Омега с характером.

Что вы думаете, когда слышите слово: подросток? Наверное, ничего хорошего, потому что, все взрослые думают, что мы неуправляемые. Мы курим, бухаем, принимаем наркотики, имеем взрывной характер, да все, что угодно! Думаю, вы уже поняли, что взрослые ничего хорошего о нас не думают, да? У меня дети подросткового возраста ассоциируется с недалекими людьми, не потому что они ведут неправильный образ жизни, ведь нельзя всех людей равнять под один образец. Влюбленность. Вот, что меня бесит в подростках. И неважно, что нам по девятнадцать лет, и мы уже перешли период полового созревания, но мы все равно влюбляемся и знаете, что мы делаем, когда нас бросает «великая» любовь? Кончаем жизнь самоубийством. Хороший выход, не правда ли? Просто уйти ото всех проблем, отдав их другим людям. Но проблемы просто так не исчезают, они остаются. Так же, как боль утраты, дорогого им человека остается навсегда в сердцах родных нам людей. Вина подростков в том, что они – эгоисты. Их волнует только то, что они чувствуют, а что случится после их смерти - совсем не колышет. К чему я все это? Да к тому, что в элитном университете «Хогвартс» учатся совсем не элитные дети, а взбалмошные подростки. Чего только стоит их разговоры во время перерыва перед парами. Однажды я, в таком даже поучаствовал, но если заметить то, как мне удается ладить с людьми, можно догадаться, что ничего хорошо из этого не вышло. - Вы слышали, что недавно Колин сбросился с крыши? - Да ладно, Колин Криви? Серьезно?! – Переспросила друга, очередная омега, любящая послушать сплетни. - Мне казалось, это были таблетки. – С сомнением произнес другой собеседник. Ненавижу подобные беседы, они ничего не знают, но все равно болтают, о том, кто недавно покинул этот грязный мир. Пусть это неправильно, но я им немного завидовал, хотя в мыслях у меня никогда не было, самому убить себя. - А все из-за глупого Оливера! Он сказал ему, что нашел другого. Будто ты сам это слышал своими ушами. Не слышал ведь. - Он ему изменял, даже когда они были вместе! Свечку держала? - Как он мог, так поступать с бедным Колином? Слишком слащавый голос, что выдает фальшивые ноты беспокойства. Ты ведь с ним, даже не общался… - А чего удивляться, так все поступают! Верная трактовка предложения. - Все – альфы! Первый вариант, мне нравился больше. Ведь все так поступают. Под словом все, я имею в виду: омег, альф, бет. - А вы не думаете, что ваша вина, тут тоже присутствует? – Я не говорю, что Колин виноват, но эти омеги слишком высокого мнения о себе. - Кто тут пискнул? – Возмутилась Парвати, поворачивая ко мне голову. По ее взгляду было очевидно, что она предполагала увидеть альфу. - Габриель?! - Нет, Святой Мерлин, - фыркнул я, чиркая, что-то в своей тетради. - Ну, и что тебе от нас надо? - В общем-то, ничего. Просто высказал свое мнение. - А тебя об этом кто-то просил. - Я должен об этом кого-то спрашивать? – В тон ей ответил я. – Вы обвиняете во всем альф, хотя сами ничем не лучше них. - Что ты хочешь этим сказать? - Многие из вас в течку раздвигают ноги перед первым встречным, так что те альфы уже обмануты вами. И не говорите мне, что вас заставили и т.д., и т.п. Вы в глубине души сами этого хотите, так хотите, что у вас крышу сносит от этого желания. Вся аудитория затихла, внимательно слушая меня. Омеги залились краской, но не от смущения, скорее из-за гнева. Правда – колючая. - Ты…ты не прав! - Я всего лишь высказал свое мнение, но заметь, ты не можешь, доказать, что я не прав, а это значит, что грехи у тебя есть. Ее глаза забегали из одного угла в другой, будто там хранился какой-то ответ. Она уже открыла рот, чтобы что-то мне сказать, но зашел профессор Люпин. И Парвати отвернулась от меня, с таким видом, будто я не стою ее внимания. - Со стороны выглядело так, будто ты защищаешь альф, но все равно это было круто. – Прошептали мне над ухом, тихим голосом. Я вздрогнул от неожиданности и повернул голову в сторону говорившего, это оказалась девушка с густыми каштановыми волосами. В карих глазах, я заметил усмешку, хотя ее губы все также оставались сомкнуты. - Я должен сказать: «спасибо»? – Прошептал я, чтобы не мешать профессору. - Нет, ты должен спросить: «А ты вообще кто»? Я не сдержал улыбку и неопределенно мотнул головой, будто бы это значило, что я уже задал ей подобный вопрос. - Я Гермиона Грейнджер, а ты Габриель Стоун? - Ага, все именно так, Гермиона Грейнджер. – По слогам повторил я ее имя, чтобы лучше запомнить. Верхний уголок ее губ поднялся, даря мне, светлую улыбку. Больше мы не произнесли ни слова, записывая в тетрадь все, что говорил Люпин. Итак, Гермиона Грейнджер. Родители Гермионы были богаты, но, несмотря на этот фактор, она не была заносчивой мажоркой и старалась получать оценки за счет своих мозгов, а не связей отца. За что я ее уважал. Ее отец – мистер Грейнджер, был владельцем многих журнальных издательств, а мама – мисс Грейнджер, старалась присматривать за огромным особняком сама, не нанимая никакую прислугу. Оказывается, даже богатые люди могут быть ничем не хуже бедных. А, вообще, Гермиона очень умная и светлая бета. Я любил ее, но все же, это была не та любовь, которая могла подвигнуть меня на более серьезные отношения. В Хогвартсе, Гермиону презирали всякие зазнайки, из-за того, что она была бетой. Никогда не понимал, чем беты хуже омег или альф, крайне низко с их стороны относится к ней, только из-за ее пола. Но будучи сильной, она никогда не обращала на это внимания и на все колючие слова в ее сторону отвечала с улыбкой. А также, она единственный человек, который знает мою тайну… Как-то мы сидели в кабинете философии, ожидая профессора. Кроме нас в классе были еще ребята, которые не собирались тихо выполнять задание, оставленное на доске мисс Макгонагалл. И, к сожалению, решили они поговорить обо мне, нет, не о Габриеле, а о Гарри… - Ребята, слышали последние новости, Гарри Поттер сбежал из дому. - А, тот, что из богатой семейки? - Это новость так же стара, как моя бабушка! - Действительно, об этом говорили еще год назад. - Ну, а теперь родители заявили, что потеряли всякую надежду его найти. – Наиграно печально произнесла Лаванда. - Хотя, я не понимаю, почему он сбежал? - Потому что, жирный. – Хихикнул Забини. - Эх, мне бы такую семью. - Паркинсон, у тебя родители тоже не бедствуют. - Да, но мои родители не сватают меня с Драко Малфоем. От этого имени меня передернуло. Довольно глупо сидеть, вот так и слушать про себя гадости. - О, да! Он красавчик. Она серьезно? - Ну, а я о чем? - Дуры! - А ты не ревнуй! Омег много, Забини, кто-нибудь и тебя «красавчиком» назовет. – Утешающим голосом произнесла Паркинсон. - Да, идите вы! - Он, наверно, уже подох от голода, ведь нигде его больше, так много кормить не будут. Аудитория заполнилась смехом. - Я вообще не понимаю, как Драко согласился, на таком жениться. - Деньги, Лаванда, деньги. - Или в лютые холода, использовать его, как батарею. И опять смех. Я больше не могу это слушать, кинув вещи в рюкзак, я выбежал из аудитории. Через несколько минут меня догнала Гермиона. - Габриель, что случилось? – Я промолчал, кусая нижнюю губу. - У тебя течка, прости, а то мой нос не чувствует твой запах… - Не…она только через месяц. - Тогда, что? - А год назад, в этот же месяц, Малфой сказал мне: «Поттер, только попробуй подойти или накинутся на меня, я пущу твою жирную тушку по кругу голодных альф». – Ответил я, жутко, усмехаясь. Хоть это был и не ответ на вопрос Гермионы, но почему – то, сейчас, захотелось рассказать ей свои воспоминания. - Малфой? Ты был знаком с Драко Малфоем?! - Ага, я был его женихом, - с той насмешкой произнес я. - Но… - Представляешь, Герми, я и есть, тот, самый жирный Гарри Поттер. Я рассказал ей историю про Гарри Поттера, мальчика-который-пошел против родителей. Я ожидал от нее все что угодно, но ее крепкие объятия были для меня неожиданностью. Хотя, было глупо думать, что Гермиона будет меня критиковать. В конце концов, она мой единственный друг, не считая Уизли, но они скорее моя семья. На четвертом курсе, Гермиона меня оставила. Не подумайте ничего плохого, просто ей представилась возможность закончить учебу за границей. И я заставил ее согласиться, ведь это был отличный шанс, который представлялся только раз в жизни. Прощаться было тяжело и очень грустно, я готов был разревется. - Эй, малыш Эль, не плачь, я же еще приеду. – Успокаивала меня, Грейнджер. - Да, я знаю, - всхлипывал я. - Кстати, Эль, а тебе нравится быть пухленьким. - Что? – Удивился я, смотря сквозь пелену слез, на Гермиону, стоящую на трапе самолета. - Просто единственное, что тебя защищает это твое тело, похудей, и у тебя будут поклонники. - Больно надо! - Ради меня… сбрось вес. - Зачем тебе это? - Я хочу понянчить твоих детей! С этими словами она послала мне воздушный поцелуй и зашла в самолет. Не то чтобы я, что-то не понял, я вообще ничего не понял! Последние слова Гермионы не выходили у меня из головы. Каждый день я смотрел в зеркало, замечая, что немного похудел, но так немного, что этого никто не заметил. Однако жир был той тонкой связующей нитью между мной и Гарри Поттером. Поэтому однажды я решил похудеть. И началась долгая война между мной и жиром.