Хроноворот судьбы

Прозрачные капли серого дождя барабанили по стеклу, быстро стекая по нему и немного задерживаясь у подоконника, а потом падали вниз на холодные камни улицы. Хмурые тучи плыли над городом, закрывая солнце, которое пыталось пробиться в каждый пробел, в каждую дырочку. Но тучи скользили, не давая его лучам проникнуть сквозь их пелену, закрывали светило и не позволяли людям увидеть его сияние. По Косому Переулку сновало множество людей, которые то убирали, то раскрывали большие зонтики. Только не было на улице детей, они все уже были на вокзале Кингс-кросс или на полпути к нему. Сегодня было первое сентября. Малыши приготовились к школе и с нетерпением ждали первого гудка Хогвартс-экспресса. А Гермиона все стояла у окна и смотрела на непокорную стихию. Никогда ей не было так тоскливо. Волшебница вспоминала, как она первый раз попала сюда, на эту шумную улицу, как они с Гарри и Роном ходили по ней на следующий год, как они всегда смеялись, заходя в магазин близнецов Уизли, которого сейчас даже и не намечалось, как она ворчала, когда парни покупали очередные шалости, и как она смеялась, когда они подшучивали над ребятами в школе. Но потом ей сразу вспомнились вспышки заклинаний, которые пролетали здесь, погони и укрытия, разрушенные магазины и лавки. Сразу же вспомнилась и смерть… Гермиона тряхнула головой и сжала в руке небольшой кулончик. Как же она скучала по друзьям! По ее щеке скатилась одинокая слеза. Людям, которые проходили по улице, она могла показаться просто каплей дождя, задержавшейся на стекле. Гермиона быстро смахнула ее со своей щеки и еще раз проверила свой эмоциональный блок. Все было в порядке: блок на месте, эмоции и воспоминания надёжно спрятаны под замком. Самым главным для девушки было сейчас не вспоминать о прошлом. Она должна была помнить только о значительных событиях, которые случатся в ближайшее время. Самое главное — не вспоминать пережитого, того ужаса и хаоса. Волшебница посмотрела на часы. Пора. Она взяла свою сумку и трансгрессировала. Эта скатившаяся слеза была не первой за месяцы скитаний по лесам, за долгие пытки в подземельях, за мучительные часы ожидания, за ужасные кровопролитные бои. Но она была первой и, как хотелось Гермионе, последней в этом времени. Она никогда не была слабой, и теперь нельзя быть. Но Гермиона все равно плакала, а теперь она должна стараться сдерживать слезы. Теперь у нее новая судьба. Теперь она — Гермиона Джейн. *** Лили шла по вагону. Ну почему нет никаких свободных купе или хотя бы наполовину свободных? Все места были заняты, и ученики оживленно о чем-то болтали. У Лили почти не было подруг. Только Молли, которая жила с ней в комнате. Они были единственными девочками на своем курсе и факультете (что было странно для такой большой школы, как Хогвартс), поэтому довольно много общались. Молли была не очень высокой, немного полноватой девушкой, но это не мешало тому, что волшебница имела довольно неплохую фигуру. У нее были карие глаза и рыжевато-каштановые с медным отливом волосы. У двух гриффиндорок было довольно много общих интересов, и они проводили почти все свое свободное время вместе. Но сейчас Молли была со своим парнем Артуром Уизли, который тоже перешел на седьмой курс Гриффиндора. На самом деле многие считали Лили полнейшей занудой и зубрилой, но она просто любила учиться и знала, что без учебы у нее ничего не получится. Только Мародеры относились к ней немного по-другому. А все почему? Потому что она нравилась Джеймсу Поттеру, который, частично вместе с Сириусом Блэком, был основателем этой «тусовки». Он бегал за ней чуть ли не с первого курса, но Лили не отвечала на его ухаживания. Она считала его самовлюбленным болваном и кретином, хотя не могла не сказать, что он был привлекательным, и может немного ей нравился. Так что сейчас Лили была одна. Раньше у нее был Северус… Но после того, что он сказал, она больше не хотела с ним разговаривать. Снейп был ее хорошим другом на протяжении многих лет, но простить такого оскорбления волшебница не могла. Она верила ему, а теперь он стал совсем таким же, как и эти бездушные слизеринцы. Лили заглянула в еще одно купе. Там, к ее удивлению, было пусто. Почти. В дальнем углу сидела девушка и читала книгу. Ее голова склонилась над книгой, а вьющиеся каштановые волосы мягко ниспадали на плечи.  — Здравствуй, — сказала Лили. Незнакомка подняла на нее свои темно-карие, глубокие, но при этом пустые глаза. Было такое ощущение, что она под империусом или просто кукла. Но как только глаза девушек встретились, Лили потеряла дар речи. Глаза странной незнакомки были полны боли и отчаяния, разочарования и грусти. На лице шатенки почти не было эмоций, и только опущенные уголки губ могли подтвердить то душевное состояние, которое отражали глаза девушки. Вдруг в один миг лицо незнакомки изменилось. На нем появилась приветливая улыбка. Но глаза оставались все теми же.  — Привет, — сказала она немного охрипшим голосом. Но Лили не могла ответить. Она не могла отвести взгляда от темных глаз. Создавалось ощущение, что незнакомка прошла через множество испытаний и почувствовала на себе несметное количество пыток. Шатенка, поняв, что волшебница в замешательстве, отвела глаза в сторону и сказала:  — Проходи, я не против. Лили все еще в таком же состоянии, немного похожем на состояние транса, прошла и села на сиденье. Глаза незнакомки завораживали. Они были прекрасны, но в тоже время ужасающи. Новая соседка посмотрела на нее и улыбнулась.  — Я — Гермиона, — сказала она.  — Я… Я — Лили, — спохватилась Эванс и протянула руку новой знакомой, которая тут же пожала ее.  — Очень приятно, — произнесла Гермиона. — На каком ты факультете?  — Гриффиндор, седьмой курс, — улыбнулась Лили в ответ. Она уже отошла от произведенного на нее Гермионой впечатления.  — Я тоже, — уголки губ новенькой немного приподнялись.  — Но я тебя раньше не видела, — нахмурилась рыжеволосая волшебница.  — Я новенькая, — ответила Гермиона. — Не хмурься, тебе не идет. Лили расслабилась. Ей почему-то внушала доверие эта девушка. В один миг Эванс прониклась ее горем, которое отражалось в этих бездонных карих глазах. Лили сразу же захотелось рассказать все свои печали, открыть все проблемы, и Гермиона поняла ее.  — Не стесняйся, говори, если хочешь. Я секретов не выдаю.  — С чего ты взяла? — Лили лукаво улыбнулась. Шатенка махнула рукой.  — Это видно по твоим глазам. Глаза — зеркало души, по ним можно читать людей, как по книге. Вот я и прочитала, — улыбнулась она. Эванс усмехнулась. — А меня научишь? Гермиона засмеялась, но Лили показалось, что это был наигранный смех, не естественный. Она смеялась, но ее глаза оставались все такими же. Глаза — зеркало души. Тогда какая душа должна быть у этой таинственной, непонятной и странной особы? Душа, полная боли и отчаяния, печали и горечи, душа, перетерпевшая все. В этих зеркалах отражалась душевная тоска, она наполняла эти карие озера и не уходила оттуда. Она поселилась там, как казалось Лили, навсегда.  — Конечно, это несложно… Тут дверь купе открылась.  — Привет, грязнокровка, нашла себе подружку? В дверях стоял Люциус Малфой собственной персоной. Этот ужасный слизеринец всегда издевался над Лили. Он считал, что магглорожденные — не волшебники и всячески показывал это. «Грязнокровка, грязнокровка, на себя бы посмотрел!» — подумала Лили и скривилась.  — Проваливай, Малфой.  — Э, нет. Ты же не хочешь выставить за дверь чистокровного, а, грязнокровка? — ухмыльнулся слизеринец. Тут Гермиона резко встала.  — Никогда не смей называть ее так, — процедила она сквозь зубы.  — О, — волшебник расплылся в хищной ухмылке, — а я тебя раньше не видел.  — И не увидишь, — сказала Гермиона и сделала движение рукой, прошептав что-то. Люциуса подняло над землей, и он вылетел из купе, когда девушка махнула в сторону двери.  — Да как ты смеешь?! — взвыл благородный слизеринец, поднимаясь с пола и выхватывая палочку.  — Еще и не так посмею, — усмехнулась девушка, доставая свою палочку.  — Я не устраиваю дуэли с грязнокровками, — оскалился Малфой, — У тебя ведь тоже кровь не чистая?  — А зачем тогда палочку достал? — Гермиона изогнула бровь, и посмотрела на него полными злобы глазами. — Убирайся, я уже этого наслушалась, поэтому посоветую тебе так не говорить.  — Я еще вернусь, — кинул напоследок волшебник и удалился. Лили все это время сидела и не могла вымолвить ни слова.  — Не беспокойся, Лили, он больше сюда не придет, а я сейчас вернусь, — улыбнулась Грейнджер и вышла из купе. Рыжеволосая волшебница так и осталась сидеть на месте, обдумывая увиденное. Эта девушка продолжала поражать ее. Она не понимала, как Гермиона вышвырнула Малфоя из купе, но догадывалась, что это была беспалочковая магия. Единственным, что тревожило ее, были слова новой подруги о том, что она уже этого наслушалась. Значит, она тоже магглорожденная, и в прошлой ее школе над ней тоже издевались… Дверь купе опять открылась, но это была не Гермиона.  — И кто же тут уделал Малфоя? В дверях стояли Сириус Блэк, известный ловелас Хогвартса, и Джеймс Поттер, тоже не менее известный ловец гриффиндорской сборной.  — О, Лили, не ожидал, — Блэк улыбнулся. — А я-то думал, ты у нас тихая девочка, а ты, Джим? Поттер замялся. Лили немного покраснела, зная причину его замешательства, но постаралась сразу же согнать краску с лица, потому что считала неприемлемым выдавать свое смущение.  — Лили, ты что, дар речи потеряла? — опять заговорил Блэк. — Рем, что у нас есть для разговорчивости? Ремус кинул на Сириуса осуждающий взгляд и пожал плечами. Тихий и милый Ремус был вторым старостой гриффиндора вместе с Лили. Он, наверное, был самым нормальным из этой компании. Питер Петигрю Лили тоже не нравился, но вот как раз его и не было, но зато позади Мародеров стоял Артур Уизли. У него были огненно-рыжие волосы, чем-то похожие на волосы Лили, и веснушки по всему лицу.  — Отстань, Блэк, — сказала Эванс и отвернулась.  — Лили, ну не надо так грубо, — Сириус обиженно надул губы. — С Малфоем ты, похоже, и то приличнее обошлась, — парень плюхнулся на сидение напротив Лили, а Джеймс, который за это время не сказал ни слова, аккуратно сел возле нее.  — Ну, Лили, детка, — промурлыкал Блэк, — скажи, что ты сделала с этим слизеринцем? Неужто под зад пнула?  — Вам показать, мальчики? — Лили услышала уже знакомый ей голос. Она повернула голову в сторону двери и облегченно вздохнула, когда увидела Гермиону. Девушка стояла в дверях, облокотившись на угол. Длинные каштановые пряди, которые совсем недавно были спутанными, уже были более или менее расчесанными, а девушка уже переоделась в форму Хогвартса с эмблемой гриффиндора. Только сейчас Лили заметила, что у волшебницы была прекрасная подтянутая фигура, длинные ноги, и Лили даже могла утверждать, что ее новая подруга была немного накачена. У Гермионы, как смогла сейчас разглядеть Лили, были плавные черты лица, тонкие губы, которые, казалось, раньше были более пухлые, остренький, аккуратный нос. Вот только брови и ресницы были немного обожжены, как будто она готовила много зелий, но в тоже время ресницы были очень длинные и черные, а темно-коричневые брови были тоненькие и плавные. На руках у девушки почему-то были длинные кожаные перчатки черного цвета. Они уходили под свитер и, видимо, доходили до локтя. Только пальцы у перчаток были «обрезаны», и они доходили только до их начала, а потом заканчивались. Сириус присвистнул.  — А ты откуда взялась, красавица?  — Так хочется узнать? — обворожительно улыбнулась девушка, отвечая вопросом на вопрос. — Я отвечу, только сначала освободи мое место. Сириус отрицательно покачал головой и с лукавой улыбкой указал на свои колени. Гермиона только пожала плечами.  — Как хочешь, — сказала она и махнула рукой. Юноша тут же повис в воздухе. Джеймс и Ремус ошарашено, но в то же время отчасти восторженно посмотрели на девушку, а Сириус вопросительно вытаращил глаза. Девушка левитировала Блэка на колени Джеймса, а сама плавно опустилась на свое место, закинув ногу на ногу. Сириус испуганно посмотрел на нее.  — Что… что ты со мной сделала? Гермиона только вздохнула.  — А я и не знала, что в Хогвартсе все студенты пугаются обыденного Вингардиум Левиоса. То этот белобрысый, то еще какой-то наглец…  — Беспалочковая магия? — спросил Ремус.  — Да, — девушка еще раз обворожительно улыбнулась. Стеснительный Ремус покраснел, а Джеймс только засмеялся. — А теперь я попрошу вас выйти из купе, или мне придется выпроводить вас отсюда, как Малфоя, — вроде бы попросила Гермиона.  — Мы уже уходим, — Джеймс встал, скинув со своих коленей Сириуса, и шутливо поклонился девушкам. Блэк, ворча, поднялся с пола и угрюмо вышел из купе. Ремус, который и так стоял в дверях, смущенно улыбнулся им и тоже вышел. Артур поспешил удалиться за друзьями.  — Еще никому не удавалось так быстро выгнать Джеймса Поттера из купе, — засмеялась Лили.  — Да? — Гермиона удивленно подняла бровь. — Это почему же?  — Ну… — замялась Эванс.  — Говори, говори, — Гермиона быстро пересела к ней.  — Просто я ему очень нравлюсь… — Лили не могла не ответить новенькой.  — Правда? А мне кажется не только ты ему, — Гермиона лукаво улыбнулась.  — С чего ты взяла?! — быстро спохватилась Лили.  — Да только взять то, как ты краснеешь, когда говоришь о нем, — мечтательно протянула шатенка. — А еще как ты на него смотришь…  — Ладно, ладно, поняла, — сдалась влюбленная. — Мне он нравится. Но совсем немного, и тем более он самовлюбленный болван и свинья! — сразу же поспешила оговорить этот момент староста.  — Это почему же? — снова удивилась Гермиона.  — Он такой наглый, — затараторила Лили, — и самовлюбленный. Он так зазнается из-за того, что играет в этот чертов квиддич еще со второго курса и ему в нем нет равных. Он самый молодой и лучший ловец за всю историю Хогвартса, поэтому на нем вешаются все девчонки, и мне это очень не нравится. А еще он постоянно ко мне лезет, не обращает внимания на то, что я ему отказываю…  — А ты с ним не встречаешься?! — воскликнула Гермиона.  — Нет, — Лили посмотрела на свою новую подругу.  — Так мы это устроим! — вторая волшебница заговорщически улыбнулась.  — А ты меня спросила? — запротестовала Лили.  — Да, — беспечно откликнулась Гермиона.  — И когда же это? — удивилась Эванс.  — Ты сама признала, что он тебе нравится… — улыбнулась новенькая.  — Я этого не говорила! — запротестовала рыжеволосая староста.  — Хорошо. Объясню. Ты ревнуешь его к другим девушкам… — начала свои объяснения Гермиона.  — Нет, не ревную! — нахмурилась Лили.  — А я говорю — ревнуешь, и не хмурься — гриффиндорка строго посмотрела на Лили, а потом мечтательно протянула. — Представляешь, у тебя будет самый крутой парень в Хогвартсе… Девушки болтали без умолку. Потом их нашла Молли и присоединилась к разговору, естественно предварительно познакомившись с новенькой. Она также начала подкалывать Лили на тему Джеймса и уговаривать ее встречаться с ним. На полпути к Хогвартсу Эванс была просто счастлива, ей казалось, что у нее наконец-то появилась еще одна подруга, и теперь они с Молли не одни. Для нее Гермиона была кем-то загадочным и непостижимым, а Лили нравились такие люди. Она любила их разгадывать. Молли, конечно, была другой, но она не меньше нравилась Лили, и старосте казалось, что из Гермионы и Молли выйдут отличные подруги. Лили считала, что она может поделиться с Гермионой и с Молли всеми своими тайнами, может рассказать им все. Эванс была счастлива, впервые за это долгое лето. А Гермиона…. Гермиона не могла смотреть на то, как Молли заправляет за ухо пряди волос, потому что она напоминала ей Джинни. Она не могла смотреть на Джеймса, который взлохмачивал волосы и поправлял свои очки, потому что он был слишком похож на Гарри. Она не могла смотреть на Артура, на его веснушчатое лицо и огненно-рыжие волосы, потому что он был почти как Рон. Она не могла смотреть на Ремуса, потому что сразу же вспоминала маленького Тедди, которого она бросила. Она не могла смотреть на Сириуса, и его беззаботную улыбку, потому что ей тут же вспоминалась его смерть, ей тут же вспоминалось то, из-за чего все это пошло наперекосяк. А еще она не могла смотреть в изумрудные глаза, полные счастья. Они напоминали ей о прошедшей радости, о прошлом. И Гермионе казалось, что она не будет счастлива никогда. *** Все студенты сидели за столами, а распределение уже закончилось. Гермиона сидела рядом с Лили и Молли. Обе девушки весело смеялись и болтали. Мародеры сидели недалеко от них, но она не могла точно расслышать их разговор, а блок она старалась не снимать, потому что вокруг было слишком много эмоций. Из разговора Мародеров и Артура Гермиона поняла, что в этом году на последний год обучения из Шармбатона переводится кузина Сириуса. Больше она ничего не услышала, а понять какая именно кузина, она не могла, потому что, насколько она помнила, кузин у Сириуса было много. А точнее три. Андромеда, Беллатриса и Нарцисса, но вроде они все учились в Хогвартсе. Как всегда, размышления Гермионы во время праздничного ужина прервал Дамблдор, который встал из-за стола, призывая всех к тишине. Волшебница вздохнула, она знала, что сколько бы ни было в этом году новых переведенных студентов и нововведений, Дамблдор будет представлять именно ее, как раз из-за того, что она согласилась вести дуэльный клуб.  — Дорогие ученики, — сказал директор, оглядывая сидящих, — к нам в этом году перевелась девушка из Сибирской школы боевых искусств. Она будет учиться на седьмом курсе Гриффиндора. Дорогая, встаньте, пожалуйста, — директор посмотрел на Гермиону. Девушка встала из-за стола и обвела взглядом зал.  — Оно и видно, что боевых, — хихикнул Джеймс.  — Заткнись, — пробурчал Сириус, поглядывая на новую гриффиндорку.  — Я бы хотел проинформировать вас о том, — продолжил Дамблдор, — что в этом году после уроков будут проводиться обязательные занятия в дуэльном клубе для шестых-седьмых курсов, и их будет вести наша новая ученица мисс Гермиона Джейн. Расписание этих занятий вы сможете получить у старост или деканов своих факультетов. Мужская половина шестых и седьмых курсов присвистнула, а девушки покосились на новенькую с явной завистью, но почему-то с некоторым уважением. И только слизеринский стол остался недовольным. Люциус Малфой вскочил и с вызовом посмотрел на Гермиону.  — Директор, — сказал он, — я не собираюсь ходить на занятия к какой-то грязнокровке!  — Не смейте так говорить, мистер Малфой, — Дамблдор укоризненно посмотрел на слизеринца, а Гермиона так и осталась стоять неподвижно.  — Я повторяюсь, профессор Дамблдор, что я не буду ходить на занятия к грязнокровке, — снова сказал Люциус, но ни один мускул на теле Гермионы не выдавал ее напряжения.  — Ну у нее и выдержка, — восхитился Люпин. — Даже я давно бы уже ему дал в глаз.  — Мистер Малфой… — попытался вновь осадить нахального слизеринца директор, но Малфой не желал его слушать.  — Директор, она всего лишь поганая грязнокровка, одна из тех, кто должен пресмыкаться перед нами, чистокровными! Этого ему говорить явно не стоило. Волшебница резко развернулась в его сторону.  — Еще одно слово в том же духе и ты пожалеешь, — яростно произнесла Гермиона.  — Тебе что-то не нравится, грязно… — начал усмехаться Люциус, но не преуспел. Рука Гермионы, в которой она сжимала палочку, моментально взметнулась вверх.  — Силенцио! Малфой начал в беспомощности открывать рот, но из него не вылетало не единого звука. Послышались смешки.  — Ты будешь ходить на мои занятия, если ты даже не можешь увернуться от простого Силенцио, — констатировала Гермиона. Зал прыснул. Никто не смог сдержать смех при виде Малфоя, который стоял и злобно смотрел на новенькую, не в состоянии вымолвить ни слова. Единственные, кто так же смотрели на нее, были, конечно же, слизеринцы. Гермиона хотела произнести еще какое-то заклинание, но ее остановил директор.  — Мисс Джейн, прошу вас снять заклинание и подойти ко мне, — Дамблдор сел обратно за стол.  — Как скажете, директор, — девушка махнула в сторону слизеринца палочкой и пошла по направлению к учительскому столу. Малфой осторожно достал палочку.  — Ступефай, — прошептал он, направляя кончик волшебной палочки на новенькую, и заклинание полетело в ее сторону. Джеймс и Сириус вскочили, но так и не смогли ничего сказать, а Люциус ухмыльнулся, когда заклинание почти достигло девушки. Но Гермиона мгновенно развернулась, молниеносно доставая палочку, и выкрикнула:  — Протего! Экспелиармус! — красный луч отразился от щита, а синий полетел в Малфоя. Тот не успел сообразить, что произошло, и отлетел к дверям. Его палочка оказалась в руках у Гермионы.  — Приличные чистокровные волшебники не нападают со спины, мистер Малфой, — сказала шатенка и подошла к директору. Тот сказал ей что-то, на что она только коротко кивнула.  — Мисс Эванс, подойдите сюда, пожалуйста, — позвал Лили директор. Девушка встала и подошла к Дамблдору и Гермионе. Подойдя, она услышала обрывок фразы, сказанный волшебницей: «Директор, Вы уже согласились, так позвольте мне делать так, как я…» — тут девушка умолкла, заметив Лили.  — Мисс Эванс, — произнес Дамблдор, — в этом году с вами еще будут жить мисс Джейн и двоюродная племянница мистера Блэка, которая приедет сегодня вечером. Я попрошу Вас проводить мисс Джейн в гостиную и заодно развесить расписание. А Вас, мисс Джейн, я попрошу больше не делать таких глупостей. Девушка только кивнула. Лили развернулась и пошла в сторону выхода из Большого Зала, Гермиона пошла за ней. Проходя мимо Люциуса, который уже сидел за своим столом, она, не оборачиваясь, кинула ему его палочку. Когда девушки вышли из зала Лили спросила:  — Гермиона, а ты правда из школы боевых искусств? Новенькая улыбнулась.  — Да. Конечно, мне сложно было туда попасть, потому что я магглорожденная, но я люблю учиться, благодаря этому у меня все получилось.  — Правда? — воскликнула Лили. — Я тоже очень люблю учиться.  — Как хорошо, что мы живем в одной комнате, — сказала Гермиона.  — Да, — Эванс тоже улыбнулась.  — Я уверена, что мы с тобой сможем стать хорошими подругами, — новенькая подмигнула Лили.  — Конечно! — воскликнула староста.  — Чему радуемся, девочки? — сзади появился Сириус и приобнял их за плечи. — Вас проводить?  — Нет, спасибо, — Гермиона состроила брезгливую мину и скинула руку парня со своего плеча. Лили засмеялась.  — Сириус, — произнёс кто-то сзади.  — Ах, Джим, прости, — Блэк поспешно убрал руку с плеча Лили. — Я и забыл… Гриффиндорки обернулась. Там были Джеймс и Ремус, а позади них стоял Артур и Питер. Гермиона отпустила блок и настроилась на волну Артура. «Как классно, что я теперь тоже с Мародерами…» — уловила она одну единственную мысль, но этого ей было достаточно. Гермиона закрыла блок и решила, что надо срочно действовать. Ей надо было выпихнуть Питера из команды Мародеров. Этого она уже почти добилась посредством того, что попросила директора переселить Питера, а он, наверное, уже обиделся на друзей, потому что они не заступились за него. Скорее всего, к Мародерам подселили Артура, раз он теперь был с ними. По своему опыту Гемриона знала, что больше всего студенты общаются со своими соседями. Девушка посмотрела на распинающегося перед Джеймсом Сириуса, быстро подошла к ним и взяла Блэка за шиворот. Он такого поворота событий явно не ожидал.  — Ты лучше не нас провожай, а к друзьям присматривайся, — прошипела она, а потом наклонилась к уху парня. — Раскрой тех, кто предаст, и найди тех, кто будет верен, — это было последнее, что она сказала. После этого девушка отпустила Сириуса, развернулась и пошла прочь. Лили кинула на гриффиндорца гневный взгляд и поспешила за новой подругой. Сириус удивленно смотрел им вслед.  — Эй, Бродяга, ты чего? — окликнул друга Джим. — Что она тебе сказала?  — Что-то странное, — пожал плечами Сириус и процитировал. — «Раскрой тех, кто предаст, и найди тех, кто будет верен». Джеймс засмеялся, положил руку на плечо друга, и они пошли в направлении башни Гриффиндора. Артур только пожал плечами и пошел за ними, Питер испуганно сжался и поплёлся в ту же сторону. И только Ремус глубоко задумался над словами девушки. *** Гермиона сидела на кровати напротив Лили, а Молли смеялась над двумя подругами. Подружиться они успели всего за полчаса разговора, во время которого они разбирали свои вещи.  — Ну он же тебе нравится, — в сотый раз повторяла Гермиона.  — Да, — в сотый раз отвечала Лили.  — Так если он предлагает, встречайся с ним, — снова говорила новенькая.  — Нет, — снова отвечала староста.  — Почему? Он же тебе нравится? — недоумевала Молли.  — Да, — не отрицала при этом Лили.  — Так встречайся с ним! — восклицала Гермиона.  — Нет! — в ответ кричала Эванс.  — Да что такое?! — в конечном счете не выдержала Гермиона. — Как так можно? Он же ни с кем не встречается, а ждет, когда ты согласишься. Так разве это не признак того, что он тебя любит?  — Да, но… — замялась Лили.  — Никаких «но»! В следующий поход в Хогсмид ты идешь с ним! — сразу же сказала Гермиона.  — Хорошо, — сдалась Лили, после того как новая подруга произнесла эту фразу, опять же, в сотый раз.  — Ура! — закричала Гермиона и кинулась ей на шею. Молли еще громче засмеялась и откинулась на кровать. Тут в дверь в комнату отворилась и на пороге появилась девушка. У нее были короткие ядовито-розовые волосы, она была довольно маленького роста, поэтому стояла на каблуках. Одета была не по погоде: на ней были короткая юбка и топ, сверху была накинута джинсовая куртка, а сама девушка широко улыбалась. Гермиона почти сразу узнала ее. Эту особу невозможно было не узнать. Только вот что она здесь делает, да еще и на седьмом курсе? Она должна быть как минимум на первом! Она вообще еще не должна ходить в школу! Странная девушка вышла на свет.  — Привет, — поздоровалась она. Этот голос, черты лица, еще не изуродованные многочисленными боями и нещадным временем. Это точно была она. В дверях стояла Нимфадора Тонкс.