мастер, не надо. Она же, скорее всего, уже спит, не будите ее. Она ведь так сильно устает. - Это ее работа, Гермиона. - Нет, ее работа – все остальные студенты. Я могу и так перебиться. Мигрень и озноб не те причины, по которым нужно будить уставшего человека. - Молчать. Здесь я решаю, что стоит делать, а чего нет. Немедленно идите к себе, переоденьтесь и укладывайтесь в кровать. Сейчас же. - Да, Мастер. Девушка ушла из комнаты, продолжая играть неудовольствие, и ликовала внутри: кому-то не наплевать на нее; она действительно ему небезразлична. Пришедшая вскоре медиковедьма безапелляционно заявила: - А чего вы хотели, профессор Снейп? Она еще легко отделалась. Это стандартные последствия, постреанимационная болезнь, не более. У девочки банальное нарушение кровообращения. Какое-то время она будет замерзать при малейшем ветре, потому как организм временно не будет способен постоянно сохранять и поддерживать тепло в теле. Так что ничего удивительного, что она дрожит, что у нее мигрень и слегка учащенное сердцебиение. Ей просто нужно постепенно вернуться к нормальной жизни, восстановить силы и, главное, не перетруждаться и побольше отдыхать. Надеюсь, профессор, вы проследите за этим. - Будьте уверены, мадам Помфри, прослежу. Ей можно мелиссу? - Мелиссу? Думаю, не повредит. - Хорошо. Мисс Грейнджер, не засыпайте, пожалуйста, я сейчас вернусь, мне нужно еще кое-что вам сказать. Мадам Помфри, прошу. – Преподаватель пропустил женщину вперед и вышел следом. – Поппи, скажи честно, это серьезно? - Серьезно? Северус, ты с ума сошел? После перенесенной смерти уже не существует серьезных заболеваний. Не переживай так, она справится. Просто сейчас ее нужно немного поберечь. - Я лишь уточнил. Гермиона же совершенно не умеет не перетруждаться. - Уже просто «Гермиона», Северус? - Не цепляйся к словам. - Я не цепляюсь к словам, наглый мальчишка, я обращаю внимание на детали. У тебя ничего не бывает просто так. Надеюсь, вы быстро сойдетесь. - Что? Ты о чем? - А? Нет, ни о чем. Хочешь совет, Северус? - Какой такой совет? - Как быстро поладить с ней? - Ну, подскажи, мудрая опытная женщина, раз уж знаешь, как. - Подарки, наивный ты человек. Все женщины, сколько бы они не утверждали, что мужчины – дети, сами, в сущности своей, тоже остаются маленькими девочками. А все девочки любят восхищение и подарки. Подарки, разумеется, только в том случае, если они именно такие, какие ей хочется. - А чего ей хочется? - А ты подумай сам, чай не глупым родился. Жизнь предложила тебе задачку посложнее всего, что ты уже решал. Посмотрим, сможешь ли ты ее раскусить. - Я смогу. - Самоуверенно. Она хочет быть счастливой, ты хочешь сделать ее таковой. Ваши желания целиком и полностью совпадают, нужен только дополнительный фактор. Найдешь его, и все проблемы мигом решатся. - И где же мне взять его, этот фактор? - Отвечу тебе твоей же фразой: не задавай глупых вопросов. Ты уже знаешь ответ, ему нужно только придать форму. - О чем это ты? - Ты наблюдал за девочкой столько лет, и до сих пор не знаешь, что она ценит больше всего? - Знаю, но… - Ну так и действуй. Ваше счастье в твоих руках, Северус. Распорядись им с умом. Спокойной ночи, профессор Снейп. Декан кивнул в пустоту и вернулся в комнату гриффиндорки. - Мисс Грейнджер… Гермиона, я хотел попросить вас… тебя не скрывать любое свое недомогание. Понимаешь, теперь не нужно терпеть боль, теперь можно просто подойти и попросить помощи. Это ничуть не стыдно. И вообще, разве не прекрасно, что есть на свете кто-то, с кем можно разделить свою боль? - Да, Мастер, наверное, в этом и есть счастье. - О нет, Гермиона, счастье – это больше, чем разделение боли. Счастье – это переживание напополам успехов и неудач, умение радоваться и огорчаться за другого человека, это осознание своей необходимости другому человеку. Счастье, Гермиона, это взаимная любовь. - Профессор осторожно провел рукой по ее волосам. – А теперь спи, и пусть твой сон, в кои-то веки, принесет тебе покой. Мерлин, что же она за девушка. Просто невероятное, необыкновенное создание – наивный ребенок со стержнем взрослой женщины внутри. За какие заслуги ему послали это сокровище он не знал, но твердо вознамерился сохранить ее и сберечь.