Переплетая пальцы

      — И как же нам туда войти? — задумчиво спросил Гарри, ведя пальцами по змеям.       Металл был влажный и холодный, чувствовалось небольшое шелушение ржавчины. Просто невероятное произведение. Оно выглядело самым обычным, но при этом чем-то завораживало Поттера, заставляло смотреть на себя, не отводя глаз. Том наблюдал за ним с лёгкой улыбкой.       — Какой бы ты выбрал способ защитить свою тайну, если бы обладал специфическим талантом, которого нет ни у кого другого? — почти иронично спросил Риддл.       Гарри обернулся к нему, качая головой. Он, конечно, понимал, к чему клонит Том, уловить смысл сказанных им слов было совершенно несложно. Салазар Слизерин был змееустом и хотел, чтобы тайну его комнаты смог раскрыть только лишь его наследник, истинный наследник, который получит дар, переданный по крови, и будет обладать тем, что Слизерин считал своим главным талантом — серпентарго.       — Предлагаешь поговорить с этими змеями? — не особенно ожидая ответа, спросил Поттер.       Том пожал плечами и кивнул. Он часто использовал серпентарго, чтобы запечатать шкатулки или скрыть книги. Это был самый надёжный способ скрыть все свои секреты достаточно хорошо. Странно, что Гарри этим никогда не пользовался. Хотя, если вспомнить, что он никогда прежде не говорил со змеями и даже не подозревал, что является змееустом, то этот факт всё объясняет.       — Почему бы не попытаться? Я знаю твою тайну, — прошипел Риддл.       Змеи на люке, словно преклоняясь перед новым хозяином, втянули голову, а по кругу поползла другая змея, которую прежде не было видно. Что-то щёлкнуло, и люк открылся. Двое юношей, не сговариваясь, переступили через порог и осмотрелись. Перед ними раскинулась каменная аллея, по бокам от которой возвышались головы змей, а в самом её конце красовалась голова мужчины, похоже, самого Слизерина.       Трудно было судить, но на этом лице было столько мудрости и жизненного опыта. Он был красивым мужчиной, а, глядя сейчас на Тома, Гарри понимал, как они на самом деле похожи. Тот же ровный нос, узкие губы, сжатые в тонкую полоску, пронзительный взгляд и большие глаза, правильные черты лица, высокий лоб и острые скулы. Одно лицо, если не учитывать морщины, чётко прорисованные на статуе: лоб, возле губ и носа. Но, даже несмотря на это, он был красив. Прекрасен, откровенно говоря.       Риддл с интересом рассматривал помещение, обустроенное очень… странно, мягко говоря. Почти всё оно было под водой, кроме той самой аллеи, что вела к голове Салазара Слизерина. Вообще, тут было мрачновато, но что-то и прекрасно. Необычное место. В подобном он оказывался впервые.       — Вы так похожи. Одно лицо, — с лёгкой улыбкой произнёс Гарри.       — Не то слово. Смотрю и радуюсь. Ещё бы: лет через двести мой потомок появился, — хмыкнул кто-то прямо за спиной.       Двое парней одновременно подпрыгнули, фигурально выражаясь, и обернулись. Прямо перед ними стоял призрак мужчины. Высокий, статный, он не потерял своего шарма. Длинные, слегка волнистые волосы спускались на плечи и ниже. Аккуратная борода, вздёрнутая бровь, ухмылка на тонких губах и гордая осанка... Его невозможно было не узнать. Салазар Слизерин стоял перед ними в рубашке, брюках и высоких сапогах, в которые и были заправлены узкие, по-видимому, кожаные брюки. Боже, это был почти Том, только старше и... мёртвый.       — О боги, это невероятно, — шепнул Гарри, хлопая длинными ресницами.       Салазар перевёл на него взгляд, оценивая. Риддл усмехнулся: он знал этот взгляд, видел, порой, в отражении в зеркале. Так он смотрел, когда думал о Гарри, когда думал о них. Такой же лукавый блеск. Кто бы мог подумать, что призрак может смотреть как совершенно живой человек.       — Ну почему же? Многие после смерти становятся призраками, почему же я должен был стать не таким? Нет, чувствуя приближающуюся смерть, я вернулся в единственное место, которое считал своим домом — в этот замок, — и умер тут, в этой самой комнате. Кости должны быть в том углу, — беззаботно сказал Слизерин, указывая направо. — Когда становится совсем скучно, я стучу ими по полу. Немного развлекаюсь. А ты, мой милый наследник, подзадержался. Вот уж не думал, что доведётся ждать так долго. А с другой стороны, ты привёл весьма симпатичного парня. Твой, верно? — всё с той же ухмылкой спросил Салазар, обходя вокруг Гарри.       Поттер никак не мог поверить, что видит живого (ну, почти живого) Салазара Слизерина. Просто невероятно, что один из основателей всё это время был тут. Однако, он представлял себе его несколько иначе: суровее, высокомернее и наглее, что ли, а мужчина оказался легкомысленным, беззаботным и вольготным, если допустимо так выразиться. Необычное впечатление.       Том усмехнулся на эти слова своего предка. Как видно, вкусы у них совпадали, что не могло не радовать, но Салазар не сводил пристального взгляда с юного повелителя огня. Впечатление Слизерин производил неоднозначное: красивый, статный и гордый, даже горделивый, но не лишённый какой-то детскости. Было трудно поверить, что это именно он был смутьяном из четвёрки основателей, потому как сейчас создавалось ощущение, будто ему глубоко плевать на эти мелочи. Впрочем, смерть многих меняет.       — Да, мой, — усмехнулся Том. — Я вырос и учился в Болгарии, так что, скорее, не я, а он меня привёл, дорогой предок, — хмыкнул Риддл, копируя манеру говорить Салазара.       Слизерин усмехнулся и кивнул. Его наследник ему определённо нравился, и его вкус тоже. Парень, ставший парой продолжателя его рода, был хорош собой и умён, раз смог найти это место. Безусловно, его наследник похож на него не только внешне, но и характером и вкусами. Великолепно.       — Что ж, я определённо одобряю этот выбор. Прекрасный вкус. Представьтесь же мне, — сказал Салазар.       Гарри, вскинув бровь, смотрел на Тома. Его несколько покоробило это «мой», словно Риддл уже отметил его как нечто, принадлежащее ему и только ему. Откровенно сказать, он совсем не возражал, поскольку и сам, глядя на парня, думал, что этот мужчина, преувеличивая его возраст, ему нужен, должен быть с ним, и даже если что-то в их отношениях будет не так гладко, он всё равно будет любить его.       — Том Риддл и Гарри Поттер, — сказал Том.       Слизерин вскинул бровь, осматривая двоих парней. Этот Гарри Поттер напоминал ему давнего знакомого. Поразительно, что ни Том, ни его парень, с позволения сказать, не носили фамилии тех, чьи рода продолжали. Прошло немало лет с тех пор, как, ослабленный болезнью и тяжёлым бременем вины, он пришёл сюда, где и умер, похоронив себя в этой самой комнате, ожидая своего наследника и желая навеки остаться в этом замке. Величайшее творение его друзей и его самого, место, что он считал единственным своим пристанищем. Тут он обрёл покой, но всё же, двое юношей, что нашли вход в эту комнату, принесли в его спокойное и порядком скучное существование немного смятения.       — Нам явно есть о чём поговорить. Следуйте за мной, — сказал Слизерин и направился вперёд по аллее.       Гарри и Том переглянулись, но последовали за ним. Пройдя по аллее вдоль голов змей, они остановились перед головой Салазара, точнее, перед скульптурой. Насколько Поттер смог осмотреться и прикинуть расположение комнаты, они находились прямо под школой. Если вспомнить, что Хогвартс выстроен на холме, то он полагал, что внутри, прямо под фундаментом школы есть туннель, которые спускается сюда, в полое помещение в самом холме. Удивительная магия, сохраняющая это помещение в целости.       Призрак нажал на что-то за головой, вырезанной в горе, и её рот открылся, демонстрируя ступеньки. Все трое поднялись по ним и оказались в довольно светлом помещении — гостиной, из которой вели несколько дверей. В комнате стояла пара кресел, журнальный столик, диван, стеллажи с книгами. Пол выложен зелёным мрамором, кресла и диван красивого изумрудного цвета, стеллажи из светлого дерева. В общем и целом, довольно симпатично. Юноши присели в кресла, осматривая помещение, а Салазар опустился на диван, хотя выглядело это довольно забавно: призрак завис в нескольких миллиметрах над поверхностью предмета мебели, закинув ногу на ногу и всеми силами делая вид, что ему очень удобно.       — Итак, рассказывайте. Ты, мой дорогой наследник, не носишь мою фамилию. Почему? Да и ты, красавчик, не носишь фамилию своего славного предка и моего доброго друга. Всё тот же вопрос: почему? С чего вдруг мой наследник прожил немало лет в Болгарии? И что же такого случилось, что вы оба спустились сюда, да и как познакомились? — Слизерина, по-видимому, совершенно не волновал тот факт, что он завалил своих гостей вопросами.       Гарри взглянул на Тома, который выглядел несколько потрясённым, и кивнул ему, советуя начать первым. Риддл вздохнул и, недовольно скривившись, стал рассказывать свою историю. Салазар слушал внимательно, хмурясь и покусывая губу. Выходит, его род действительно одичал, раз уж молодая наследница вышла замуж за самого обычного магла, а последний его представитель является полукровкой и только лишь сейчас решил выяснить тайны своего прошлого. Печальный факт, очень печальный. Право, его радовало то, что он и этот Гарри оказались повелителями стихий. Прекрасная новость. Он очень хотел, чтобы этот дар сохранился в их роду.       — Что же до меня, — начал Гарри, когда Том закончил, а Слизерин перевёл на него взгляд, — я родился в семье Поттеров, которая была основана около двух тысяч лет назад. Мой отец — представитель этого рода — был чистокровным магом, а мать — маглорождённой. Они, как Том уже говорил, погибли не так давно. Знаете, мы ведь не просто так сюда спустились. Дело в том, что вместе с наследством ко мне в руки попала древняя рукопись, содержащая некое пророчество о повелителях стихий, их историю. Символы мы расшифровали... Том расшифровал. Но с кодом возникли проблемы. Мы хотели отыскать Ваш дневник, в надежде найти там подсказку, — рассказал юноша.       Слизерин задумчиво смотрел куда-то сквозь стены комнаты. Выходит, оба парня не чистокровные, и оба они стали повелителями, хотя у ближайших поколений их семьи такого дара не было. Интересно. Само собой, он изучал историю этой нации и успел немало выяснить. Великолепно.       — Хотели найти дневник, а нашли меня, — хихикнул Салазар, возвращаясь в реальность. — Но ты, красавчик, не ответил мне: почему не носишь фамилию предка? — напомнил Слизерин.       Гарри приподнял бровь. Комплимент был ему приятен, но он никак не мог понять, на что же намекает мужчина. Он не представлял, о каком предке с другой фамилией идёт речь.       — Я не понимаю, — ответил Поттер.       Том посмотрел на него, а после — на своего предка. То, что он постоянно называл Гарри «красавчиком», немного коробило, однако, Поттер таковым и был, так что... Риддл не собирался как-либо высказываться. Всё же, Салазар одобрил его выбор. Приятно, как ни крути.       — Годрик Гриффиндор, от рождения Годрик Алан Поттер. Ему нравилось сочетание инициалов: Х.Х., Р.Р., С.С, а потому он решил сменить фамилию на Гриффиндор. Любил симметрию. Как же так вышло, что его наследники эту фамилию не носят? — спросил призрак.       Поттер приоткрыл рот, хмуря брови. Годрик Гриффиндор… Он никогда не представлял, предполагал как-то, но отец только пожал плечами и сказал, что ничего подобного не знает и никогда не слышал.       — Я не знал, что он был членом нашей семьи. Не осталось никаких записей об этом. Я видел, что одного старого портрета не хватает, что одно звено потеряно и даже подумывал о Годрике, но отец сказал, что ничего подобного никогда не слышал и вряд ли это возможно, — задумчиво сказал Гарри.       Слизерин кивнул: что ж, это вполне вероятно. Годрик как-то упоминал, что не хочет войти в историю рода. Быть может, он завещал вычеркнуть его из истории. А юноша оказался очень даже умным, весь в своего предка.       — Ты не ошибся, Гарри. К слову сказать, ты очень похож на Годрика, его копия. Огонь... хм... Тебе уже начали сниться те странные сны, что посещали Гриффиндора? — спросил Салазар.       Он помнил, как однажды ночью Годрик пришёл к нему бледный, с шальными глазами, и рассказал, что ему снятся те ужасные события, что произошли много лет назад, задолго до их рождения. Самое интересное, что сны эти приходили лишь только к Гриффиндору. Им немало времени пришлось убить на то, чтобы в этом разобраться.       — Да, откуда вы знаете? — настороженно спросил Поттер.       Он был удивлен, что призрак знал о его снах, что они приходили к Годрику. Это стало для него очередным открытием. Странный день.       — Все мы, все четверо, были повелителями стихий. Я, как вы наверняка догадались, — воздух, Годрик, как и ты, красавчик, — огонь, Хельга владела землёй, а Ровена — водой. К Гриффиндору в какой-то момент стали приходить сны, он называл их кошмарами. Ему снилось, что его куда-то несёт женщина и просит присматривать за тремя другими. Мы очень долго старались разобраться во всём и смогли. Расшифровали ту самую рукопись, о которой вы оба упоминали. Что же, история исчезновения этой нации воистину трагическая. Повелители стихий были призваны охранять равновесие четырёх стихий и всей магии, но простые маги затеяли кровопролитную войну с эльфами, оборотнями, вампирами и другими магическими существами. Она длилась десять лет, за которые земля опустела, а равновесие пошатнулось. Всё это время повелители лишь наблюдали, но больше так продолжаться не могло. Им пришлось вмешаться, а это означало гибель всей нации, потому что им понадобились бы все силы, дабы не только остановить войну, но и исправить последствия. Но, четыре короля не могли позволить благородной нации исчезнуть, и тогда они взяли четверых детей, чтобы спрятать их, спасти. Трое младенцев и один трёхлетний ребёнок. Именно он, этот юный повелитель огня, запомнил тот самый день, когда нация повелителей стихий исчезла, растворившись в истории. Запомнило это не только его сознание, но и его кровь, передавая это знание из поколения в поколение. Он единственный смог что-то запомнить, потому что был самым старшим. В той рукописи, о которой ты говорил, написана эта история, а ещё предзнаменование о том, что в роду Поттеров будет рождён повелитель огня, который объединит всех четверых, что и сделал Годрик, собрав нас в этой школе. Этот замок был гораздо меньше, когда мы встретились, и идея превратить его в школу принадлежала именно Гриффиндору. Он собрал четверых повелителей, разбросанных ранее по всему миру. Но дальше говорилось о том, что только двое из четверых смогут продолжить свой род, в котором появятся новые повелители спустя много лет. Как видно, это вы двое, чему я, втайне, рад. Предсказание гласило, что в мире останутся только двое повелителей стихий, которые встретятся из-за беды и уже не расстанутся. Мы с Годриком мечтали, чтобы это были наши наследники. Огонь и воздух — самое идеальное из всех сочетаний, которое только возможно, и вы двое полностью оправдали наши надежды, — с улыбкой сказал Слизерин.       Гарри и Том были шокированы полученной информацией, но и рады ей. Никогда больше они не расстанутся. Они и не собирались.       — Искали дневник, а нашли Вас, — усмехнулся Гарри.       Всё же, он действительно был счастлив сейчас. Он узнал так много о себе и о Томе, о своей семье, об истории повелителей стихий. Больше о них никто не забудет, никогда и ни за что. Поттер этого не допустит, не даст своим предкам кануть в Лету. О них вспомнят, ведь, в сущности, они спасли весь мир, восстановили его, пожертвовав собой.       — Я лучше, чем простая записная книга, — горделиво кивнул Салазар.       Риддл задумчиво смотрел на Гарри, который витал где-то в своих мыслях. Сам же он думал, что его мать поступила неразумно, испоганив кровь такого величественного рода. А с другой стороны, и он, и Поттер были полукровками, и, возможно, именно благодаря магловской крови их родителей в них обоих проснулось, наконец, древнее наследие повелителей стихий. Так необычно было размышлять о том, что у него действительно великий род и великая история, а теперь у него есть ещё и любимый человек. Тот, кого он готов хранить и оберегать.       — А Вы? Вы рассказали нам так много о нашем наследии, но ни слова о себе и своей собственной истории. Почему Вы покинули школу? Где бывали? — спросил Гарри.       Салазар усмехнулся и склонился к юноше. Этот парень ему нравился. Годрик был почти таким же: любознательный, умный, хитрый и чертовски красивый. По-видимому, у них в роду заведено не замечать собственной вызывающей красоты, которая, словно пыльца на цветке, приманивает к ним всех пчёл в округе.       — Интересно, красавчик? — спросил Слизерин и, дождавшись утвердительного кивка, стал задумчиво говорить: — Я считал, что в школу набирают кого попало. Можете представить: иногда выяснялось, что у детей, попадающих в эти стены, даже нет способностей к магии. Это могло вызвать и вызывало заинтересованность нами в мире маглов. Я убеждал, что в эти смутные времена, а именно такими они и были, стоило тщательнее следить за тем, кто попадает в Хогвартс. Более того, я был убеждён, что следует принимать только детей магов, если не потомственных, то, по крайней мере, во втором или третьем поколении. К сожалению, даже Годрик не встал на мою сторону. Скажу откровенно, я возмутился и, как выражаетесь вы сейчас, психанул, покинув школу, да и Англию. Я путешествовал, изучая разные виды магии, наследия и магических животных, всевозможные травы, и экспериментируя с зельями. Но время шло, а годы мои на месте не стояли. Мне было больше девяноста, когда я впервые почувствовал дуновение смерти. В те дни я был на Карибах. Занимательное место, очень советую. Но решив, что умереть в одиночестве и далеко от дома я не хочу, я предпочёл вернуться в Британию. Оказавшись на родной земле, я вернулся в школу. Как оказалось, все мои друзья уже давно были в ином мире. Даже их дети канули в Лету, кроме, пожалуй, сына Годрика. Я не видел его, но слышал, что он — преуспевающий бизнесмен и уже женат. Когда я покидал школу, мне было всего сорок пять, Хельге — сорок, Ровене — тридцать девять, а Годрику — сорок два, замок был мрачным, а окрестности не впечатляли. Когда же я вернулся, мне вот-вот должно было исполниться девяносто восемь, мои друзья погибли, сын почти ненавидел меня, а Хогвартс сиял красками. Он дышал, жил и впечатлял, как никогда. Удивительные изменения, которые поразили меня. Я не решился войти в эти стены с парадного входа, поэтому спустился сюда. Мне не хотелось больше покидать этот замок, где я и прожил ещё несколько лет, пока не скончался. От старости, я полагаю, — флегматично закончил свой рассказ Слизерин.       Гарри вздохнул, опустив глаза. Он мало представлял, что должен чувствовать человек, который жил и умер в одиночестве, но это определённо грустно: скитаться всю жизнь по миру, но найти свой конец и пристанище там, откуда начал свои путешествия.       — Эй, не грусти, красавчик, я прожил отличную, интересную жизнь, даже несмотря на то, что порой мне не хватало спутника. Я ни о чём не жалею, — с улыбкой ободрил своего гостя Салазар.       Гарри улыбнулся ему. Он был действительно рад, что этот человек ни о чём не жалеет. Также парень надеялся, что его родители тоже ни о чём не сожалели в момент своей смерти. Особенно о его рождении...       — А почему сын ненавидел тебя? — спросил Том.       Слизерин перевёл на него взгляд и вздохнул. Почему обычно дети ненавидят своих родителей? Конечно, потому, что родители не слишком хороши. Как бы там ни было, но Салазар наверняка знал, что его потомок ненавидит его, ведь сам мужчина никогда его не видел, кроме как в момент рождения. Немного обидно.       — Видимо, потому, что даже не знал меня. Мой сын и наследник родился, если возможно так выразиться, случайно. У меня была девушка — Марианна. Красивая, в меру умная и крайне обаятельная. Не то чтобы нас действительно связывали серьёзные отношения, просто мы подходили друг другу. Я не задавал ей глупых вопросов о родителях и средствах, не ревновал и не требовал чего-либо, она никогда не спрашивала меня и не пыталась удержать рядом с собой. Однажды она написала письмо, что беременна. Я приехал. Ребёнок был моим, без сомнений. Тогда я предложил ей выйти за меня замуж, взять мою фамилию и жить в моём замке, имея доступ ко всем средствам и акциям. В тот момент я был твёрдо намерен покинуть берега Англии. Марианна согласилась. Мы поженились, она родила мальчика. Мы назвали его Даниелем. Славный мальчуган, даром, что блондин. Цвет волос у него был материнский, но глаза мои, сапфировые. В общем, через несколько месяцев я уехал из Британии. Когда вернулся, мой сын был благополучно женат на юной аристократке. Хотя, учитывая их возраст, «юной» — это очень приукрашено. Так или иначе, я не стал с ним встречаться, зная наверняка, что он носит мою фамилию и живёт в моём замке со своей второй раз беременной женой. Он был спокойным и счастливым, потому я не стал омрачать его существование своим появлением, но убеждён, что он ненавидел меня. Я бы ненавидел отца, который так и не появился в моей жизни, — рассказал Слизерин.       Том понимающе кивнул. Он понимал своего предка. Как, всё-таки, порой повторяется история. Поразительно.       — Я думаю, нам пора возвращаться, — сказал Гарри.       Оба Слизерина кивнули, соглашаясь с ним.       — Конечно, заходите в гости, если что, — усмехнулся Салазар, провожая их.       Парни кивнули и вышли. Дверь со змеями за ними захлопнулась, оставляя Слизерина одного в этом мрачном и сыром помещении, в которое он сам же себя и запер. Каждый из них не понимал такого поступка, но определённо знал, что мужчина не хотел покидать то место, которое считал своим домом, своим самым главным достижением и лучшей могилой.       — Гарри, нам нужно поговорить, — сказал Том, когда они возвращались обратно через катакомбы.       Поттер перевёл на него взгляд, повернув голову влево и глядя из-за плеча. Он ожидал, что Риддл захочет поговорить об их отношениях после встречи с Салазаром. Определённо. Ведь он сам сказал своему предку «да» на вопрос о связи между ними.       — Само собой. Я думаю, что останусь у тебя, если ты не против, конечно. Но прежде хочу всё-таки зайти к Рону и Гермионе. Они обидятся, если узнают, что я не появился перед ними в день прибытия, — ответил Гарри.       Том улыбнулся ему. Остаться у него... Поттер чего-то не договаривал, потому как такие слова не срывались бы с его губ без предварительного плана. Что-то он задумал, а может быть, действительно хотел выяснить их отношения, решить всё и решиться.       — Как я могу быть против... С тобой сходить? — спросил Риддл.       Гарри кивнул и открыл гобелен. Они вышли и вдохнули, наконец, свежий воздух. Как оказалось, на улице стоял вечер, а солнце медленно катилось к закату, окрашивая горизонт приятным розоватым маревом. Поттер всегда считал, что закаты и восходы над школой особенные, потому иногда просыпался рано утром, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Именно в такие моменты красоты природы он сожалел, что не умеет рисовать, дабы запечатлеть явление где-нибудь помимо своей памяти.       Поднявшись в башню Гриффиндора, Гарри задумчиво уставился на Полную Даму: пароля от двери он не знал. Стоило спросить у директора, но он как-то совершенно забыл.       — Гарри! — раздался сзади знакомый голос.       Гермиона. Юноша обернулся к ней, глядя на стопки книг в её руках. Как обычно, она спешила из библиотеки, где наверняка нашла всё, что хотела найти.       — Привет, опять из библиотеки? — почти риторически спросил Поттер.       — Да, так и есть. Привет, Том. Рада видеть, что вы вместе. Выглядите уставшими. Если честно, то Рон всё ещё на тренировках. Команда заметно ослабла без тебя и Слизерин этому безумно рад, так что они тренируются. Не думаю, что ты сможешь его увидеть, — сказала Гермиона.       Она действительно была рада видеть Гарри и Тома вместе, ведь они смотрелись очень гармонично и красиво. Да и выглядели счастливыми, стоя рядом друг с другом. Безупречно. Видимо, с завтрашнего дня у него начнутся экзамены. В любом случае, Поттер выглядел явно лучше, чем на похоронах родителей или в тот день, когда отправлялся домой.       — А ты, как видно, собираешься заниматься. Так или иначе, я не буду тебе мешать. Зашёл только чтобы оповестить о том, что уже приехал. Я останусь у Тома этой ночью, так как нам есть что ещё обсудить. Передавай Рону, что завтра я обязательно зайду. Пока, — сказал Гарри, целуя подругу в щёку.       — Пока, Гарри, будем ждать тебя завтра. Что, к слову, ты завтра сдаёшь? — спросила Гермиона.       Она немного волновалась за него, но, как видно, зря. Поттер выглядел немного уставшим, но определённо спокойным и довольным. Этому факту она радовалась.       — Завтра у меня трансфигурация в девять часов, надеюсь не проспать. Профессор МакГонагалл не любит, когда опаздывают. Всего же мне предстоит пять экзаменов: трансфигурация, зельеварение, заклинания, история магии и ЗОТИ. Думаю, проблем не возникнет. Доброй ночи, Гермиона, отдыхай больше, — сказал Поттер.       Девушка кивнула и исчезла в гостиной, а юноши спустились в комнату Тома, дабы поговорить и спокойно решить все свои вопросы. Войдя в помещение, они не нашли Нагайну, что, вообще-то, совсем не странно. Как видно, она отправилась немного поохотиться. Всё-таки, эта змея была гордой и предпочитала добывать себе еду сама, а не каким-либо другим способом.       Позвав домовика, Риддл попросил его принести им ужин. Как ни крути, а лёгкого завтрака дома у Гарри им было явно мало. Усевшись в столовой, двое парней хранили настороженное молчание.       Поттер знал, о чём пойдёт речь, и ему было интересно, как Том решит построить разговор, как скажет ему о своих чувствах. Когда домовик принёс ужин, Гарри довольно облизнулся и принялся спокойно поглощать еду. Риддл также ел, наблюдая за Поттером, раздумывая, знает ли парень о том, что он собирается ему сказать. Наверняка знает, ведь Том недвусмысленно сказал своему предку, что Гарри его и никак иначе.       — Знаешь, — начал Риддл, — Салазар, да и Гермиона, определённо был прав. Мы вместе. Я это к тому, что ты мне нравишься, Гарри. Я бы даже сказал, что люблю тебя, — произнёс Том.       Поттер довольно улыбнулся, делая глоток чая и поднимаясь со своего места. Посмотрев некоторое время в окно (скорее, просто для придачи этому молчанию задумчивости, чем действительно размышляя), он вернулся к столу, глядя на замершего и до предела напряжённого Риддла, развернувшегося к нему всем корпусом на своём стуле. Насладившись его напряжением, Гарри спокойно уселся на колени к Тому, гладя его пальцами по лицу.       — Я всё это знаю, дальше-то что? — спросил Поттер.       Риддл недовольно рыкнул, прижимая его ближе к себе, греясь его теплом. Гарри дразнился, это было очевидно, а ещё эти его смешинки в глазах... Прелесть.       — А дальше... Я тебя поцелую и зайду намного дальше, — зашептал Том, периодически прикусывая мочку уха. — Пройдусь губами по всему твоему телу, а следом — и руками, чтобы найти самые чувствительные точки, а после я присвою тебя себе, — сказал Риддл, медленно расстёгивая рубашку Поттера и снимая её.       Гарри массировал пальцами его голову и шею. Такой поворот их разговора его не удивлял, даже радовал.       — Тогда действуй, потому что я определённо говорю тебе «да», любовь моя, — сказал Поттер.       Том довольно улыбнулся, взял его на руки и отправился в свою спальню. Он хотел поскорее добраться до такого манящего тела, поцеловать его, скользнуть по нему языком и руками. Гарри, в свою очередь, притянул его к себе, целуя. Он любил его, желал насладиться каждым мгновением рядом с ним, каждым его прикосновением. Расстегнув рубашку, Поттер бросил её на пол, скользя пальцами по широким плечам и целуя шею.       Риддл опустил свою драгоценную ношу на постель, нависая сверху и вглядываясь в почти красные сейчас глаза. Гарри облизнулся, обнимая Тома за шею и снова целуя. Он сейчас хотел лишь одного: быть как можно ближе к Риддлу, чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Всё глубже погружаясь в возбуждение, парни практически сорвали друг с друга брюки и нижнее бельё, оставаясь обнажёнными и соприкасаясь, наконец, телами.       — Ты прекрасен, знаешь об этом? — спросил Том, скользя руками по такому желанному телу, покусывая шею и наслаждаясь невероятным запахом.       Гарри довольно простонал и резко перевернулся, оказываясь сверху. Усмехнувшись недоумённому Риддлу, он прикусил кожу на его шее, спускаясь поцелуями к животу и ниже. Тем не менее, он не собирался прикасаться к возбуждённому члену Тома.       — Догадывался раньше, теперь знаю наверняка, — сообщил Поттер, возвращаясь к любимым губам.       Стоило Гарри отвлечься на поцелуй, как Риддл перевернулся, подминая его под себя и резко углубляя поцелуй, руками спускаясь к ногам Поттера, разводя их в стороны. Оторвавшись от сладких после шоколадного чая губ, Том внимательно посмотрел на своего, теперь уже наверняка, парня. Он был восхитителен, его Гарри.       — Хочу тебя, — прошептал Риддл, доставая свою палочку.       Поттер прикрыл глаза, откидывая голову на подушку. Он жаждал того, что происходило прямо сейчас, он жаждал своего Тома, самого нужного, красивого и нежного. Смазав и растянув своего возлюбленного (как ни посмотри, а магия — вещь незаменимая), Риддл медленно и очень аккуратно вошёл в его тело. Казалось, что именно этого момента он ждал всю свою жизнь. Сознание отключилось, заполняясь удовольствием и жаром, диким, почти животным желанием.       Движения резкие, немного грубые, они сводили с ума, подталкивая к мимолётному безумию, а кровь на покусанных губах и громкие, совершенно развратные стоны только подливали масла в огонь. У поцелуев был металлический привкус, на бёдрах красовались синяки, шеи обоих парней давно были искусаны и украшены явными метками собственничества, а спина Риддла исполосована короткими, но острыми ногтями.       Они не думали, сливаясь воедино. Воздух в комнате раскалился и были видны маленькие фейерверки магии, которая вырывалась из горячих, влажных, движущихся в едином русле тел. Где-то на периферии сознания полыхал огонь, раздуваемый сильными порывами ветра, но ни Гарри, чувствующий приближение оргазма, ни Том, который горел в неистовом синем пламени, не замечали этого, принадлежащие друг другу, подарившие себя этой ночи. Вскрикнув и укусив Риддла за плечо, Поттер кончил, чувствуя, как зубы смыкаются на его ключице, разрывая кожу, а внутри растекается вязкая жидкость.       Уставшие, но чертовски довольные, парни лежали в объятиях друг друга, глядя на сверкающие сферы воздуха, внутри которых блестело яркое пламя. Где-то оно было красным, где-то оранжевым, а где-то и синим. Красивое сочетание с почти фиолетовым шаром. На пальцах Гарри блестели маленькие искорки огня, которые поддерживались тёплым воздухом с кончиков пальцев Тома.       Завтра начнутся экзамены, после будут нелёгкие дни работы, выборов, разъездов по разным странам, завистливые взгляды и грязные разговоры за спинами, фальшивые улыбки в лицо и многое-многое другое... Но это всё будет только завтра, когда свои дни эти двое вынуждены будут посвящать работе, партнёрам, друзьям и всему остальному. А сейчас ночь и можно заснуть рядом с единственным человеком, который важен и нужен, переплетая пальцы и чувствуя тепло.