***
Этим вечером входная дверь в квартиру медленно скрипнула. Мгновение спустя нога Орихиме скользнула в щель, а затем то же проделала и её рука. Затем были небольшие проблемы с грудью, которые закончились тем, что она ослабила хватку на двери и ввалилась лицом вперёд в гостиную. Она ползла, пока остальная часть её тела не оказалась внутри, затем пнула ногой дверь, чтобы та закрылась, и встала на ноги, вздохнув. Только чтобы закричать, когда её взгляд приземлился на пристально смотревшего на неё с кухни Улькиорру. — С возвращением, — медленно произнёс он. — Улькиорра-кун! Привет! Ч-Что ты делаешь на кухне? — спросила Орихиме, размахивая руками. Улькиорра почувствовал, как подкралось изнурение. Не то чтобы он ненавидел кривлянья женщины, они просто утомляли. Поэтому из его тела начинала уходить вся энергия, когда она вела себя страннее обычного. На её вопрос он ответил: — Готовлю ужин, — он готовил ужин практически каждый вечер. Она забыла? — Для нас обоих? — он озадаченно уставился на порции. Их было достаточно для троих, потому что у женщины аппетит был, как у коровы. — Да, — тут Орихиме засмеялась, издавая странные и резкие звуки. — Тебе не надо было делать этого! — воскликнула она с громким «пфф» и помахала рукой по воздуху. — Я сама могла бы приготовить его! Улькиорра обдумал это. Тарелки, которые понадобились бы ей для приготовления так называемого ужина, были грязными, потому что он уже их использовал. Тем более, нет смысла врозь готовить одинаковую пищу, особенно, если она устала на работе в булочной. В конце концов, если он позволит ей свободно властвовать кухней, то она, непременно, смешает вместе ядовитые ингредиенты, из-за которых она умрёт от отравления, подавится собственной рвотой во сне или заработает обезвоживание, склоняясь над туалетом. А Улькиорра не хотел, чтобы она умирала. — Я не против, — наконец произнёс он. Затем на него снизошло, учитывая её неуклюжесть и странные вопросы, что она, должно быть, упала и стукнулась головой по дороге домой. Он отложил еду в сторону и пошёл ей навстречу. — Ты в порядке? — Орихиме отшатнулась в сторону, врезавшись в окно с жалюзи. — Я в порядке! — крикнула она в совершенно неубедительной манере. Он остановился. Её отступление и защитная поза вызвали у него сомнения. — С тобой ничего не случилось после того, как ты ушла с работы? Никаких травм головы? — Это немного грубый вопрос! — захихикала Орихиме, не в силах остановить свои смешки, хотя её губы и были сдавлены, а глаза широко раскрыты. Ей надо убираться отсюда. — Я помою посуду для ужина! И переоденусь из этой формы… Не заходи в ванную! — и с этим она пробежала мимо него в безопасный коридор, где темнота могла скрыть её смущённое лицо. Улькиорра задержался в гостиной. Он засунул руки в карманы, позабыв об усталости. Что-то изменилось в том, как женщина вела себя с ним… И когда он узнает, в чём дело, то кому-то влетит.***
После интересной ночи, наполненной разговорами Орихиме во сне и пронзительными воями, Улькиорра решил воспользоваться своим перерывом на обед, чтобы посетить местную старшую школу. В этот раз в классе закричала Татсуки, когда она повернула голову и увидела за окном пристально смотрящего на неё Улькиорру. Учитель подпрыгнул, кинул на стол книгу, которую читал, и указал на коридор — кажется, он ещё не оправился от вчерашнего крика Орихиме. Татсуки поспешно покинула классную комнату и закрыла дверь. Она хотела проверить, нет ли никого поблизости, чтобы тогда она смогла спокойно пойти и поговорить с Улькиоррой, но, развернувшись, она увидела, что он стоит прямо перед ней. — О! Боже! — она с силой пихнула его в плечо, только ударив свою же руку. — Не делай этого, Улькиорра! — прошипела она, оттаскивая его от двери. — В чём дело? — Я хочу узнать, что было вчера сказано женщине, что она стала такой напряжённой. Говорю так за неимением более подходящего слова. — О чём ты говоришь? — Татсуки потёрла болевшую руку. Разве сейчас он не человек? Из чего, чёрт возьми, он сделан? — Когда она вернулась в квартиру, она вела себя очень странно по отношению ко мне. Задавала очевидные вопросы, предлагала вещи, не имевшие практической ценности… — Разве она не делает это каждый день? — Грубо прерывать кого-то, даже несмотря на твою правоту, — Улькиорра проигнорировал ещё более грубый жест, который она ему показала. — Я подумал, что с ней что-то случилось и она заработала травму головы по дороге домой. Как бы то ни было, когда я подошёл, она отстранилась, будто испугалась. — Без обид, чувак, но ты пугающий парень, — Татсуки нахмурилась. — Орихиме Иноуэ меня не боится, — уверенно выпалил Улькиорра, что ошеломило Татсуки. — Л-ладно, успокойся. Я поговорю с ней ради тебя, — она скрестила руки. — Так, ты хотел бы что-нибудь ещё сказать мне? — Спасибо, — Улькиорра сердито посмотрел на неё. — Я имела в виду то, за что меня выгнали из класса. — Ты должна научиться выражать своё удивление потише, — он развернулся, чтобы уйти. — Придурок. — Мусор.***
Наверное, это была не самая хорошая идея Улькиорры разгуливать по школе без надзора, без униформы и «с татуировками». К счастью, он нашёл Урю Исиду, сидящего в одиночестве в комнате, где должен был собраться студенческий совет на следующем уроке. Он тихо скользнул туда, когда группа девушек завернула за угол в уже пустующий коридор, где он был до этого. Кризис предотвращён. — Разве ты не должен работать? — спросил Урю, не сильно удивившись, увидев Улькиорру. Он подумал, что если с Орихиме что-то не так, то бывший Эспада будет винить сначала всех остальных, а потом уже подумает о том, что стоит винить самого себя. — У меня перерыв, — коротко ответил Улькиорра. — Хмм. Сомневаюсь, что ты здесь, чтобы узнать о японском образовании, тогда твой визит связан с Иноуэ. Насколько я знаю, ей ничего не было сделано. Мы просто сидели в классе, когда она неожиданно начала кричать, закрывать лицо руками, как я думаю, от стыда, а затем её выгнали из класса. После этого она была очень рассеянной, — ему нравилось, что Улькиорра был не очень разговорчивым. Дай ему, что он хочет, и он уйдёт. — Полагаешь, у неё был припадок? — Ты должен отвести её в больницу и выяснить это. Уверен, Рюкен лично придёт, чтобы воспользоваться возможностью и сделать вам обоим МРТ. — Твоё чувство юмора так же сухо, как пески Уэко Мундо. — По крайней мере, оно у меня есть.***
— Итак… — только во время обеденного перерыва Татсуки удалось сесть рядом с Орихиме. Она тут же заметила, какой невнимательной была её лучшая подруга, которая время от времени качала головой и вела себя неуклюже обычного. Не удивительно, что Улькиорра волновался. Они сидели под любимым деревом Орихиме во внутреннем дворе. Только бы это достаточно успокоило её для разговоров. — Что нового? — Ничего нового, — Орихиме открыла крышку своего бэнто. — А что насчёт криков тогда? — Не знаю, о чём ты говоришь. — Вчера. Исида сказал, что тебя выставили вон из класса, потому что ты повела себя странно и начала визжать, — Татсуки пожала плечами. — Не будем говорить, что мы слышали это из нашей классной комнаты. — Неужели я была такой громкой? — Орихиме прикрыла рот рукой. — Достаточно громко, чтобы Чизуру напридумывала себе кучу пошлостей. Она вздохнула, опустила руку и начала неохотно есть своё бэнто. Она же могла сказать Татсуки, да? Конечно же, могла! Татсуки — её лучшая подруга! Она поймёт. — Просто вчера, когда я делала конспект, я вспомнила один очень странный сон, приснившийся мне пару месяцев назад. Я была принцессой, и там была война, а Улькиорра-кун говорил по-испански, и я стреляла тетрадками из транспортиров. — И это заставило тебя закричать? — Татсуки не была уверена, что хочет узнавать дальше. — Нет! Нет, видишь ли, в конце того сна, — Орихиме начала ёрзать, а затем внезапно запихнула побольше еды в рот. — Ф конце фна… — она с трудом проглотила еду, — Улькиорра-кун предал меня. И я была так расстроена и стала спрашивать его, почему он сделал это ради отца, который никогда не заботился о нём, и он сказал что-то на испанском, а я сказала ему… — Ты сказала ему… — Орихиме закрыла лицо руками, яростно закачала головой, затем взглянула на Татсуки, раздвинув пальцы. — Я сказала, что люблю его, — пискнула она. Судя по тому, какими огромными стали глаза её подруги, новости были такими смущающими, какими она и боялась, что они будут. — И теперь я даже смотреть на него не могу! — Орихиме! — крикнула Татсуки, её сердце заколотилось. Неужели началось? Она наблюдала зарождение чувств Орихиме к Улькиорре? Должна ли она позвонить Рукии, чтобы и она это лицезрела? — Я такой ужасный человек, раз мне приснилось нечто подобное! — сказала Орихиме страдальческим голосом. — Одно дело, если бы это было правдой, но у меня такое чувство, что я солгала ему! Хотя, наверное, так ему и надо, раз он предал меня во сне. — Значит, у тебя нет никаких чувств к Улькиорре? — игла пронзила воздушный шар надежд Татсуки. — Как у меня могут быть чувства к кому-нибудь? Я только-только забыла о Куросаки-куне! — прошептала Орихиме. И вот воздушный шар врезался о склон гор отчаяния Улькиорры и загорелся. Татсуки вздохнула. — Слушай, думаю, ты всё равно должна ему сказать. Он, эээ… Прислал мне сообщение, в котором спросил, что с тобой случилось. Кажется, волнуется. — Правда? — Да. Кроме того, ты же знаешь Улькиорру! Сомневаюсь, что он оскорбится. Блин, да он наверняка скажет, что сны — такая же чушь, как гороскопы. — Ну раньше он верил в гороскопы, пока я не сказала, что это фальшивка, — Орихиме удивлённо моргнула. — Тогда и это ему объясни!***
Улькиорра неохотно вернулся к работе в конце перерыва на обед, и его тут же отослали на склад, так как его плохое отношение отпугивало покупателей. Он ничего не ожидал после своего визита в школу. Очевидно, что ему надо было подождать, пока женщина не будет готова поговорить о чём-то, что тревожит её. А пока он будет наслаждаться своей человечностью и обдумывать самые худшие возможные сценарии. — Шиффер-кун, — донёсся голос Урахары из магазинчика, — к тебе посетитель! Улькиорра вздохнул. Шут осмелел в последнее время — это надо исправлять. Отложив в сторону список с инвентарём, он пошёл в магазин, прошёлся по администраторскому коридору (как его любил называть шут) и вышел к отделу с кассами. Орихиме стояла у стойки, подтрунивая над Йоруичи и Киске. Она увидела Улькиорру, и её рот тут же захлопнулся. — Смотри! Госпожа Иноуэ решила порадовать нас своим присутствием по пути на работу! — сказал Урахара, заметив, как Уруру с завистью смотрит на девушку из-за стенда с товарами. — Тебе что-то надо? — Улькиорра перестал обращать внимания на всех остальных в помещении. Орихиме глубоко вдохнула. — Я хотела объяснить своё вчерашнее поведение. Видишь ли, пару месяцев назад у меня был один сон, и теперь, когда я думаю, что ты меня тогда разбудил, потому что я болтала во сне, хочу извиниться, что причинила тебе неудобства. Но этот сон был очень странным. И ты говорил по-испански! Помнишь, я говорила об этом? Да, но в конце этого сна, о чём я совершенно позабыла, я — или лучше сказать — мой персонаж сказала тебе — или лучше сказать — твоему персонажу, что я влюблена в тебя. А это очень необычно. Поэтому я начала странно себя вести и, должно быть, обидела тебя, раз ты поговорил об этом с Татсуки… Эм, наверное, я просто хотела извиниться, потому что не хочу быть нечестной даже в снах, — закончила она как раз, когда у неё закончился воздух. Улькиорра внимательно смотрел на неё. Орихиме снова вздохнула с широкой улыбкой на лице. — Вот! Так намного лучше! — она порылась в своей школьной сумке и достала телефон, чтобы проверить время. — Ой, лучше бы мне уже бежать, иначе опоздаю. Я принесу хлеб и оставшийся тортик после работы домой. Увидимся за ужином! Улькиорра смотрел, как она прыгнула в сторону, выскочила из дверей и, напевая энергичную мелодию, исчезла из виду. Урахара съёжился за своим веером. Йоруичи и Уруру выжидающе смотрели на Улькиорру. Через некоторое время он наклонился и открыл вход в секретное помещение для тренировок, находящееся под магазином. — Куда-то собрался? — спросил Киске. — Драться с Гриммджоу, — ответил Улькиорра, захлопывая входную дверь за собой. — Бедный мальчик, — Урахара печально качнул головой. — Что? У него, правда, есть чувства к Орихиме? — недоверчиво спросила Йоруичи. — Хочешь сказать, что ты до сих пор не заметила? Милая, ты должна быть внимательнее.