Ледяной Мальчишка или Ты - моя вера

POV Вера Время шло с бешеной скоростью, и я не заметила, как пролетел целый месяц. Я уже почти выучила все коридоры Хогвартса, научилась даже искать короткие пути, если вдруг дорогу преграждал Пивз, наладила отношения со всеми преподавателями. Почти со всеми. Снейп все так же придирался ко мне, хотя, это, наверное, потому, что я была с Гриффиндора. Все свободное время отнимали занятия, домашние задания, единственное, чего мне делать не приходилось в отличие от других — до посинения тренироваться в невербальных заклинаниях. Но это время я тратила на дополнительные занятия по трансфигурации и травологии, по которым немного отставала. МакГонагалл была мной очень довольна, и сказала, что к концу семестра этот дополнительный курс можно будет завершить. С травологией было чуть сложнее, все-таки климатические условия в России и Англии отличались, и растения, соответственно, тоже. Более того, в Беловодье на первых курсах мы делали упор на обычные растения и их свойства, волшебные должны были изучать только с этого года, когда как в Хогвартсе они это все уже прошли, приходилось нагонять. Общение с однокурсниками тоже пока радовало. Со старостой — Гермионой Грейнджер — я общалась нечасто, слишком плотное у нее было расписание, но я всегда могла обратиться к ней за помощью, разъяснениями или переводом какого-нибудь незнакомого термина. Из нее мог бы выйти неплохой педагог, объясняла она лаконично и очень доходчиво. С Парвати Патил и Лавандой Браун мы практически не общались, темы парней, шмоток и приворотных зелий меня не интересовали. А однажды я подслушала их разговор обо мне (так уж получилось), так вот я, как оказалось, «одеваться не умею, в косметике ничего не смыслю, и вообще, коса сейчас не в моде». Да, одевалась я в классическом стиле, без пайеток, бантиков и цветочков, на модные поветрия мне было абсолютно начхать, и чьи-либо советы по этому поводу слушать не собиралась. Это касается и косы. А вот о косметике я знала гораздо больше, чем положено знать девушке. Как-то раз на зельеварении мы разделяли на составляющие ингредиенты принесенные одноклассницами косметические средства. Так там в составе оказалось такое!.. Плюс еще напрягали их регулярные консультации с Трелони, которая кроме смертельной опасности ничего не могла предсказать… Хотя, логично, рано или поздно все сдохнем. А вот с кем я действительно сдружилась, так это с Джинни Уизли. Она с упоением слушала мои рассказы о России и Беловодье, а я, в свою очередь, узнавала много нового о Хогвартсе и его обитателях, о жизни волшебников в Англии, о Волан-де-Морте. Джинни тоже боялась произносить его имя, но для меня было странным называть его Ты-Знаешь-Кто, и со временем она привыкла и уже не вздрагивала, если вдруг о нем заходила речь. А заходила она, когда мне приходили письма из дома или я вспоминала о нем. За это время пришло только два письма, оба наполненные тревогой. Хоть мама и храбрилась, говоря, что все хорошо, что им ничего не угрожает и чтобы я не волновалась за них, мне было очень страшно. Кроме Джинни, близкой подругой для меня стала девушка с Когтеврана — Полумна Лавгуд. Она была первой, с кем я вообще заговорила здесь, сев с ней в одно купе Хогвартс-экспресса. Многие не воспринимали её всерьез, считали странной, некоторые и вовсе называли её «полоумной», ее нестандартное мышление их пугало. Но я увидела в ней умную, рассудительную, сильную девушку. Да, пусть ее рассуждения иногда казались противоречащими здравому смыслу, пусть она нелепо одевалась, верила во всякую нелогичную чепуху, но порой Полумна говорила очень мудрые для своего возраста вещи, даже философские. Из парней я хорошо общалась почти со всеми. Как-то так вышло, что мне было проще дружить с мальчиками, чем с девочками. Дома, пока сверстницы шили наряды куклам и устраивали чаепития, я с мальчишками прыгала по гаражам, летала на метлах, гоняла на коньках, лазила по деревьям. Ходила в основном в штанах. А сколько у меня было синяков и шрамов — не сосчитать! Только вот короткую стрижку мама делать не разрешала: «У тебя такие шикарные волосы, и ты хочешь отстричь это сокровище?» И правда, волосы — это то, что мне действительно нравилось в своей внешности. Но был в рядах гриффиндорцев один человек, который с первого же дня знакомства меня выбесил! Кормак Маклагген. Говорить это чудо могло только о себе любимом, причем любой разговор всегда в конечном итоге сводился к нему: какая у него влиятельная семья, какой он весь из себя расчудесный, самый красивый, самый умный, а уж какой он замечательный игрок в квиддич! А если бы он еще и стал капитаном команды, то вывел бы ее на новый уровень… В общем, в копилку достоинств смело можно было добавить «самый скромный». А еще этот ходячий пафос начал клеиться ко мне на следующий же день. Буэ! После очередной беседы с Кормаком (я отказалась идти с ним в кафешку в Хогсмиде), который происходил на глазах у Джинни, я вспомнила цитату великой русской актрисы Фаины Раневской: «Даже за самым красивым павлиньим хвостом скрывается самая обыкновенная куриная жопа». После того, как я ее произнесла, Джинни хохотала до слез: — Да, мозг там явно не больше, чем у павлина, и чувство собственной важности соответствует. В какой раз ты его посылаешь? Я тяжело вздохнула: — В третий. В гостиную зашел Гарри с исписанным листом пергамента. — Привет. Джинни, отборочный по квиддичу я планирую на следующей неделе. Вера, ты не хочешь записаться? Предложение было заманчивым, но в квиддич я играть не умела от слова «совсем». — Нет, Гарри, это плохая идея. Я плохо знаю правила, летаю не очень, я лучше пока в зрителях посижу. Да там тебе есть из кого выбрать! — я кивнула на огромный список в его руках. — Ой, не смеши меня, там половина, скорее всего, даже летать нормально не умеет! — Маклагген записался? — спросила его Джинни. — Естественно, куда же без него! — Тут Вера про него сейчас такое сказала, — и она озвучила цитату Раневской. Гарри от хохота согнулся пополам: — Вот пусть своим павлиньим хвостом попробует кольца закрыть, иначе его… как там? Куриной жопе придется обломаться! В итоге Маклагген на испытаниях провалился, и вратарем взяли Рона. Ну и морда лица была у Кормака! А вот о Драко Малфое ничего больше узнать не удалось. Вернее, я спрашивала у Джинни, но и та ничего хорошего о нем не рассказала — чистокровный хам, выскочка, сын Пожирателя. Тем не менее, что-то же зацепило в нем тогда, в поезде. Потом короткий разговор в коридоре, где я разглядела его чуть лучше. Ледяной Мальчишка, как я нарекла его про себя… С трудом верилось, что он Пожиратель Смерти, судя по тому, что рассказывали о нем, он бы уже хвалился этим на каждом углу. Нет, он не убийца, я была в этом уверена. Но для гриффиндорцев он был врагом, приходилось мириться с этим. На занятиях он был задумчив и угрюм, старался не привлекать к себе внимания, что совсем не походило под описание той же Гермионы. Странно это все. В общем, я по-прежнему считала, что его что-то беспокоит и угнетает. Иногда его взгляд останавливался на мне, но я спешно отводила глаза, скажет еще, что подглядываю за ним… *** В один из хмурых октябрьских дней я сидела у камина в гостиной Гриффиндора над учебником по ЗОТИ и читала о дементорах. Жуткие же твари, что внешне, что по сути, сидящим в Азкабане не позавидуешь. Даже представить невозможно, каково это… От удручающих мыслей о том, что чувствует человек, из которого высасывают душу, меня отвлекла Джинни, севшая рядом и заглянувшая в книгу: — Ох ты, дементоры. Мерзкие твари, скажу я. Кстати, ты умеешь вызывать патронуса? — Патронуса? — Да, это заклинание-защитник от дементоров, а Орден Феникса даже передает с их помощью сообщения друг другу. — Я слышала о нем, но сама никогда не пробовала. Это сложно? Джинни откинулась на спинку диванчика: — Мы научились его вызывать в прошлом году на занятиях Отряда Дамблдора, а Гарри освоил его еще раньше — аж на третьем курсе! У него он в виде оленя, у меня в виде лошади. Вот это да! На третьем-пятом курсах освоить магию высшего порядка — это дорогого стоит. Интересно, какой он у меня… — Хм. Значит, мне нужно найти время и позаниматься с Гарри. После прочитанного я дико боюсь этих тварей! Подруга заметно напряглась: — Зачем Гарри, я сама могу тебя научить. Я уже давно подозревала, но сейчас это проявилось настолько явно. Но вдруг я ошибаюсь? — Думаешь, у Гарри не найдется на меня времени? Я пристально посмотрела на Джинни, та в ответ покраснела и отвела взгляд, но я успела уловить в ее глазах раздражение и нотки ревности. — И давно это у тебя? — Что? — Тебе нравится Гарри. Она глубоко вздохнула: — Да, он мне нравится с первого дня, как я его увидела на платформе 9 и ¾. Но он… Я, видимо, для него, как сестра, как друг, не больше, — и Джинни опустила голову. — А с Дином Томасом у тебя тогда что? Она схватила с пола подушку, обняла ее и залезла на диван с ногами: — Надоело быть одной. Но, чувствую, это ненадолго, он в последнее время стал меня напрягать! — Ну что тебе сказать, до парней всегда доходит туго все, что касается отношений. Им надо созреть, понять, что им самим нужно. Но и назойливость они не любят. Пусть все идет своим чередом, общайся с ним, рано или поздно до него дойдет, в конце концов. Ну, улыбнись, все же хорошо! Джинни, наконец, подняла голову и выдавила из себя какое-то подобие улыбки: — Гермиона точно так же говорит. — Ну уж если Гермиона так же говорит, значит все еще будет! Я бросила взгляд на учебник по защите от темных искусств. С открытой страницы на меня взирало (если ему, конечно, есть чем взирать) нечто в устрашающих черных лохмотьях и с костлявыми руками, покрытыми жуткими язвами. — Так что там насчет патронуса? Джинни оживилась: — Я думаю, мы сможем с тобой позаниматься. — Здорово! Когда начнем? — Будем выбирать, когда в спальне для девочек не будет никого. Приготовь для урока самые приятные воспоминания. — Воспоминания? — Да, это ключ к заклинанию. Только самые счастливые воспоминания способны вызвать патронуса. А ведь таких у меня очень и очень много. Что может быть счастливей воспоминаний о родном доме?