Хроноворот судьбы

В дверях стояла Нимфадора Тонкс и приветливо улыбалась.  — Привет, я Нимфадора Тонкс, — поздоровалась розоволосая девушка.  — Привет, Нимфадора, — улыбнулась Лили, а девушка в дверях нахмурилась. — Я что-то не так сказала? — сразу испугалась староста.  — Не совсем, — ответила та. — Я не очень люблю свое имя. Гермиона улыбнулась. Она ничуть не изменится через несколько лет. Но сейчас ее больше волновал вопрос о том, почему Нимфадора оказалась здесь. В ее времени Тонкс была младше Ремуса и Сириуса лет на десять — пятнадцать. Неужели Гермиона, придя в это время и пробыв в нем всего лишь несколько месяцев, так изменила его? Девушка решила обсудить это завтра с директором.  — Раз тебе оно не нравится, — улыбнулась Гермиона. — Я буду называть тебя Мета.  — Почему Мета? — Тонкс вопросительно подняла бровь.  — Ты же метаморф, как мне кажется, — шатенка взглянула на Нимфадору исподлобья.  — Это почему еще? — Тонкс шаловливо подмигнула.  — Нормальный человек, приехавший в школу, не покрасит себе волосы в розовый цвет, — обосновала Гермиона.  — Насчет волос ты не ошиблась, — заулыбалась волшебница и поменяла цвет волос на черный. — Я на самом деле метаморф.  — Вау! — воскликнула Молли.- Я тоже так хочу! Тонкс улыбнулась.  — Извини, научить не смогу. И пусть «Мета» будет моим прозвищем, а называть вы меня будете Нимфой, сокращение от Нимфадора, — пояснила она.  — Хорошо, — Лили повернулась к ней. — Нимфа, ты же кузина Сириуса? Или как там директор тебя назвал…  — Да, — ответила девушка, подходя к свободной кровати, — но это долгая история. А вас-то как зовут?  — Меня Лили, Лили Эванс, — улыбнулась староста.  — Молли Пруэтт, — помахала рукой Молли.  — Уизли, — тихо шепнула Лили.  — Меня Гермиона Джейн, — поприветствовала на самом деле старую знакомую Гемриона.  — Очень приятно, девочки. А давайте и вам прозвища придумаем, — воскликнула Тонкс. — Как у Мародеров!  — Давайте, — Молли, совсем как маленькая, захлопала в ладоши.  — Только для этого нам надо стать анимагами и создать свою команду, — таинственно проговорила Нимфа.  — Это еще почему? — удивилась Лили.  — Команду, как у Мародеров, а анимагия будет секретом, — Гермиона улыбнулась, она знала эту самую тайну, и ее этим было не удивить. Вопрос Лили, видимо, все пропустили мимо ушей.  — Значит, будем учиться, — воскликнула Молли, видимо, ей очень понравилась эта затея.  — Будем учиться, — проговорила Тонкс, склоняясь над чемоданом с вещами. — Только сначала надо найти пособие или того, кто научит. Гермиона улыбнулась. Сейчас был как раз тот момент, когда девочкам можно было открыть ее маленький секрет.  — Ну кому-то надо учиться, а кому-то нет, — произнесла она и превратилась. Девушки ахнули. Перед ними сидела красивая черная кошка, похожая на пантеру, но гораздо меньших размеров. Кошка была примерно с Мейн-куна (1), но телосложение и цвет шерсти были точно такими же, как у пантеры. Глаза у животного были такого же цвета, как у Гермионы, только с небольшим золотым отливом. Гриффиндорки восхищенно смотрели и гладили кошку по бархатистой шерсти, а та лишь урчала. Гермиона вспоминала, как точно так же ее гладили все ее друзья, когда увидели эту кошку. Ей казалось, что это было так давно. Этот лес, дождь, палатки, тренировки, безуспешные попытки превратиться, найти свою анимагическую форму и то счастье, когда, наконец, ты стоишь посреди поляны, под восхищенными взглядами друзей, а потом бегаешь вокруг них и катаешься по мокрой траве. Грейнджер вспоминала, с каким трудом они добивались этого успеха.  — Гермиона, а кто это? — спросила Лили. Девушка превратилась обратно.  — Я точно не знаю, — смущенно ответила она. Гермиона и правда не знала. Ребята толком не смогли определить породу этой кошки, а времени и возможности где-то найти эту информацию у них не было. Искать книги было опасно, а подвергать себя такому риску было нельзя.  — Как не знаешь? — удивилась Нимфа.  — Лили обязательно найдет эту породу в книгах, — засмеялась Молли, а вторая рыжеволосая девушка кинула в нее подушкой.  — Гермиона, а ты за сколько научилась? — спросила Нимфа.  — Месяц, — Гермиона триумфально вскинула голову вверх. Это и правда было ее личным достижением.  — Вау, — выдохнула Моли, — а нас научишь?  — Конечно, — улыбнулась шатенка. — Тренировки начинаются завтра. Я предлагаю встретиться около пяти-шести вечера у портрета Полной Дамы. А я найду место, где мы сможем тренироваться, — Нимфа и Молли радостно закивали на это предложение Гермионы. Лили тоже кивнула в ответ.  — Теперь, у нас есть еще одно прозвище, — провозгласила Тонкс. — Гермиону мы будем называть Шейди (2), потому что она очень похожа на тень, или же Шейд, в крайнем случае. Гермиона опять не смогла сдержать улыбки. Как же ей было хорошо в обществе этих трех девушек. Ей казалось, что жизнь начиналась заново, было ощущение того, что она оживала.  — Гермиона, а как стать анимагом? — спросила Лили.  — Сначала нужно узнать свое анимагическое существо, — начала Гермиона. Нимфа лишь хмыкнула. — Так будет легче превращаться…  — Ой, Шейди, — Молли уже перешла на прозвище (это звучало так забавно), — а покажешь нам сегодня, как это делается?  — Ладно, — согласилась Гермиона. Девушки уселись на кровать и внимательно посмотрели на анимага. Та вздохнула.  — Значит, смотрите, чтобы узнать свою анимагическую форму, нужно закрыть глаза и начать поиск внутри себя, спрашивать свое сердце, разум, душу о том, кто ты. Когда вам покажется, что нашли это животное, нужно прошептать заклинание. Оно звучит так: Ostendam meum animalis (3), — девушка закрыла глаза и прошептала заклинание, вытащив палочку. Из нее вырвался клуб полупрозрачного черного дыма, и возле Гермионы возникла большая черная кошка. Гриффиндорки восхищенно ахнули, а кошка, потершись о ногу девушки, исчезла.  — Ostendam meum animalis, — заворожено проговорили остальные гриффиндорки.  — И все? — затем спросила Молли.  — Да, — продолжила волшебница, — но это не так просто, как кажется. Давайте вы попробуете заклинание завтра или, в крайнем случае, ночью, а сейчас мне очень хочется спать после дороги.  — Я согласна с Шейди, — Тонкс тоже постепенно переходила на прозвища, — нам пора спать, — с этими словами она удалилась в ванную. Девушки умылись, переоделись и выключили свет. Гермиона подождала, пока Тонкс выйдет из ванной, и только тогда переоделась, закрыв дверь. Она не хотела, что бы девочки видели ее шрамы на спине и на руках, тем более директор просил ее о том же. Перчатки она оставила, а переоделась в кофту с длинным рукавом и короткие шортики. Гермиона быстро умылась, и когда она вышла из ванной, ее соседки уже лежали в кроватях, накрывшись одеялами.  — Лили, а какой у нас завтра первый урок? — спросила Молли.  — Зельеварение со слизерином, — зевнула староста.  — Им что, делать больше нечего? — буркнула «Уизли». — У нас каждый год первым уроком зельеварение со слизерином! Гермиона подумала то же самое, но вслух спросила:  — Что, все так плохо?  — О да, — ответила Молли, — ты даже не представляешь! Слизнорт самый вредный учитель зельеварения, а слизеринцы самые подлые люди на свете. Такие, как Малфой. Хорошо, что урок хотя бы не сдвоенный. — Почему все зельевары одинаковые? — буркнула Гермиона, вспоминая профессора Снейпа на первых курсах, а Лили пробурчала в подушку:  — Двойное будет по средам. Опять со слизерином, — Молли взвыла, а Тонкс засмеялась, вспоминая рассказы брата о слизеринцах и профессоре зельеварения. Потом Нимфа спросила у Гермионы:  — У вас тоже вредный был?  — Не то слово! — хихикнула Гермиона.  — Ну все! Всем спать! — прикрикнула Эванс, и все девушки сразу же откинулись на подушки, закрыв головы одеялами, но затем дружно засмеялись. Жизнь налаживалась. У Лили и Молли появились новые подруги, которые понимали их, у Тонкс появились друзья, которые разделяли ее мнение, а у Гермионы жизнь просто становилась лучше, и она это чувствовала. Лили и Нимфа лежали и пытались найти свою анимагическую форму, а Молли заснула мгновенно. Гермиона погрузилась в сон на удивление быстро, впервые за долгое время без зелья и без страшных сновидений. Она спала крепким и спокойным сном, может быть, потому, что очень устала, а может быть, потому, что, наконец-то, она жила более спокойной жизнью. Но для волшебницы сейчас это было не важно. Она лежала и мирно спала. Ей снился сон. Там они все: прекрасный олень, красивая лошадь с длинной гривой, большой коричневый пес, черная кошка, белый заяц, пугливый сыч и два небольших бурундука, — катались по траве или летали высоко в небе, издавая победные кличи. А на другом конце башни гриффиндора Мародеры сидели и рассказывали Артуру все свои планы. Тот был безмерно счастлив. Они рассказывали ему про шалости, проделки, про анимагию. Артур отлично влился в их ряды вместо Петтигрю, который сейчас лежал в другой комнате и обиженно сопел. Мародеры поссорились с ним. Питер закатил скандал насчет того, что он не будет переезжать и не позволит Артуру переехать на его место. Джеймс и Сириус посмеялись над ним, и Петтигрю обиделся и ушел. Теперь Мародеры решили принять Артура в свои ряды. Они решили сделать из него анимага и затем взять с собой в полнолуние, рассказав о Ремусе. После этого он мог считаться настоящим Мародером. И только «волчонок» сидел и обдумывал сегодняшнюю фразу Гермионы Джейн. Ему казалось, что она говорила именно о Питере, потому что он сам уже давно чувствовал к нему недоверие и неприязнь, и об Артуре, потому что Мародеры уже давно видели в нем своего друга. Но откуда эта девушка, которая увидела Питтегрю и Артура всего лишь мельком, могла так точно передать мысли Ремуса, староста сам не знал. Для себя он решил, что будет пристально наблюдать за этой странной волшебницей. С этими мыслями оборотень погрузился в сон под веселый говор своих друзей и новоиспеченного Мародера. ***  — У меня получилось! — воскликнул кто-то. Гермиона закрыла голову подушкой. Ну и кому понадобилось кричать в такую рань? Она уже давно отвыкла от возгласов Парвати и Лаванды по утрам. Она так давно не спала в комнате на мягкой кровати, что забыла, как это, слышать их крики, хоть и привыкла к матерной ругани парней, успокаивающему голосу Джинни и плачу Тедди.  — Гермиона! Шейди, у меня получилось! — кто-то сдернул с девушки одеяло. Это была привычка Лаванды, с которой Гермиона опять жила после того, как они проиграли войну. Девушка чуть не крикнула: «Лаванда, заткнись!», но потом быстро осознала все: что, она в другом времени, что это не Лаванда и Парвати, и даже не Джинни, а ее новые подруги, что своих старых друзей она не увидит, потому что… Комок подкатил к горлу, и Гермиона с трудом отогнала плохие мысли, сдержав слезы, и спрятала голову подальше в подушку.  — Что такое? — послышалось с соседней кровати. Это была Молли.  — Вау, Лили, какая она красивая! — воскликнула Тонкс.  — Ну что такое? — недовольная Гермиона приподнялась на локте и увидела, что по комнате расхаживала небольшая полупрозрачная лисичка. Она была огненно-рыжая, насколько ей позволяла ее полупрозрачность, и зеленоглазая.  — Лили, у тебя получилось! — Гермиона подскочила с кровати. От печали, которая только что нахлынула волной, не осталось и следа. Девушка вмиг забыла об этом. Она почувствовала радость за новую подругу, и это смогло отодвинуть на задний план все остальное просто потому, что она вспомнила, как радовались они, когда у них получилось.  — А я о чем и говорю, — улыбнулась Лили.  — Какая она красивая, — повторила Молли, подбежав к лисичке, и провела рукой по шёрстке.  — Ну все, хватит, — сказала Гермиона, подходя к старосте. — Отзывай ее. Лили, видимо, что-то сказала лисичке мысленно, и она, посмотрев на нее, растворилась в воздухе.  — Так, Лили готова, — улыбнулась шатенка. — Теперь только вам, Нимфа и Молли, надо найти своих животных, и мы сможем начинать превращаться.  — Значит, Лили — Файри (4) — сказала Тонкс, заходя в ванную.  — А почему? — крикнула ей вслед Лили.  — Потому, — голова Нимфы со щеткой в зубах показалась из дверного проёма, — что у тефя фолохы рыфие, как охонь, и лиша тфоя рыфая, как буфто горит (5). Вот ты и Файри. Девочки засмеялись. Тонкс выглядела такой милой: с голубыми растрепанными волосами, в ночнушке, со щеткой в зубах и с шепелявостью. За прошлый вечер девушки успели подружиться, и даже стать настоящими подругами. Тут в комнату влетело нечто странное. Но одно девушки смогли определить точно: у этого «нечто» была черная макушка.  — Нимфа! — закричало «нечто»  — Сирифус, офстань! — брыкалась девушка в объятиях кузена. — Сирифус, уйди немефленно!  — Да ладно тебе, Нимфа, я так рад тебя видеть! — сказал Сириус, отпуская родственницу. Но тут в него прилетела подушка.  — А ну вон из нашей комнаты! — около своей кровати стояла Гермиона с еще одной подушкой наготове.  — А то что? — Сириус лукаво улыбнулся и заключил ее в объятия, но тут же схлопотал кулаком по голове. Гриффиндорец незамедлительно опустил Гермиону на пол и ретировался, низко кланяясь.  — Нахал, — шатенка высоко вздернула свой острый носик.  — Это же Сириус… — пожала плечами Нимфа. На завтрак девочки опоздали, чего и следовало ожидать. Вошли они, весело болтая. Только в глазах Гермионы, как всегда, иногда проскальзывала мимолетная печаль. Сколько бы она ни улыбалась, сколько бы ни смеялась, она не могла забыть, не могла понять, почему так произошло. Но все-таки девушка начинала потихоньку оживать, чувствуя вокруг себя заботу и любовь, и она надеялась, что совсем скоро она сможет начать все сначала, не думая о своем прошлом, а точнее, о будущем. Сели девочки рядом с Мародерами. На самом деле, не специально, просто больше не было свободных мест.  — Файри, — спросила Тонкс у Лили, (видимо они уже совсем перешли на недавно придуманные клички), — а что у нас первое?  — Мета, ты что, вчера меня совсем не слушала? Зельеварение со сли…  — Стоп, стоп, стоп, девочки, — в разговор вмешался Сириус, который вместе с Джеймсом сидел рядом с Лили и Тонкс. — Что это за Файри и Меты?  — А что-то не так? — спросила Нимфа. — Шейди, спасай.  — Что происходит? — озадачился Джеймс.  — Сохатый, видимо они решили отплатить нам нашим же… — закатил глаза Сириус.  — Шейди, — Тонкс умоляюще посмотрела на Гермиону.  — Так, парни, концерт окончен! — Гермиона распихала ребят и уселась между Лили и Нимфой. Молли, которая задержалась, разговаривая со своим парнем, села напротив них.  — Так ты у нас Шейди, — промурлыкал Сириус, наклоняясь к ее уху. — Самая скрытная?  — Ну, а ты Бродяга, — сказала Гермиона спокойно, — потому что бродишь от одной к другой, — мимолетная улыбка. Сириус, конечно, удивился, что она знает его кличку, но ничего не сказал, а только надулся и сел рядом с Ремусом. Накладывая себе еду, он внимательно смотрел на новенькую. Ее каштановые волосы, как и вчера, неаккуратно спадали на плечи, что придавало ей какую-то особенную таинственность, а на руках снова были черные перчатки. На ее тонких пальцах, которые перчатки не закрывали, были небольшие кровоподтеки и порезы, но это еще ничего не значило, может, девушка любила работать с колющимися растениями. Но вот глаза ее были полны боли и отчаяния, хоть и не так сильно, как вчера. Лицо было измучено, а под глазами были синяки, как будто она всю ночь не спала.  — Нимфа, — прошептал Сириус, и извечно светло-розовая макушка, которая совсем недавно все же была голубой, наклонилась в его сторону, — а Гермиона спала сегодня ночью?  — Да, — так же тихо ответила Тонкс, — как убитая. Это вот я не спала, потому что… — девушка резко осадила себя и замолчала.  — Почему? — хитро улыбнулся Сириус.  — Неважно, — отмахнулась от него кузина и уткнулась в свою тарелку. Сириус пожал плечами, но ничего не сказал. Он думал о странной новенькой девушке с не менее странным прозвищем «Тень». Волшебник не знал, почему девочки тоже решили дать друг другу прозвища, как Мародеры, но ему это почему-то нравилось. Тут Сириус вспомнил про одну очень важную вещь.  — Эй, Артур, — рыжий повернулся к нему, а Блек наклонился к его уху. — Сегодня первая тренировка по анимагии. Артур просиял, а Гермиона подозрительно на них посмотрела. Сириус улыбнулся ей, а она только фыркнула и отвела взгляд, вздернув голову.  — Зануда, — буркнул парень и тоже вернулся к завтраку. Вскоре ребята направились в подземелья, где у них было зельеварение со Слизерином. Ровно со звоном колокола Слизнорт впустил их в класс. Мародеры, как всегда, сели вместе, только теперь вместо Петигрю, который все еще обижался на них, рядом с Ремусом сидел Артур. Девочки тоже решили сесть на задние парты: Лили села с Гермионой, а Молли с Тонкс. Гермиона заметила, как угрюмый черноволосый парень прошел и сел в самый дальний угол. У него был немного крючковатый нос, а волосы казались сальными. Когда он шел, его мантия развевалась, как у летучей мыши. Ну и почему Снейп не изменится? Слизнорт осмотрел класс и остановил свой взгляд на Гермионе. Когда он посмотрел ей в глаза, девушка сразу же проникла в его сознание. Это было нетрудно, потому что блок он не ставил, да и сам вышел на «ее волну». Она узнала, что Дамблдор сказал о том, кто она, только нескольким преподавателям, в том числе и Слизнорту. Еще он сказал МакГонагалл, мадам Помфри, которая на данный момент являлась деканом Хаффлпаффа, и учителю ЗОТИ, который был деканом Райвенкло. Гермиона знала, что нужно было профессору зельеварения. Он хотел попасть в ее сознание, в ее воспоминания. Он хотел знать, кто будет на его месте через пятнадцать лет. Гермиона подкинула ему воспоминание с первого урока зельеварения со злобным профессором Снейпом. Слизнорт вопросительно вскинул бровь, посмотрел на Снейпа, а потом на волшебницу. Девушка улыбнулась в знак согласия. Слизнорт покачал головой и улыбнулся. За всеми этими гляделками следил Люциус Малфой. Пока профессор объяснял материал, на парту к Гермионе и Лили прилетела записка. На ней была нарисована карикатура Грейнджер, которая строила профессору Слизнорту глазки, а под рисунком было подписано: «Глазки профессору строим, грязнокровка?». Сириус и Джеймс, которые сидели рядом с девочками и видели записку, сжали кулаки и, как могла судить Гермиона по их мыслям, пообещали убить Малфоя после урока. Но девушка уже привыкла не обращать внимания на такую ерунду. Она скомкала записку, вытянула вперед руки, подняла записку в воздух и подожгла ее с помощью беспалочковой магии, потому что палочку ей, как не стыдно признавать, доставать было просто лень. Да и пользоваться такими заклинаниями она все же привыкла без палочки. Класс ахнул при виде этого зрелища, а Слизнорт повернулся на шум.  — Мисс Джейн! Что Вы делаете?! — завопил он. — Тут же столько горючих ингредиентов!  — Я просто избавляюсь от ненужного мусора, профессор, — сказала Гермиона, глядя, как догорает бумажка, висящая в воздухе. Когда от нее остался только обгорелый уголек, Гермиона сжала руку, превратив остатки записки в пепел, и сдула пепел с руки. Все это выглядело очень эффектно. Половина класса, а то и больше, смотрели на новую ученицу восхищенными глазами, Мародеры с уважением, а ее подруги улыбались. Конечно, для Гермионы было не свойственно так хвастаться, но для себя она отметила, что ей нравится ловить на себе восхищенные взгляды. Остаток урока прошел спокойно, только Малфой сидел и злобно смотрел на девушку, в мыслях обещая отомстить. Следующим уроком у них были прорицания. К большому удивлению Гермионы, Трелони уже была учительницей. Все расселись по полукруглому залу в виде трибуны на мягкие подушки, и профессор начала урок. В этом году почему-то был обязателен один урок прорицаний. Бред полнейший, но приходилось терпеть. А как же иначе? Учиться-то надо! На этом уроке они гадали по хрустальным шарам. У Гермионы это никогда не получалось, но выбора не было, поэтому она сидела и смотрела в густой туман. В это время Трелони проходила мимо учеников, и девушка молилась всем богам, которых знала, чтобы Сивилла обошла ее стороной. Не всем ее предсказаниям, конечно, можно было верить, но прорицательницей она была толковой. В этом они с ребятами во время войны убедились. Они как-то раз встретили ее в одной из деревень, в которой обедали, и там Трелони точно пересказала все, что с ними произошло, их анимагические формы и даже предсказала им будущее. Конечно, не со всеми подробностями, но оно сбылось. Было ли то, что она знала про них, совпадением, реальными способностями прорицательницы, или информацией, прочитанной в газете, Гермиона не знала, но лучше было бы, чтобы Трелони к ней не подходила. А то она уже один раз нагадала, и вот, что из этого вышло!  — О, бедное дитя… — отстраненный голос прозвучал над головой Гермионы. Девушка подняла взгляд и встретилась с туманными глазами Трелони в очках с красной оправой. Ну вот, начинается! Только бы пронесло. Гермиона поставила мощнейший блок, на всякий случай.  — Я вижу в твоей судьбе много горя, — начала прорицательница, — и отчаяния. Много боли и разочарования. Я вижу кровь и смерть, как много было ее в твоей жизни, — профессор всхлипнула, Гермиона закатила глаза, а весь класс с интересом посмотрел на них. — Ты не отсюда, — продолжала прорицательница, — нет тебе здесь места и покоя. Ты не готова видеть тех, кто умрет. Столько боли… Я вижу много смертей… Я вижу развалины… руины… пожары… кровь… пытки… — она вскрикнула. — Сколько же ты натерпелась, бедная… смерть любимого, обретенного всего на один миг, любовь к которому ты даже не успела осознать… другой любви… потом еще… ужасная смерть подруги… смерть новых друзей… крестника… — Трелони схватилась за плечо девушки. — Я вижу, что здесь тебе не будет лучше… У тебя будет много боли… Но чтобы быть счастливой, ты должна будешь услышать голос прошлого, которое будет, и слова будущего, которое сбылось… это твое предназначение… ты должна будешь изменить судьбу… Тут Гермиона не выдержала и вскочила. И зачем ей сдалось говорить все это?! Весь класс уставился на нее, а Сивилла своими затуманенными и отрешенными глазами смотрела прямо в душу.  — Что за бред Вы несете?! — воскликнула в сердцах Гермиона.  — Я… нет… я говорю то, что вижу…- пролепетала Трелони.  — Значит, Вы ничего не видите! — девушка вылетела из класса, столкнув хрустальный шар.  — Истинное предназначение… — тихо сказала прорицательница, а протяжный звон от упавшего на пол шара отдался звонким эхом в полной тишине, отражаясь от стен древнего замка. *** Начинал моросить дождь. Как всегда. Ни одного дня в Англии в последнее время не может пройти без дождя. И почему?.. Наверное, потому, что вся Англия плачет. Вся, абсолютно. Не только магическая, и не только маггловская, а вся. Не было ни одного дня без смертей, криков и вспышек проклятий. Ни одного… Густой туман застилал поле, а вдали виднелись странные очертания деревни, которая располагалась рядом с Хогвартсом. Это был не Хогсмид, но все же не очень далеко от него. Не было слышно ни звука, ни шороха. Гробовая тишина. Предсмертная. Все было тихо… До некоторого времени. Раздались два хлопка, и кто-то упал на землю.  — Гарри! Гарри, как ты?  — Все в порядке, Джин.  — Слава богу! Еще два странных хлопка.  — Гарри, помоги.  — Сейчас, Фред. Как она?  — Плохо. Больше ничего не скажешь.  — Где Джордж и Невилл?  — Скоро будут. Они шли за нами. И еще двое.  — Герм, ты? Помоги с перевязкой. У Луны все плохо.  — Сейчас. Только Рона перевяжу!  — Герми, забей на меня. Проживу! Луна важнее.  — Хорошо. Еще двое.  — О Мерлин, Джордж!  — Как ты?  — Невилл, сажай его сюда.  — Ага.  — Дайте кроветворного…  — Тонизирующего…  — Бинты…  — Спирт…  — Перекись… Восемь подростков, только что трансгрессировав на поляну, разбирали небольшие, но в прямом смысле бездонные рюкзаки. Потом, когда раны были залечены, они отправились в сторону деревни. Двоих, парня и девушку, поддерживали остальные, один хромал, а еще одна девушка держалась за перебинтованную руку. В деревеньке они зашли в паб, предварительно поменяв себе внешность. Конечно, не очень сильно, но это было хоть что-то. Сев за столик, они заказали поесть. Как давно они не ели нормальной еды, приготовленной на кухне! А все потому, что боялись быть узнанными. Разумеется, и здесь была вероятность, но никому и в голову не придет забираться в такую глушь и искать их возле Хогвартса. Да и Волан-де-Морт не сможет мысленно связаться с Гарри: недаром прошли уроки окклюменции. Тут к ним подсела странная женщина. У нее были светлые спутанные волосы, отрешенный взгляд и очки в красной оправе.  — О, Гарри, мальчик мой… — она потянулась к белокурому парню в очках.  — Профессор Трелони, не здесь, — сказала девушка, которая сидела рядом с ним. У нее были рыжие прямые волосы и зеленые глаза.  — Хорошо, — пропела Сивилла. — Профессор Снейп просил передать вам это, когда я вас увижу, — она протянула еще одной девушке с карими глазами и черными волосами небольшой сверток.  — Спасибо, профессор, — сказали два близнеца. У них были голубые глаза и волосы пепельного оттенка.  — Вы прекрасные анимаги, — сказала Трелони своим бывшим ученикам. — Олень, лошадь, кошка, пес, бурундуки, сыч и заяц. Вы молодцы.  — Профессор Трелони, мы попросим не выдавать нас, — у парня голубые глаза, как у близнецов, и черные волосы.  — Хорошо, хорошо, мой мальчик, — говорит профессор. — Красавица… — говорит она и смотрит на девушку с прямыми короткими светлыми волосами и черными глазами. Та отрешенно улыбается. — Профессор, нам пора идти, — говорит парень с черными волосами и карими глазами. — Хорошо, хорошо. Так не хочу вас отпускать. Знаю ведь, что все было плохо и будет. Три боя за день, у каждого тяжелые ранения и на каждом как минимум по две смерти…  — Это война, профессор, — парень в очках встает. — До свидания.  — До свидания, мальчик мой. Я чувствую, что мы больше не увидимся, что тебя скоро не станет, что ты умрешь… Женщина умолкает, а подростки встают из-за стола и уходят. Выйдя за пределы города, они принимают свой обычный облик. Все внимательно смотрят на парня в очках, а тот улыбается и качает головой.  — Я буду осторожен, обещаю. Ее предсказания не сбываются, вы ведь знаете. — Не скажи, — бурчит парень с огненно рыжими волосами. — Ну хватит, — осекает его девушка с взлохмаченными каштановыми волосами, — завтра решающий бой. Пора. Каждый кивает и попарно трансгрессирует. Рыжий с шатенкой, один из близнецов с блондинкой, а второй с темноволосым брюнетом. На окраине города остаются только парень в очках и рыжеволосая девушка. Парень достает из кармана сверток и разворачивает его.  — Это передал профессор Снейп. Я просил его, но не ожидал, что он найдет ее в моей комнате на Гриммо. Когда мы убегали, я забыл ее взять, но теперь я хочу отдать ее тебе, — говорит он, отдавая девушке сложенную вчетверо бумажку. — Ты знаешь, что это, — девушка кивает. — Не потеряй, береги. Я, как Трелони, чувствую, что вам это пригодится. Девушка огорченно вздыхает, целует парня в щеку, и они трансгрессируют. Больше они никогда не появятся в этой захолустной деревеньке. А профессор Трелони будет сидеть и смотреть на то место, откуда у нее из виду исчез Гарри Поттер, идущий на смерть. *** Гермиона сидела на крыше Астрономической Башни. Выхода сюда не знал никто, кроме Мародеров, наверное. Поэтому ее еще не нашли. Звон колокола. Всем пора на обед. Она уже пропустила два урока. Скоро тренировка со студентами. Так не хотелось отсюда спускаться. Здесь она могла сидеть сколько угодно и смотреть на поля, освещенные солнцем и на маленькую деревеньку, которая лежала за Хогсмидом. Как она хотела забыть тот день, когда Трелони предсказала, что Гарри умрет. Она хотела забыть это, как страшный сон, который прошел и больше никогда не вернется. Но не могла. Она не могла забыть, что такое смерть. (1) — Мейн-кун, — аборигенная порода кошек, которая произошла от кошек, проживающих на фермах Северо-Восточной Америки в штате Мэн. У этих кошек длинная шерсть, и, как отмечают заводчики, здоровый мейн-кун съедает в несколько раз больше, чем обычный домашний кот, предпочитая при этом свежие продукты сухому корму. (2) — Шейди от англ. shade — тень. (На самом деле слово звучит как «шейд», но мне показалось, что это прозвище Гермионе не подойдет. Уж больно оно… мужское что-ли?) (3) — Ostendam meum animalis (лат.) — покажись, моя животная сущность (4) — Файри от англ. Fiery — огненный (как пишется у меня, так и должно произноситься) (5) — Потому, что у тебя волосы рыжие, как огонь, и лиса твоя рыжая, как будто горит