Хроноворот судьбы

С утра Сириус проснулся от того, что мышцы его рук и ног ужасно ныли. Открыв один глаз, он тут же опустил веко обратно, потому что яркое солнце ослепило его. Пробурчав какие-то ругательства себе под нос, Бродяга натянул на голову одеяло. Потом он все же начал осознавать, что что-то в его позе не так. Он сидел возле чьей-то кровати, положив на нее руки и голову, а ноги вообще непонятно как были сложены на полу. Парень то ли сидел на коленях, то ли все же располагался на пятой точке. Это было нечто среднее. Гриффиндорец осторожно высунул свою голову из-под одеяла так, чтобы солнце не светило ему в глаза. Сначала он посмотрел на дверь, потом на шкаф, а затем осторожно перевел взгляд на кровать. Она была идеально заправлена, если не считать того куска одеяла, который Сириус помял, и на ней никого не было. Юноша быстро вскочил, но тут же, охнув, сел обратно на пол. Его ноги затекли и не хотели слушаться. Юноша, заметив, что до этого он был аккуратно укрыт пледом, который сейчас лежал на полу, усмехнулся.  — Гермиона, Гермиона, — покачал головой Бродяга и потихоньку начал вставать, так как ноги постепенно отходили. Потом парень все же заново заправил кровать и вышел из комнаты, направляясь на кухню. Там уже сидели все Мародеры, к которым, как вы помните, с недавних пор относился и Северус. Они все были сонные и уставшие.  — Не выспались, ребята? — поприветствовал их Бродяга и упал на стул рядом с Артуром.  — Не очень, — буркнул ему в ответ лохматый Джеймс.  — Может, кому кофе? — предложил Лунатик.  — Пусть этим Гермиона займется. У нее это хорошо получается, — улыбнулся Сириус.  — А она утром уехала, — так же сонно, как и его кузен, буркнул Северус.  — Как уехала? — воскликнул Блэк.  — А вот так, — передразнил его Ворон, а потом ответил Ремусу. — Мне, но без молока.  — И мне тогда тоже, — попросил Артур друга.  — Хорошо, — улыбнулся оборотень и пошел доставать кружки.  — А куда она умчалась? — все продолжал допытываться голубоглазый гриффиндорец.  — Сказала, что по делам, — грустно усмехнулся Северус. После этих слов все как-то сникли, вспоминая события вчерашнего дня. Никто так и не смог понять, что же в словах Пожирателя разозлило девушку. Конечно, все были готовы выручить своего друга, но Гермиона не просто спасла его, но и сорвалась после этого.  — Дамблдор же сказал, что ее нельзя тревожить, — вдруг заметил Блэк.  — То-то и оно, — поддакнул Артур. — Но ей, по-моему, плевать на слова директора.  — И что же у нее за дела такие? — задумчиво вздохнул Сохатый, а потом решил немного разрядить обстановку. — Эй, Северус, — обратился он к своему кузену, — а может, ты нам поведаешь? Не просто же так она что-то тебе на ушко утром шептала. У Сириуса в груди больно кольнуло, но он старался не подавать виду, что его задели слова друга. А вот Северус никак не отреагировал: он не закричал, не покраснел и даже не смутился. Он просто пожал плечами и сказал:  — Она сделала мне одно деловое предложение.  — Прямо-таки деловое? — с еле заметной горечью в голосе съязвил Бродяга.  — Именно деловое, — улыбнулся слизеринец. — Спасибо, Ремус, — поблагодарил он старосту, когда тот поставил перед ним кружку с кофе.  — А ты что-нибудь выяснил, Бродяга? — спросил Блэка Джеймс, намекая на медальон.  — Да, — кивнул головой гриффиндороец, нахмурившись.  — Ну что, докладывай, — улыбнулся негласный главарь Мародеров.  — Я выяснил, — вставая, сказал Бродяга, — что лучше не трогать медальон. А еще лучше не лезть в тайны Гермионы.  — Дружище, что с тобой? — вытаращился на него Сохатый, а Артур последовал его примеру.  — Просто понял кое-что, — угрюмо буркнул Сириус и поспешил удалиться с кухни.  — Что-то с ним не то, — пробормотал Ремус, делая глоток горячего кофе.  — Я бы сказал, что с ним, — усмехнулся Ворон, стараясь не залиться громким смехом.  — Ну и? — выжидающе повел бровью Джеймс.  — Влюбился ваш Блэк, вот что, — уже во весь голос засмеялся слизеринец. *** Через несколько дней все уже ехали на Хогвартс-экспрессе обратно в школу Чародейства и Волшебства. Мародеры, естественно, ехали в одном купе. В нем царила тишина, и каждый думал о чем-то своем. Джеймс пытался понять, что же случилось с его другом, хотя Бродяга и сам думал примерно о том же самом, Ремус размышлял на счет странных событий, произошедших на Рождество, Артур, всем на удивление, просто читал книгу, а вот у Северуса, в отличие от остальных, были довольно серьезные мысли. Он думал о предложении Гермионы. С одной стороны, это было его шансом, но с другой, было очень рискованно. Поэтому с не очень веселыми мыслями слизеринец смотрел на проносящийся за окном пейзаж. Вскоре дверь в купе отворилась, и в него зашли две девушки.  — Привет, ребята, — тихо поздоровалась Лили и села на колени к своему парню, который сразу же обнял ее.  — Зачем пришли? — буркнул Сириус.  — Чего такой недовольный, Блэк? — усмехнулась Эмили и тоже прошла внутрь.  — Не твое дело, — огрызнулся гриффиндорец и отвернулся к окну.  — И все же, что с ним? — осторожно спросила слизеринка у Сохатого, наклоняясь к уху парня, чем заслужила недовольный взгляд от рыжеволосой старосты.  — А это он так из-за отъезда Гермионы переживает, — улыбнулся ловец и поцеловал свою любимую в щеку, уверяя ее тем самым, что все хорошо. Лили в шутку ткнула его в бок локтем.  — Вот оно что! — засмеялась Корбья. — А я-то думала…  — Может, оставишь при себе, что ты думала? — резко прервал ее Бродяга, даже не посмотрев на девушку.  — Поучить бы тебя хорошим манерам, Блэк, — фыркнула в ответ девушка. — Ладно, я вас оставлю, — махнула рукой она. — Думаю, скоро к вам присоединятся Мета и Молли.  — Подожди секунду, — остановил девушку Северус. — Можно мне с тобой поговорить? — он посмотрел на нее исподлобья. Слизеринка взглянула на сокурсника, а потом дернула плечами и, кивнув, вышла из купе. Снейп поднялся и молча прошел за ней.  — Ну и что ты хотел? — Эмили смотрела в окно, а не на юношу, стараясь не встречаться с ним взглядом.  — Я уверен, что ты знаешь, — помолчал пару секунд брюнет.  — Северус, я не понимаю, о чем ты! — воскликнула Корбья, стараясь уйти от темы.  — Хорошо, Эмили, — нахмурился Ворон, — задам вопрос прямо: что от меня нужно Гермионе? Какая ей выгода в этом предложении?  — Северус, я все равно… — пыталась протестовать единственная посвященная в дела Гермионы, но Северус резко оборвал ее.  — Не надо врать! — воскликнул он и стукнул кулаком о стену прямо возле лица девушки. Эмили резко развернулась и немного с опаской посмотрела на брюнета. Он был хмурый, на лбу проступала морщина, а черные глаза в упор смотрели на девушку.  — Северус, я… — попыталась начать слизерника, но ее опять прервали.  — Не говори, что не знаешь, — уже спокойнее возразил юноша. — Я уверен в том, что Гермиона сказала тебе, зачем ей это нужно.  — Северус, дай мне договорить, раз спрашиваешь! — возмутилась слизеринка. — Я хотела сказать, что не могу дать тебе ответа, потому что я обещала это Гермионе. Я скажу только одно: она делает это ради твоего же блага. Она хочет вам всем только счастья. Я советую тебе принять ее предложение.  — Так все же знаешь, — немного грустно усмехнулся Снейп. Эмили в ответ только кивнула головой и ободряюще улыбнулась парню. Он до белизны сжал свой кулак, который так и был прижат в стене, а потом резко расслабил руку и, в прямом смысле этого слова, упал на слизеринку. Девушка вздрогнула, но ничего не сказала.  — Я не знаю, что мне делать, Эмили, — прошептал Северус, уткнувшись носом в ее шею. По коже Корбья от его горячего дыхания пробежали мурашки. Она не могла понять, что он делает, но ни отстранять парня, ни говорить ему что-либо не хотелось. Эмили глубоко вдохнула и осторожно обняла брюнета за плечи.  — Что мне делать, Эмили? — опять шепотом спросил он.  — Я же сказала, — снисходительно улыбнулась девушка, — лучше прими ее предложение. Так будет лучше.  — Ты уверена? — с долей сомнения в голосе переспросил возможный Пожиратель Смерти.  — Да, — снова кивнула Корбья и хотела убрать руки с плеч юноши, но он перехватил ее кисти и сжал в своих холодных ладонях. Голова Северуса все еще лежала на плече брюнетки, а теплое дыхание обжигало ей кожу. Когда Снейп сжал руки Эмили, ее сердце забилось быстрее. Украдкой посмотрев на слизеринца, Эмили хмыкнула и пробормотала себе под нос:  — И всегда-то ты оказываешься права, Гермиона.  — Что? — переспросил Ворон, думая, что фраза девушки была адресована ему.  — Нет, ничего. Эмили, осторожно высвободив одну свою руку, открыла окно. Подставив лицо под проникающие в коридор потоки ветра, она закрыла глаза. Ее губы нехотя расплылись в улыбке. Северус поднял голову и посмотрел на девушку. Угольно-черные волосы развевались на ветру. Хотя они были не очень длинные, они переплетались, подобно паутине, а солнце играло в них своими бликами. Только парень протянул руку, чтобы поймать один локон, как дверь какого-то купе с шумом отворилась.  — Ребята, куда вы пропали? — из небольшой щели высунулась голова Лили. — Ой, извините, — хихикнула она, увидев эту идиллию, — я помешала.  — Эванс, отстань, — беззлобно ругнулась слизеринка и приоткрыла один глаз, посмотрев на рыжеволосую подругу.  — Я, конечно, все понимаю, — староста гриффиндора вышла из купе, — но нам пора. Скоро приезжаем, — пояснила она.  — Иду я, иду, — наигранно раздраженно сказала Эмили. Снейп отпустил ее, и она подошла к Лили.  — Чего сама стоишь? — сощурилась Корбья.  — Да вот, любуюсь, — улыбнулась Эванс.  — Иди уже, — пробурчала брюнетка и пихнула свою подругу в сторону их купе.  — Иду, иду, — пропела Лили.  — Что-то в вашем разговоре слишком часто употребляется слово «иду», — язвительно заметил Северус. — Или я просто не уловил сути вашего чересчур информативного разговора?  — Северус, иди ты, — повернулась к нему рыжеволосая.  — Ну, ну, — пригрозил тот пальцем, — чуть что, сразу ругаться. И это благородные гриффиндорцы?! Задав этот риторический вопрос, он исчез за дверью своего купе. Эванс показала ему вслед язык, а потом поспешила за Эмили, которая уже довольно далеко ушла. Слизеринка улыбалась каким-то своим мыслям, но ее спокойное душевное состояние быстро нарушила староста гриффиндора.  — Эмили, у меня есть идея! — прокричала она чуть ли не в самое ухо своей подруге.  — Мне никогда не нравились твои идеи, — сразу предупредила ее Корбья.  — Ничего, — заверила ее Лили, — с этой все будет в порядке! *** В Большом зале почти никого не было. Мало кто оставался на каникулах в школе, а те, кто оставались, все равно больше времени проводили на улице. В это время года в Хогвартсе очень красиво: все крыши и шпили замка белеют под тонким слоем снега, внутренние дворы светятся белизной. На деревьях будто появляется новая кружевная крона из переливающихся в лучах солнца листьев, а вместо сухой и пожелтевшей травы на земле лежит покров из пушистых снежинок, которые приятно скрипят под ногами. В такое время находиться на улице — одно удовольствие, особенно если идет снег. Многие младшекурсники, закутавшись в разноцветные шарфы своих факультетов играют в снежки или лепят снежных баб. Ученики старших курсов могут просто прогуливаться, разговаривая, но некоторые даже присоединяются к детям и окунают их в сугробы. Так что сейчас в Большом зале, несмотря на то, что обед совсем недавно начался, сидели только пара третьекурсников райвенкловцев, которые усердно корпели над оставшимся домашним заданием на каникулы, три о чем-то очень оживленно беседующих слизеринки, доедающая хаффлпафка и одна скучающая гриффиндорка. Шатенка в красно-оранжевом шарфе сидела и ковыряла вилкой свой тыквенный пудинг. Видимо, она только пришла с улицы, потому что ее щеки были немного розоватые, а в волосах поблескивали капельки воды. Подперев рукой голову, она отстраненным взглядом смотрела мимо тарелки, а рука продолжала двигаться вверх-вниз, разрыхляя мягкое тесто. Двери в зал открылись, и вошел темноволосый учитель, на мантии которого был герб в виде ворона на голубом фоне. Он подошел к гриффиндорке, и та обернулась.  — Добрый день, мисс Джейн, — поздоровался декан Райвенкло. — Приятного Вам аппетита. Но вижу, Вы уже заканчиваете.  — Добрый, — в ответ сказала Гермиона. — Да, я недавно приехала и проголодалась с дороги, но сейчас уже собиралась идти.  — Очень хорошо, — улыбнулся мистер Вайндер. — Я как раз уже давно хочу попросить Вас кое о чем.  — Ну так просите. Вам никто не мешает, — улыбнулась девушка, вставая из-за стола и развязывая теплый шарф.  — Я бы хотел поспарринговать с Вами, — сказал учитель и внимательно посмотрел на Гермиону.  — В принципе, я не против, — ответила та, — но боюсь, на данный момент у меня есть более важные дела. Я с удовольствием скрещу свою палочку с Вашей, но завтра, — пафосно сказала девушка и гордо прошествовала мимо мистера Вайндера. Декан Райвенкло немного опешил от такой наглости своей студентки, но разразиться возмущениями по этому поводу ему не дала девушка с розовой шевелюрой, ворвавшаяся в зал.  — Гермиона! — закричала та так, что скорее всего этот возглас слышал даже Хагрид в своей хижине. Она бросилась к Гермионе.  — И тебе привет, Нимфадора, — улыбнулась грифифндорка, а Тонкс сморщилась и остановилась, не добежав до подруги.  — Я же просила не называть меня так, — начала ворчать метаморф.  — А ты убери этот ужасный цвет волос, — парировала Гермиона. Нимфа вздохнула, но все же ее волосы начали постепенно меняться на темно-каштановые.  — Так-то лучше, Мета, — констатировала факт Гермиона. Тонкс скорчила возмущенную гримасу, а потом быстро схватила Шейди за запястье и потащила прочь из Большого Зала. А про мистера Вайндера никто даже не вспомнил.  — Гермиона, тут такое дело, — начала тараторить Нимфадора, таща подругу в сторону башни Гриффиндора, — у Лили появилась прекрасная идея, но для этого нужно твое одобрение. А еще Северус, по-моему, все же решил насчет того предложения, которое ты ему сделала. И нам всем хочется узнать, что же такое ты ему предложила, — закончила девушка и свернула в коридор. Теперь Гермиона поняла, что они направляются не к башне их факультета, а в Выручай-комнату.  — Все вам расскажу, — пообещала суровая гриффиндорка.  — Это хорошо, — тоже состроив серьезную мину ответила ей подруга.  — Но только если он даст мне положительный ответ, — уточнила девушка.  — Значит, заставим дать положительный! — очень уж недоброжелательно ухмыльнулась Нимфадора.  — Боюсь, что здесь он должен решить сам, — вздохнула Гермиона, а Мета посмотрела на нее.  — Да не переживай ты так, Шейди! — воскликнула она и обняла шатенку. — Что бы там ни было, все будет хорошо. Мы ведь с тобой!  — Я надеюсь, — буркнула в ответ девушка.  — Не надейся, а знай, — заверила ее Нимфа. — Я уже сказала тебе: пока мы с тобой, все будет хорошо, — улыбнулась метаморф.  — Не надо обещаний, которые ты можешь и не сдержать, — покачала головой вторая гриффиндорка.  — Почему не сдержу? — Тонкс развернулась и пошла спиной вперед, глядя на подругу.  — Потому, что может случится все, что угодно, — улыбнулась ей Гермиона. — Ладно, давай не будем об этом. Тем более, мы все равно уже почти пришли. — Ну как хочешь, — Нимфадора опять поджала губы и притворно обиделась. Гермиона улыбнулась и вошла в появившуюся дверь.  — Противная ты, — Нимфа вошла вслед за подругой.  — Что случилось? — спросила Лили, которая сидела в большом кресле, укутавшись красным пледом. В камине у левой стенки потрескивал огонь, а на полу были разбросаны подушки, на которых расположились Мародеры. Девушки же, как и Лили, сидели в удобных креслах. На небольшом столике посередине стоял фарфоровый чайник и десять чашек с тонкими ручками. Рядом стоял чайничек поменьше голубого цвета. Также на столе стоял кувшинчик с молоком и лежал учебник по зельеварению.  — Да ничего не случилось, — махнула рукой Тонкс. — Это мы так…  — Вот и хорошо, — улыбнулась Ринз, опуская ноги на пол.  — И что у вас за великая идея? — приподняла бровь Гермиона. — Я так понимаю, инициатором является наша староста, — она повернула голову в сторону рыжеволосой.  — Мета, я хотела, чтобы это был сюрприз! — скуксилась девушка.  — Надо же было ее как-то сюда притащить, Файри, — передразнила подругу метаморф и тоже уселась в кресло. Налив себе зеленого чая из голубого чайничка, она поджала под себя ноги и внимательно посмотрела на Гермиону.  — Я тебе не игрушка, чтобы меня сюда тащить, — сморщилась Джейн, а потом повернулась к слизеринцу, который сидел поодаль ото всех. — Северус? — с ноткой вопроса в голосе позвала она его. Юноша с сомнением посмотрел на подругу, потом пригладил рукой волосы и, немного помедлив, все же ответил: — Я согласен.  — Мудрое решение, — улыбнулась Гермиона. Эмили, которая отчасти стала причиной принятого слизеринцем решения, ободряюще похлопала его по плечу.  — Все будет хорошо, — прошептала она ему на ухо. Северус кивнул, а шатенка покосилась на них. Юноша ответил на ее взгляд самодовольной улыбкой.  — Та-а-а-ак, — протянула шатенка, — Эмили, иди сюда. Она схватила Корбья за руку и потащила подальше от назойливых Мародеров, которые уже хотели было наброситься с расспросами и на Северуса, и на Эмили, и на Гермиону заодно.  — Эмили, я, конечно, понимаю… — начала гриффиндорка, отойдя от своих сокурсников на безопасное расстояние, — случай на Рождество, ваш разговор в поезде и все такое, но ты же знаешь, что…  — Стоп, стоп, стоп! — прервала ее вторая девушка. — Разговор в поезде? — она вопросительно изогнула брови и посмотрела на подругу.  — Это не столь важно, — попыталась выкрутиться Гермиона. — Так вот…  — Именно, «так вот»! — начинала злиться слизеринка. — Ты читала мои мысли?!  — Не то чтобы читала… — лукаво сверкнула глазами шатенка.  — Гермиона! — сокрушительно покачав головой, воскликнула Эмили. — Ну как так можно?!  — Что у вас там случилось? — окликнул их Северус, которого привлек выкрик сокурсницы. Не часто эти две девушки ругались.  — Мысли она опять читает! — возмутилась брюнетка.  — В этом же вся Гермиона! — попыталась успокоить разбушевавшуюся слизеринку Тонкс.  — Вот именно, — подмигнула подруге Шейди и попыталась проскользнуть к двери, но на этот раз ее остановил будущий профессор зельеварения. Только остановил он ее не триадой возмущения, а простой усмешкой, на которую девушка не смогла не отреагировать.  — Ну и что же ты там такого прочитала? — хмыкнул слизеринец. — Мне тоже интересно.  — Много разного, — прищурилась девушка. — Ты точно хочешь это услышать? Северус опять задумался. Он постепенно начинал понимать, что же такого возмутительного могла увидеть Гермиона в мыслях Корбья.  — Гермиона, не говори, что это то, о чем я подумал, — с надеждой посмотрел он на девушку, вставая с подушек.  — Ладно, сжалюсь и говорить не буду, — съехидничала гриффиндорка и развернулась к двери. — Нам с тобой к директору, Северус.  — Я согласен с Эмили, — покачал головой юноша. — Нельзя же просто так в чужих мыслях хозяйничать.  — Скажи спасибо, что в твоих не хозяйничаю, — парировала Гермиона. — Ну ты идешь или нет?  — Я-то иду, но вот все же… — потирая висок сморщился Ворон.  — Еще одно слово и весь Хогвартс узнает о том, что было на Рождество, Северус Тобиас Поттер, — провозгласила Гермиона и, бросив напоследок «Я жду тебя за дверью», удалилась, гордо подняв голову.  — Шантажистка, — буркнул Снейп, который не очень-то хотел, чтобы девушка кому-то об этом рассказывала, а она запросто могла это сделать.  — А что там было на Рождество? — сразу завел свою песню Сириус.  — Как-нибудь потом расскажу, — отмахнулся от него слизеринец и тоже вышел за дверь. ***  — Я так понимаю, мистер Снейп, вы все же приняли предложение мисс Джейн? Гермиона и Северус сидели в мягких креслах возле стола директора. Они даже успели себе налить чай, пока директор осмыслял факт того, что помощником Гермионы являлся бывший Снейп. Девушка следила за реакцией старика, а слизеринец не мог найти себе места от беспокойства. Во-первых, он не знал, зачем подруга привела его к директору, и как Дамблдор с этим связан. Во-вторых, он не мог понять, почему сам маг пребывает в таком смятении, ну и в-третьих, юношу не оставляла мысль о том, как Гермиона собирается провернуть это дело. Вдруг слизеринец почувствовал, что кто-то пытается проникнуть в его сознание. Северус выставил сильный мысленный блок, и он только чудом не сломился под сильным напором нападавшего.  — Ну что ж, мистер Снейп, вы неплохая кандидатура, — кивнул директор. — По крайней мере, Том, не узнает, что вы шпион.  — Профессор! — почему-то укоризненно посмотрела на него гриффиндорка. — Вы думаете, что я бы просила его следить за Пожирателями, не убедившись, что у него окклюменция на высшем уровне?!  — Я в Вас не сомневаюсь, мисс Джейн, — улыбнулся ей старик. — Но проверить его меня обязывает моя подпись под документом.  — Конечно, конечно. Понимаю, — как бы в примирении девушка подняла руки вверх. На этот раз уже Северус покосился на нее. Надо быть в хороших, даже в очень хороших и давних отношениях с Дамблдором, чтобы так с ним общаться.  — Ну раз так, — снова улыбнулся директор и погладил своего феникса, который радостно закурлыкал, — можно, наконец, дать мистеру Поттеру, — на этот раз он назвал Северуса более официально, — бумагу на подпись. Так ведь, мисс Джейн?  — Несомненно, — Гермиона полезла во внутренний карман своей джинсовой куртки и достала оттуда белоснежный лист пергамента, сложенный вдвое, с печатью Министерства Магии на нем. Девушка развернула его и протянула слизеринцу.  — Прочитаешь, впишешь свое имя и поставишь подпись, — кратко пояснила она. Юноша взял договор и начал читать. «Я, Министр Магии, — именно такими были первые слова, выведенные ровным почерком на бумаге, — от 1 февраля 1966 года, Томас Лайтборн и глава Суда Визенгамота Альбус Персифаль Вульфрик Брайан Дамблдор, даем свое согласие на то, чтобы, — дальше был пропуск, — являющийся членом Ордена Феникса, стал Пожирателем Смерти, а если иначе — шпионом в рядах Того-Кого-Нельзя-Называть. Этот человек, имея полное на то разрешение, должен выполнять приказы Того-Кого-Нельзя-Называть, но при этом он обязуется предоставлять Министру Магии и главе Ордена Феникса всю информацию об операциях, готовящихся Пожирателями Смерти, и о них самих. Также, — снова пропуск, — позволено лишить жизни любого, кто будет мешать исполнению его миссии». Дальше шли подписи Министра и Дамблдора, и оставалось еще одно пустое место под подпись.  — Вы удовлетворены? — спросил слизеринца директор, переводя на него свой взгляд, заметив, что он закончил читать.  — Я уже с этим согласился, — кивнул головой Северус. — Мне вот только непонятно, откуда такое соглашение.  — Об этом спросите у своей подруги, — лукаво сказал Директор, — а сейчас ставьте свою подпись, и перейдем к процессу получения метки.  — А разве метку ставит не Темный Лорд? — удивился юноша.  — Ах, да, мы же Вам не сказали! — спохватился директор. — Мы также поставим вам своеобразную метку. Но она будет проявляться только при помощи специального заклинания. Это для того, чтобы Вы могли доказать существование нашего договора перед членами Аврората, если понадобится, так как наш письменный договор будет лежать у меня в кабинете.  — Хорошо, — успокоившись, кивнул слизеринец. Он аккуратно взял перо со стола директора и макнул его кончик в чернильницу. Вписав в один из пробелов «Северус Тобиас» юноша задумался и глянул на директора. Старик кивком дал понять, что здесь должна быть его нынешняя, то есть, настоящая фамилия. Выведя аккуратным витиеватым почерком «Поттер», брюнет нашел еще одно место, оставленное под имя, написал его и там, а потом поставил длинную подпись. После он осторожно передал документ Дамблдору. Тот просушил чернила заклинанием, а потом, опять сложив пергамент пополам, убрал его в ящик своего стола.  — Потом переложу его в более надежное место, — озвучил свои мысли он. — Дайте свою руку, мистер Снейп, — теперь директор называл его по бывшей фамилии. Для самого Северуса это было немного… сложно, что ли. Он все же привык к своей старой фамилии и свыкнуться с тем, что он теперь Поттер, было очень сложно, тем более если учесть то, что в школе его все равно продолжали называть Снейпом. Это все было немного запутано, в особенности для учителей, которые видели в списках имя «Северус Поттер», но вынуждены были постоянно контролировать себя и называть его Снейпом. Списки же были магическими, и поэтому показывали настоящие имя и фамилию ученика (что, естественно, не касалось лишь одной Гермионы), так что приходилось им терпеть. Конечно, почти все слизеринцы после Рождественского Бала уже знали о том, что он стал Поттером, но им было запрещено это разглашать. Они не упускали шанса над ним поиздеваться в своей гостиной, а вот в учебное время лишались такой возможности. Сам юноша начинал постепенно привыкать, но все равно больше откликался на фамилию «Снейп», чем на «Поттер». Но это лишь небольшое лирическое отступление. Северус протянул свою правую руку директору Хогвартса, закатав рукав куртки. Дамблдор повернул ее тыльной стороной ладони вверх и направил свою палочку на запястье ученика. Гриффиндорка, которую до этого мало интересовало происходящее, теперь внимательно наблюдала за действиями старого мага. Он же довольно громко произнес:  — Tolle parte illius. Apud quem amas. Lustificansque spem. Signum Phoenix, apparuit (1). «И как у него язык не сломался?» — с иронией подумал слизеринец. Как только в его голове появились такие мысли, как будто в наказание кожу на запястье начало сильно жечь. Он взглянул на свою руку, которую продолжал сжимать Дамблдор. На ней, почти в прямом смысле этого слова, выжигался рисунок. Множество завитков и несколько коротких надписей не давали точно рассмотреть запутанную картинку, но она была похожа на расправившего крылья феникса. Через несколько секунд она проявилась до конца, а потом исчезла, будто ее и не было. Боль прошла, и юноша опустил рукав обратно.  — Чтобы увидеть ее, мистер Снейп, прикоснитесь к этому месту палочкой, а потом скажите следующие слова: «Signum Phoenix ostende quem latus Im 'in. Probare innocentia mea» (2), — проинформировал его директор. Увидев перекосившееся лицо своего друга, Гермиона хихикнула. Вот тут он точно язык сломает, по крайней мере, пока учить будет.  — Хорошо, профессор Дамблдор, — кивнул Северус и немного зло глянул на посмеивающуюся гриффиндорку.  — Теперь Ваша очередь объяснять, мисс Джейн, — директор устало опустился в большое красное кресло. Заклинание метки было довольно сложным. С одной стороны потому, что в него надо было вкладывать очень много магической силы, чтобы феникс на руке не был виден постоянно, а с другой, потому что не было особых закрепляющих связей. И тут еще одно небольшое отступление. Волан-де-Морт, например, ставил свою метку, привязывая ее к себе, тем самым тратя и меньше сил, и не завязывая магические узлы на самом человеке, которому ее ставили. Для него так было даже проще: в любое время он мог вызвать своих подчиненных, да и причинить им физическую боль тоже. В задачи Ордена Феникса установка такого знака не входила, и поэтому главе Ордена приходилось тратить довольно много сил на каждого нового члена.  — Конечно, директор, — улыбнулась Гермиона и посмотрела на брюнета. — Как передавать информацию ты знаешь: встречаешься со мной и спокойно мне все рассказываешь. Как донести ее до профессора Дамблдора — уже моя задача. Только давай не как на Рождество, — сразу предупредила она. — Информируешь обо всем и сразу. Это раз. Теперь два. Когда Том поставит тебе метку, а я надеюсь, что это будет не очень скоро, ты сразу отправляешься к главе Ордена Феникса, то есть опять же к профессору Дамблдору, и там уже начинается его часть этой операции. Пока это не должно тебя волновать. Больше вроде бы ничего. Если еще что-нибудь вспомню — скажу. Вопросы есть?  — Эх, Гермиона, плохой из тебя инструктор, — с сарказмом покачал головой Снейп. — Но вопросы все же есть. Первый: объясни мне, кто такой Том.  — Том Реддл — это Волан-де-Морт, Темный Лорд, как хочешь его называй, — пожала плечами девушка.  — Будет лучше, если вы при передаче информации будете использовать именно это имя, — почему-то немного веселым голосом сказал Дамблдор.  — Почему Том Реддл, я так понимаю, лучше не спрашивать, — задумчиво пробормотал Северус. — Ну тогда второй и последний вопрос: что мне делать, если вдруг на Пожирателей будет совершена облава?  — Подчиняйся приказам Лорда, — снова пожала плечами гриффиндорка. — Конечно, постарайся никого не убивать, а наоборот: либо побыстрее уйди, либо осторожно покажи главному аврору своего феникса, — именно так девушка называла метку, поставленную Дамблдором. — Но вот только при втором варианте убедись, что никто этого не увидит.  — Я понял, — подбадривая сам себя, ответил слизеринец.  — Тогда я попрошу Вас выйти, а мне нужно кое-что сказать мисс Джейн, — попросил его директор. Парень встал с мягкого кресла и, бросив через плечо мимолетный взгляд на девушку, вышел из кабинета. Как только дверь закрылась, взгляд Гермионы стал более серьезным.  — Да, профессор, я слушаю Вас.  — Мисс Грейнджер, — строго сказал профессор, а девушка еще больше напряглась. Дамблдор никогда не называл ее по настоящей фамилии. Это должно было значить только что-то очень серьезное.  — Я даже не буду спрашивать, где Вы пропадали во время каникул, но на мой второй вопрос попрошу ответить. Вы же приехали в Хогвартс немного раньше не только потому, что хотели попросить меня, поставить Вам феникса и рассказать подробнее о случившемся в Министерстве Магии и Отделе Тайн? — спросил у нее проницательный старик.  — Отчасти да, а отчасти нет, — честно призналась Гермиона.  — Что же еще Вас привело? — директор внимательно смотрел на нее из-под очков-половинок.  — Профессор, я не уверена, что Вам очень нужен ответ на этот вопрос, — уклончиво ответила гриффиндорка.  — Сожалею, но мне очень важно знать, что происходит в Вашей душе, — покачал головой Дамблдор.  — Хорошо, — девушка не видела смысла врать директору. — Мне очень сложно находиться рядом с Мародерами и девочками. Если с Эмили все намного проще, потому что она знает мой секрет, и я не знаю ее, то с ними все иначе. Я постоянно осекаюсь, что точно не мог не заметить внимательный Ремус, у меня очень резко меняется настроение, что тоже немало заметно, а тем более мне всегда хочется вести с ними себя так, как я вела себя раньше. И я не знаю, что мне делать. Я приехала в Хогвартс, потому что хотела побыть одна именно в этом замке, а не в Дырявом Котле, где я провела последние несколько дней.  — Теперь все ясно, — улыбнулся старик. — Лимонную дольку? — снова предложил он.  — На этот раз не откажусь, — с грустью сказала Гермиона. Она всегда, когда нервничала, ела много сладкого.  — Можно я дам Вам один совет перед тем, как Вы уйдете? — окликнул ее напоследок Дамблдор. — Расскажите им все. Может не сейчас, но когда соберетесь. Рано или поздно, но они все равно узнают о том, откуда Вы. И не факт, что поздно будет лучше.  — Спасибо, директор, я учту, — с ноткой грусти в голосе сказала Гермиона и тоже вышла. Она знала, что Дамблдор в большинстве случаев оказывался прав. (1) «Tolle parte illius. Apud quem amas. Lustificansque spem. Signum Phoenix, apparuit» — Прими свою сторону. Будь с теми, кого любишь. Оправдай надежды. Знак феникса, появись. (2) «Signum Phoenix ostende quem latus Im 'in. Probare innocentia mea». — Знак феникса, покажи, на чьей я стороне. Докажи мою невиновность.