А что ты знаешь о Квинн Фабре?

Для Квинн тяжело было признать факт, что она нуждалась в помощи, но так как главным условием снятия с нее полного контроля со стороны Лопес была встреча с психологом, которого специально нашла Сью Сильвестр, что, к слову, не принимала участия в жизни девушки с тех пор, как она покинула школу, Фабре согласилась. В дверь позвонили, и Сантана пошла открывать, будто она ждала кого-то. В квартиру вошел мужчина с короткими кудрявыми волосами, одетый в жилетку. Фабре сразу же узнала этого человека. — Мистер Шустер, — неуверенно начала она. — Квинн, — он вежливо улыбнулся ей. — Сколько лет прошло с нашей последней встречи? — Много, но вы все такой же, будто время идет мимо вас, — сказала девушка. — Знаете, я не ожидала такого скорого прибытия. — О, разве Сантана тебя не предупредила? Фабре бросила в ее сторону вопросительный взгляд. Брюнетка же пожала плечами и прошептала ей на ухо: — Ты же знаешь меня, я — радикальный друг. Даже если бы ты отказалась, он все равно пришел бы, чтобы вправить тебе мозги. Она отстранилась и сказала мужчине: — Что же, думаю, на этом моя участь завершена. Пройдите в ту комнату для беседы. Не буду вам мешать. После этих слов девушка будто испарилась, а Фабре провела Шустера в комнату. Сантана прождала примерно полтора часа. Как ни странно, в соседней комнате было довольно тихо. Похоже, Квинн успокоилась и нормально все восприняла. «Или же она тихо перерезала ему глотку, а сейчас ждет подходящего момента, чтобы прикончить меня». Лопес слегка поежилась, представив подобную ситуацию. Дверь открылась и из нее вышел Шустер. «Живой!» — с иронией пронеслось в ее голове. — Что же, полагаю, нам стоит продолжить встречи в моем офисе. — Несомненно. Мужчина попрощался с Лопес, и направился к двери, которую Квинн так любезно открыла. — И не забывай, о чем мы говорили. — Конечно. До свидания, мистер Шу, — бросила Фабре и хлопнула дверью. Брюнетка от удивления приоткрыла рот. — Еще минута таких любезностей и я бы стала рвать радугой, — с сарказмом прибавила она. Девушка пожала плечами: — Ты же сама сказала, что не отстанешь. — И вправду, — вздохнула она и плюхнулась на диван, устало прикрыв глаза. Блондинка присела на кресло, напротив Сантаны, и сказала: — Теперь ты можешь покинуть мою обитель и не следить за мной, окей? Лопес резко открыла глаза и бросила на Фабре злобный взгляд, — она поднялась. — Наконец-то! Как гора с плеч! Будто у меня дел больше нет, как тебя нянчить, — в ее голосе слышна нотка обиды. Сантана взяла свои вещи и направилась к выходу. — Давай, Лопес, скорее, Бритт-Бритт небось ревнует. — Да пошла ты, Фабре! — вместе с дверным грохотом донеслось до блондинки. Длительная тишина свидетельствовала о том, что, кроме нее, здесь больше никого не осталось. Квинн вздохнула. «Кроме нас», — внес поправку ее разум, отчего девушке стало не по себе. *** Прошел месяц с момента первой встречи Фабре с Шустером. Она посещала все назначенные сеансы и выполняла задания, которые давал ей мужчина. Но было одно, с которым ей не удавалось справиться. — Почему? Раньше же все получалось, что теперь тебе мешает? Она сделала недолгую паузу, подбирая нужные слова. — Я…мне сложно. Мужчина почесал подбородок. — Хм, в чем именно состоит так называемая сложность? — Вы сказали, мне нужно написать письмо тем, кому я принесла боль, — она закусила губу. — Должна ли я писать им от своего имени или от имени Чарли, настоящей виновницы всех бед? Уилл непонимающе посмотрел на нее, но вскоре ответил: — Думаю, ты сама должна это разъяснить, ведь у тебя есть возможность контактировать с Чарли. — Хорошо. *** Жизнь Рейчел постепенно налаживалась. Отношения с Джесси переросли в нечто серьезное, настолько серьезное, что она переехала жить к нему. И хотя теперь она меньше пересекалась с Куртом, одно осталось неизменным — старая добрая традиция встреч в кафе для посиделок. — О, дорогая, слышал, фильм с твоим участием выйдет к концу этого года. Великолепно! — он взял ее за руку и спросил: — Это, конечно, не Бродвей, но, признай, ты хотела этого, не так ли? — Ну, я просто хотела быть звездой. Какая разница, буду я выступать на Бродвее или сниматься в кино? Несколько минут обсуждения ее будущей карьеры и Хаммел перешел к щепетильной тематике — отношениям. — Слышал, твой Джесси тот еще Казанова, — усмехнулся он. — Только если брать этот факт с хорошей стороны, — возразила девушка. — А что там с той сумасшедшей девушкой? Вы общались с ней после твоего приезда? — Все кончено, — лаконично ответила Берри. Курт видел, что подруга явно не проявляла особого желания говорить на эту тему, но любопытство взяло верх и он продолжил расспрос. — То есть, ты променяла ее на этого смазливого паренька? Девушка пожала плечами и сказала, что Джесси хороший и, что главное, любит ее. — А Квинн? Разве она не любила тебя? Рейчел была возмущена вопросом, который задал ее друг. Хаммел был одним из тех, кто толкнул ее к тому, чтобы порвать отношения с Фабре, а сейчас он смел спрашивать, любила ли ее Квинн? Она сказала, что не желает больше говорить на эту тему с ним. То, что у него с Блейном все хорошо не значит, что она могла так же просто вернуться к бывшей девушке. *** Сантана знала, что с Квинн все хорошо и она больше не нуждалась в ее помощи, но привычка есть привычка — именно поэтому первую неделю после «изгнания» Сантаны Лопес из квартиры Фабре она каждый день навещала ее. Постепенно опасения пропадали, и «проверки» ограничились лишь ежедневными телефонными звонками и редкими, но неожиданными для Квинн, визитами. Так же она общалась с Уиллом Шустером, который уверял ее, что все идет как надо и беспокоиться не о чем. Бриттани часто говорила ей то же самое, и Лопес лгала, что соглашается с ней. Сантана слишком сильно боялась потерять двух близких людей в своей жизни — Бриттани и Квинн, поэтому хоть контроль за последней и уменьшался, но не исчезал насовсем. — Я не могу понять, как она себя чувствует, но я могу заботиться о ней, несмотря на то, что внутри нее обитают еще две сучки, одна из которых пытает ко мне далеко не дружеские чувства, — как-то сказала она Бриттани. — Сантана, я знаю, что ты хочешь помочь, но мне кажется, тебе стоило бы дать Квинн больше свободы. Ведь осознание своей беспомощности ужасно. Брюнетка возразила: — Она не беспомощна! — Ты делаешь ее такой своими действиями. Дай ей возможность самой разобраться во всем, как она и хочет. — Что же, — вздохнула Лопес. — Пожалуй, ты права. Но это не значит, что я перестану за ней присматривать.