А что ты знаешь о Квинн Фабре?

В детстве Квинн часто стыкалась со смертью, которая будто ходила за ней по пятам. Однажды, когда она играла на улице со своими подругами, ее чуть не сбила машина, непонятно откуда появившееся на пути; ей чуть не выкололи глаз при помощи поломанного зонтика, который Чарли ради забавы направила прямо в лицо — пару миллиметров и слепота неизбежна, но, к счастью, обошлось; так же и Люси приложила руку к этому: как-то раз она наглоталась маминых таблеток от сердца, врачи еле откачали бедолагу. Но сейчас, впервые за все время, блондинка сама приложила руку к приближению собственной кончины. Темная кровь стекала по руке на пол, капля за каплей образовывая лужу. «Вот и все», — думала она и улыбалась, медленно теряя сознание. Неужели вот так просто у нее получилось освободиться от Чарли и обрести покой? — Твою мать! — отдаленно слышался чей-то голос. Когда Фабре пришла в себя, первое, что она увидела, был вовсе не свет, обозначающий рай или же темнота, обозначающая ад. Перед ней было грозное лицо Сантаны. — Так просто не помрешь, сучка, — доносилось до нее. — Твое счастье, что я проходила курсы медицинской помощи в университете. Не зря, как видишь. Квинн криво улыбнулась. — Зачем? — единственное, что терзало ее душу. — Ну не оставлять же мне тебя умирать здесь на полу на кухне, — усмехнулась она. — Жалкая смерть, не находишь? — Извини, не было времени придумать что-то более утонченное, — пробормотала блондинка. — О, похоже, то, что ты потеряла немного крови, не влияет на твой сарказм. Отлично, жить будешь, — констатировала Сантана. Фабре отвела взгляд. Видимо, даже умереть — дело непростое, требующее длительного и четкого плана, чтобы все прошло идеально и никакие Лопес не смогли его испортить. — Это из-за нее, да? Хотя, можешь не отвечать, и так ясно, — вздохнула Сантана. — Знаешь, а вы с Чарли, оказывается, очень даже похожи. Такие же идиотки. Квинн все так же молчала. — А ты обо мне подумала, дуреха? — внезапно спросила Сантана. — Какая же ты эгоистка, Фабре. Чертова, глупая, невыносимая эгоистка! Квинн скривилась от боли. «Заслужила». — Теперь, когда операция по моему спасению подошла к концу, можешь ехать домой, — сухо произнесла блондинка, поднявшись. — Ну уж нет. Я остаюсь, — как приговор, сказала девушка. — Бриттани приедет лишь через пару дней, телевизор мне изрядно надоел, а вот заботиться о лучшей подруге, которую я спасла от кончины, что вошла бы в список нелепейших смертей недели, это весело, да. Фабре скорчила недовольную гримасу, хотя на самом деле ее грела мысль о том, что рядом с ней будет кто-то. — Поступай, как знаешь. Лопес осталась у Квинн, как и обещала. Ирония и сарказм по отношению к попытке суицида лучшей подруги — лишь маска, скрывающая ужас и тревогу о жизни близкого человека. Латиноамериканка не была готова потерять свою родственную душу, только не сейчас. Ей хотелось как-то уберечь Фабре от летального исхода, но она знала, что пребывание в ее доме мало поможет. Девушка вспомнила об одном человеке из их с Квинн общего прошлого, ей не очень-то хотелось к нему обращаться, но Сантана знала — он точно сможет помочь. *** Рейчел была вся в делах, и это помогло ей на некоторое время позабыть о проблемах. Нескончаемая работа на съемочной площадке, тренировки со своим партнером и заучивание сценария сделали свое дело — в конце рабочего дня Берри просто медленно плелась в свой номер и намертво падала в постель. Так продолжалось уже несколько дней, шатенка иногда думала, что ее жизнь здесь тот же сценарий, только более монотонный и скучный, нежели фильм, в котором она снималась. Такая «жизнь» разбавлялась ежедневными звонками от Курта, который делился с ней новостями, а также подробностями своей личной жизни. Судя по его рассказам, девушка предположила, что к ее возвращению Хаммел опять сойдется с Блейном, а это приводило к тому, что ей придется искать новое место жительства, потому что Рейчел не из тех, кто предпочитает роль третьего лишнего, как бы эгоистично это не звучало. Параллельно у нее начали налаживаться отношения с ее партнером по съемочной площадке, который был довольно милым. Много времени, проведенного вместе на репетициях, давало о себе знать, как и довольно быстрое развитие ее отношений с этим парнем. Что уж таить, Джесси Сент-Джеймс еще тот дамский угодник, даже сама мисс Берри растаяла перед его лучезарной улыбкой, хотя здесь скорее лучше сказать, что ей попросту нужно было чье-то плечо и понимание, что он ей, собственно, и дал. Касательно Квинн… ей не хотелось даже начинать эту тему для разговора. Все слишком сложно, а она на работе, ничего не случится, если хоть эта проблема останется не рассмотренной. *** В просторном кабинете сидел опрятный мужчина средних лет. Он что-то записывал, внимательно вникая в суть дела. В дверь постучались. — Войдите, — не подминая взгляда, произнес он. Посетитель не заставил себя ждать и уверенно зашел в кабинет. — Здравствуй, Уилл, — донесся до него женский, слегка грубоватый голос. Мужчина медленно поднял голову, услышав свое имя и довольно знакомый голос, который не слышал уже несколько лет. Он быстро осмотрел фигуру, стоящую напротив него с ног до головы, и на его лице появилась улыбка человека, встретившего старого товарища. — Какая встреча! Не ожидал тебя здесь увидеть, Сью, — он поднялся и подошел к женщине. — Без объятий, ты же знаешь, я не любитель подобных вещей, — она пожала ему руку в знак приветствия. — Конечно, как я мог забыть, — улыбнулся он. — Хотя, я думал, что ты поменяешься, столько лет прошло. — Такие как я не меняются ни при каких обстоятельствах, — коротко ответила она, присаживаясь в кресло, любезно предложенное своим товарищем. — Но все же ты здесь, — Уилл взглянул на нее в ожидании ответа. — Мне нужна твоя помощь, — будто через силу выдавила из себя она. Мужчина удивленно приподнял бровь. Впервые эта женщина обратилась за помощью, да еще и к нему. Сью Сильвестр всегда была прагматичным человеком, который во всем полагался лишь на свои силы, но похоже с какой-то проблемой ей справиться не хватает сил. — Тебе нужна моя консультация? — О, не обольщайся. Проблема не во мне. Ты должен помощь моей дочери. Уилл Шустер неуверенно посмотрел на свою знакомую. — Что-то с Робин? — Нет, с ней все прекрасно. Я справляюсь, — улыбнулась она. — Помнишь ту девчонку, которую я называла собой в молодости? Мужчина задумался, пытаясь вспомнить, о ком идет речь. — Ты имеешь в виду Квинн Фабре, я правильно понял? Она кивнула. Затем бросила с презрением: — Как жаль, что твоя женушка, возомнившая себя гениальным психологом и спасителем человеческих душ, не смогла ей помочь тогда в школе. Шустер нахмурился. — Смерть родителей, причем обоих сразу, тяжелая травма. К тому же, Квинн смогла пережить этот тяжелый период, ты же видела. Женщина вздохнула. — Да, вот только, похоже, Эмме удалось лишь заморозить на некоторое время этот странный процесс. — Что ты имеешь в виду? — На днях мне писала Сантана Лопес, подруга Квинн и одна из моих лучших черлидерш. Оказывается, все намного хуже, чем простая затяжная депрессия, как в школе. Это даже похлеще, чем ее подростковая беременность. Шустер прочистил горло и спросил: — Чем я могу быть полезен? — Судя по тому, что она написала, это по твоей части, — Сью протянула ему лист бумаги. Мужчина принялся читать. С каждой прочтенной строкой лицо становилось озабоченней. «… У нее что-то вроде раздвоения личности, только их больше, чем двое. Я не разбираюсь в этом, Сью, но я знаю одно: с этим надо что-то делать. Я бы в жизни тебе не написала, но… она собиралась покончить с жизнью. Кью! Представляешь?! Она твердит, что справится со всем сама, но мне надоело откладывать все в длинный ящик, с меня хватит, надо действовать. Я знаю, мы для тебя как дочери. Паршивые, неблагодарные дети, но все же мы семья, и пусть наша связь не родственная, но это не мешает нам называть тебя матерью. Ты должна что-то сделать, ведь прекрасно понимаешь, я бы никогда не обратилась к тебе, не будь все слишком серьезно…». Уилл Шустер задумчиво почесал подбородок и произнес: — Мне стоит увидеться с ней. И чем раньше, тем будет лучше.