Невеста капитана.

Бьякуя очнулся в пустой комнате. Голова ужасно болела. Он почему-то лежал на полу в одних хакама, а его косоде вместе с хаори, которое было какого-то странного серого цвета, лежали скомканные в углу комнаты. Бьякуя огляделся. Комнаты были явно из дальней части дома. Неужели он пришел сюда к Камико? Осознав, что это могло быть именно так, он резко сел и тут же пожалел об этом. - Ксо! – схватился за голову Бьякуя и тут же лег обратно на пол. Последний раз он чувствовал себя так плохо, когда несколько лет назад его ранили катаной. Кто это сделал Бьякуя так и не узнал, но то, что этот человек, сделал это во время боя, подойдя к Бьякуя со спины, говорило Кучики о многом. Но сейчас он не был ранен, и его состояние было следствием его глупости. Нужно было вспомнить, что же он такое вчера делал. «Так, для начала. Я пошел с Ренджи пить. Пили много. Когда саке закончилось, мы отправились к Мицурике. Девушка встретила нас с недовольным лицом, но после того как Абараи что-то ей прошептал, она заулыбалась и пригласила нас войти. Закрыв двери, она повела нас на второй этаж. Там было саке, много саке, а еще были женщины. Ксо! Это был публичный дом! Абараи притащил меня в квартал Красных фонарей?! Я убью его! Если нас кто-то видел… Ладно, мы ничего плохого не делали. Просто пили. Пили и больше ничего. Это я еще помню. Затем, когда Мицурики стала приставать ко мне, я решил, что нам с Абараи пора. Значит, точно ничего не было. Ушли раньше, чем что-то могло произойти. Что было дальше? Я тащил Абараи в казармы, пока тот вызывал на бой Шигео, крича на весь Сейретей: «Шигео! Шигео! Приди! Посмотрим, так ли ты хорош во владении им (тут он смотрел на свой занпакто и поглаживал его), достоин ли ты его. Ты мерзкий ублюдок! Тебе никогда не сравнится со мной! Ты и мизинца Кучики не достоин!». Он, конечно же, имел в виду Камико, поскольку все время говорил, мне, после того, как я уже дотащил его до футона, но еще не вышел из комнаты, что Кучики прекрасная жена, и что «вы, капитан, будете полным идиотом, если отпустите ее». А что было дальше?» Что было после этого, Кучики вышел из комнаты, и пошел домой, он помнил плохо. Про Абараи - хорошо, а как добрался до дома сам - плохо. «Так… Я, кажется, прихватил у Абараи бутылку саке, которую он обнимал всю дорогу пока я его тащил. Выпил еще… Зачем я так много пил? Я никогда не пью, так почему именно вчера нужно было это сделать? Вспоминай… Вспоминай… Вспоми..! Точно. Я перепрыгнул через забор. Дошел до комнаты и уснул. Нет… Я упал в водоем. Ксо! Я просил прощения у рыб?! Я не Кучики. Я кто угодно, но не Кучики Бьякуя. Потом, потом, потом… Потом я пошел к себе. Шел, шел, шел… Споткнулся. Увидел двери ведущие в комнату. Так, седзе были раскрыты. Кто оставил их открытыми на ночь?! Надо сказать, Кеншину, чтобы, когда меня нет дома, все входы в дом, были закрыты. Стоп, не отвлекаемся. Я вошел. И там… Ксо!!! Там была голая Камико!!! А потом мы с ней!!! Она ведь…!!! Как это ей объяснить?». Кучики тут же поднялся на ноги и, несмотря на то, что голова болела до тошноты, накинул на себя грязную и мятую форму и быстрым шагом отправился к Камико. У самых дверей, он остановился. Переборов желание войти прямо сейчас, он решил, что лучше будет сначала переодеться. *** Камико потянулась на футоне. Утро казалось ей прекрасным. Ей снился прекрасный сон про Бьякую. Или не сон? Девушка приподнялась на локтях. Рядом с ней никого не было. В комнате все было, так же как и вчера. Наверное, действительно сон. Камико вздохнула и снова опустила на постель. Было глупо верить, что ее муж придет мириться первым. Но сон был настолько реалистичным, что казалось, что это правда. Даже тело болело так, словно все было реальностью. - Госпожа Кучики, - в комнату заглянула Орино, - я уже приготовила вам ванну и одежду. - Спасибо, Орино. – Девушка улыбнулась своей служанке. – Завтрак уже готов? - Да. Вы хотите сначала позавтракать? - Нет. Сначала я хочу помыться. – Девушка поднялась на ноги, заматываясь в простыню. – А в этой части дома точно никого нет? - Точно. – Орино кивнула. - Не хочу одеваться. Добегу так. Ты ведь приготовила эту ванну? – Камико указала туда, где располагалась ванна, принадлежащая дальней части дома. - Да, госпожа. Ее. Не волнуйтесь, вас никто не увидит. Здесь бываю только я. Ну и еще пара служанок из главной части дома. Но они заходят ко мне, узнать, не желает ли чего госпожа Кучики. - Какая забота, – насупилась Камико. - Господин Кучики приказал им. Он любит вас. - Нет, просто не хочет казаться извергом. Он даже во сне ко мне сегодня приходил и прощения просил, а лицо было такое же каменное, как и всегда. Мог бы хоть во сне быть поимпульсивнее. - Так госпоже снился супруг? А я гадала, что же вы так беспокойно спите. – Орино хихикнула. - Не смейся! – Ками покраснела. - Я не смеюсь. – Замотала головой Орино. – Вы, может быть, и не заметили, но господин Кучики, видя вас, улыбается. Пускай это и не выражается в том, что он расплывается в улыбке, но глаза у него блестят. Он не тот человек, который показывает все что чувствует, он держит все внутри себя. И если он не побагровел от ярости, это не значит, что он ее не ощущает. Если он не расплылся в улыбке, а лишь слегка улыбнулся, это не значит, что он недоволен. Скорее это значит, что он в восторге. Я слышала от Кеншина, что ваш муж никогда раньше не позволял себе ни тени эмоций на лице… Особенно, после смерти госпожи Хисаны, но теперь! Взгляните на него! Какой он счастливый! Госпожа Кучики, не будьте к нему строги. Он просто еще не привык к тому, что вам можно открываться больше, чем остальным, он не привык, что вам можно доверять. Он держит вас на расстоянии, как и всех, не понимая, что вам, как его жене, как его любящей жене, это ощущать больно. Орино замолчала. Камико сжала губы. - Ладно, я пойду в ванну. – Ками пошла к выходу и, не оборачиваясь, едва слышно произнесла: - Спасибо. - Все, что угодно, для моей госпожи, - улыбнулась Орино.