Tell yourself

      Когда летние каникулы стали подходить к концу, служащие магазинчика Урахары начали замечать, что их последний работник становился всё более и более угрюмым. «Чудеса», — решил для себя Урахара, ведь он думал, что им никогда не удастся определить, когда Улькиорра находится в плохом, а когда в хорошем настроении. Хотя он понимал, что лучше не спрашивать об этом. В последний раз, когда он попытался предположить, что бывший Эспада страдает от того, что Орихиме вскоре снова станет рабой школы и булочной, на него был угрожающе направлен указательный палец.       И во время одного из меланхоличных состояний Улькиорры раздался звонок от женщины. Его гладкий и серебряный телефон начал издавать свой обыкновенный полифонический рингтон, на экране мигало «Женщина». Без сомнений, ей необходимо, чтобы он достал какой-нибудь необычный ингредиент для её варева. Он вышел из магазинчика, чтобы ответить на звонок.       — Да?       — Добрый день, Улькиорра-кун! — по динамику её голос мог звучать странно, но он всё равно не был лишён привычной жизнерадостности.       — Что тебе надо, женщина?       — Э? Надо? — она рассмеялась. — Мне ничего не надо! Просто у меня сейчас обед, и я решила узнать, как ты там. Ну как день проходит… Знаешь, всякое такое, — Улькиорра отстранился от трубки телефона и озадаченно посмотрел на него. Затем, поняв, что она не сможет увидеть этого, поднёс его снова к уху.       — А, — на это последовала тишина. Это было связано с тем, что она говорила в перерывах между едой, как он предположил.       — Итак, — начала Орихиме, и, конечно же, ее голос звучал так, словно её рот был наполнен, — как твой день проходит? — Улькиорра смотрел, как муравей промаршировал мимо его ноги, не зная, как он должен ответить на этот вопрос. Он остановился на:       — Медленно, — этот ответ казался достаточно резонным. У времени было правило тянуться, когда ты обращаешь на него слишком много внимания.       — Угх, у меня так же! Не то чтобы мне не нравилось помогать людям, которым нужна помощь, просто… Три выпускницы распространяли обо мне слухи, и Татсуки решила разобраться с ними, а когда она говорит «разобраться», она имеет в виду «побить их», поэтому мне пришлось останавливать её, а это было немножко утомительно.       — Слухи, — эхом отозвался Улькиорра, вспоминая книгу, которую он читал в библиотеке, о женщинах и скрытой агрессии. — Они напали на тебя? Зачем?       — Понятия не имею. Я даже их не знаю! Всё это так глупо, да и к тому же это не первый раз, когда меня пытаются задирать, поэтому мне плевать. Как работа? Господин Урахара-то работает? А госпожа Йоруичи там? Как господин Тессай и ребята?       — Последний раз, когда я видел придурка и кошку, они шептали нежности друг другу в кабинете. Остальные уклоняются от своих обязанностей снаружи магазина.       — Чтоооо? Только ты работаешь? Нечестно же!       — Технически, я тоже не работаю.       — А что, если к вам придёт покупатель?       — Мы будем разбираться с проблемами по мере их поступления, — он заметил, что она хихикнула, и почему-то нахмурился, хотя её смех поднимал ему настроение. — Я сказал что-то смешное, женщина?       — Ты сказал «мы будем разбираться», словно ты часть команды. Знаешь, что я думаю? — спросила она, а он никак не ответил. — Думаю, тебе нравится находиться в коллективе.       — На основании чего ты пришла к такому выводу?       — Ты был частью Эспада, хотя, кажется, тебе не очень-то сильно все они нравились. Хоть ты и кривишь лицо, но ты тусуешься со мной и моими друзьями.       — Я не кривлю лицо.       — Кривишь-кривишь, Улькиорра-кун. Когда ты злишься или раздражён, у тебя под глазами появляются складки. А когда тебе что-то не нравится или ты что-то не одобряешь, то начинаешь хмуриться. Но когда ты счастлив, ты выглядишь расслабленным! — она снова хихикнула. Он даже не попытался защититься. — Если бы у тебя не было преимущества над обычными людьми, то я бы сказала, что ты должен попробовать себя в спорте. Соревноваться весело, да?       — В чём смысл соревноваться с кем-нибудь за сверкающее изваяние? Это можно даже назвать формой идолопоклонства.       — Хм… Я никогда не думала об этом в таком ключе, — вздохнула Орихиме. — Ты такой умный. Могу я заполучить твой мозг? — глаза Улькиорры тревожно расширились.       — Нет, — быстро сказал он, закрыв рот быстрее, чем смог озвучить оставшуюся часть своих мыслей: «Не становись никем другим».       — Я не имела в виду буквально! Но какой умной бы я стала, пользуясь таким умом, как у тебя! Тогда, может, я смогла бы победить Исиду-куна и стать первой в классе! — она выдала звук, который, как подумал Улькиорра, должен был быть дьявольским смехом. Но это было больше похоже на смех персонажа Санта Клауса, которого обожали человеческие дети. — Видишь? Соревнование связано и с репутацией! Или просто с весельем. Оно не должно быть связано с выживанием в этом мире. Если тебе не нужен трофей, то замени его чем-нибудь, что хочешь заполучить, в своём воображении. Например, огромным тортом или коробкой пончиков.       Улькиорре на ум шло только одно, чего бы он хотел; желание, которое время от времени обуревало его. Он вспомнил ночь на пляже, как близок он был к краже поцелуя с губ Орихиме, которые сейчас произносили слова.       — Не вижу веселья в соревновании, — сказал он, — в последние дни я теряю терпение слишком быстро.       — Серьёзно? Ой! Мне пора! Я обещала сенсею, что приду пораньше и помогу сделать учебное пособие для экзамена. Увидимся дома, хорошо?       Улькиорра кивнул, забыв, что она не сможет услышать этого действия.       — И, Улькиорра-кун, нет ничего неправильного в том, чтобы быть в окружении других людей. Мы нужны друг другу; это необыкновенно по-человечески, ясно? Повеселись там!       Разговор оборвался, и Улькиорра захлопнул телефон, уставившись на экран на крышке. Его первый социальный звонок. Как обычно, ему надо многое обдумать после разговора с женщиной. Её задирали, её волновала несправедливость того, что ему приходится работать, когда остальные валяют дурака, — беспокойство, основанное на том, о чём он даже не догадывался.       Если подумать, он никогда не спрашивал её, что она думает о нём, разве что только на куполе. Какое странное это человеческое состояние «неловкости». Она не боялась его, что означало, что он не был ей противен. У неё были свои собственные мысли о своей личности, в то время как он не задумывался над этим ранее.       Он зашёл в магазин, прошёл мимо Дзинты, которого ругал Тессай за то, что он сделал что-то с Уруру. Ученица средней школы стояла у кассы угрюмее обычного. Всего лишь пара минут без покупателей позволила любопытству завладеть Улькиоррой.       — Что ты думаешь обо мне, девчонка? — спросил он у ничего не подозревающей кассирши. — Я пугающий?       Рот и глаза Уруру медленно расширились, и неосознанно она нажала на кнопку, которая открывала кассу, которая была неисправна, и в результате выдвижной ящик вылетел и ударился об стену, а конфеты и мелочь посыпалась на пол.       — Чт-чт-чт-чт-что… — заикалась она, её лицо пылало. — Что я д-дум-думаю…       — Всё в порядке? — Урахара заглянул к ним, прикрывая веером рот.       — Думаю о-о…       — Нет, всё не в порядке. Это устройство сломано, — Улькиорра указал на кассу. — Пожалуйста, купи другое, потому что, когда в следующий раз оно ударит меня в живот, я не буду таким великодушным.       Он подумал, что нет смысла спрашивать у этой девчонки: она всегда пугалась его, хотя он не мог понять почему.