Мёртвые души

Я вызвалась пойти с ними так быстро, что даже сама не поняла, как ляпнула это. Малфой не был удивлен. Ни капли. На его лице я сумела прочесть лишь понимание и согласие. Теперь он принялся расхаживать по комнате, о чем-то усердно думая. — Ты добился своего, Малфой, — невесело усмехаюсь я, смотря вперед. — Дал мне наживку, а я её словила. Он останавливается и поворачивается ко мне: — Да, добился. — Зачем я тебе? — прямо спрашиваю я, взглянув на него и снова переводя взгляд на свои руки. Он недолго молчит. Может, думает, как бы красиво всё представить. — Затем, что ты магглорожденная, — наконец проговаривает Малфой, не двигаясь с одного места. — И о мире магглов ты знаешь куда больше, чем я. — Долго ты об этом думал? — почти усмехаюсь я. — С тех пор, как встретил тебя в лесу. Я молчу. Конечно. Я по-прежнему грязнокровка. Такие, как я определенно выигрывают в этом мире сейчас. — Ясно. Когда в путь? — спрашиваю я и встаю с места. — Сразу после отчистки. Ты уверена в своем выборе? Можешь остаться здесь, я тебя не принуждаю, — он смотрит на меня. — Уверена, Малфой. Я буду готова, когда ты придешь. Ничего больше не говоря, я выхожу из его комнаты, тихо закрыв дверь за собой. Мне нужно о многом подумать. У меня есть выбор: остаться в спальне и лежать на кровати или выйти наружу и подышать там свежим воздухом. Я, долго не думая, выбираю второе. Идти на переднюю сторону замка не хочется. Там по-прежнему убивают оставшихся мертвецов. Дойти до выхода мне всё же не удается. Как будто из воздуха передо мной появляется Гарри, когда я заворачиваю в очередном повороте. Его вид очень серьезный. И немного злой. Я обхожу его и иду дальше. Как же ты не вовремя, Гарри. Я, правда, не хочу с тобой разговаривать. Конечно же, он не сдается. Нагоняет меня и заграждает дорогу. — Теперь ты меня и за человека не принимаешь? — спрашивает он сердито. Я молчу, прикусывая губу. — Нет, вовсе нет, — спокойно отвечаю я и опускаю взгляд на свои ноги. Надо бы почистить сапоги. — Тогда чего уходишь? — продолжает Гарри и заставляет меня посмотреть на него. Мерлин, Гарри, ты стареешь не по годам. Наверное, и я тоже. — Я просто не хотела разговаривать. Он выдыхает и опускает плечи. Смотрит на окно, затем снова на меня. Я не знаю, что и сказать. — Гермиона, — произносит он более спокойно. — Что с тобой творится? — Следующий вопрос, — безразлично бросаю я. — Когда ты станешь прежней? — Никогда, дальше. — Ты меня пугаешь. Ты сильно изменилась. Почему? — он правда встревожен. — Ты знаешь ответ, дальше. — Ответ? Рон? Причина — это он? — мягко спрашивает Гарри и делает шаг ко мне. Я делаю такой же шаг от него: — Не только он, — отвечаю я и обхожу его, двигаясь дальше и оставляя его стоять одного. Сделав несколько шагов, я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. — Прошу тебя, не переживай обо мне. Со мной всё в порядке. Правда. Просто... Пойми меня. Я иду дальше, больше не останавливаясь. Гарри сильно переживает. Это может сказаться на его здоровье. А затем и на Джинни. Там уже и Джордж недалеко. Я не могу быть началом бед и переживаний. Не могу. Делаю вдох и выдох. Я уже на квиддичном поле. Поднимаюсь на трибуны и сажусь на холодную скамейку. Ноги сами принесли меня сюда. Моё любимое место. Здесь никогда никого не бывает. Кроме меня. Смотрю на небо. Серые тучи сгустились над школой и грозятся облить нас дождем. Не отвожу взгляд с неба. Не хочу. Смотрю и думаю. Правильно ли я поступаю? Я живу... Я существую. Моя жизнь уже давно померкла. Ничего нет в ней, что могло бы меня поддерживать. Каждую ночь я плачу в подушку и терзаю себя счастливыми воспоминаниями о прошлой жизни. Каждое утро поздно просыпаюсь с опухшими глазами. Заставляю себя есть, разговаривать и, когда надо, улыбаться. Разве это то, чего я хотела? Мне всего ведь двадцать. Я пожить толком не успела. Только-только закончилась война, и мы думали, что всё теперь наладится, как вдруг все люди умирают, и мир рушится у нас на глазах. Теперь все выжившие должны тесниться в школе, которая больше не работает. Мы должны искать себе еду и думать о безопасности. Засыпать каждую ночь поздно, потому что тревога всегда с нами. Неизвестность — вот, что ждет нас впереди. Нельзя даже предполагать, что будет дальше. Есть шанс всё исправить. Если Малфой говорит правду и его слова верны, мы сможем вернуть будущее. Пусть даже и не наше. Хотя бы сделать так, чтобы следующее поколение смогло продолжить род человечества. Если есть шанс, почему бы им не воспользоваться? Дорога дальняя. Очень. Нам нужно перелететь Атлантический океан и добраться до Министерства США. Раньше это не было бы проблемой. Но сейчас всё иначе. И дорога непредсказуемая. Мы можем умереть, даже не вылетев отсюда. Я, Малфой и Корделия. Втроём наши шансы выжить равны примерно семи процентам. Мир слишком полон этими тварями. Ходячих мертвецов слишком много. Как я могу уйти? Сейчас, когда мы остались одни? Как я могу бросить Гарри? Не могу. Но и оставаться здесь не могу. Это место слишком давит на меня. Каждое помещение в этой школе связано с моим прошлым, которое не дает мне покоя. Я хочу уйти, освободиться. Может, там, снаружи, я смогу вдохнуть свободной грудью? Остаться или уйти? Попробовать жить или существовать дальше? Испытать судьбу или нет? Моя голова готова взорваться. Я вдыхаю холодный воздух и мгновенно пробуждаюсь. Во мне что-то просыпается, и терзания отпускают меня. Я встаю так резко, что сама удивляюсь. Кажется, теперь я готова свернуть горы. Быстро иду в замок, чувствуя, как щипет моя рана на руке. Не обращая на нее никакого внимания, я иду в гостиную Гриффиндора, моего факультета. Я там не была с того момента, как покинула Хогвартс на шестом курсе. Сколько времени уже прошло. Почему я там не была? Сначала у меня не было времени сходить туда. Затем началось возобновление замка, и всё было закрыто. После случился апокалипсис. А дальше... Больше не было смысла туда заходить. Наш факультет имеет красный цвет. В гостиной кое-где есть и оттенки оранжевого. Рыжего. Рон. Я вспоминаю его сразу же, как вижу гостиную. Весь мой настрой падает в одну секунду. Я стою, как вкопанная, и смотрю на нашу гостиную. На ту, в которой я провела пол жизни; которая стала для нас нашим домом; которая всегда была такой теплой и уютной. Ничего не изменилось. Все на своих местах. Те же шкафы, полки, диваны, ковры, картины. Камин, как и раньше, горит, показывая свой огонь. Словно бы ничего и не было. Словно бы мир по-прежнему жив. Зачем я сюда пришла? Зачем? Я пячусь назад. Глупая. Глупая. Какая я глупая. Начинаю дрожать. Мне плохо. Моё сердце готово взорваться. Чувствую себя такой поникшей, что готова упасть. Поток воспоминаний обрушивается на мою голову словно ураган. ___ — Рон, делай сам. Сколько можно списывать? — сердито спрашиваю я, смотря на него и пряча свою тетрадь. — Ну, Гермиона, нельзя быть такой жадной! ___ — Гарри, всё в порядке? Ты выглядишь так, словно твоя голова взрывается, — говорит Рон, сидя на диване и почесывая свою рыжую голову. — Всё в порядке, — отвечает Гарри, хмурясь от боли. — Это пройдет. Я сжимаю его руку и поддерживающе улыбаюсь. — Скоро пройдет... ___ — Гермиона! Я сдал экзамен! — радостно кричит Рон через всю гостиную, едва ли дверь за ним закрывается. Я оборачиваюсь и не веря ушам, смотрю на него. Встаю на ноги, улыбаюсь и бегу через всю гостиную, чтобы его обнять. Я так рада за него. ___ — Нельзя чувствовать столько всего сразу! Это нереально! — парирует Рон. — Если у тебя эмоциональный диапазон, как у зубочистки, то это не значит, что у всех остальных такой же. ___ — Гермиона, постой! Ты... Ты... — Что "ты", Рон? — хмурюсь я, уже стоя на лестнице. — Ты... Забудь... Я резко разворачиваюсь и мчусь в свою спальню. ___ Я падаю на пол, трясясь от воспоминаний. Они продолжают вспыхивать в моей голове, как фейерверк. Одно за другим. Одно за другим. Одно за другим. Я кричу. Сжимаю руками свою голову и кричу, забившись в угол. Меня колотит, как никогда. Я взрываюсь. Снова и снова. Кто-то появляется передо мной. Пытается поднять. А затем... Я отключаюсь, и весь мир блекнет.

***

— Ты уверен в своем выборе? — спрашивает кто-то надо мной. Голос такой спокойный, ровный. — Уверен. Куда она, туда и я, — отвечает другой. Его голос не такой спокойный, как у первого. Я хочу открыть глаза и, наконец-то. понять, кто разговаривает. Но не могу. Мои веки по-прежнему закрыты. — А как же Уизли? — спрашивает первый. Ответа нет достаточно долго. Возможно, второй обдумывает ответ. — Она тоже пойдет с нами, — выдыхает он. — Серьезно? Ты возьмешь ее с собой? — ничуть не удивленно переспрашивает первый. — Это конечно твой выбор, но надеюсь, проблем не возникнет. — Не переживай на этот счет, всё будет хорошо. — Ладно. Посмотрим. Время не ждет. Послезавтра утром мы уже должны быть готовы. Доложи о сложившейся ситуации Макгонагалл и собирайтесь в путь. Он будет нелегким. Раздается звук отдаляющихся шагов. В комнате воцаряется тишина. — Гермиона, если тебе это поможет, мы пойдем с тобой. Ты не одна. Мы рядом, всегда будем рядом, — Говорит Гарри, и я открываю глаза. 2 — Никуда. Ты. Не. Пойдешь! Я уже час говорю это Гарри, на что он лишь устало вздыхает. Как ему это вообще в голову пришло? Пойти за мной, да еще и Джинни и Джорджа за собой повести! — Гермиона... — Нет, Гарри, ты и представить себе не можешь, как это опасно! Ты хоть понимаешь, что мы идем на верную Смерть? — я машу руками перед ним, краснея от злости. Он так и сидит на диване моей спальни и смотрит перед собой пустым взглядом. Я знаю, что это значит то, что он уже всё обдумал и вопрос переосмыслению не подлежит. Но я должна его переубедить! — Значит, ты идёшь навстречу смерти! — злится он на меня, поднимая голову. Я останавливаюсь и скрещиваю руки на груди. — Вот именно! Я иду, а вы нет! — мой голос слишком резкий. Я вздыхаю. — Я не могу подвергать вас такой опасности. Гарри встает с дивана и подходит ко мне, чтобы обнять. Я не даю сделать это ему и, опустив голову, отстраняюсь. Он опускает руки. — Почему ты решила, что мы идём только из-за тебя? — спрашивает он спокойно. Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. — Гарри. Он хмыкает и начинает ходить по комнате. Я слежу за ним взглядом. — Когда ты закрылась в своём мире, тут был полный хаос. Честно скажу, без тебя было сложно. Ты не выходила на контакт долгое время, и мы уже начали переживать, что потеряли и тебя. Джинни сходила с ума и часто плакала из-за любой мелочи. Ее глаза всегда были красные, она никогда не выходила из своей комнаты. Она была почти, как ты, только в отличие от тебя, Джинни не витала в своем выдуманном мире, она ела всегда вовремя, разговаривала с теми, кто к ней заходил, и всегда была ухоженной, если не считать красных глаз. Чего не сказать о тебе. Хотя, признаюсь, нам было не лучше, чем тебе, — Гарри тяжело вздыхает и останавливается на месте. — Гермиона, не ты одна потеряла свою семью и Рона. Мы все кого-то потеряли. Это точно также тяжело и для нас. Рон — был моим лучшим другом со дня нашего знакомства. Я обязан ему всей своей жизнью. Даже не представляю, смог бы я жить без него и тебя. Для Джинни и Джорджа он был братом. Ты представляешь, они росли вместе. Каждое утро завтракали, а вечером ужинали вместе. Знали друг друга всю жизнь. И любили друг друга всю жизнь. А теперь, теперь... Всё иначе. Я оседаю на кресло, которое стоит возле меня. Медленно падаю на него, смотря себе под нос. Я внимательно слушаю каждое его слово, которые режут мою душу. — Джинни потеряла всю семью. У нее остались только я и Джордж, у которого кроме сестренки никого нет. У меня есть ты и она. Теперь всё по-другому. Близкие нам люди в лучшем мире, нежели мы. А мы должны бороться за наше счастье. Снова, — Гарри грустно усмехается и отворачивается от меня к полке с колдографиями. — Джинни, она... Она не может быть счастливой здесь. Она не выходит из Больничного крыла и сидит лишь там. До этого она не выходила из своей комнаты, а теперь оттуда. Ей больно находиться в замке точно так же, как и тебе. Я понимаю. Хогвартс - для нас это, как общий дом. Мы росли здесь, мы жили здесь. Вместе. Слишком много воспоминаний в наших головах. И знаешь, когда Малфой рассказал мне о том, куда вы собираетесь двигаться, я подумал: если есть шанс, есть хоть какая-то доля возможности того, что там мы сможем выжить, мы им воспользуемся. Джинни нужен свежий воздух. Джорджу нужна свобода. Тебе нужно спокойствие. А мне нужно, чтобы вы были в порядке, — он оборачивается ко мне, я перевожу взгляд на него. — Гермиона, милая моя, я готов ко всему, что ждет нас снаружи. Мы готовы ко всему, что ждет нас там, за пределами школы. Наша жизнь никогда не была сладкой, мы к этому уже и привыкли. Просто, не отрекайся от нас. Не думай, что ты ведешь нас к смерти. Это наш выбор, а не твой.

***

Я смирилась. Правда, смирилась. Не знаю, но слова Гарри на меня так подействовали, что я, наконец-то, очнулась. Идя к выходу, я осматривала всех людей, которые мне встречались. Они такие... такие сломленные. Почему я этого раньше не замечала? Каждый из них выглядит несчастным. Прямо, как и я. Они страдают точно также, как и я. Им больно, как и мне. Несмотря на всю тяжесть, они держатся. Они улыбаются друг другу, пусть даже и устало и отрешенно. Несмотря на то, что жизнь их так подставила, они держатся за нее, как за последнюю соломинку над пропастью. Я готова признать, что все они намного сильнее, чем я. Я захожу в хижину Хагрида и убираю всё. Всё до последней стекляшки. Не оставляю за собой ничего, что может выдать то, что здесь кто-то химичил. Моя рана на руке часто щипет, но я на это уже никак не реагирую. Не знаю, может, это заражение или еще что-то, для меня теперь это мало важно. Уборка в целом отнимает у меня час. Я вычищаю хижину и закрываю ее на ключ. Отношу всё, что осталось и это еще можно будет использовать, в кабинет Снейпа и иду к Хагриду. Я слышала, что он живет в одном из раньше заброшенных кабинетов, где-то на шестом этаже. Найти ее оказывается делом не сложным. Дверь большая, я бы сказала даже огромная, так что открыть ее немного сложно. Я почти вваливаюсь в его комнату, и он ничуть не удивленно смотрит на меня. — Привет, Хагрид! — отдышавшись, выдыхаю я. — Здравствуй, Гермиона, чего просто не постучалась? Я бы открыл, — говорит он, чуть улыбнувшись. Я кусаю губу и качаю головой. Я забыла постучаться. Вот невоспитанная. — Прости, вылетело из головы, — бубню я, почесывая затылок. — Я принесла тебе ключи от хижины. — Да ничего, бывает, — он кивает на стол, и я кладу их туда. — Чайку будешь? Эльфы приготовили очень вкусные печенья! — он уже ставит чайник в камин. — Нет, спасибо, я, пожалуй... — я уже разворачиваюсь, как вдруг понимаю, что буду скучать по Хагриду, когда уйду. Снова смотрю на застывшего с тарелкой в руках великана. — ... Да, конечно, с радостью поем с тобой печенья и попью чай! Он довольно улыбается и накрывает на стол. — Я думал, ты совсем стала безжизненной, а оказалось вон как! Ты еще тот орешек, я говорил это Гарри. Молодец, что сама лично зашла отдать ключи. Мы с тобой так давно не разговаривали! Я киваю и сажусь на кресло. Оно поменьше, чем у самого хозяина комнаты. Для гостей, видимо. — Как ты себя чувствуешь? Здоровье не подводит? — спрашивает Хагрид, возясь с чашками. — Нет, всё в порядке, — улыбаюсь я, осматривая комнату. Его комната больше, чем хижина в два раза. Она очень просторная, и я бы сказала, что здесь довольно-таки чисто. Эльфы не теряют хватку. Повсюду развешаны картины с разными существами. В углу стоит огромный шкаф, из которого торчит мех его шубы. Кровать застелена, она размерами, как две двухспальной. А может, и больше. Ковер темно-красного оттенка лежит в центре комнаты. Большой стол и стулья. Камин, в котором большие камни для подставки чайника. И большое, широкое окно с видом на озеро. — А что за бинт на руке? — замечает Хагрид, и я бросаю взгляд на свою руку. — Вывих, — почему-то срывается с моих губ. Я не хотела врать, но и говорить правду тоже. — Ну, ты это, аккуратнее там. Всё-таки любая рана в наше время опасна. Я слышал от Минервы, ну, о той девушке, которую ты... — Да. — Я киваю. Не хочу говорить об этом. — А как поживаешь ты? С тобой всё хорошо? Он снова улыбается. Хоть кто-то не изменился. — Да-а, — протягивает он. — Со мной всё отлично. — Как тебе эта комната? По хижине не скучаешь? — Вовсе нет. По началу, думал, что мне будет здесь жутко неуютно. А оказывается, как его там, здесь просто... Восхитительно, о, вспомнил! Клыку тоже здесь нравится. Только он в последнее время слишком много дрыхнет. Даже сейчас, вон посмотри, — Хагрид кивает в сторону старого, затрепанного дивана, которого не сразу-то и заметишь. Собака спит там, отвернувшись к стене. — Не знаю, заболел, может. Надо будет позвать Поппи, как у нее появится свободная минутка. — Скорее всего, он спит, потому что стар. Сил становится меньше, и его чаще клонит в сон, — говорю я. — А-а, вот оно как, а я уж-то подумал что-то неладное! — он, покачав головой, усмехается и вытаскивает чайник из камина.

***

К вечеру этого дня я пообщалась с другими в три раза больше, чем за прошедшие четыре месяца. И на маленькую долю я снова почувствовала себя живым человеком. Я улыбалась им, смеялась над их шутками и просто вливалась в компанию так, словно вокруг всё хорошо. На немного я забыла о том, что происходит в нашей жизни. И знаете,я думаю, если бы я не закрывалась в себе долгое время, то бы смогла продолжить жизнь так же, как и они. Гарри сказал правду. Я закрылась ото всего мира у себя в голове и уничтожала саму себя, сама того не понимая. Гораздо легче пережить страдания, если рядом есть близкие тебе люди. Я только сейчас это осознала. Я настолько выпотрошена, что теперь валюсь с ног. Может, я и не занималась весь день физической нагрузкой, но общение со столькими разными людьми тоже лишает немалых сил. Макгонагалл предлагает мне пойти спать, на что я лишь качаю головой и говорю, что всё в порядке. Правда, если выдерживает эта женщина, выдержу и я. Поглядываю на неё и замечаю, что она вообще не подает никаких признаков усталости. Она что, пьет эликсир бодрости? Не успеваю я об этом подумать, как двери школьных ворот открываются. — Скорей, шевелитесь! Меня одергивает от этого голоса. В нём слишком много жесткости и грубости. Я смотрю в темноту. Ничего не видно. — Сюда, Робин! — еще раз кричит Малфой, и, наконец-то, я вижу их. Несколько крупных парней бегут спереди, пару сзади. Между ними Малфой с каким-то мужчиной на плече. Мой рот непроизвольно открывается. Я делаю шаг вперед, но так потеряна, что мало чего улавливаю. — Поппи! Медсестра! Сюда! — выкрикивает Макгонагалл, уже подбегая к бывшему слизеринцу. Как из ниоткуда появляется медсестра с каталками, которые едут сами. Мужчину кладут на эту койку, и он шипит он боли, тесно стиснув зубы. Затем раздается его приглушенный крик. Я оказываюсь возле них в несколько секунд. Нога мужчины, которому на вид и тридцати нет, изуродована сразу несколькими укусами. Кровь не останавливается ни на секунду. Как же много он крови потерял... — Жгут! Отойдите! — в руке Помфри появляется белый резиновый ремень с застежками. Она перевязывает им выше его колена очень туго. На секунду я вижу в ее лице потерянность. Она не знает, что делать. Она ведь никогда не сталкивалась с таким. Пока медсестра занята всякими жидкостями, которые буквально заливает в его рот, я выхватываю из рук какого-то мужчины топор. — Э, куда... — Отойдите! Живо! — кричу я. Кажется, слишком громко. Только я собираюсь это сделать, как кто-то хватает меня за руку. — С дуба рухнула? Я тащил его на себе не для того, чтобы ты его расчленила при всех! — орёт на меня Малфой, смотря прямо в глаза. — Он станет одним из них, если не остановить заражение! — кричу я ему в ответ, моё лицо пылает. — Отпусти и дай мне это сделать! — Грейнджер! — Малфой! — я немного понижаю голос. — Другого выхода здесь нет. Поверь мне. И он отпускает. Я делаю это. Мне жутко, ужасно жутко. Я не останавливаюсь. Замахиваюсь. Ударяю всеми силами. Его кровь, его мясо. Всё расплескивается в разные стороны. Я слышу его крик, отчаянный вопль, в котором есть лишь мольба, просьба пощады и милосердия. По моему лицу текут слезы. Я даже не замечаю их, пока не понимаю, что перед глазами всё мутнеет. Прости. Прости. Прости. Мне так жаль. Я правда этого не хотела. Я правда не хотела причинять тебе боль. Как только всё заканчивается, я опускаю топор на землю. Он падает с моих окровавленных рук на покрытую алой кровью землю. Этот мужчина отключился. Может, еще в самом начале, я не знаю. Его крик до сих пор стоит в моих ушах. В моей голове. Я дрожу. Делаю шаг назад. Все смотрят на меня, кроме мадам Помфри, которая тут же принялась хлопотать над умирающим. Макгонагалл тоже отворачивается к нему. Остальные мужчины смотрят на меня со страхом. Я чувствую себя чудовищем. Я расчленила человека. Мой разум мутнеет. Малфой. Он смотрит на меня даже тогда, когда остальные отвернулись. Всё, что я могу понять в его взгляде, это вопрос: "Что с тобой стало?" И я бегу. Разворачиваюсь и убегаю.

***

Я должна была поспать. Должна была. Но мне даже вздремнуть не удалось. Крик, который застрял в моем подсознании, ни на секунду не замолкал. Я так и сидела, смотря перед собой пустым взглядом, в своей спальне на кровати. Когда время пробило пять часов утра, я встала с кровати. Мои вещи были уже собраны. Всё уместилось в маленькую сумочку. Как и тогда, на седьмом курсе. Я вспоминаю, всё ли я взяла. Кажется, всё. Моя комната опустела. Не осталось ничего, если не считать голую мебель. В комнату стучатся. Я поднимаю голову, беру сумочку в руки и иду к двери. — Ты готова? — спрашивает Гарри. Я вспоминаю, что его вчера не было. Он не видел, как я ... — Да, я готова. Он слегка улыбается. Я в последний раз оглядываю свою комнату и понимаю, что буду скучать по Выручай-Комнате, которая стала моим маленьким миром. Закрываю дверь и мы идём к выходу. Там нас уже ждут Малфой с Корделией на руках, Джинни, Джордж и Макгонагалл. У Малфоя за спиной его большой рюкзак, который буквально напичкан всякими вещами. У Джинни ничего нет, все вещи у Гарри в рюкзаке. Джордж стоит с рюкзаком поменьше. Да и вещей там немного, кажется. Моя маленькая сумочка выглядит здесь неуместно. Они не сумели использовать заклятие Невидимого Расширения?! Тем не менее, палочка и оружие есть у каждого. Я киваю им в знак приветствия, стараясь не встречаться взглядом с Малфоем и Макгонагалл. — Вот и все собрались... — Стойте! — перебивает речь Макгонагалл чей-то женский голос. Мы все оборачиваемся. — Астория? — спрашивает Малфой, немного удивленно. — Доброе утро, Драко, — улыбается она. Я замечаю в ее руках сумочку. Такую же, как и у меня. Только не это. — Я хочу пойти с вами. Слышатся вздохи. Несколько сразу. Кажется, и мой тоже. — Уверена? — спокойно спрашивает Малфой. Я всё еще не смотрю на него. — Да, абсолютно уверена! — кивает блондинка, поглядывая на нас. — Вы ведь не против? Я молчу. Не то, чтобы я против, просто, нас и так стало слишком много. — Чем нас больше, тем мы сильнее, — подает голос Джордж, усмехнувшись. — Мы не против, э, Астория, — говорит Гарри, взглянув на меня. Кажется, и Джинни не против. Все почему-то ожидают каких-то слов от меня. — Конечно, ты можешь пойти с нами! — наконец-то озвучиваю их мысли я. Она радуется. Как будто бы ей подарили весь мир. Подходит к нам и делает глубокий вдох. — Мисс Гринграсс, я удивлена, не думала, что вы вообще осмелитесь на такое, — произносит Макгонагалл, смотря на нее. — Мне сказал один человек, что я не могу прятаться вечно, и теперь я соглашаюсь с ним, — отвечает она, глянув на Малфоя. Почему-то меня это немного задевает. То, как она глянула на него ... — Так, мы идём или нет? — бросаю я немного раздраженно. Астория смотрит на меня. И мне не совсем нравится ее взгляд. Она на что-то намекает? Гринграсс ухмыляется и со вздохом делает шаг вперед, переступая порог школы. — Удачи вам, дорогие мои, — говорит Макгонагалл не привычным для нас теплым голосом. — Берегите себя, надеюсь, мы еще встретимся. Я смотрю на нее. В то время, как остальные уже попрощались вчера, я не сказала и слова. — Я буду скучать по вам, профессор, — признаюсь я тихим голосом. Она выставляет руки. Я улыбаюсь и делаю шаг, чтобы эти руки обняли меня. — Гермиона, и я буду скучать по тебе, — шепчет она мне на ухо. — Я верю в тебя. И я знаю, что мы еще увидимся. Будь сильной. Я отстраняюсь. Она в меня верит. И знаете, когда в тебя верят, и жить хочется. — В таком случае, до встречи, профессор Макгонагалл! — я улыбаюсь, скрывая горечь внутри. Хотя бы сейчас я должна ей запомниться такой, какой была прежде. Мы, молча, выходим за ворота в лес. Я иду в самом конце. Первыми идут Малфой и Гринграсс. Джордж и Джинни следом. Гарри чуть отстает и находится ближе ко мне. — Всё в порядке? — спрашивает он так, чтобы слышала только я. — Всё в порядке, — отвечаю я. Нас ждет долгий путь. Мы не знаем, что впереди. И даже если дорога дальняя, а опасностей по пути будет очень много, я не сомневаюсь в том, что мы выдержим. Мы всегда выдерживали. Вместе. Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло нам на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять.