По каплям.

Твою мать! На полной скорости мчусь домой, не замечая пристальные взгляды людей, ошарашенных поведением грозы Икебукуро. Игнорирую бьющие по щекам капли дождя, вызванные внезапно набежавшими тучами. В лицо бьет разгулявшийся ветер. В моей голове нарисовался образ Шинры, его тонкие губы, четко выговаривающие: «Это смертельно». "Смертельно". Черт возьми, Изая, пожалуйста, дождись! Держись, твою мать... Мое сердце забилось с бешеной скоростью, я почувствовал каждую дрожащую жилку, стоило мне только представить это хрупкое, тощее тело, бездыханно лежащее на холодном кафеле моей кухни; холодные руки, контрастирующие с чернотой кофты, вытянутые вперед, словно хватающиеся за что-то, и лицо, болезненно бледное, на котором навсегда застыла измученность. А я все еще помню твои глаза коричневыми, а не красными, как теперь. Что их изменило? Блеск или его отсутствие? Как же я этого не заметил сразу... Я помню, как раньше оценивал лежащее подо мной тело и восхищался им. Да, я всегда любил твою худобу, Изая. Пока она не стала критической. Блоха, мы справимся с монстром, убивающим тебя. Обещаю. Когда в перспективе появляется десятиэтажное здание, довольно не плохое свиду, мне сносит крышу, ведь в одной из десятков его квартир сейчас возможно лежит мое беспомощное насекомое и может уже не дышит... Мне хватает тридцати секунд, чтобы взобраться на шестой этаж. Гораздо больше времени я трачу на то, чтобы открыть дверь. Я нервно хлопаю себя по карманам, нахожу ключи, но они выпадают из дрожащих рук, неприятно бренча о плитку. Схватываю их и начинаю сражение с дверным замком, не в силах попасть в него. Раза с пятого он поддается и я влетаю в квартиру. Начинаю поиски с кухни, быстро окидываю ее взглядом и не обнаруживаю юношу там. Сердце бешено колотится, будто собираясь пробить грудную клетку, и я начинаю обследовать комнату за комнатой, с надеждой распахивая двери. Я открываю последнюю дверь, дверь в спальную, из которой ты не вылезал целые сутки и... - Изая! - вероятно, мой крик был слышен как минимум соседям. На кровати, недовольно жмурясь и нехотя пробуждаясь, несуразно что-то лепетал Изая, сжимая края одеяла пальцами. Едва он разомкнул губы, чтобы вновь съязвить, я с рычанием подошел ближе и, схватив юношу за кофту, которую он наотрез отказывался снимать даже ночью, оправдываясь невыносимым холодом, притянул к своему лицу. - Какого хрена ты мне не сказал? - глаза Изаи удивленно округлились. - Что?.. - Какого хрена ты не сказал, что болен?! - кричу я, грозно смотря в напуганные глаза. Я отпускаю Орихару, и он падает на кровать, затем отхожу и уверенным шагом покидаю комнату. Блоха осторожно подкрадывается ко мне и кладет ладонь на мое плечо. - Шизу-чан, я... - Заткнись! - я отталкиваю от себя тощее тело, не рассчитав силу. Изая ударяется о стену и, тихо вскрикивая, сползает на пол. - Изая! - моментально преодолевая расстояние между нами, я опускаюсь на корточки перед жмурящимся от боли юношей. Он резко пресекает мои попытки прикоснуться к нему, отталкивая мои руки. Я шепчу извинения, но информатор лишь мотает головой, повторяя одну фразу: "Оставь меня". Я замираю - по его щекам тонкими ручейками потекли слезы. Изая плакал. - Эй... Изая... - я осторожно глажу его по плечам, целуя обе щеки и собирая соленые слезы губами. - Изая, слушаешь? Прости меня... - я аккуратно поднимаю Орихару на руки и несу в спальную комнату. Опускаю на кровать и укрываю одеялом, затем, раздевшись, ложусь рядом, обнимая и прижимая к себе.