***
— Ты будешь что-то делать на ярмарку? Я взглянул на Пайро, который с непривычно серьезным видом и скрещенными на груди руками стоял у прилавка, опираясь о деревянную балку. — Не знаю, — я пожал плечами. — Ты же знаешь, какой из меня мастер. Он усмехнулся, глядя куда-то в сторону. — Это точно. Я снова принялся расставлять товар, а мой первый хороший друг, что-то обдумывая, смотрел в сторону играющих детей. Прошло два месяца с того невероятно долгого зимнего дня, когда мы строили из снега королевский дворец. И который, к слову, не простоял и недели — теплое тамирское солнце быстро привело в порядок город, лишив детей снежных развлечений. Однако идея Пайро все-таки оправдала себя и, вероятно, только поэтому я не получил от своего педантичного работодателя нагоняй за ту маленькую импровизацию. — А что насчет тебя? — закончив с расстановкой глиняных ваз и горшков самых разнообразных размеров и расцветок, я вновь вернулся к разговору. Пайро задумчиво пожал плечами. — Есть у меня одна идея. — Я и не сомневался. Он перевел взгляд на меня и как-то грустно улыбнулся. — Вот только я вряд ли успею осуществить ее до ярмарки. Кивнув на прощание, он привычным для меня жестом растрепал и без того свои растрепанные волосы и, засунув руки в карманы, неспешно поплелся в лавку отца. Около минуты я наблюдал за ним, чувствуя, как отчего-то нарастает беспокойство. Пайро, сколько я его знал, практически все время улыбался и шутил, но последние недели две вел себя так, словно ожидал какой-то беды. И сколько я ни пытался вытащить из него, что же его беспокоит, он лишь отмахивался и отшучивался в привычной для него манере. Когда я спросил об этом у Лафриды, та лишь пожала плечами. — Не знаю… Я тоже заметила, но из него трудно что-то вытащить, если он сам рассказать не хочет. Может, это связано с отъездом? Я уставился на нее во все глаза. — Он тебе не говорил? Странно. Пайро так к тебе привязался, постоянно болтает о том, что пытается тебя чему-то учить. Но он приехал только на зиму… — она неуверенно замолчала, будто опасалась какой-то моей бурной реакции. Я был немного разочарован, но виду не подал. Лишь кивнул и, пробормотав что-то о срочном поручении Долгоносика, вернулся к себе. И вот спустя несколько дней после разговора с ней я так и не смог заставить себя спросить Пайро, почему он не сказал мне о своем отъезде. Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметил, что ко мне обращались. — Ты что, глухой? Я поднял взгляд на потенциального покупателя. Передо мной стоял богато одетый мальчишка с темными длинными волосами и надменным взглядом льдисто-голубых глаз. Видимо, он обращался ко мне уже не в первый раз, и его терпение было на исходе. Ну конечно, такая важная птица, а я ее игнорирую. — Прошу прощения, — сдержанно ответил я и попытался улыбнуться как можно более дружелюбно. В лавку хозяина редко наведывались люди, занимавшие действительно высокие посты. А в том, что паренек относится к сливкам общества, я нисколько не сомневался. Это отражалось во всем — в его прищуренном и надменном взгляде, в том, как гордо был поднят подбородок, и в его манере держать себя. Долгоносик никогда не лебезил перед покупателями высокого социального статуса, и я не собирался этого делать, решив, что в меру вежливого обращения будет вполне достаточно. Однако на молодого дворянина моя попытка не произвела никакого впечатления. — Я спрашивал, сколько стоит эта ваза, — он холодно указал на понравившуюся глиняную посуду. Я на секунду задумался, а затем, вспомнив, быстро назвал ему цену. — Двадцать пять серебряных монет, господин. Глаза парнишки гневно расширились. — Да это грабеж средь бела дня! Я бы за такое убожество и десяти монет не дал. Как бы я ни относился к своему хозяину, я знал, насколько долго и кропотливо он делает каждый горшок или вазу. Ручной труд всегда ценился высоко, и столь явное пренебрежение работой Аверхира вывело меня из себя. — Двадцать пять серебром, господин. Или так, или можете идти далее на все четыре стороны, — холодно отозвался я. Невелика потеря. Очевидно, этому парню никто и никогда не смел перечить. Я пришел к этому выводу, глядя на его выпученные глаза и мигом побагровевшее лицо. Однако стоит отдать ему должное — орать на всю площадь он не стал. Даже наоборот, когда он ответил, мне показалось, что я услышал что-то вроде тихого змеиного шипения. — Не наглей, чернь. Иначе завтра ты освободишь этот прилавок. — Даже и не собирался, господин. Я просто указал вам направление, по которому вы могли бы продолжить поиски того, что вам подойдет больше. Уж не знаю, что он там собрался мне отвечать, но рад, что мне больше не пришлось его выслушивать. Кто-то в толпе позвал мальчишку, и тот, злобно зыркнув на меня напоследок, гордо развернулся и с важным видом направился к центру площади, где его ждал какой-то старик, который показался мне смутно знакомым. Но обдумать это как следует я не успел — новый покупатель, интересующийся набором горшков, вытеснил из головы надменного дворянина и мысли о скором отъезде Пайро.***
Я жил вместе со своим хозяином, точнее, занимал крохотную комнату в его небольшом жилище, недалеко от торговой площади. Работа у Долгоносика была моей платой за предоставленное жилье, потому что своего у меня не было очень давно. Перебиваясь мелкими подработками и кражами, однажды я попытался ограбить этого тощего и неулыбчивого торговца, однако у меня ничего не вышло. Я помню, как он кинул на меня оценивающий взгляд и, задав пару вопросов, предложил мне жилье и работу, на что я без раздумий согласился, — бродячая жизнь имела целый ряд недостатков, главные из которых — это отсутствие еды и крыши над головой. С тех пор устоявшееся течение жизни полностью меня устраивало, и я наивно полагал, что так будет всегда. Но знакомство с Пайро положило начало событиям, которые я со своей скудной фантазией вряд ли бы мог предвидеть. Это случилось поздно вечером, за несколько дней до начала ярмарки. Я сидел у себя в комнате и героически пытался научиться вырезать фигурки из дерева. Пару недель назад Пайро показал мне, как это делать, и теперь наконец закончив со своими обязанностями, я, от усердия высунув кончик языка, пытался совладать с ножом и небольшим поленом. Разумеется, на ярмарку, даже если бы мне удалось сделать что-то приемлемое, я бы ничего не отнес, но мне хотелось доказать и себе, и друзьям, что я гожусь не только для того, чтобы посуду сортировать. За окном было темно, заканчивались последние дни зимы. Было где-то около десяти, когда я услышал, как что-то ударилось о мое крошечное круглое окно. Сначала я решил, что мне показалось, однако стук повторился. Отложив в сторону работу, я подошел к окну и увидел Пайро, бросающего камешки в стекло. Увидев мое вопросительное лицо, он принялся отчаянно жестикулировать, показывая, чтобы я вышел на улицу. Одно из правил Долгоносика было о том, что мне запрещено выходить из дома после девяти вечера, но сегодня мне казалось, что если я проигнорирую друга, то произойдет что-то непоправимое. На цыпочках выскользнув за дверь, я бесшумно прошмыгнул мимо спокойно спящего хозяина и уже через какое-то мгновение стоял на улице. Было холодно, и я вдруг с досадой понял, что забыл взять шапку. Запахнувшись поглубже в куртку, я откинул со лба светлые волосы, надеясь на то, что Пайро не станет меня надолго задерживать. — Что случилось? — полушепотом поинтересовался я, подпрыгивая на месте. Пайро стоял напротив меня с таким видом, словно язык проглотил. — Вот, натри этим обувь, — тихо сказал он и протянул мне горсть какой-то травы. — Зачем? Что происходит? — Просто сделай, как я говорю, и быстрее, прошу! Я решил повременить с вопросами и сделал так, как он просил. — Идем, — неожиданно резко сказал он и, схватив меня за руку, потащил куда-то в темноту. — Эй, стой, ты куда?! — Не кричи, иначе они услышат! — Кто услышит? Что происхо… Внезапно Пайро зажал мне рот ладонью, и я уж было собирался начать возмущаться, как вдруг услышал приглушенный собачий лай и чьи-то едва слышные восклицания. — Я все объясню, только не кричи! Идем. Я поджал губы, всем своим видом выражая недовольство, но спорить не стал — Пайро был взволнован и серьезен как никогда. Даже его вечно стоящие торчком волосы при тусклом свете луны казались мне еще более растрепанными. Он повел меня узкими переулками между домами, подальше от центра города. Время от времени мы останавливались и прислушивались к ночной столице. Спустя какое-то время я начал понимать, что, скорее всего, за нами кто-то организовал погоню и что тревожащее меня настроение друга было связано с ожиданием этой ночи. И это открытие меня абсолютно не порадовало. — Ты можешь объяснить, что происходит и куда мы так торопимся? — прошипел я, больше не в силах терпеть свое неведение. — Потерпи, Джафар, недолго осталось, — едва слышно отозвался Пайро и внезапно толкнул меня в очередной проулок. — Нам сюда. Эту часть города я не очень хорошо знал, а уж сориентироваться в темноте было и подавно сложно. Я понял, что мы находились где-то на окраине жилой части столицы, поскольку слышал тихое журчание реки, которая отделяла центр от земель фермеров и скотоводов. Я не мог бы точно сказать, сколько прошло времени — десять минут или целый час, прежде чем мы достигли цели. Конечным пунктом оказалась невыразительная деревянная дверь, которую в обычных обстоятельствах я бы и не заметил. Какое-то мгновение Пайро «колдовал» над ней, а затем открыл и быстро впихнул меня внутрь. — Нам вниз, — ответил он на мой оторопелый взгляд. Еще бы. Кому это лестница, уходящая в темноту, внушала бы доверие? — Если ты мне сейчас же не объяснишь… — снова начал я, но он просто шикнул на меня и повел за собой вниз. Мы спускались примерно минуту, и я уже начал видеть, что мы приближались к единственной небольшой квадратной комнате, обставленной несколькими свечами. — Пайро… — снова попытался я и снова меня прервали. — Пожалуйста, отведите меня домой. Я ведь вам ничего не сделал. Друг как-то обреченно опустил голову и отошел в сторону, пропуская меня внутрь. У дальней части стены сидел мелкий смуглый мальчишка лет пяти в теплой пижаме, со связанными руками и ногами, которые выглядывали из-под старого и потертого пледа, которым он был накрыт. Темные волосы были заплетены в мелкие косички, а глаза завязаны какой-то тряпкой. На какой-то момент я просто лишился дара речи. — Ты что, похитил ребенка?! — воскликнул я, повернувшись к другу. В тот момент я испытывал просто непередаваемое количество эмоций одновременно. Неудивительно, что меня «прорвало». Пайро повел меня назад, по лестнице вверх, чтобы маленький пленник не услышал разговора. — Говори тише, будь добр, — вяло попросил меня друг, который выглядел на удивление бледным, будто ему было очень плохо. Однако я отказывался быть втянутым во что-то незаконное, поэтому решил не обращать внимания на болезненный вид Пайро. — Ты соображаешь, что делаешь? — я скорее прошипел это, нежели прошептал. — Зачем вообще? И кто он такой?! Я снова спустился на насколько ступеней вниз и, заглянув в комнату, внимательнее присмотрелся к ребенку. И должен был признать, что он явно не простолюдин. — Это Киеран. — Кто? Какой еще Ки… Я сглотнул и уставился на Пайро во все глаза, молясь богам, чтобы это оказалась его очередная глупая шутка. Но он выглядел больным. Больным и испуганным, поэтому я сразу понял, что моим молитвам сбыться не суждено. — Принц Киеран? — абсолютно нейтральным голосом уточнил я, будто это могло как-то повлиять на догадку в моей голове. И в тот момент, когда Пайро кивнул, настоящее потеряло для меня всякий смысл. Эта сумасшедшая ночь не могла быть правдой, и я малодушно понадеялся на то, что сплю и весь этот бред всего лишь результат моего воображения. Мой друг похитил сына короля… Ну разве такое могло случиться? — Прежде чем ты навыдумываешь себе невесть чего, я лишь хочу сказать, что не имею отношения к его похищению… Да, я знал, что это произойдет, но я должен был молчать, у меня не было выбора! Пайро тараторил быстро и лихорадочно, и я видел, что ему так же страшно как и мне. — Перед тем как приехать в столицу, я стал невольным свидетелем одного разговора. Когда те парни узнали, что я их слышал, они стали угрожать мне, угрожали расправиться с матерью!.. Они сказали, что раз я теперь знаю их планы, то должен помочь им в похищении. Мне пришлось неожиданно нагрянуть к отцу и сестре, пришлось лгать всем… Но проходили недели и ничего не происходило. А потом я получил послание через какого-то покупателя, когда стоял вместо Лафриды у прилавка. Они сказали, что я должен быть готов… Но я не хотел! Я должен был как-то предотвратить это похищение, поэтому перехитрил их и принес принца сюда. Но теперь я не знаю, что с ним делать! — голос парня сорвался на писк. Я смотрел на Пайро с пониманием того, что верю в его историю. Этот улыбчивый паренек, так быстро ставший мне другом, просто не мог совершить что-то плохое. — Вернем его обратно во дворец. Расскажешь Криону, что и как, он тебя пощадит! — Ты думаешь, он мне поверит?! Я простой сын бакалейщика! Вдруг мне захотелось исправить свое положение, и я решился на такое? — Но и оставить его здесь мы не можем! Принц — единственный наследник, от него зависит будущее страны и наше тоже! — прошептал я, через силу подавив желание сейчас же исполнить задуманное. — Они знают, что я их предал, — едва слышно прошептал Пайро, схватившись обеими руками за голову. — Теперь они убьют и меня, и мою мать! — Никто никого не убьет, если мы вернем мальчишку во дворец! — Тебе легко говорить — ты сирота, у тебя никого нет! Я опешил и смотрел на Пайро во все глаза. Тот, осознав сказанное, поспешил исправить положение. — Прости… Извини, я не хотел. Я поджал губы, кивнув. Настоящее сейчас было куда важнее моего болезненного прошлого. Несколько минут я лихорадочно соображал, как выкрутиться из этой ситуации. О том, что принц исчез из дворца, уже всем известно: собачий лай, который мы слышали, мог означать только одно — мальчишку ищет королевская стража. Нас с Пайро собаки, может, и не учуяли бы, судя по тому, как пахла та трава, которой я обмазал свою обувь. Но, насколько я понял, у Пайро ее больше не было. Нужно было срочно что-то придумать, пока не стало слишком поздно. — Вставай, у меня идея. Мы разделимся. — Что?! — Пайро не поверил своим ушам. — Что ты собираешься делать? — Я возьму с собой принца и отведу во дворец. А ты вернешься к своим головорезам и скажешь, что спрятал его здесь, потому что тебе показалось, что тебя кто-то видел и ты решил не рисковать. Поводишь их по городу, пока я дойду до дворца и вернусь обратно с подкреплением. — Ты вправду полагаешь, что это сработает? Даже если я смогу привести их сюда, с чего ты взял, что Крион тебе поверит и не бросит в темницу, как только ты заявишься? — Но мы должны что-то сделать, — я сам едва услышал свой голос. Я не мог быть уверен ни в чем. Но и бездействовать был не намерен. К моему вящему удивлению, Пайро неожиданно согласился. — Ладно, все равно лучше чем ничего. — Он слабо и вымученно улыбнулся. — Только будь осторожен. — Ты тоже. Вот увидишь, мы еще над всем этим посмеемся. Пайро неуверенно кивнул. В его карих глазах, едва заметных мне в тусклом свете свечей, застыло выражение, которое я не смог определить. Нужно было торопиться.***
Время остановило для меня движение. Пайро дал нам с принцем пятиминутную фору, которой я собирался воспользоваться по полной. Я уже не замечал ни холода, ни порывов холодного морозного ветра, ни тусклого света луны, время от времени пробивающегося из-за туч, ни шума реки, текущей совсем рядом. Единственное, что меня сейчас волновало, так это сохранность моего юного спутника и жизнь моего друга, втянутого в колесо событий, которое он не смог остановить. — Нам придется очень быстро бежать, — пробормотал я, когда мы оказались на свежем воздухе. — Я хорошо бегаю, — последовал лаконичный ответ. Этот мальчишка выглядел каким угодно, но только не испуганным. Будто его только и делали, что похищали и держали связанным. — Ладно… ээ… Ваше Высочество? Времени на любезности не было, но мне было очень важно, чтобы расположение принца к нам с Пайро не исчезло, ведь если он подтвердит нашу версию, то вполне вероятно, что еще все обойдется… — Нам ведь нужно успеть спасти вашего друга, не так ли? — Киеран взглянул на меня полными серьезности глазами, а я тогда мог только догадываться, как он об этом узнал. — Все так… Милорд. Он доверчиво вложил свою ладошку мне в руку. — Тогда давайте поторопимся. Не знаю, как принц, но я в жизни так быстро не бежал. Мне все время казалось, что настоящие похитители следуют за нами по пятам. Время остановилось, и мне сложно было понять, сколько секунд или минут прошло с тех пор, как мы оставили Пайро в том подвале. Меня словно разделило пополам: одна часть паниковала и заставляла бежать, не разбирая дороги, а другая говорила мне тихим и спокойным голосом, заставляя думать. В итоге я дважды свернул не туда, ошибившись поворотом, и потерял несколько драгоценных минут времени. Я раньше почувствовал, что мы на месте, прежде чем увидел знакомые шпили дворца. Внезапно ладонь принца выскользнула из моей, и он со всего размаху полетел на землю с едва слышным вскриком. — Ваше Высочество! Я быстро обернулся и увидел бегущую стражу со стороны торговой площади. Увидев людей короля, я испытал страх напополам с облегчением и бросился помочь принцу встать. Но тот не шевелился. — Что?.. Нет, только не это… Меня затопил страх, но еще я ощущал сильное раздражение. Мы же почти добрались! Вот нужно было ему упасть именно сейчас и потерять сознание… — Немедленно отойдите от принца! — Именем короля, вы обвиняетесь в измене! Я слышал и не слышал их. Мой взгляд был прикован к неподвижной фигурке маленького дворянина. Я чувствовал, как меня повалили на землю и связали. Так близко и так далеко находился я от спасения своего единственного лучшего друга. Слова слетали с моих губ почти бессознательно, по крайней мере, я не помню, что именно озвучивал. Я впервые оказался во дворце как преступник, и тогда в голове возникла совершенно неуместная мысль о том, что надо бы хотя бы проверить, действительно ли наша с Пайро ледяная версия соответствовала оригиналу. Кажется, это было последнее, о чем я успел подумать, прежде чем провалиться в темноту. Очнулся я оттого, что мне что-то очень ярко светило в лицо. Медленно открыв глаза, я тут же прищурил их — утреннее солнце было последним, что я ожидал увидеть. Впрочем, это было куда меньшей неожиданностью по сравнению со всем остальным. Я лежал. И лежал не в темнице, как должно было бы быть, судя по моим последним воспоминаниям, а на удобной кровати в небольшой уютной комнате, обставленной в сине-зеленых тонах. Мебели в ней было немного: письменный стол, пара стульев и шкаф. Окно украшали прозрачные занавески, а на полу посреди комнаты лежал ковер. Я взглянул на себя и понял, что меня переодели. И явно во что-то такое, чего не носили обычные смертные вроде меня. Мне стало не по себе от всего сразу: от комнаты, одежды и неведения относительно того, что произошло за последние сутки. Больше всего я хотел удостовериться, что с Пайро все в порядке и он благополучно вернулся к семье. Но для того, чтобы это узнать, мне нужно было выйти из комнаты. Я уверенно пересек пространство, отделяющее меня от двери, и повернул ручку. Если меня положили сюда, а не оставили в темнице, логично было предположить, что Киеран пришел в себя и все рассказал отцу. Тогда это означает, что и из комнаты мне выходить не запрещено. Успокаивая себя этими вполне логичными для меня доводами, я повернул круглую ручку, и дверь открылась с тихим щелчком. Очень хорошо, что меня все-таки не заперли. Выглянув в коридор, я увидел, что у моей комнаты нет никакой охраны. С одной стороны, это значительно облегчало бы мне задачу, с другой стороны, я понятия не имел, куда мне идти. Но для меня в проводники сейчас подошел бы кто угодно, лишь бы узнать, что произошло с Пайро. Я осторожно ступал по каменным плитам, словно опасаясь, что они выдадут мое присутствие. Привычка, которую я приобрел, живя под одной крышей с чутко спящим Долгоносиком. Интересно, знает ли мой педантичный хозяин, куда занесло его помощника? Коридор закончился, и передо мной оказалась винтовая лестница. Они что же, засунули меня в башню? Но в этом были и свои плюсы — блуждать пришлось меньше. Лестница привела меня в очередной коридор, в котором я внезапно столкнулся с человеком, которого меньше всего ожидал увидеть в стенах дворца. И я испытал какое-то мрачное удовлетворение, поняв, что он чувствовал то же самое. — Небось и рад, что очнулся в кровати, а не с голодными крысами, — фыркнул тот самый прилизанный темноволосый мальчишка-дворянин, который отказался платить двадцать пять серебряников за вазу моего хозяина. — Если бы я знал, что здесь будете вы, господин, я бы с большей охотой предпочел их компанию. Я не собирался грубить. В тот момент мне было абсолютно все равно на этого напыщенного придурка. — Да как ты смеешь… — Садмир! Мы оба вздрогнули, и я обернулся на голос. К нам приближался тот самый старик, которого я видел на площади и который тогда показался мне смутно знакомым. Боги, мне казалось, это было так давно… — Дядя, — Садмир (как я уже имел удовольствие его величать) поспешно потупил взгляд, всей своей позой выражая почтение. — Ступай. Никто не отменял твоих занятий. Садмир чинно поклонился, напоследок одарив меня полным презрения взглядом ледяных глаз, и через какое-то мгновение скрылся за поворотом. Я же повернулся к старцу, чувствуя, что еще немного, и просто взорвусь от количества вопросов, терзающих мою голову. — Мое имя — Агламион. Я первый советник Его Величества, — он поприветствовал меня легким поклоном и едва заметно улыбнулся уголками губ. — Джафар, — я ответил ему таким же кивком и поспешил продолжить, — я работаю помощником… — Мы знаем. Его Величество, король Крион, уже навел о тебе все справки. Я невольно приподнял бровь. Почему-то мне никогда не приходило в голову, что подобные вопросы здесь решаются очень оперативно. — А, — только и выдавил из себя я и для приличия поинтересовался: — Как себя чувствует Его Высочество? — Принц в порядке, не считая небольшого растяжения и пары ушибов. Он очень подробно рассказал обо всем, что с ним произошло. Агламион начал идти куда-то в сторону, и я поспешил за ним. Скорее всего, этот человек знал, что случилось с Пайро. — Если Его Высочество все рассказал, то вы, наверное, знаете, что произошло с моим другом… Первый советник короля остановился, и какое-то мгновение я созерцал лишь его широкую спину. Он был полностью седым, длинные волосы свисали до лопаток белыми прядями. Глядя на них, меня охватило нехорошее предчувствие. Агламион повернулся ко мне лицом. Его выцветшие голубые глаза, похожие на глаза племянника, выражали сочувствие и понимание. — Боюсь, мы опоздали. Сначала я не совсем понял, что он имел в виду. Некоторые воспоминания об этой ночи были словно покрыты туманом, другие же, наоборот, врезались в память. Но рассказ Пайро… Да, я помнил его рассказ и внезапно, в тот один неуловимый миг я все осознал. И отшатнулся. Эти слова стали для меня подобны пощечине. Я отказывался верить. — Вы лжете, — я сам не заметил, как мой тон стал ледяным, но ничуть не сомневался в своей правоте. — Нет, мальчик. Мне, правда, очень жаль. — Я вам не верю! — Когда принц Киеран пришел в себя, первая его фраза была о том, что ты и твой друг невиновны. Но когда люди короля добрались до того подвала… Мы поймали похитителей, но твой друг… Я замотал головой. Светлая челка упала мне на глаза и полностью закрыла их. Как удачно. Я не хотел слушать. Не хотел верить и отказывался понимать. Пайро не мог… Не мог! — Я хочу уйти. — Это твое право. Но, если захочешь вернуться, у тебя еще будет такая возможность. — Ни за что. Покажите мне выход. Я услышал тихий старческий вздох, но у меня даже мысли не возникло о том, что он мог значить. Я просто хотел уйти. Подальше от этих душащих каменных стен, на воздух, в лавку к Аверхиру, да куда угодно!.. Только подальше…***
От ворот дворца я двигался словно в тумане. Все, что окружало меня, казалось каким-то нереальным и далеким. Я шел знакомыми с детства улицами и ничего не узнавал, словно был чужим здесь. С трудом кивал, когда незнакомые люди приветствовали меня. Сначала я не мог понять, в чем причина, а потом понял. Одежда… Я теперь выглядел как напыщенный дворянин Садмир. Вот уж радость. Пайро бы точно посмеялся, если бы увидел меня в таком наряде. Пайро… А ведь я мог заставить себя поверить в то, что он просто уехал. Уехал и больше никогда не вернется. Я просто должен поверить. Хотя бы на какое-то время… — Как он выглядит? Твой дом? — Он небольшой, — Пайро улыбнулся. Перед его глазами проносились воспоминания. — Самый обычный фермерский дом на окраине столицы. Рядом небольшой сад, но, наверно, там все сейчас снегом заметено. Я мог бы это представить. Представить, что Пайро просто вернулся домой. — А твой на что похож? — Не помню. Я был там очень давно. Пайро тактично замолчал. Больше он не спрашивал меня о семье. Я остановился и втянул носом свежий воздух, наполненный ароматом торговой площади. Может быть, сегодня мы оба обрели новый дом. Кажется, это был предпоследний день зимы: приближалась весна и солнце, разбудившее меня около получаса назад, еще не высоко взобралось по небу. Это было утро, понял я, но какое-то… другое. Вокруг все были радостны и веселы, приближалась ярмарка — самый ожидаемый праздник года. Совсем не к месту вспомнилось, как еще вчера я пытался что-то выстрогать из того несчастного полена. Боги, это было вчера? Мне не верилось. До привычной для меня лавки я дошел на удивление быстро. Мой педантичный хозяин, очевидно, вполне сумел обойтись и без моей помощи — весь набор горшков, ваз, ложек и другой хорошо знакомой мне посуды уже был расставлен. Я улыбнулся. Это было хорошее место. — Могу я вам чем-то помочь, милейший? Это он мне? Ах да, я же в другой одежде… Наверняка выглядел как клоун. — Это я, Аверхир, Джафар. До этого момента я был уверен, что этот человек родился абсолютно без эмоций. Он никогда не улыбался, никогда не кричал, никогда не грустил. Он был ровным, как гладь озера поутру. Но в тот момент я увидел, что что-то изменилось. Взгляд. Взгляд потеплел. Всего на мгновение, но мне было этого достаточно. — Я слышал о том, что произошло. Ты поступил благородно, мой юный друг. — Не уверен, что это подходящее определение. До того как я пришел сюда, мне казалось, что я смогу вернуться. Вновь встать за этот самый прилавок, вновь раскладывать товар, подметать или расчищать от снега дорожки… Но я внезапно понял, что ошибся. Мне снова чудился тот зимний день с кучей снега и копия дворца, который мы лепили с Пайро несколько часов кряду. Нет. Это было выше моих сил. — Вы справитесь без меня? Даже не знаю, почему я это сказал. Наверное, так было нужно. Он кивнул. — Я в любой момент могу найти себе нового помощника. Я не смог сдержать улыбки. Повернувшись спиной, я собрался было уйти, когда мне вслед донеслось едва слышное: — Но моя дверь всегда открыта для хороших людей. Я повернулся к нему и улыбнулся напоследок. Я был благодарен за шанс, но знал, что не воспользуюсь им. Интуиция подсказывала, что сейчас мне уготована другая дорога. Бакалейная лавка пустовала. Я остановился напротив прилавка, наконец видя наглядное подтверждение того, что все, что случилось этой ночью, не было сном. Я помнил, как по утрам Лафрида разносила теплые булочки. Как они с отцом раскладывали выпечку у себя на окнах. И снова перед глазами возник тот уже ненавистный мне снежный день и тот момент, когда Лафрида предложила помочь… Дверь, ведущая в пекарню бакалейщика, неожиданно громко скрипнула. Лафрида была полностью одета и держала в руках какую-то коробку. Заметив меня, она остановилась, и я увидел, что ее карие глаза опухли от слез. Я мог представить, как сейчас выглядел в ее глазах. Мне казалось, я подготовился ко всему… Но только не к улыбке в свой адрес. — А, это ты, — она спустилась с крыльца и осмотрела меня с ног до головы. — Выглядишь неплохо. — Лафрида… — Я не знал, что сказать. Мои слова не могли ничего исправить, ничего изменить. — Все нормально, я все знаю. Ты не виноват. Прозвучало как-то неуверенно. Я догадывался, что она и впрямь так не думает. — Тебе помочь? — Нет, спасибо, — снова улыбка. Это и впрямь было семейное. — Здесь некоторые вещи Пайро… Отвезем их домой. — Вы уезжаете? — это не должно было прозвучать настолько удивленно, но я не сумел вовремя совладать с голосом. Вечно со мной случаются такие проколы. — Да… На какое-то время. А там видно будет. Я кивнул. Разговор себя исчерпал. — Удачи. Береги себя. Она кивнула. — Спасибо, ты тоже. Я отвернулся, собираясь уйти, но сегодня никто не дал мне сделать это с первого раза. — Джафар! Я обернулся. Лафрида неуверенно сделала несколько шагов ко мне, на ходу ковыряясь в коробке. — Вот, — через пару секунд она достала и протянула мне сложенный вчетверо листок плотной бумаги, — на память. — Я не умею читать, — тут же ответил я, но она продолжала протягивать лист мне. — Это не нужно читать… Но лучше бы тебе и вправду научиться. Я слабо улыбнулся и взял листок. Она кивнула так, словно успешно выполнила задание, и, отвернувшись, пошла на задний двор пекарни. Проводив ее взглядом, я с любопытством развернул старый пожелтевший лист. Оттуда на меня смотрел нарисованный вручную королевский дворец. Внизу стояла корявая подпись, которую я понял даже без знания алфавита. «Пайро».