Агрессивная любовь

POV Китти Нужно научиться держать рот на замке. Я и прежде на этом деле спотыкалась, зарабатывая учащенный пульс и головную боль. Но сегодня я, похоже, окончательно сломала тот хрящ-игнор, которым меня одарила Табита Смит. Быть умной, как хорошо, так и плохо. Поговорка гласит «Много будешь знать, скоро состаришься». И есть другое выражение: «Много знаешь – пора убивать». Прежде я не задумывалась о том, что прилежная учеба – это один из способов вырыть себе могилу. И зря, как выяснилось сегодня на последнем уроке. Моим могильщиком стала Табита. Всем известно, что с алгеброй у Смит проблемы. И я не собиралась выставлять ее еще более … отсталой, честное слово. Ответ на вопрос учительницы сорвался с губ прежде, чем я успела удержать язык за зубами. Эффект полностью оправдал себя, за пять секунд я перестала быть «невидимкой». Я опозорила одну из главных знаменитостей Бейвеля, привлекла внимание. Ощущение паники и краха душевного спокойствия сравнимо с тем, что испытывали невиновные девушки Средневековья, когда тех приговаривали к сожжению на костре за колдовство. Я влипла, говоря современным языком. Попала, вляпалась. Спасет только чудо! Возникло нехорошее предчувствие, что после сегодняшней сцены не видать мне спокойного выпускного года как своих ушей. Табита сделает все, чтобы моя жизнь стала по-настоящему невыносимой. Удивительно, что после занятий блондинка дала уйти домой целой и невредимой. Хотя, я сама не позволила тронуть, выбежала из класса первой (в кой-то век!) и бегом на остановку. Табита следом не последовала, дав фору до понедельника. Правда, легче от мысли, что наказание откладывается на несколько дней, не стало. - Я дома! Открываю входную дверь ключом, не надеясь услышать ответное приветствие. Мои родители - трудоголики и редко бывают дома. Но сегодня … редкое исключение из правил. На кухне отодвинули стул, послышались шаги. - Привет, солнышко. Сначала из проема показалась голова мамы, а сразу за ней и все остальные части тела. Мамуля была писаной красавицей с мраморной кожей, пышными и блестящими каштановыми волосами и большими голубыми глазами. - Привет, мам. Ты сегодня рано, - оставляю балетки у входа и прохожу по коридору вперед. В нашем доме расположение комнат специфическое. Через входную дверь гость попадает в гостиную, оформленную в стиле модерн, в основном здесь правит бледно-лиловый цвет, смешивающийся в отдельных предметах интерьера с черным, белым и темно-серым. Две двустворчатые двери, одна стеклянная, другая выдвижная, ведут в оранжерею – левая, и на открытую террасу – правая. Коридор располагается параллельно входной двери, представляя собой узкий проход, ведущий к винтовой лестнице – способу добраться до второго этажа. Первая арка – за место двери - слева ведет на кухню, вторая дверь в малую ванную, третья в кабинет отца, куда мне доступ запрещен. Что касается правой стороны, то тут две двери: дальняя на отрытую террасу и первая в комнату отдыха. - Работы оказалось немного, - мама поцеловала меня в щеку. – Как в школе? Мама - заместитель руководителя одной развивающейся торговой компании. У нее почти не бывает свободного времени, она часто ночует на работе, засыпая прямо на отчетах. Для успешной карьеры – похвальная черта, однако на семью у женщины времени не хватает. - В школе? Все, как всегда. «Я учусь, меня гнобят – ничего нового». Натягиваю кривую улыбку. Последнюю мысль не озвучиваю никогда. Из-за постоянной занятости у моих предков не бывает времени не только на меня, как личность, но и на меня, как подростка и школьницу. Их интерес оканчивается на просмотре бланка с оценками. Если там отлично (а там по всем предметам всегда пятерки), значит, проблем, по мнению предков, нет. Про отсутствие друзей маме с папой невдомек. Наши разговоры обычно длятся минуту, представляя собой, телефонное оправдание за неявку домой вечером. - Хочешь поесть? Мои брови поползли наверх. - А у нас есть что поесть? Устремляю на маму недоверчивый взгляд. Сомнительно, что мамуля вообще умеет готовить. В нашей семье обычно готовлю я. Пришлось научиться, чтобы не умереть с голоду, дожидаясь, когда вернуться с работы предки и накормят. - В холодильнике есть йогурт и вчерашний греческий салат. Салат позавчерашний. Не будем о сроке годности продуктов. Мама произнесла меню таким серьезно-деловым тоном, что я поперхнулась. Попытка поиграть в заботливую маму, провалилась с треском. Я любила маму, но мне претили моменты, когда предки начинали игру в «идеальную семью» тогда, когда мы на таковую не походили. - Пожалуй, я сразу за домашнюю работу возьмусь, - поправляю ремешок школьной сумки. - Милая, - мама заботливо проводит пальцем по моей щеке, - сегодня пятница. Почему бы тебе не отдохнуть? Позвони подругам, сходи в кафе или клуб. Денег я тебе дам. Открываю рот, удивленно расширяя глаза. - Кафе или клуб? – переспрашиваю с отвращением. - Мам, ты серьезно? - А что такого? Ты ни разу никуда не выбиралась. Мы с Питером гордимся тобой и не хотим, чтобы ты влипла в неприятности. Но иногда нужно веселиться. Ты же подросток. А практически нигде не бываешь. Даже боюсь представить, что твои подруги про тебя думают. Должно быть, мы с Питером – тираны и персонажи страшилок. Питер Прайд – мой отец. Когда мир успел сойти с ума? Мои маму похищали инопланетяне? Она же не всерьез про клуб? А как же религиозные байки про то, что клубы – место разврата? Я продолжала в замешательстве стоять посредине коридора первого этажа, в полутьме, ибо мы стараемся не использовать осветительные прибора без особой надобности, а днем они не нужны. На моем пухленьком личике отчетливо читалось неверие. Заметив, что я отреагировала не так, как должна была бы повести себя, мама облизнула губы и нервно затеребила край белой блузки с длинным рукавом. - Ясно. Конечно. Ты из тех девушек, которые предпочитают учебники и домашний уют вечеринкам и шумной компании. Я понимаю. Учеба – на первом месте. А кто меня такой правильной воспитал? Мэри-Поппинс? Не припоминаю, чтобы у мамы в шкафу был припрятан зонтик. Ой, сарказм в отношении родителей не уместен. На самом деле, я всегда мечтала дождаться от родителей такого подарка – разрешения куда-нибудь выбраться с ночевкой. Учитывая мой образ зубрилки, логично, что я никогда не ночевала вне дома. За семнадцать лет ни разу! А тут мама предлагает мне выбраться куда-нибудь, а я даже не верю, что не шутит. Может это проверка, и где-то установили камеру? Не может происходящее быть взаправду. Мои родители спят и видят, чтобы я сидела на поводке в будке и послушно выполняла их требования. - Клубы это не мое, мам, - снова касаюсь губами ее прохладной щеки, стараясь не показать, насколько ошеломлена. – Общественная библиотека – это куда не шло. Мама кивнула своим мыслям. - Я буду у себя. - Хорошо. Начинаю путь до лестницы. Господи, поверить в подобное крайне сложно. Меня постоянно учили идти после занятий домой, запирать все замки и окна перед сном, никуда не выходить по выходным, а, если и выходить, обязательно ненадолго и недалеко. Какие ночные тусовки и походы с подругами? Хотя, если бы у меня были подруги, я бы, скорее всего, согласилась. - Меня завтра не будет дома. Замираю, вступив на первую ступеньку правой ногой. Ослышалась? К горлу подступает ком и в глазах начинает жечь. Медленно, как в замедленной съемке, я оборачиваюсь. Мама с жалостью смотрит на меня. Не послышалось. Снова отодвинули на самый край скамейки. - У тебя же выходной. - Возникли неотложные дела. Если кому-нибудь доводилось тонуть (не дай бог!), то этот несчастный представляет, что такое нехватка воздуха. Слова мамы меня не огорчили, слова мамы меня взбесили! И так целыми днями не видимся, а она решила еще и завтра оставить в одиночестве единственное чадо. Завтра, когда мы должны были устроить день матери и дочери: походить по магазинам, зайти в мою любимую кондитерскую, сходить на премьеру новой комедии. Я ждала субботы с позапрошлой недели. Грезила планами. А меня взяли и сорвали с облаков, шмякнув в лужу. Ничегошеньки приятного в том, чтобы ощутить себя вымазанной новой порцией липкой фальши, нет. - Ты обещала, что работа не сможет нам помешать! – в каждое слово я вкладывала всю свою боль и отчаяние. - Ты обещала, что отложишь дела конкретно на этот день! Людям свойственно жаловаться на жизнь, и зачастую за нытьем не следует никаких действий. У меня сотня причин, утверждать, что жизнь – отстой. Я неудачница, подросток без друзей и молодого человека; ребенок, чьим родителям на него наплевать. В моей жизни нет ничего запоминающегося. Только учеба, учебники, домашка, дом, школа, обеды с туалете, полный игнор со стороны одноклассников. Это из-за родителей я вынуждена была уехать из родной деревни. Я пожертвовала всем, что у меня было. А взамен меня лишили самого элементарного. Обычного выходного, который я могла бы провести с мамой! Одно дело, когда в школе игнорируют. Но какому ребенку понравится, что и дома его встречает тоже равнодушие? В восьмидесяти девяти процентах случаев я держу эмоции под контролем, не позволяя гневу выходить наружу. Терплю отговорки, принимаю занятость и папы, и мамы, как нечто должное. Но никто не обладает непробиваемой силой воли. Бываю редкие дни, когда терпеть больше не выходит. И тогда я вымещаю злость на близких. - Китти, - начала мама, подходя ко мне, но я отступила, поднявшись выше. – Не горячись, милая. - Не горячиться?! – взорвалась я, повышая голос. – У тебя никогда не бывает на меня времени. Никогда не бывает времени на родную дочь. На единственную дочь. Сколько дней за последний год мы провели вместе? Вдвоем или хотя бы втроем? Два? Три дня? У вас с папой работа стоит превыше семьи. - Это не так, - уверенным тоном сказала мама, скрестив руки на груди. - Да неужели? Абсурдность маминого высказывания сумела бы обмануть самый навороченный детектор лжи. И хуже всего не то, что, сколько бы ни возмущалась, завтрашний день не будет таким замечательным, каким я рассчитывала. Хуже всего – занимать для родителей втрое место в списке приоритетов. Я всегда оказываюсь той, на кого можно забить. Достало! И плевать, что себя сейчас веду, как Табита, даже еще наглее Табиты. Что употребляю молодежный жаргон, который не признает отец. Я – живой ребенок, а не призрак, маячащий перед глазами и мешающий подписывать бумаги. С кухни послышались гудки. На ловца и зверь бежит. - Иди же! – показываю на проем, который мама заслонила. - Подними трубку. Наверняка, это из офиса звонят. Должно быть, очередное внеплановое совещание, о котором тебе забыли сообщить. Твой босс стопудово попросит вернуться в офис и задержаться там до конца рабочего дня, как бы ни дольше. И знаешь что? Валяй! Сваливай! Оставь дочь одну без еды и возможности провести вечер пятницы с семьей. Я привыкла, что в этом мире нет ни одного человека, которому есть до меня дело. Я привыкла полагаться во всем на себя и только на себя. - Что за бред ты несешь, Кит? С каких пор нам с отцом нет до тебя дела? Ты – все, что у нас есть! И мы бежим домой, как только появляется возможность. - Если бы. Мама обиженно поджимает губы. Превосходно, я оказалась стервой. Может быть, попытаться показать характер при Табите? Представляю эту картину, лучше буду тише воды ниже травы, а там видно будет. Длинный гудок. Включается автоответчик. - Привет, дочь! Звоню, чтобы предупредить. На выходных решили с коллегами съездить в столицу. Вылетаем ближайшим рейсом. Внеплановое спонтанное решение, но, ты же знаешь, я любитель приключений. Вернусь во вторник утром. Не скучай. Деньги сними с кредитки. Закажи себе что-нибудь японское или итальянское, как любишь. Маме позвоню из аэропорта. Целую мою девочку и крепко обнимаю. Увидимся во вторник. Сообщение окончилось с очередным длинным гудком. В момент, когда я думала, что хуже быть не может, мне на голову скинули вонючую бомбочку. - Класс, - топаю ногой. – Мои предки умеют сравнять меня с землей. Дыхание не восстановилось, руки тряслись, плечи подрагивали, а в глазах застыли слезы. Отец сообщил о планах вовремя. Если после маминого отказа от субботних развлечений я хотела подняться наверх и разреветься, то после папиного потянуло на карниз балкона. Мама не решается посмотреть в глаза. Совесть замучила? - Раньше ты не говорила, что наше с папой отсутствие тебе не по душе. - А догадаться, что я недовольна, не судьба? Взрослые же люди, с несколькими высшими образованиями, а ведут себя по-детски. Не предполагала, что маме необходимо на все промахи указывать. Выходит, ей и в голову не приходило, что я могу ненавидеть ее работу. И почему у меня такое ощущение, словно мама не согласна со своей виной? Она не выглядит расстроенной, наоборот ошеломлена. Смотрит такими оскорбленными глазами, словно я должна ей поклоняться, а не возмущаться. - Мы с твоим отцом зарабатываем деньги, - прошипела мама. - Твое будущее стоит не дешево. Возле меня как будто бы взорвалась машина. Поверить не могу, что всю вину собираются переложить на мои плечи. - У меня нет будущего. У меня есть только ваши планы. Вы выбрали Гарвард. Могли выбрать любой другой университет поближе к дому и подешевле. А выбор пал на один из самых престижных в стране. Вам ведь всегда нужны сложности. Постоянные переезды, дорогие дома, работа, до которой добираться далеко, а, следовательно, дорогие автомобили. И ты, и папа живете для себя. - Да как ты смеешь! - на мамином лице появились красные пятна, а в глазах появилась ярость. – Мы все делаем ради тебя. Работаем, не покладая сил, целыми сутками! - Зачем? Чтобы у меня было все самое лучшее? – начинаю истерически смеяться. – Но у меня ничего нет! - Как это ничего нет? А одежда? А крыша над головой? Кто оплачивает твою учебу? Становится противно, кривлю губы. Я заверила себя, что, услышав правду о том, что я на самом деле чувствую, оставаясь одна, мама раскается и пообещает исправиться. Но ее волевой характер и уверенность в собственной правоте не те черты, через которые она способна переступить. Моя мама – цунами, сметающее на своем пути все препятствия. - Деньги. Деньги. Деньги, - кидаю взгляд на входную дверь. Сбежать что ли? Пойти в клуб, как мама предлагала несколькими минутами ранее? Как же хочется сломать правильность, внедренную в мой мозг отцом. - Мне нужны родители, у которых будет на меня время, и друзья, которые примут меня такой, какая я есть. - Я же тебе предложила сходить в кафе с подругой. - С чего ты взяла, что у меня есть подруга? Я хотя бы раз приводила кого бы то ни было в дом? Упоминала о том, что с кем-то дружу? Ах, да. Ты не спрашивала. До сегодняшнего дня тебе не было до меня дела. Клянусь, на мгновение мне показалось, что мама сейчас подойдет и ударит меня. Ее тело рвануло вперед, вскинув руку. К счастью, во второй раз зазвонил телефон. Мама остановилась, злобно постукивая зубами, как она делала, когда какой-нибудь работник фирмы нарушал протокол и срывал сделку. Мы в молчании дожидались автоответчика. Вот теперь точно с работы. - Привет. Это я. Мужской голос с акцентом (похож на французский), был мне не знаком. Зато мама резко вздернула подбородок и навострила уши. Не уверена, но похоже, что мама переключилась на сообщение, позабыв о недавней ссоре со мной. Вывод сделала на основе того, что злость сменило смятение, а взгляд сделался стеклянным. Вроде мама смотрела на меня, но меня не видела. - Реми сообщил о вашей завтрашней встрече. И у меня всего лишь один вопрос. О чем ты, черт побери, думала, когда решилась позвонить ему спустя столько лет? Сообщение короткое, зато вполне содержательное. Значит, мама устроила сделку, не спросив разрешения у начальства. И у идеальной Франсин Прайд случаются проколы. Блин, что-то я совсем позабыла про приличия и подсела не на тот сленг! Провожу рукой по мокрому лбу (успела вспотеть, пока кричала). - Теперь я точно знаю, что у тебя действительно назначена встреча, - нервно сглатываю ком в горле и протираю глаза. - Кто этот Реми? Должно быть, кто-то крайне важный, раз ради него человек способен послать дочь куда подальше. Мама … не отреагировала. Вообще. Ушла в себя и забыла про то, что вроде как ведет беседу со мной. - Как вы меня достали. Не сумев больше терпеть присутствие матери, я, перепрыгивая через две ступеньки, побежала на второй этаж, где заперла дверь в комнату на замок. Когда-то в детстве я была ребенком, имевшим все и ни на что не жаловавшимся. Но, то время прошло давным-давно. Начинаю сомневаться, что детство вообще было. Родители никогда не замечали, как тяжело давались заботливые улыбки и понимающие взгляды, когда провожала их на работу. По их мнению, мне было не на что жаловаться. Я живу в хорошем районе, в двухэтажном доме с открытой верандой, оранжереей, подземным гаражом. Хожу в самую престижную школу города, получаю лучшее образование. В моей комнате стоит огромная кровать; висит плазменный ТВ во всю стену; в углу новейшая стереосистема; шкаф забит дизайнерской одеждой, из которой я носила всего несколько кофт и пару брюк. Действительно, мечта любой нормальной девчонки. Только я не нормальная. Прислоняюсь лбом к холодной поверхности двери. Почему высказалась? Зачем настроила маму против себя? Что со мной происходит? Я пять лет лгала, делая вид, что жизнь меня вполне устраивает. Пять лет мой злой двойник, мое эго – непослушный ребенок, которого я не выпускала, - сидел и помалкивал. Высказалась? Помогло? Не особо. Сделала только хуже. Кладу сумку на пол и падаю на кровать, зарывшись лицом в подушку. По щекам потекли слезы. До чего же моя жизнь неподвижна. Я устала жить не для себя. Если бы только можно было измениться, стать кем-то другим. Но это запредельные возможности. Я такая, какая есть. Не интересная, не общительная. Серый мышонок, который умеет подчиняться и не сопротивляться чужому мнению. И самое отстойное – выходные снова проведу в одиночестве. Совсем не здорово – быть сиротой при живых родителях. Если бы можно было усыновить работу, они бы это сделали, не задумываясь.