Ледяной Мальчишка или Ты - моя вера

POV Драко На следующий день мы, встретившись в коридоре, не подали вида, что знаем друг друга. Однако на общем зельеварении мне удалось запечатать записку в скорлупку водяного ореха и незаметно подложить его Вере. В назначенное время я стоял у двери того самого кабинета, чью хозяйку буквально несколько месяцев назад Темный Лорд убил на моих глазах. Чарити Бербидж не так давно вела здесь столь ненавистный когда-то предмет для меня — магловедение. Кэрроу не пожелала находиться здесь в окружении магловской утвари и переехала на несколько этажей ниже — в подземелье, недалеко от гостиной Слизерина. В этом небольшом коридоре практически все кабинеты были заброшены. В одном из них на третьем курсе преподавал Защиту от Темных Искусств оборотень Люпин, дверь в соседний, похоже, не открывали лет сто, судя по позеленевшей медной ручке и заржавевшему замку. В еще одном был свален всякий хлам — сломанные парты, стулья, ведра, все было покрыто слоем пыли и затянуто паутиной. Видимо, тот, кто устроил здесь склад, не знал о существовании Выручай-комнаты… Вера не заставила себя долго ждать. Коридор был абсолютно пустым, и я сразу, как только она поднялась по лестнице, взял ее за руку и молча завел в кабинет. Девушка сразу же потянулась к моим губам, проведя ладонью по щеке, я ответил на ее нежный поцелуй. Он продолжался недолго… — Ты самоубийца, Драко! — Что? — А то! Кэрроу мог очень жестоко наказать тебя за Протего! Рассказали все-таки. В ответ я усмехнулся: — Он бы на меня даже не подумал. Я, по его мнению, слишком плохой мальчик для таких подвигов. — И все-таки, зачем? Я на минуту замолчал. Потом отошел к ближайшему стулу, смахнул с него пыль и сел, вполоборота глядя на Веру. — Я не мог допустить, чтобы ты ощутила на себе Круциатус. В моем доме им пытали людей. Женщин. Стариков. Детей. Я видел их мучения, как они сходили с ума, даже погибали. И ничем не мог им помочь. Девушка все так же, молча, стояла посреди кабинета. Я наклонил голову и закрыл лицо руками. — Скажу больше, об этой боли я знаю не понаслышке и не хотел, чтобы ты это почувствовала… Это адская боль. Никаких эпитетов не хватит, чтобы это описать. Послышались легкие шаги. Вера убрала мои руки от лица, села ко мне на колени и обняла. Я обхватил ее талию и уткнулся носом в ее шею. Черные волосы щекотали лицо. Вспомнилась сцена в магловском Лондоне. Девушка в черном… — Почему ты тогда убежала из кафе? Чего ты так испугалась? — шепотом спросил я. — Я думала, тебя послали убить меня. Я поднял голову и заглянул в голубые глаза. Это ж надо было до такой степени запугать человека! Я погладил ее по щеке, притянул к себе и поцеловал нежно, насколько мог. Девушка ответила мне с такой же мягкостью. Постепенно поцелуй становился все глубже, все смелее, все горячее. Жар медленно разливался по телу, дыхание то и дело прерывалось. Я приподнял край ее рубашки и провел ладонью по спине, она в ответ изогнулась, разорвав поцелуй. Мои губы, освободившись, стали ласкать ее шею. Такая нежная кожа… Стоит чуть перестараться — и на ней наверняка выступят багровые отметины. Рука моя тем временем добралась до ее груди… Вера вдруг странно напряглась и задрожала. Я остановился. До меня медленно начало доходить, ведь в прошлый раз она отреагировала так же. Я поднял голову — и встретился взглядом с перепуганными голубыми глазами. — Вера, — прошептал я, — У тебя до меня никого не было, верно? Она прикрыла глаза: — Да. Щеки девушки вдруг залил яркий румянец. Я убрал руку из-под ее рубашки и вопросительно посмотрел на нее: — Подожди-ка. Ты что, стыдишься этого? В ответ — тишина. Она сидела все так же потупив взгляд. Значит, догадки верны! Взяв гриффиндорку за подбородок, я чуть приподнял ее голову, заставил посмотреть мне в глаза и негромко, но настойчиво сказал: — Вера, никаких комплексов по этому поводу, слышишь? Всё хорошо, у меня и в мыслях нет давить на тебя. Она пристально смотрела мне в глаза. Этим взглядом она словно пыталась прочитать меня. Нет, не легилименция, что-то иное… Какое-то время в ее глазах сквозило недоверие, сомнение. Но очень скоро им на смену пришло тепло, которое окутало меня. Как же мне не хватало его столько лет! Такого простого человеческого тепла. Даже дома, в кругу семьи мне его почти не перепадало. Разве что в маме иногда просыпалась потребность обнять меня, поцеловать, или просто сказать что-либо, способное вызвать во мне похожие чувства. А я, дурак, видел в этом проявление слабости, ведь я же Малфой, а не размазня какая-то! И поэтому всячески отвергал ее попытки подарить мне положительные эмоции и тепло. Теперь жалею, ведь с возрастом эта черта в ней все больше стиралась и пряталась за холодными манерами истинной аристократки… — Только тогда, когда ты сама этого захочешь. Я крепко обнял гриффиндорку, та обхватила меня в ответ. Казалось, мы могли сидеть так вечно. Но вскоре я понял, что не чувствую ноги, на которой сидела Вера. Как бы ни было хорошо внутри, физиология брала свое. — Вера, у меня нога затекла, — прошептал я ей на ухо. Девушка вздохнула и опустилась на пол. Голень тут же пронзили тысячи иголок, заставив меня скривиться. Попытался встать, но нога была словно ватная, и я схватился за Веру, чтобы не упасть. Она покачнулась и чуть не упала сама: — Эй, ты вообще-то тяжелый! — А тот, кто мне ногу отсидел, наверное, перышко, ага, — съязвил я и тут же получил легкий удар под дых. — Да пошутил я! Вера засмеялась и что-то сказала по-русски. Я в недоумении уставился на нее: — Ну-ка, переведи. — «За такие шутки в зубах бывают промежутки», — и самодовольно ухмыльнулась. Ну и наглость! Нога уже почти отошла, я схватил девушку за талию и танцевальным па резко опустил ее к полу: — Угрожаешь? В ответ она обхватила руками мою шею: — Ты лучше скажи, что нам дальше делать. Прятаться по кабинетам вечно мы не сможем. Кэрроу могут что-нибудь заподозрить, и не только они. Она была права, нужно придумать что-то другое. Я помог Вере встать и снова крепко прижал к себе. А сам в это время размышлял, но путных мыслей пока не приходило. — Я подумаю над этим. Но Вера меня не слушала, а напряженно смотрела куда-то на полки огромного стеллажа, занимавшего всю стену, там лежала в художественном (хотя, местами не очень художественном) беспорядке магловская утварь. Вдруг раздался громкий возглас (снова на русском!), и девушка, разжав объятия, рванула туда. Я опешил от такой наглости! А гриффиндорка тем временем схватила с пыльной полки железную коробку с линзой. — Да быть не может!!! — воскликнула она, уже на английском, продолжая осматривать эту штуковину. — Что это? — поинтересовался я, без особого, правда, интереса. — Это фотоаппарат, «Зенит», советский! Как он сюда попал?! И правда, на передней панели э… фотоаппарата виднелась надпись на кириллице. — У меня был такой, мама его немного переделала под колдографическую пленку, и я стала что-то вроде репортера школьной газеты. Вера бережно смахнула с него пыль, посмотрела в видоискатель, щелкнула затвором. — А я тебя вижу, — сказала она детским голосом. Сейчас она действительно напоминала ребенка, который нашел давно потерянную игрушку, и невольно заставляла меня улыбаться, снова, как год назад при первой нашей встрече. — Взять бы его с собой. Ее улыбка вдруг медленно угасла. Пару минут стояла гробовая тишина. — Полгода назад до него добрался Влад. Вскрыл его, хотя там довольно сложный засов. Пленка засветилась. Вера развернулась и медленно пошла в сторону полок. Там она аккуратно поставила агрегат на место, однако обратно не пошла, замерев у пыльного, затянутого паутиной, стеллажа. — На этой пленке были его последние снимки, — сказала она еле слышно. Наверное, нужно было подойти и обнять ее, но нужна ли ей моя жалость?.. Девушка повернулась ко мне, но слез в ее глазах не было, только сосредоточенно суровое лицо и руки, сложенные на груди. — Вера… Я попытался сказать хоть что-то, но она перебила меня: — Не надо, — затем быстрым шагом подошла ко мне, крепко обняла и уткнулась в плечо: — Молчи, пожалуйста… И я молчал, гладил ее черные волосы, размышляя о том, как ей, наверное, осточертело каждый раз в подобных ситуациях выслушивать пустые слова соболезнований, сожалений, сочувствия. Они не могли воскресить человека, а только лишь снова вытаскивали наружу самые страшные воспоминания… От такого количества откровений, высказанных нами за какой-то один час, даже разболелась голова. А тем временем в окно кабинета начал проникать лунный свет. — Вера, уже много времени, скоро Кэрроу начнут патрулировать, — прошептал я ей на ухо. Она тяжело вздохнула и отстранилась: — Тогда до завтра. Вера легонько поцеловала меня и направилась к двери, но тут я вспомнил об одной важной процедуре: нельзя вот так вот выходить в коридор, не удостоверившись, что он пуст! — Вера, подожди секунду. Девушка, уже держа ладонь на дверной ручке, обернулась и вопросительно посмотрела на меня. Я подошел к двери: — Гоменум ревелио. Никого. — Будь осторожна, хорошо? — Есть, сэр, — усмехнулась гриффиндорка, легонько чмокнула мои губы и вышла из кабинета, оставив меня в гордом одиночестве. Я, улыбаясь, как последний идиот, привалился спиной к двери и запрокинул голову. С потолка свисало несколько канделябров, обтянутых паутиной, словно шалью. Все еще не верилось, что наконец-то мы можем быть рядом, узнавать друг друга. Всего-то надо было спасти друг другу жизнь! Да, такие времена... На самом деле со мной это было впервые, когда от одного вида человека, от его полувзгляда сбивалось напрочь дыхание, зашкаливал пульс, гравитация словно исчезала и хотелось летать! Летать. Полет. Ну конечно!.. *** POV Вера Возвращаясь в гостиную Гриффиндора после встречи с Драко, я все обдумывала, как бы нам организовать наши встречи. Может, ему какая-нибудь светлая мысль придет в голову? Не хочу жить в постоянном страхе теперь еще и за нас… Но еще больше сейчас я боялась за кое-кого другого. Уже возле портрета Полной Дамы появилось нехорошее предчувствие, а когда я вошла в гостиную, меня встретил взвинченный Симус Финниган: — Вера! Снейп схватил их! Они уже вынесли меч из кабинета, но он перехватил их на лестнице! Сердце ухнуло куда-то вниз. Ведь мы должны были быть с ними сейчас! Нас отговорил Невилл, сказал, что они справятся втроем, и что большое количество людей вызовет ненужные подозрения. — И где они? Что он с ними сделал? — произнесла я, наконец, осипшим от страха голосом. — Пока не знаю, они у него в кабинете вроде, мне Полумна успела через галеон сообщить, что их поймали. Я судорожно вздохнула. После того, что сегодня рассказал Драко о Круцио, мне стало очень страшно за ребят. А если Снейп сейчас их там истязает?.. — И что будем делать? — спросил Симус. — Ждать, — я села на пол у медленно тлевшего камина. — И надеяться на лучшее. Финниган рухнул в кресло неподалеку и обхватил голову руками. — Я чувствую себя виноватым. Если бы мы были там, может, все бы обошлось, — произнес он после долгой паузы. — Симус, если бы, да кабы… Что случилось, то уже случилось. Где гарантия, что мы впятером не попались бы? — Верно, но… Договорить он не успел — дверь за портретом скрипнула, и в гостиную вошли двое. Джинни была очень бледна, но держалась молодцом, не показывая страха. Лицо Невилла было невероятно суровым, под кожей ходили желваки, он явно был в ярости. Но самое главное — они были целы и невредимы, никаких синяков, шрамов, крови. Мы с Симусом вопросительно смотрели на них. Что, интересно, придумал для провинившихся Снейп? Отдаст их на растерзание Кэрроу? Или запретит выходить из замка? Или исключит из школы? Тысячи вариантов, один другого страшнее, крутились в моей голове. — Мы будем отрабатывать наказание у Хагрида, — пробасил Невилл. Я не поверила своим ушам: — Что? — Будем в течение недели ходить с ним в Запретный лес. Повисла неловкая пауза. — Подождите, Снейп не может не знать, что Хагрид поддерживал Дамблдора! И он отправляет вас к нему на отработку? — сказал пришедший в себя Симус. — Мы сами удивились, когда он сказал об этом, — Джинни обрела, наконец, дар речи. — Может, он рассчитывает, что нас в Запретном лесу затопчут кентавры или сожрет потомство Арагога! Она устало села в кресло, которое только что освободил Финниган. — Может чаю? — предложила я, чтобы хоть немного разрядить обстановку. — Для этого надо идти к эльфам… — начал было Невилл, но я покачала головой: — У меня с собой есть мята и кое-какие травы, воду вскипятить с помощью заклинания труда не составит, приготовлю что-нибудь успокаивающее. — Я, если честно, сейчас выпила бы виски, — сказала Джинни, сидевшая в кресле с закрытыми глазами. — Желательно полный стакан. — Ну чего нет — того нет. Я поднялась с ковра (все это время я так и сидела у камина) и пошла готовить чай. Занятия в Беловодье у потомственной травницы даром не прошли, и через полчаса ароматный напиток уже был разлит по кружкам и довольно быстро выпит. Мы еще немного поговорили о прошедших событиях, но после отвара все «успокоились» до такой степени, что нас начало клонить в сон. — Да, успокоительное вышло на славу, — зевая сказал Невилл. — Тебе фармацевтом надо быть… На этом обсуждение закончилось. Мы запланировали новое собрание Отряда Дамблдора и разошлись по спальням. Уже готовясь ко сну, я все прокручивала в голове сегодняшний день, каким все-таки насыщенным он выдался! Но мне все покоя не давало то, что Снейп наложил на ребят уж больно странное наказание. Да работа у Хагрида, по сравнению с занятиями по Защите от Темных Искусств и магловедению — рай! Либо новый директор так плохо осведомлен о нашей дружбе с лесничим, либо… Либо он просто тронулся. Я ни в коем случае не защищала Снейпа, но зная его прошлое, настоящее, его повадки и характер… В общем, размышления меня так ни к чему и не привели, только запутали еще больше. Я уже собиралась ложиться спать, как вдруг услышала странные звуки за окном, будто кто-то постукивал по стеклу. Примерно так в окна стучались совы. Но не в полночь же! Я решила все-таки попытаться уснуть, но стук повторился, уже более уверенный. Да что за чертовщина! Я резко подскочила с кровати, зажгла свет палочкой и подошла к окну. Однако за ним никого не было. Но через пару секунд там вдруг появился человеческий силуэт, висящий в воздухе. Я от неожиданности хотела закричать, но звук застрял где-то в горле: на меня смотрели знакомые серые глаза. Окно открылось, и в комнату на метле влетел Драко Малфой собственной персоной, чуть не сбив меня с ног. Он спрыгнул с метлы и, явно довольный собой, подошел ко мне и быстро и легко поцеловал. — Ну как я придумал? Гениально! — сам ответил он на свой вопрос и самодовольно ухмыльнулся. — Настолько гениально, что я чуть не поседела! — обрела я, наконец, дар речи. — Почему я тебя не сразу увидела? — Дезиллюминационное заклинание, — с видом знатока ответил Драко. Я облегченно выдохнула и развернулась, чтобы закрыть окно, откуда дул пронизывающий октябрьский ветер. — Великолепно выглядите, мадам, — раздался вдруг наигранно-манерный голос. Только сейчас до меня дошло, что я стою перед ним в нелепой пижаме со спящими мышатами! Однако не подала виду, и с той же манерностью сделала легкий реверанс: — Благодарю. В ответ Драко захохотал: — В аристократки податься решила? — А почему бы и нет? Я с непроницаемым лицом и высоко поднятой головой прошествовала к деревянному стулу, по пути зажигая свечи, и намеренно прямо села. В комнате повисло неловкое молчание. Краем глаза я видела, что он пристально меня разглядывает. Я повернулась к нему. На его лице было странное выражение, которое было не под силу истолковать. Он пытался улыбнуться, но не той нагловатой и самоуверенной ухмылкой. Что-то слегка безумное сквозило в ней. Мне стало не по себе… — Что? — Любуюсь, — произнес он, наконец. — Лохматой страшилой в пижаме? — Нет, очень красивой девушкой. Красивой снаружи и внутри. Эти слова он произнес практически шепотом, затем медленно подошел ко мне и взял за подбородок. У меня же не было сил оторваться от его глаз, в которых отражалось пламя горящих свечей… Поцелую не суждено было состояться: Драко вдруг зажмурил глаза и отстранился от меня, вращая левой рукой. Метка. — Болит? — Нет, слегка жжет, когда кто-то из Пожирателей пытается связаться с другим, реагируют все Метки. Он почему-то отводил взгляд. — А мне… — Нет, на тебе это не отразится, — перебил меня Драко. Он снова взял меня за подбородок и наконец поцеловал с таким пылом, словно хотел забыться. Я прекрасно его понимала и ответила, пытаясь вложить в этот поцелуй как можно больше, чтобы он почувствовал, что не одинок, что и здесь, в Хогвартсе, у него есть поддержка… Наконец Драко отстранился и, тяжело дыша, прошептал: — Мне пора. Я буду прилетать к тебе вечерами, ты не против? — Нет конечно. Он улыбнулся в ответ, затем взял в руку метлу и пошел к окну, однако открыв его, улетать не спешил. Вместо этого он обернулся и слегка наклонив голову снова посмотрел на меня каким-то пронзительным взглядом, от которого в очередной раз по спине побежали мурашки. Но длился он недолго: — Доброй ночи, Вера. — Доброй ночи. И Драко, вскочив на метлу, стремительно вылетел из комнаты старосты Гриффиндора. Я же, наконец, отправилась спать, и впервые за несколько месяцев в моих снах не было ужасающих видений и кошмаров.