Осколки моей души...

Я любила тебя трепетно, с первого класса. И ты меня тоже. Никто не мог разрушить те идеальные отношения, которые мы так бережно и упорно строили. Ни ты, ни я не обращали внимания на насмешки со стороны одноклассников или других людей. Они не понимали нас. Им казалось, что мы слишком разные, чтобы любить друг друга. Однако мы все выстаивали; с каждым годом наши отношения только крепчали. И казалось, что ничто не может помешать нам и дальше. Но даже в наших идеальных отношениях были проблески недоверия, ревности и подобных чувств, ненавистных нами обоими. Мы редко ссорились, и то по мелочи. В этот раз все вышло куда хуже. Ты приревновал меня к новому сотруднику фирмы, в которой я работаю. Майкл заваливал меня цветами, которые я выбрасывала; подарками и золотыми кольцами, которые я возвращала. Никакие уговоры не останавливали его, и он упорно продолжал ходить за мной по пятам. Итак, ты приревновал. Ты не слушал моих слов и закрывал глаза на то, что мне никто не был нужен, кроме тебя, и что через месяц должна была состояться наша свадьба. В порыве ярости ты назвал меня изменницей, сел в машину и уехал. А я осталась дома наедине со слезами. Примерно через пять часов после нашей ссоры и твоего ухода мне позвонили из больницы и сообщили, что ты попал в аварию и сейчас находишься на операционном столе. Я, захлебываясь слезами, ехала в больницу на своей машине, винила во всем себя и молила богов, чтобы ты выжил. Естественно, в реанимацию меня никто не пустил. Не знаю: сколько я просидела в коридоре, ожидая чего - то. Тут же сидела и вся твоя семья, кидая на меня непонятные взгляды. Я не понимала, что они означают, но если это была ненависть, я не обиделась бы. Ведь это я была виновата. Наконец, вышел врач и сказал, что твое состояние очень тяжелое, но ничего серьезного не случилось. - Через месяц, - сказал он, - будет как новенький. После этих слов, я почувствовала прилив ярости, но ничего не сказала. Я целыми днями сидела возле твоей кровати, игнорируя слова врача и медсестер об отдыхе. Могла ли я думать о таких мелочах? Ты очнулся только на пятый день. Я тут же кинулась тебе на шею, начала лепетать какие-то извинения, но ты не спешил обнимать меня в ответ. Я услышала лишь этот холодный вопрос: "Кто ты такая?" Иронично правда? Как в плохой мелодраме. Да, ты забыл меня. - Я - твоя невеста, - прошептала я, находясь между какой-то гранью. Черт возьми, ты не поверил мне! Ты узнавал всех, но не меня. Узнал отца, мать, брата... После этого я поехала домой. Я вошла в квартиру, поднялась наверх (дом у нас был двухэтажный), толкнула дверь в ванну и, не раздеваясь, открыла холодную воду. Ледяные струйки воды полились, окутывая меня холодом, но я не чувствовала ничего. Абсолютно ничего. Я навещала тебя каждый день, разговаривала с тобой, рассказывала о ситуациях, которые происходили с тобой в жизни. Ты слушал внимательно, иногда перебивая меня. Ты вспоминал все потихоньку, но не меня. Как-будто кто-то стер меня из всех твоих воспоминаний. Врачи разводили руками, но я упорно не желала верить в то, что случилось. Раз за разом ты вспоминал все больше, но только не меня. Сожалеющий взгляд твоих зеленых глаз просил у меня прощенья за свою амнезию. Но - видит бог! - мне не нужны были твои извинения и сожаление, Иккинг! Как мог ты забыть меня?! В такие моменты я вспоминала твое обещание, данное мне в один из тех вечеров, которые мы любили проводить вместе. Ты обещал, что не оставишь меня. Приходя домой, я плакала, кричала, билась ногами об пол - сходила с ума. Мне было больно. Я ждала твоего звонка, я ждала, что ты вспомнишь. Ты не доверял мне, но позволял ухаживать за тобой. И, - о боги! - ты должен был меня вспомнить! Но ты не вспомнил. Потом появилась Хедер - пришла тебя навестить. Она была влюблена в тебя, но ты (до аварии) четко дал ей понять, что любишь меня и не бросишь. Она возненавидела меня, но отступила. Твоя амнезия не дала тебе вспомнить этого и ты полюбил ее. Да-да, так просто. Тебе было хорошо с ней ты с упоением ждал когда откроется дверь и в палату войдет она. Как я узнала об этом? По твоим глазам, Хэддок. Так ты смотрел только на меня, а теперь на нее. Нужно ли описывать чувства, которые я испытывала? Чувство предательства съедало меня изнутри. Но ты не был в этом виноват, ведь так? А вскоре ты прогнал меня. Доступно объяснив, что не нуждаешься во мне, ты прогнал меня из своей жизни, отметив что моя дружба очень ценна, но и в ней ты не нуждался. Тогда меня "прорвало". Я высказала тебе все, что скопилось во мне за тот месяц, что я ухаживала за тобой. Выбегая из палаты, я столкнулась с Хедер, которая опустила взгляд в пол. Но я не обижалась на нее. Не она была виновата, а ты. Я послала тебя к черту, мой дорогой. Я была так зла, что бранила и тебя, и твою семейку, и твой гребанный (да простит меня читатель) характер. Я проклинала весь мир, который так неожиданно обернулся против меня. Но даже это не помогло: ты все равно был мне нужен. Я следила за вами. После твоей выписки из больницы вы могли встречаться чаще. Я снова почувствовала неприязнь к тебе. Я сидела у твоей кровати целыми днями, а ты, мало того не вспомнил меня, но и выбрал совершенно другой путь своей жизни. Путь с ней - не со мной. Вы говорили о... звездах?! Как так, Иккинг? Это же мы, мы с тобой любили сидеть вот так вот на скамейке, смотреть в небо и говорить о таких бесконечно-далеких звездах. Снова чувствую горечь. Ключевое слово: "любили". Я становилась параноиком. В каждом лице я видела твои глаза и улыбку. В каждой парочке я видела тебя и Хедер. Каждый вторник (именно в этот день недели произошло непоправимое) я приношу на место, где произошла авария, розы - твои любимые цветы, которые ты любил дарить и мне. Ведь именно здесь, на этом месте, ты похоронил наши отношения. В один из зимних вечеров, я сидела в нашем доме и пила черничный чай. На столе в вазе стояли красные розы. Я смотрела на них и вспоминала твои ласковые поцелуи, жаркие слова и прекрасные ночи. Я посмотрела в зеркало висящее напротив меня. Кого я там увидела? Я увидела забитую, брошенную всеми девушку с растрепанной косой и разбитым сердцем. Мои блондинистые волосы казались мне блеклыми, а голубые глаза не выражали ничего. Я подошла ближе, и минутный порыв овладел мною. Вскоре лепестки роз валялись на полу. Я обдирала их с ненавистью, приговаривая: "Я ненавижу тебя, Хэддок! Как же я ненавижу!.." После я разбила ненавистное зеркало, и осколки рассыпались по всему полу вперемешку с лепестками роз и моими слезами. То были не осколки зеркала, а осколки моей души. Ты не можешь представить как я страдаю, сидя в четырех стенах и смотря в одну точку. Я помню тот стеклянный взгляд, которым ты смотрел на меня в больничной палате. Зачем я отпустила тебя тогда? Читатель, ты не можешь представить, что я пережила, и желаю никогда не попасть в такую историю, в какую попала я. Я прошла через множество испытаний, чтобы обрести то счастье, которое так желала.