Ледяной Мальчишка или Ты - моя вера

POV Драко Первый учебный день выдался непростым, мне, как старосте, первым делом нужно было раздать индивидуальные расписания слизеринцам. Каково же было мое удивление, когда на Гриффиндоре их начала раздавать Вера! Она, значит, назначена старостой? Замечательно, будет больше возможностей ее видеть, на старостатах, к примеру. — Мисс Емельянова! — раздался вдруг голос МакГонагалл. Это еще кто такая?.. И тут Вера обернулась к своему декану. ЕМЕЛЬЯНОВА?! Внутри больно кольнуло. Неужели она… Ну нет, на счастливую новобрачную она не похожа. Но с чего вдруг смена фамилии?! Рассматривать ее издалека было неудобно, да и выглядело бы это с моей стороны подозрительно. Поэтому я решил дождаться первого занятия — общего зельеварения. В кабинете Слизнорта я внимательнее рассмотрел руки девушки, когда она перемалывала паучьи глаза в ступке, и от сердца отлегло: кольца я на них не увидел. В остальном же мало что изменилось, она по-прежнему меня не замечала, постоянно задумчивая и нелюдимая. Это так не походило на всегда позитивную, эмоциональную и с недюжинным чувством юмора Веру Вагнер! В расписании первого дня также стояло два предмета, которые теперь вели брат и сестра Кэрроу. Урок магловедения, который теперь был обязательным для всех, меня неприятно удивил. Алекто Кэрроу называла маглов безмозглыми и грязными животными, «которые своим коварством загнали волшебников в подполье». Она внушала нам, что эти мерзкие создания должны быть если не уничтоженными, то, как минимум, стать рабами для волшебников. Мне же это все уж очень напоминало события магловской Второй Мировой войны, когда подобным образом воспитывалась ненависть к другим нациям. Как представитель аристократического рода, я обязан был знать не только историю волшебного мира, но и основные вехи магловской истории. Раньше, правда, я считал это бесполезнейшим занятием, потому что и сам, и моя семья к людям неволшебного происхождения относились если не с враждебностью, то как минимум с презрением. Сейчас же я понял, что не зря потерял время: история отчасти для того и создана, чтобы выносить уроки из предшествующих событий. И похоже, что новая власть этого делать не собирается. Ну что ж, посмотрим, чем все кончится… — Эти твари не имеют понятия о морали, им чужды такие качества, как честь, совесть, семейные ценности для них тоже пустой звук! Они — ничтожные и жадные до наживы животные, которые за деньги готовы даже родных детей продать! — распылялась Алекто Кэрроу, заметно картавя. Да неужели?! После того, что я наблюдал в мэноре летом, слово «грязнокровка» навсегда исчезло из моего лексикона. Как сейчас перед глазами картина: красивая темноволосая женщина вырывается из кандалов, до крови раздирая руки, и умоляет Темного Лорда убить ее и не мучить ее дочь, а маленькая девочка в нескольких метрах от нее извивается и кричит от невыносимой боли, вызванной Круциатусом. Когда крошка перестала кричать, потому что потеряла сознание, Лорд приказал мне убить ее. Я же, глядя в безумные, полные слез, боли и мольбы глаза женщины, которые напомнили мне глаза моей матери год назад, не смог даже поднять палочку. За что немедленно получил свою порцию Круцио. После этого я осознал окончательно: все, что мне говорил отец все эти годы — ложь! Маглы — абсолютно такие же, как мы, они не глупы и аморальны, как их расписывала сейчас Кэрроу. Они умеют любить, в конце концов. Просто они не склонны к магии, как например, многие из нас не склонны к занятиям музыкой. В общем, большую часть рассказа Алекто я преспокойно пропускал мимо ушей, а над чем-то в глубине души даже посмеивался. А далеко ли ты сама от этих россказней ушла? Как же мне повезло, что я сидел в предпоследнем ряду, иначе меня бы наверняка забрызгало слюной Пожирательницы, которая продолжала свою визгливую «лекцию». Ее брат тоже «порадовал» нас нововведениями на уроке ЗОТИ. Теперь вместо защиты от темных искусств мы будем непосредственно этими темными искусствами заниматься. Он разучивал с нами такие заклинания, которые использовались Пожирателями в битвах, которыми они наводили ужас на маглов, и даже заикнулся о том, что настанет время — и непростительные заклятия мы тоже будем практиковать! Некоторые слизеринцы эту новость встретили с одобрением, но большинство были в ступоре. Даже сын одного из Пожирателей смерти после урока сказал, что это уже слишком. Также я выяснил, почему Вера сменила фамилию. Ее папаша, оказывается, был не маглом, а русским мракоборцем. По настоянию матери, девушка взяла фамилию отца, чтобы у нее не было проблем здесь, в Хогвартсе с его новым директором. Плюс убийство ее брата… У меня самого не было братьев и сестер, и я даже на секунду не мог представить, что чувствует Вера. Неудивительно, что она так замкнулась в себе. В то же время, я, как мог, шифровался под маской безразличия, чтобы мои чувства не выплыли наружу и не вызвали подозрений и ненужных вопросов. Однако на очередном уроке ЗОТИ произошло нечто, чуть не выдавшее меня с головой. Кэрроу решил устроить на занятии что-то вроде дуэльного клуба и распределил класс на пары, причем против гриффиндорцев всегда ставил слизеринцев. Против меня он поставил Долгопупса. Ну, с этим-то я управлюсь быстро! На противоположном конце кабинета, практически под носом Амикуса, стояли Вера и Крэбб. Как я и думал, она почти сразу лишила его палочки. Но тут Кэрроу вдруг распорядился: — А чего ты остановилась? Добивай! Она посмотрела на Пожирателя с отвращением: — Я не бьюсь с безоружными. — Да что ты говоришь? Гордая, да? Добивай, я сказал! Но Вера его уже не слушала, поправляя расстегнувшуюся манжету рукава. В этот момент Крэбб схватил с пола свою палочку. Девушка не успела среагировать, только подняла голову, и он в ту же секунду выстрелил ей прямо в грудь неизвестным заклятием! С ужасом я смотрел на то, как Вера, будто сломанная кукла, пролетела метров десять по воздуху, а затем врезалась в каменную стену и рухнула на пол. Но Винсент на этом останавливаться явно не собирался: — Круц… Моя реакция для меня самого была полной неожиданностью: я невербально поставил между ними щитовые чары, и заклятие, отрикошетив, пролетело в десяти сантиметрах от левого уха Кэрроу! Класс замер. Я стоял в самом последнем ряду, и никто не видел, что это моих рук дело. Никто. Кроме Долгопупса, который сначала ошалело уставился на меня, но тут же отвел взгляд. Пожиратель окинул класс глазами, полными ярости: — Кто это сделал? Какая тварь поставила Щит?! — в классе стояла гробовая тишина. — Гриффиндор, я знаю, сучата, это кто-то из вас! Я ведь могу проверить палочку каждого!.. И он уже потянул руку к палочке Парвати Патил, но тут раздался странный булькающий звук, а затем — жуткое хриплое дыхание. Вера! Она лежала на спине, конвульсии сотрясали ее тело, каждый вдох и выдох сопровождался ужасным хрипом. О, нет! Как же больно на нее смотреть, будто это я сейчас лежал там, у стены… Да уж лучше бы я!!! — Твою мать, — Кэрроу сплюнул на пол. — Долгопупс, унеси в больничное крыло. Тот подбежал к Вере, бережно поднял ее на руки и потихоньку, стараясь не трясти, понес к мадам Помфри. Проходя мимо, он бросил на меня непонимающий взгляд, но я в это время смотрел на бледное лицо девушки, которая этим чертовым летом часто являлась мне во снах и прогоняла из них все страхи. Из уголка рта стекала струйка крови, черные волосы растрепались, чуть приоткрытые глаза были затуманены болью. А что было бы с ней, не поставь я между ними щит?.. *** POV Невилл А что было бы с ней, не поставь он между ними щит? Пока я донес Веру до больничного крыла, она потеряла сознание, я боялся не успеть! Мадам Помфри схватилась за сердце, когда увидела, в каком состоянии я принес ее. — Батюшки, что с ней? — Это Крэбб, он применил к ней какое-то заклятие, не знаю, какое точно… — Скорее клади ее сюда! Она отодвинула занавеску ближайшей кровати, и я бережно опустил почти до прозрачности бледную девушку на белоснежные простыни. Мадам Помфри с волшебной палочкой подошла к ней, и начала проводить какие-то манипуляции. Она то и дело охала и шепотом говорила какие-то заклинания, вперемешку с проклятиями в адрес Крэбба. — Что с ней, мадам Помфри? — Невилл, будь так добр, зайди позже, мне нужно сосредоточиться! — Да, конечно. Похоже, что дело было серьезным, раз мадам Помфри выставила меня за дверь. Мне же все не давал покоя прошедший урок. Защита от темных искусств превратилась в темные искусства в чистом виде, эти твари умудрялись применять Круциатус к провинившимся, как будто так и надо! А что будет дальше? Нужно срочно принимать меры, снова попробовать собрать ОД. Нужно пытаться противостоять этому! Не меньше меня беспокоила и выходка Малфоя. Если бы я своими глазами не видел, как из его палочки вырвалось заклинание, то в жизни не поверил бы, что это сделал он! Однако мотив этого поступка так и остался для меня тайной… В гостиной Гриффиндора уже собрался почти весь факультет, и Джинни, не успел я переступить порог, спросила: — Ну как она, Невилл? — Судя по всему, не очень. Я пока не знаю точно, мадам Помфри сейчас ее обследует. Потом чуть позже сходим, и все разузнаем. Крэббу за это, я так понимаю, ничего не было? — обратился я к сокурсникам. — Он его пожурил слегка. Сказал, что с девочками так нельзя. Но звучало это, если честно, так, как будто он его хвалил! — ответила Парвати. — Не удивлен. — И все-таки, мне интересно, кто поставил щитовые чары? — задумчиво спросил Симус. — Никто из нас этого точно не делал, когтевранцев и пуфендуйцев я тоже опросил. Я в ответ пожал плечами. Почему-то я решил не говорить им правду, пока не разберусь во всем сам. И все-таки, почему он сделал это? Решил пойти против собственных принципов? Рыцарские подвиги Малфою совсем не свойственны. Странно это всё… Народ в гостиной начал потихоньку расходиться. Осталась только Джинни. Она сидела на подоконнике и смотрела в сторону холмов, окрашенных золотисто-красной осенней листвой и заходящим солнцем. — Джинни, может, сходим к Вере в больничное крыло? Она не ответила. Я подошел к ней ближе: — Джинни. Она вздрогнула и обернулась: — Да? — и я увидел ее воспаленные глаза. — Позволь? — и присел с ней рядом на подоконник. Несколько минут мы сидели в тишине. — Он вернется, Джинни, обязательно вернется. Она тихим, но полным уверенности голосом сказала: — Я знаю. По-другому просто быть не может, — и тяжело вздохнула. — Если бы он знал, что здесь происходит… В ее глазах снова заблестели слезы. — Я как раз хотел тебе предложить навестить Веру. Пойдешь? — Да, конечно! — она встрепенулась, быстро вытерла соленые капли, и спрыгнув с подоконника, мы отправились в больничное крыло. По дороге туда она опять завела разговор о том, что произошло на уроке. — И все-таки мне не дает покоя мысль: кто этот мистер или мисс Икс? Я глубоко вздохнул: — Только никому не говори больше, ладно? Это Малфой. Джинни резко остановилась и развернулась ко мне. В глазах ее читались недоверие и шок. — Кто?! — Малфой. Он стоял со мной в паре, и я видел это собственными глазами. — А тебе это не померещилось? — недоверчиво спросила она. — Джинни, я был в абсолютно трезвом уме! Мы в Отряде Дамблдора сотню раз практиковали невербальные щитовые чары, их ни с чем не спутаешь. Это его работа. — Но… Как? — Не знаю. Помнишь, в прошлом году они общались? Может, между ними что-то… — Нет, когда она обнаружила у него Метку, то прекратила с ним общаться! — отрезала девушка. — Факт остается фактом, Джинни. Это точно он. Никто и не подумал бы на него, понимаю тебя. И потом, когда я нес ее к мадам Помфри, он так смотрел на нее… Даже не знаю, как это описать, будто очень беспокоился, как будто… Ему самому было очень больно, — подобрал я, наконец, нужные слова. — В общем, это сейчас не так важно… Оставшийся путь мы проделали молча. Мадам Помфри выглядела очень уставшей. — Ну как Вера? — спросила Джинни. Та в ответ тяжело вздохнула: — Похоже, что это было какое-то сильное ударное заклинание, у нее сломано несколько ребер, одно из них проткнуло легкое, она потеряла много крови. Такое чувство, что ей на грудь уронили каменную плиту! А еще у нее был сильнейший болевой шок, если бы ты принес ее минут на десять-пятнадцать позже, боюсь, я бы не смогла ей помочь. Джинни ахнула и прикрыла рот ладонью. Я же вспомнил еще один момент злополучного урока: — Против нее после этого еще хотели использовать Круциатус… Мадам Помфри побледнела: — Как?! Бедная девочка. Тогда она бы точно не выжила! Мы с Джинни переглянулись. Выходит, этот хорек спас Вере жизнь. — А к ней… — Нет, ее лучше сейчас не беспокоить. Я дала ей сильное обезболивающее, и снотворное заодно. Ей необходимо набраться сил. Она придет в себя через пару дней, я думаю. Мы вышли из больничного крыла, думая каждый о своем. Но уже в гостиной я решил все-таки поговорить с Джинни и остальными о восстановлении Отряда Дамблдора. Необходимо принимать меры! Иначе то, что произошло сегодня с Верой, может повториться с кем-то еще. *** POV Драко Весь день я не находил себе места, несколько раз порывался пойти в больничное крыло, но там мог быть кто-нибудь из ее факультета, не стоило светиться перед ними. Интересно, Долгопупс всем уже разболтал о том, что это был мой щит? Надеюсь, что нет, если это дойдет до Кэрроу или Снейпа, отцу и матери конец! Почти всю ночь я не спал. Перед глазами стояло бледное лицо, искаженное болью, в ушах звучало хриплое дыхание Веры. Я не мог равнодушно выносить ее страдания. Хотя, не только ее. Пережитое в Малфой-мэноре этим летом не прошло бесследно. При мне пытали и убивали людей, я не хотел больше видеть подобного, потому что я, сам того не желая, страдал вместе с ними. Кажется, у маглов это называется эмпатия. На следующий день в коридоре Уизли, проходя мимо, остановилась, сверля меня взглядом, будто что-то хотела сказать, но сомневалась. Я, равнодушно глядя на нее, ждал. Через несколько секунд она-таки собралась: — Спасибо. Я удивленно поднял брови: — За что? — За Веру. Она развернулась и быстро пошла по коридору, который, к счастью, был абсолютно пуст. Я тяжело вздохнул. Неужели теперь полшколы будет в курсе того, что я сделал? Не к добру это… Но самое главное, раз Уизли поблагодарила меня… Чтобы Уизли благодарила МЕНЯ??? Где это видано? Хотя, за последнее время мир вокруг перевернулся до такой степени, что уже ничему не удивляешься. Но! Это значит, что с Верой все более или менее в порядке. *** POV Невилл Вера вышла из больничного крыла только через неделю. Она была все еще невероятно бледна, и временами у нее кружилась голова. Приходилось внимательно следить за ней, чтобы она не рухнула где-нибудь на твердый каменный пол и не сломала что-нибудь еще. Про тот урок мы с Джинни решили при ней не упоминать, чтобы не вызывать ненужных воспоминаний, ей и без этого приходилось несладко. Естественно, по этой же причине мы умолчали и о Малфое. Кстати о Малфое. Все это время он места себе не находил, ловил ворон на занятиях, периодически получая штрафные баллы, и вообще вел себя очень тихо, что на него совсем не походило. А когда Веру выписали, он заметно повеселел, и что самое интересное — частенько поглядывал в ее сторону! Не то, чтобы это было очень заметно, но так как я знал чуть больше, волей-неволей отмечал. Девушка однако этих взглядов не замечала, или же делала вид, что не замечала. Все-таки что-то с этими двумя не так… А еще мы сдержали обещание, данное МакГонагалл — стоило нам только упомянуть о восстановлении ОД, Вера сразу оживилась! Мы дали ей фальшивый галеон для связи с нами, а она, в свою очередь, обещала в случае чего прикрывать нас от Кэрроу, пользуясь положением старосты. Мы оповестили и бывших участников, но откликнулись далеко не все. Многие боялись террора со стороны новых «преподавателей», боялись быть пойманными и получить в наказание Круциатус. Я их понимал. Но сидеть сложа руки нельзя было! На первом собрании, проходившем, по традиции, в Выручай-комнате, мы должны были выбрать того, кто теперь будет руководить Отрядом вместо Гарри, и для меня было приятной неожиданностью, когда ребята практически единогласно проголосовали за меня! Заместителями стали Джинни и Полумна. Также мы распланировали на ближайшее время кое-какие диверсии, например, написать ночью на стене что-нибудь вроде «Отряд Дамблдора снова в строю» или подстроить какую-нибудь пакость братцу с сестрицей. Еще одну идею подкинула Джинни: украсть из кабинета меч Годрика Гриффиндора. — Ведь Дамблдор завещал его Гарри, верно? Если меч будет у нас, это поднимет боевой дух Отряда и покажет новым «хозяевам», что нас сломить не удастся! Эта затея пришлась многим по душе, и мы начали разрабатывать план этой операции. Главная наша задача состояла в том, чтобы показать этим тварям: мы вас не боимся!