Агрессивная любовь

POV Гамбит Щеки касается что-то теплое. Морщу нос и открываю глаза. Встречают меня синие глаза и улыбка на алых губах. - Ты давно проснулась? - Недавно. - Разбудила бы. - Не хотелось беспокоить тебя после дежурства. - Если бы я хотел выспаться, то отправился на базу. Разминаю затекшие плечи. Именно поэтому и не следовало заходить к Ванде после обхода Элитного района. Знал же, что усну, как только сяду на стул, потому что дико вымотался, проторчав почти сутки под проливным дождем. Ненавижу gadoue. И почему я вообще обязан следить за каким-то домом на пару с Пиро, не имея сведений ни о владельцах, ни о цели слежки, ни о том, почему следить нужно круглосуточно? Провожу по переносице. И откуда Пиро выучил столько пошлых анекдотов? Никогда бы не подумал, что сидеть в засаде avec lui, может быть столь мучительно. - Что у вас нового за это время? Ты выглядишь так, словно не доволен тем, что заставляет делать мой папочка. В точку. Не доволен. Я не понимаю, что происходит с Магнето и Гравитацией в последнее время. Особенно с mademoiselle Incognito, которая и раньше была не подарок, а после пятницы и вовсе с катушек сорвалась. Колоса впечатала в мусоропровод за то, что они с Саблезубым слишком громко обсуждали футбольный матч. Мохнатый, непосредственно, был заперт в чулане. На следующий день досталось нам с Ороро. Мне за то, что стал задавать вопросы и не желал отправляться на пост, Ороро за то, что вступила в разговор с Росомахой на поле боя. Из того, что услышал от Пиро, им с Ртутью влетело не меньше и тоже ни за что. Одному за поджог скатерти, другому за то, что к сестре пришел с маленьким букетом. При этом наши «боссы» молчат о причинах их интереса к этому чертову дому, а у нас в команде секреты на плохом счету. Итог – вся команда недовольная, Гравитация бесится, а наш cher Leader умотал в неизвестном направлении, не удосужившись проведать дочь, которая провела в коме почти два месяца. Отцовская забота куда-то улетучилась. Ванде не нужно говорить, чтобы я догадался, к поведению отца она привыкла, но не смирилась с тем, что при живом родителе не получает должной заботы. Impecation, не в моей натуре - делать все послушно, не влезая в подробности. - А ты выглядишь, как обиженная дочь. Блеск, который всегда присутствовал во взгляде девушки, раскрывая ее отношение ко мне, сменился мрачным огнем. В такие моменты по спине мурашки устраивали крысиные бега. Ванда выглядела, как ангел, но характером пошла в папочку - ненавистника человечества и тирана. При разговоре с ней следует следить за языком. - Desole, bien-aime, - беру Ванду за руку. – Тяжелая ночка выдалась. Сутки с Джоном под дождем – это кара небесная. Вложил в голос как можно больше горечи. Сработало. Уголок губ у девушки дернулся вверх. - Да. Он может вывести из себя. Жужжание, раздавшееся в палате, стало полной неожиданностью. Над ухом пролетела пчела? Оглядываюсь по сторонам, но никакого насекомого нет. Пустая белая комната три на пять Etrangement. Похоже на то, как улавливаю чужие настроения. Но ведь на Ванду это небольшое дополнение к основной силе не распространялось. А если… после комы она стала слабее? Бог мой, а хочу ли я прочувствовать ее эмоции? - Вас отец заставил караулить? - Нет, - внимательно всматриваюсь в центр груди девушки, пытаясь уловить намеки на новые эмоциональные всплески. - Его protégé. Между тонкими черными бровями появляется морщинка. - С каких пор клуша в бирюзовом нами командует? - С пятницы. Она вернулась потрепанная. Думаю, ей по голове дали. - Шутишь? Гравитацию достали? Кто этот самоубийца, я хочу с ним познакомиться. Ажиотаж Ванды соответствовал действительности. Ни разу за то время, что я знаком с «правой рукой» отца Ванды, ее ни разу не ранили, более того, никто из детишек Ксавьера и остального отрепья, с которым приходилось сталкиваться, и близко к Мисс не приблизился. Я не видел рану, но Гравитация (черт ногу сломишь, нельзя было покороче имя придумать), с пятницы периодически прикладывает лед к голове и неуверенно передвигается. Почти не выходит из комнаты. Не то, чтобы она и прежде удостаивала нас своим присутствием. Вне миссий мы ее видим раз или два в месяц. Но понаблюдав за ней, легко проанализировать и сделать вывод. Кроме того, и Магнето смотрел на нее с беспокойством и… недовольством. Всем известно это холодное, пронизывающее до костей разочарование, когда Эрик щурится. Каждому из нас доставался такой «немой» выговор, кроме Мисс, но и ее очередь настала. Кто бы ее ни уложил на лопатки, кто бы ни стукнул ее по голове, он чертовски силен. - И сам бы хотел знать. - Ха! – лицо Ванды засветилось от триумфа, она не переваривала protege папаши. – Потрясная новость. Будет чем ее доставить. Стерву. Показалось, у Ванды сильный антителепатический щит. О защите детей от телепатов Магнето подумал. - Поаккуратней. Она ненормальная. Уже всем досталось из-за ее проигрыша. - Я и сама не подарок, - самоуверенно высказалась Ванда, нервно дернув головой, в результате чего черные пряди отросшей косой челки прикрыли левый глаз. - И уже доказано, что этой шлюхе меня не достать. Дети Магнето уверены, что Гравитация спит с их отцом. Я же их теорию не поддерживал. Не видел оснований. По логике Максимовых, и Ороро должна бы быть включена в число любовниц Эрика. Но нельзя же всех, кто проводит с Эриком много времени, класть в его постель. - Как ты себя чувствуешь? Во избежание конфликта предпринимаю попытку перевести разговор в другое русло. Спорить с Ванадой – все равно, что доказывать отражению, что оно уродливее оригинала – бесполезно. - Намного лучше. Врачи говорят, что через неделю смогу отравиться домой. С трудом удается подавить желание выругаться. - Превосходная новость, - наклоняюсь и целую костяшки пальцев девушки. – Скоро будешь в тепле и уюте. - В твоей постели? Если бы. Игриво вытягиваю указательный палец и изображаю стрелку маятника. - Ая-яй. У вас пошлые мысли, mademoiselle. Смех стал наградой. После двух месяцев предсмертной тишины, этот звук был подобен фейерверку в новогоднюю ночь. Несмотря на… намерение разорвать отношения. Хорошее настроение появилось ненадолго. - Я терпеть не могу больницы. Еще со времен… Слово «психушка» не было произнесено, но договаривать и не следовало. Почти шесть лет Ванда провела в психиатрической лечебнице, потому что ее сила проявилась слишком рано и не поддавалась контролю. Эрику показалось, что в сумасшедшем доме его дочери помогут. Не в моей компетенции указывать боссу на промахи, но некоторые его решения я бы оспорил, если бы имел права голоса. Выйти из психушки Ванда сумела только благодаря чужой помощи. Около года длилось ее противостояние с отцом. Но в итоге Эрик объяснил, зачем упек дочь в дурдом. Не знаю, что конкретно наплел, однако Ванда купилась. - Ну, короче, ты понял. Поднимаюсь со стула, подхожу к изголовью больничной кровати и приглашаю Ванду прислониться к груди. Приглашение девушка принимает с благодарностью. Но про себя приходится отметить, что больше сердце не стучит быстрее при объятиях с ней. - Как же хорошо, что у меня есть ты. В этот момент порадовался, что Ванда не видит моего лица. Я готов порвать с ней, но время совершенно не подходящее. За три дня после встречи с Шельмой я осознал истинное положение вещей – я не создан для серьезных и длительных отношений, я устал быть хорошим и просыпаться с одной и той же девушкой больше, чем один раз. Может, в плане жизненных взглядов и повзрослел, но в душе остался Казановой и ловеласом. Ванду не заслуживаю. Впрочем, как и Шельму, которой нет восемнадцати. Да я вообще никого не заслуживаю. С моим послужным списком. Ни одна достойная девушка, будучи дружна с головой, не позарится на сброд из низших слоев общества. Все попытки измениться ни к чему не привели и не приведут. Как был вором, так и остался. Tristement. - У тебя кто-то появился? С нервами у меня проблем нет. Поэтому не дергаюсь, как пойманный на месте преступления взломщик. Ванда не телепат, мысли не читает. Ее беспокойство – нормальная реакция девушки, оставившей бой-френда на пару месяцев без секса. - С чего такие мысли? - Обычно, ты не сдерживаешь чувств. Из горла вырывается низкий гортанный смех. - Ты хочешь, чтобы я набросился на тебя, когда ты так слаба? - Я не слабая! Ванда отстраняется, скалится. А вот ей нервишки подлечит не помешает. - Пфу, mon cher. Juste tranquillite calme. (спокойствие только спокойствие) Ты поняла, о чем я. - За эти три дня ты ни разу меня не поцеловал. - Целовал. Когда Ванда очнулась, я пришел и чмокнул ее в макушку, потом были поцелуи в щеку. - В губы, Реми. Ты за три дня ни разу не поцеловал меня в губы. Не припоминаю, чтобы до комы ты упускал подобной возможности. Ну, точно. До комы мы с Вандой вели себя, как крайне озабоченная пара извращенцев. Не упускали возможности устроить прелюдии при каждом удобном случае, периодически устраивали порно-шоу в общей гостиной, свидетелем которого всегда оказывался хотя бы один человек. Сдержанность, которую проявляю сейчас, подозрительна, согласен. Le nom de cette (имя этому) – палево. Включаем обаяние. - А я ждал, когда ты сама попросишь, - мурлычу, медленно наклоняясь к Ванде. - Вдруг тебе в коме приснился парень твоей мечты, и ты забыла обо мне. Понесло Казанову по рельсам лести. Не забыть бы вовремя сойти, чтобы поезд вожделения не сбил. Люблю Ванду или нет, от хорошего секса грех отказываться. - О тебе забудешь, как же, - девушка облизывает губы, синева глаз загорается. Расстояние между нашими лицами сокращается. В нос ударяет запах рисовой каши и апельсинов. Я проспал больничный завтрак, значит, уже около десяти. Резкий ор солиста одной модной французской рок-группы заставляет меня выпрямиться по стойке смирно, а Ванду вжаться в подушку. Нервы на месте, поспешил с вердиктом. - Что за безвкусная хрень у тебя на звонке? - Пиро решил подшутить, по-видимому. Еще вчера стоял Кани Вест. Уши оторву Джону за то, что вместо игры полез в настройки и личную информацию. Тем временем зад продолжал вибрировать. - Ответь уже. Не могу слушать этот ор. Отхожу к окну, попутно вытаскивая сотовый из заднего кармана джинсов. На экране высвечивается… «Мама». Внезапно что-то щелкает. Какой сегодня день? - Слушаю. - Знаешь, - в трубке раздается забытый голос из детства, - если не хочешь видеться, так и скажи, не нужно заставлять ждать по полчаса. - Ждать? – переспрашиваю, вспоминая, почему она снова звонит. - Я в кафе. - В каком…. Черт. Я забыл. Только проснулся. И надо было мне забыть про встречу с непутевой мамашей. В субботу пришлось отменить. У нее возникли неотложные дела. Перенесли на сегодня. Да я напрочь забыл обо всем с этим дежурством. И уж тем более об обещанном завтраке на углу тринадцатой и Габстон. Тишина в трубке заменила слова, полные обиды. Несмотря на то, что отношения с мамой не ладились, что было не удивительно, учитывая, что она в моей жизни больше десяти лет не участвовала, я хотел с ней увидится. Искренне хотел. - Слушай, я в десяти минутах езды. Сможешь еще чуть-чуть подождать? - Конечно. Я всего лишь опаздываю на работу. А вот это не очень хорошо. - В другой раз? – будто бы Гравитация позволит еще раз слинять без разрешения. - Я тебя жду. Позвоню в офис и скажу, что поработаю дома. - Уже выхожу. Скоро буду. Обрываю разговор. Придется покинуть Ванду. Надеюсь, она не обидится. - Неотложные дела? Что-то в том, как Ванда поинтересовалась о планах, заставило трусливо поднять плечи и ссутулиться. Знакомое шипение. Уйти будет сложно. Ванда не хочет, чтобы ее оставляли одну. И подтверждение недовольства обнаружил, взглянув на то, с какой силой длинные белые пальцы с отросшими ногтями сжали края одеяла. - Срочно должен уйти. Уверенность в собственном мужестве пустилась на попятную. Порой Ванда пугала. - Мисс стерва вызывает? - Нет. Кое-кто из прошлого. - Кто? – то, как девушка сощурилась, напомнило Магнето в моменты, когда кто-то из команды допускает крупный промах. Ответить не мог. Никто из команды не знает о моем детстве, о жизни до встречи с Эриком. И я не готов выставлять семейные проблемы на показ. - Секрет. Не дожидаясь, пока Ванда закатит глаза и выпустит коготки, подхожу к ней и дарю страстный поцелуй. Что хотели – получите, распишитесь. - Мне пора. Вечером забегу. Выбегаю из палаты, словно за мной гналась четверка Апокалипсиса. В коридоре прислоняюсь лбом к стене. Мы были вместе год. Но с сегодняшнего дня от ее поцелуев стало тошнить. Это не правильно – заканчивать сейчас. Но сердце не принадлежит Алой Ведьме. Да и не принадлежало. Спустя десять минут я подходил к кафешке, в которой собирался встретиться с матерью. Ярко-зеленая крыша в форме купола показалась из-за многоэтажного офисного здания. Я успел запрыгнуть на трамвай до нужной мне станции, но в центре оказалась пробка – оставшиеся две станции пришлось идти пешком. Люди, как муравьи, спешили по делам. Курьеры с посылками, студенты с тетрадями и книгами, молодые папаши с детьми. В такой толпе передвигаться быстро никак было нельзя. Оставалось надеяться, что мама дождется. Черт! Быстро же я забыл годы, проведенные без нее. Так и рвусь увидеться. Из головы не желал выходить разговор с Вандой. Такие женщины, как она, предательства не прощают. А что в команде начнется после нашего разрыва – страшно представить. Получается, что придется уйти. Магнето не понравится новость о моем решении свалить. Начнет напоминать, почему я ему должен. Да и куда мне идти? Дома нет, друзей нет. Ни образования, ни медицинской страховки. Ничего. Паспорт отсутствует. Только поддельные документы, по которым меня разыскивают в трех штатах. Никто. Призрак. Невзначай заглядываю в переулок между кафе и офисом. Чистый. Круглые мусорные баки, скамейка – место для курения. Фонарь. Такие места – редкость в любом городе. Обычно, где переулок – там крысы и грязь. Но это исключение. Двое людей в деловых костюмах о чем-то горячо спорили. Если бизнесмены не стыдятся выходить, то определенно «вип» переулок. Продолжаю путь. Стена кафе почти закрыла обзор на уличный «коридор». Почти. Но я успел зацепить момент, когда мужчина с зачесанными назад белыми волосами, в сером пиджаке и черных брюках повернулся. И какого же было мое удивление, когда в резких чертах лица я узнал нашего лидера. В совпадения не верю. Магнето в переулке рядом с местом, где я встречаюсь с утерянной мамочкой – не к добру. Замираю, буквально вжавшись в стену, наблюдая за сценой одним глазом. Эрик стоял боком, спиной к высотке, скрестив руки за спиной. Его губы быстро двигались, не скупясь на слова. Напротив него стояла женщина с густыми каштановыми волосами, волнами ниспадавшими на спину. На собеседнице была красная блуза и черная юбка до колен. Судя по тому, как она пальцами тыкала в сторону Эрика, ее не интересовало то, что Магнето предлагал. - Я сказал терпеливо! Не надо мне лишней экспрессии! – закричал Эрик, но вовремя спохватился и понизил голос. С такого расстояния не услышу подробностей. Женщина выставила ладонь вперед, не соглашаясь. - Не забывайся. Без меня и моих людей ты ничто. Прояви уважение, если хочешь остаться частью команды. Не так громко, как предыдущая реплика, но достаточно, чтобы я услышал. Выходит, эта женщина мутант. Пополнение в команде? Очередная попытка уйти, но Эрик хватает собеседницу за руку. - Я все сказал. Иди и попробуй только провалиться. Вырвав запястье, женщина поднимается по ступенькам и заходит через заднюю дверь в кафе. Эрик провожает ее злобным взглядом и направляется… ко мне. Оторвавшись от стены, большими шагами, обгоняя и расталкивая толпу, пробираюсь к повороту за угол. Удается избежать столкновения. Эрик поворачивает в сторону офиса и скрывается внутри здания. Босс вернулся. Прощай тирания Гравитации. Тайные встречи. Вернулся, никому ничего не сказав. Не нравится мне все это. Хотя Эрик и не обязан перед нами отчитываться. Не он на нас работает. Может, стоило пойти за ним и признаться, что собираюсь порвать с его дочерью? Он меня не особо то и жалует, как бой-френда. Не думаю, что устроит «мужской» разговор отца с несостоявшимся зятем. Колокольчик, прикрепленный к двери кафе, громко и однократно звякнул, напомнив, почему я покинул больницу. Осмотрев отражение в витрине и убедившись, что выгляжу паршиво, но приемлемо для общественного места, направляюсь к ступенькам. В зале пахло кари, запеченными вафлями, табаком и свежемолотым кофе. Столики располагались в четыре ряда. Два по центру и два вдоль окон. Официанты бегали от клиента к клиенту, выполняя заказы. В основном здесь были здоровые мужики с лысинами на затылках и дорогущими роликсами на запястье. Не то, чтобы забегаловка была одной из лучших, просто некоторые состоятельные граждане США предпочитают зайти и позавтракать в ближайшее от рабочего места кафе с более-менее съедобным ассортиментом блюд. В заведении царила уютная атмосфера. Но, стоило мне войти в помещение, как повторился старый добрый трюк. Сначала замерла с подносом в руках одна официантка. За ней две остальные. По истечении тридцати секунд на меня открыто пялилась вся прекрасная половина присутствующих. Их не оттолкнули ни синяки под глазами, ни спутавшиеся волосы, ни потрепанный плащ. Растянув губы в обольстительной улыбке, от которой дамы принялись активно поправлять прически, вальяжной походкой направляюсь к ближайшей девушке в белом фартуке. - Bon Jour. Клянусь, услышав французский акцент, многие поклонницы издали коллективное «вот это да». - Я кое-кого ищу. Зеленые глаза заблестели в предвкушении того, на что я не намекал. Но женщинам свойственно искать намеки там, где их нет. - Реми? - послышался неуверенный вопрос из-за моей спины. Убрав улыбку, собираюсь с мыслями. Настал момент встретиться с той, кто подарил жизнь, лицом к лицу. А вдруг не узнаю? Что я помню о ней? Глубокие синие глаза, длинные каштановые волосы, которые мама любила заплетать в косу, круглое лицо и потрясающие руки, которыми она создавала кулинарные шедевры. От воспоминаний закололо в сердце. - Реми, это ты? – повторила женщина, явно не уверенная в том, что ее услышали. Разворачиваюсь на каблуках ботинок и… Минуточку. Quest-ce que lenfer? Это точно моя мама. Она практически не изменилась за четырнадцать лет. Разве что похудела. Среднего роста, с длинной шеей. Поразило другое. Ее одежда. Красная блуза и черная юбка. С ней ссорился Эрик пятью минутами раннее. Surprise. - Не узнал? Франсин встала, чтобы я мог ее лучше разглядеть. Но вместо того, чтобы впитывать каждую деталь в образе «воскресшей» матери, я стоял и с откровенным раздражением смотрел сквозь нее. Уйдя от отца, мама разрушила нашу семью и разбила сердце pape. Теперь возвращается, вступает в сговор с Эриком. Готов поспорить на статус самого сексуального парня в команде, что Магнето хочет через Франсин выведать сведения о каком-нибудь деле, в котором я фигурировал, как главный вор. - Вам принести меню? – спросила официантка томным голос. Хотелось попросить водки, но с утра пораньше напиваться – плохой знак. - Non. Кофе. Без сахара. Девушка упорхнула, как бы невзначай задев бедром мое тело. Женщины. Вечно кидаются на «сливки». В два шага преодолеваю расстояние до столика и усаживаюсь на свободный стул, прямо напротив Франсин. Если грубое поведение и задело мамулю, она этого не показала. Продолжала глупо улыбаться. Ну почему я сразу не понял, что в моей жизни не бывает ничего «просто так»? Ей ведь что-то от меня нужно. И раз Эрик настаивал на нашей встрече, значит, это что-то важно для босса. - Я рада, что ты согласился встретиться. - Не сомневаюсь. Франсин превосходно играла. Не стань свидетелем сцены в переулке, не заподозрил бы горечь фальши. - Ты вырос. Стал совсем взрослым. Очень похож на своего отца. В твои годы, когда мы познакомились… - Хочу сразу задать вопрос. И, пожалуйста, не ври. Не привык откладывать в долгий ящик насущные вопросы. Я – человек действия. Сразу разъясню ситуацию, чтобы не думала, будто бы мною можно манипулировать. - Хорошо, - мама сделала вдох. - Я готова ответить. Скрещиваю ладони на столе в замке. - Что тебя связывает с Эриком Леншерром? Доброжелательной маски не стало. Лицо Франсин приобрело оттенок суровости. - С кем? - Не притворяйся. Я видел вас в переулке. Мама прикрыла глаза ладонью и тихо выругалась. - Повторю вопрос. Что тебя связывает с Магнето? Тело Франсин дернулось, как от удара. Отлично. Псевдоним знаком, значит, моя драгоценная родительница, мутант. Merde. - Ваш кофе, - к столику подошла официантка. – Никому не говорите, но ваш заказ сделала вне очереди. - Уйди, - отшиваю, отмахиваясь от девушки, как от комара. – Живо. Мешаешь. Уверен, она оскорблена, но меня мало волнует задетая гордость. Существует лишь мама, Эрик и то, что их связывает. - Я знаю, что ты мутант, - продолжил, стоило «фурии» с подносом удалиться. - Думаешь, ты самый умный, Гамбит? Не удивлен, что знает прозвище, совсем не удивлен. - Не дурак. Собираюсь ухватить маленькую белую чашечку за ручку, но блюдце, на котором оно стоит, начинает вибрировать, а после, скользя по поверхности стола, переходит к маме. - С тобой вечно неприятности. И почему ты как остальные не можешь не совать свой французский нос, куда не следует? То, как Франсин говорила, походило на лекции, которые устраивала протеже Магнето, когда я не приходил на поле боя. Обращаю внимание на кольцо на левом среднем пальце. В горле становится сухо. Какова вероятность, что в городе с населением чуть больше семи тысяч человек встретятся два одинаковых кольца ручной работы с идентичной огранкой и зеркальным изображением голубой колибри? Нулевая. - Гравитация? Имя вылетело изо рта, подобно тому, как в небе сверкает молния. Внезапно и неожиданно. Я и сам не до конца понял, как пришел к выводу о том, что мама и mademoiselle Incognito – одно лицо. - Верно, сынок. Demon. - И пока ты пытаешься переварить информацию. Встречный вопрос, - Франсин склоняется над столом. - Где папка, которую ты выкрал у Страйкера три года назад?