Поющий Койот

Проснулся я от лучей солнца упавших на глаза, посвежевшим, отдохнувшим и полным энергии. Шрам почти не беспокоил, и даже настроение было почти хорошим. Само собой, Реохей за ночь никуда не делся. Я вообще заметил, что мои парни ценят каждую секунду, которую я позволял им провести с собой. - Проснулся, Босс? – Тихо прошептал Сасагава мне куда-то в макушку. - Давно не спишь? - Не особо. Но не понимаю, как тебя не разбудил Осьминожья Башка, который с полчаса назад буквально ломился к тебе. - А чего он? – Поинтересовался я. - Не знаю. Но увидел, что ты спишь и тут же скрылся. - Значит не так срочно. - Не факт. – Ответил Сасагава. А я подумал о том, что с Хранителями совсем расслабился. Выбираться из объятий совсем не хотелось… - Реохей. - Мм? - Спасибо за то, что вылечил. – Вывернулся в объятьях и тепло улыбнулся. – Надеюсь, это не слишком тебя утомило? - Нет. Но в любом случае твоя редкая искренняя улыбка того стоит. Только хотелось бы чаще её видеть. – Я ещё раз улыбнулся, только на этот раз печально и лениво скользнул взглядом по комнате. Наткнувшись на часы, я с ужасом осознал, что время уже двенадцатый час… Естественно, что я мгновенно вскочил на ноги, не обращая внимания на недовольство Реохея. - Солнце моё, так, сколько говоришь, ты уже не спишь? – Обманчиво спокойно спросил я. - Ну… часа три, не больше. – Ничего не подозревая сообщил мне Сасагава. - Три часа? ТРИ ЧАСА?! – Взорвался я, но осознавая, что Реохей хотел как лучше – пару раз глубоко вздохнул, успокаиваясь и продолжил: - Почему ты меня не разбудил? - Ты так сладко спал… Да и… - Замялся с ответом Хранитель Солнца. - Ладно. Я понял. Но у меня на сегодня было назначено много дел, и раз ты не посмел тревожить мой сон, то и отдуваться за потраченное время тебе. Сегодня ты будешь сидеть в кабинете за главного, и корпеть над отчётами, пока я мотаюсь по Сицилии. – Это для Реохея было почти наказанием, так как сидеть без активного дела он не мог. - Босс, ты же в курсе, что я в бумагах ничего не понимаю? – Жалобно проскулил он. - В курсе, что это далеко не так. Тебе просто не нравится в них вникать, как и мне, кстати. Наши гиперактивные натуры требуют адреналина в крови, ну или хотя бы чего-то другого, отличного от целлюлозы. Однако кому-то же нужно этим заниматься?! Если что, позовёшь нашего Дождика, попросишь помочь. - Ты жестокий. - Я просто ненавижу, когда меня щадят. Особенно когда дел невпроворот. – Проворчал я, но потом более мирно добавил: - Понимаю все твои причины, но сейчас для них не время. Я обещаю, что будем валяться в обнимочку до обеда, когда у меня будет меньше дел. Вроде и так большую часть текучки на вас скидываю, а дел меньше не становится. Так что извини. – Развёл я руками и, прихватив вещи, которые заранее выудил из шкафа – смылся в душ. А потом началась беготня! Я, прихватив Принца, в качестве сопровождающего, сначала смотался в свой особняк, где сообщил отцу, что он теперь управляющий «Musica Dell’Anima». На удивлённое: Почему? Я вдруг вспомнил, что забыл сообщить Примо о том, что Абрамио погиб. Повздыхали вместе, а потом уже втроём поехали в клуб, где я сообщил персоналу о решении не закрывать клуб и представил отца, как нового временного начальника. Увольняться, естественно, никто не собирался, поэтому приняли изменения легко. Только поинтересовались, что с Фортучи. Я им сказал, что они все теперь часть Вонголы. Узнав об этом, весь персонал тоже попросились в семью, объяснив это тем, что раз клуб теперь, по сути, принадлежит мне, то будет не хорошо, если персонал не будет частью моей семьи. Я, похмыкав, принял и их. Оставив отца вживаться в жизнь клуба, мы с Белом отправились на мелкую встречу с одним из Боссов, который с семьёй просился в альянс. Условия он предложил очень выгодные, в обмен в основном на защиту. Я, недолго думая, согласился. После мы вернулись в особняк, где по дороге в кабинет мне предстояло наткнуться на виноватого, на вид, Гокудеру. Оказалось, что Мартино не знал, как связаться с участниками клуба, для того, чтобы пригласить на похороны. И Хаято порывшись в документах Абрамио с утра – тоже не нашёл способ связи. Пришлось успокаивать Ураган, объясняя, что способа связи и не было. Владельцы клубных карт, общались между собой самостоятельно. Так что я выдал Хаято список телефонов, а до остальных сказал донести о времени и месте похорон через клуб. А в кабинете меня ждал Реохей, который от скуки был готов идти на Луну пешком. Я, печально вздохнув, отпустил его заниматься своими делами, так он меня за это чуть не придушил в объятьях. Всего полчаса спустя мне позвонил Занзас, сообщив, что Босс ещё одной семьи отказался разговаривать с ним, и требует меня. Я, с радостью оторвавшись от отчётов, вновь прихватив с собой Бельфегора и теперь ещё и Кёю, отправился на переговоры. На переговорах произошло событие. Босс мелкой относительно Вонголы семьи посмел меня оскорбить. После минуты тишины, мои парни – Занзас, Скуалло, Бельфегор и Кёя – по очереди начали перечислять на четыре голоса: - Испепелить? Разрезать? Покромсать? Забить до смерти? Пристрелить? Снести голову? Распотрошить? Сломать каждую кость в теле? Закатать в бетон? Пропустить через мясорубку? Выдернуть кишки через задницу? Заколоть? Пытать? Повесить на его же кишках? Вырезать сердце живьём? Удалить лишние органы? Отрубить конечности? Накачать свинцом?... Вырвать язык и заставить съесть? - Предлагали мне варианты наказания за нанесённое оскорбление, а я любовался тем, как краски сходят с лица моего обидчика и ухмылялся. - Хватит. – Остановил я словесный поток, поднимая руку. И подался вперёд, слегка прищурив глаза и наклонив голову к плечу, я обратился к обидчику: - Вы ведь понимаете, что всё ещё дышите, а мои подчинённые всё ещё сидят на своих местах лишь только потому, что они ждут моего решения? – Спросил я. Обидчик, сглотнув, кивнул. – Прекрасно. А вы понимаете, что сегодня оскорбили не только меня, но и своим недоверием моего заместителя? – Добавил рычащих ноток в голос, и с удивлением наблюдал, как лицо оппонента становится почти прозрачным. – Я вижу, вы понимаете, что мне достаточно всего лишь щёлкнуть пальцами для того, чтобы из-за вашего поведения вашу семью целиком и полностью стёрли с лица земли. И это очень меня радует. Бельфегор. – Принц понял мой намёк. Никто и пикнуть не успел, как один из ножей Бела оставил глубокую рану на щеке моего обидчика, второй воткнулся в руку, тем самым прибив её к столу, а третий аккуратно срезал прядь волос возле уха. Порез на щеке был за моё оскорбление, как Босса, то есть главного лица Вонголы. Рана на руке – за Занзаса, как за мою правую руку. А прядь волос – предупреждение о том, что слова не останутся безнаказанными. – Вы испортили мне настроение. – Покачал головой я. – Поэтому на сегодня переговоры окончены, так как вряд ли мы сможем достигнуть соглашения. Но я даю вам ещё один шанс. Так что советую вам хорошенько подумать над своим поведением. – Я встал, тут же поднялись все, кто был в помещении, и первым вскочил мой оппонент. – Идём, парни. Нам здесь больше делать нечего. Так и закончились переговоры. Мы все вернулись в особняк и зарылись в дела. Мне ещё пришлось вызывать «на ковёр» двух капитанов различных отрядов Вонголы, так как я на свою голову нашёл не состыковки в отчётах. Потом пришлось снова утешать Елену, и придумывать, как сообщить Николетте с Джорджианой о том, что их отец умер, потому как оказалось ни Елена, ни Мартино им не сообщили. Объяснился, и утешал ещё и их. К концу дня я не меньше тысячи раз проклял тот день, когда решился стать Боссом. И в очередной раз убедился в том, что работа Босса намного утомительнее выполнения самого сложного заказа. Закончилась моя беготня как раз перед ужином, после которого я еле дополз до комнаты, свалился спать, не раздеваясь, и уснул под боком своей личной Ананасовой Феи, мысленно благодаря её за то, что она не пристаёт. Холодно, но не страшно. Сталь, хищно сверкнула в свете полной луны. Обманчиво медленно растекалась лужа тёплой бордовой жидкости – жизнь покидающая тело. Сковывал смертельный холод…. Было больно. Одиноко. Выдох, который должен был стать последним так и не сорвался с холодных, сухих, непослушных губ. Время застыло. Кровь больше не струилась по телу, а та, что уже покинула его, стремительно чернела и покрывалась изморосью. И это не смотря на то, что мир вокруг горел. Вспышка серебра перед глазами, и холодный, пробирающий до костей, глубокий и глухой, мелодичный потусторонний голос: - Ты не боишься, мальчик. Ты разочарован в мире и обижен им. Тебе одиноко, пусто и холодно, но не страшно. Это необычно и удивительно. Ты боишься конца? - Нет. - Ты хочешь жить? - Нет. - Тогда почему ты всё ещё здесь, и цепляешься за жизнь? - Я не знаю. - Ты ценишь жизнь? - Да. - И у тебя есть незаконченное дело…. - Да. - Хочешь вернуться? - Я не знаю, что будет дальше. И возвращаться назад за забытым – плохая примета. Но я должен… - Ты достоин жизни. - Нет. Это не так. - Я верну тебя, но не просто так. У меня есть условия. И первое из них – ты должен доказать, что достоин моего покровительства. Семьдесят два года ты прожил бы, если бы кто-то не перепутал нити полотнища судеб. Эту цифру времени ты и проведёшь там, где тебе не место, но и где ты будешь своим. Выдержишь, не сломаешься и не забудешь о своих целях – я верну тебя. И тогда ты должен будешь исполнить ещё несколько моих условий, главное из которых: Ты должен стать тем, кем рождён. Согласен? - Да. Судорожный вдох, спустя целую вечность, и тело снова стало послушным. Медленно пришло осознание, что лужа застывшей чёрной жидкости вокруг никогда и не была кровью. Она что-то другое. Что-то… Жуткое. Непроглядная тьма, поглощающая всё. Липкий страх расползся по телу, вместе с холодом, который был куда страшнее смертельного. И жуткий голос, что смеялся: - Смелый, очень смелый, но не правильный выбор. Ещё никто не выдерживал… Отголоски безумного жуткого смеха стихали в ушах. Мир вокруг продолжал пылать и плавиться, а откуда-то сверху начал капать багровый дождь. Чуть солоноватый с привкусом металла. Вот он был точно кровавым… Я очнулся, сразу садясь, и долго судорожно пытался отдышаться, как будто не дышал минут пять. Пытался понять, где я нахожусь и с облегчением осознал, что сижу на кровати в своей комнате. Сон?! Странный сон. Бессмысленный и беспощадный. Словно из сна о сне и реальности. И что он должен был означать?! За окном сверкнула молния, осветив на долю секунды всю комнату. Почти сразу за ней раздался раскатистый гром с треском. На улице была гроза. - Ойя-ойя, Тсунаёши-кун, и часто у тебя бывают кошмары? – Сонно спросил Мукуро. - Меня гроза разбудила. – Ещё не до конца осознавая реальность, ответил я. - Врёшь. - Вру. – Не стал спорить, и перевёл взгляд на часы. Фосфоресцирующие стрелки указывали на без двадцати два. Я встал с кровати и стянул с себя рубашку, которую не снял вечером. Открыл окно. Комната сразу заполнилась ночной прохладой и запахом озона. Дождя на улице пока не было, поэтому я решил вылезти на крышу. - Мряу! – У меня возле ног материализовался Аврелий. Похоже, он понял мой замысел и просился со мной на крышу. - Аврелий, там вот-вот начнётся дождь. Я не возьму тебя с собой. - Ты куда-то собрался, Тсунаёши-кун? – Сел иллюзионист, смешно и сонно моргая. - Да, на крышу. - Но там… - Я знаю. – Ответил, и собирался уж, было выскользнуть в окно, но Мукуро схватил меня за руку. – Отпусти. – Туман помотал головой. – Я хочу побыть в одиночестве. – Настойчиво повторил я. - Не хочешь, но всё равно уйдёшь, да? – Порадовался, что на улице ночь, и я не вижу лица своего Хранителя. Потому что в голосе сквозило смирение, столь редкое для Мукуро. Я задавил в себе порыв остаться. - Да. Всё равно уйду. – Рука соскользнула с моего запястья. – Спи. Я обещаю вернуться до того, как все проснутся. – Как бы нечаянно задел плечо Мукуро, с концентрированным пламенем Дождя, подхватил отключившегося Хранителя на руки и положил на кровать, прикрыв одеялом. А затем выскользнул на улицу, повиснув на лепнине и тихонечко прикрыв створки окна за собой – полез на крышу. А гроза меж тем уходила. Молнии сверкали всё реже, гром звучал приглушённо, но дождь был только на подходе. Я распластался на черепице, кладя руки под голову, и стал дожидаться живительной влаги. Не прошло и нескольких минут, как первая крупная капля упала мне на лоб. Следующую я почувствовал в районе пупка на голом торсе. За второй последовали третья и четвёртая. Не успел я пару раз вздохнуть – ливануло, как из ведра. Пришлось прикрыть глаза, чтобы вода не попадала. Ливень продлился недолго, но после небольшого перерыва поднявшийся ветер пригнал другую тучку. Уже без грозы, просто дождик моросил. И мне быстро стало ясно, что это надолго. Прохладные капли приятно скользили по коже одновременно и успокаивая, и охлаждая, и взбудораживая. Но мерный стук капель по черепице меня усыплял. Я пустил согревающее пламя Неба по телу, чтобы не замёрзнуть, и не заметил, как вновь погрузился в сон. Следующее моё пробуждение состоялось благодаря Аврелию, который пофыркивая, щекотал моё лицо усами. Открыв глаза, я обнаружил два зелёных глаза обиженно сверлящих во мне дырку. - Мряу! – Укоряюще. - Ладно, ладно. Не понимаю за что, но извини. – Было уже светло, но солнце ещё явно не встало. Небо было затянуто низкими тучами, вот-вот готовыми разразиться новой порцией моросящего дождя. - Мряу? - Да, искренне извиняюсь! – Иногда чувствовал себя… шизофреником. Разговаривать с котом, и думать, что понимаю, о чём тот говорит – это не нормально. Или кот у меня странный. - Как залез-то? - Мряу. – Аврелий гордо поднял голову и, подняв хвост трубой, немного отошёл от меня. Я сел. Котяра призывно махнул хвостом и поплёлся куда-то, пошагово оборачиваясь. Это не оставляло сомнений в том, что меня зовут за собой. Я поднялся на ноги и заскользил следом, стараясь идти так, чтобы даже Аврелий не услышал. А кот привёл меня к краю крыши, возле которого росла явно древняя, огромная, ветвистая олива. Снизу такой большой она не казалась, однако. И одна из её веток как раз была всего в полуметре от крыши… М-да… Предки были явно не в курсе, что по такому деревцу залезть на крышу, а потом и в кабинет или спальню Босса – раз плюнуть. Оставили это чудо явно те же придурки, что лепнину клеили, и декоративный виноград на стенах выращивали. Хотя снизу эта ветка была почти не заметна из-за густой листвы… Нет, из соображений собственной безопасности я, конечно же, не буду пилить дерево как минимум в двадцать раз старше себя. Но просто необходимо сделать что-то для того, чтобы по деревцу кроме моего кота и меня залезть никто не мог. Но сейчас как обычно не было времени этим заниматься. - Со мной пойдёшь, или по дереву? – Спросил кота. Аврелий задумчиво подёргал кончиком хвоста, развернулся и прыгнул на ветку. – Ясно. Как хочешь. Я отправился в обратную сторону, хотя тоже предпочёл бы слезть с крыши по оливе. Вот только Мукуро нужно было разбудить до того, как я наткнусь на кого-нибудь. Уже привычным путём вернувшись в комнату через окно, я полюбовался пару минут спокойно спящим Туманом и решил дать ему ещё время поспать. Поэтому отложил пробудку до тех пор, пока не сходил в душ и не оделся. А после вообще раздумывал: стоило ли его будить? Может просто тихонечко смыться в кабинет? Но решил, что стоило, потому что и так усыпил его без разрешения. Обидится ещё… Я уселся на кровать рядом с ним, провёл рукой по щеке и не очень громко, но ласково произнёс: - Просыпайся, Туманище ты мой, таинственный. – Мукуро завозился, но просыпаться не спешил. Тогда я ещё раз нежно провёл по щеке сони, и на этот раз уже с пламенем Неба. Не агрессивным, а зовущим. Он не мог не проснуться. – Просыпайся. – Повторил я, и глаза мгновенно открылись, осоловело оглядывая сначала комнату, а затем меня. Пару секунд, и они прояснились. В глубине разноцветных глаз сияла обида. - Ойя-ойя, Тсунаёши-кун. Так нельзя поступать с людьми. - Знаю. – Вздохнул я. – Но я не привык к заботе. И привыкать буду долго. Смирись. И вообще, скажи спасибо, что разбудил, а не смылся в кабинет или ещё куда-нибудь. - А ты мог? - Я в серьёз над этим раздумывал. – Кивнул в ответ. – Тебя ждать, или я могу заняться своими делами? - Не жди, Тсунаёши-кун. - Хорошо. Тогда у меня есть к тебе просьба. Пока помню. - Ку-фу-фу, весь внимание Босс. – Сосредоточился он. - Там с северной части особняка растёт старое оливковое дерево. По нему очень удобно залезать на крышу, а с крыши недолго залезть и в мой кабинет и в мою комнату. – Туман выглядел заинтригованным, но не понимающим. – Планировка этого особняка вообще глупая! Тут же любой мало-мальски подготовленный человек может залезть в любую комнату, не особо напрягаясь. В том числе и по этой оливе. Пилить из соображения безопасности я её не позволю, но нужно придумать что-то, что не позволило бы подумать о ней, как об отличной лестнице. Думается мне, что иллюзия шипов или ещё чего-нибудь подобного, прекрасно справилась бы с проблемой. - Ойя-ойя, и давно ты начал думать о своей безопасности, Тсунаёши-кун? – Слегка шокировано поинтересовался Мукуро. - С тех пор, как мне пришлось взять на себя ответственность не только за себя, но и ещё за несколько полезных шкурок. – Состроил постную физиономию я. – Ну, там знаешь… Ценный мех. – Подёргал Рокудо за хвост волос. – Кроме того, владельцы шкурок вкусные. – С этими словами я впился своему Туману в губы, задумчиво пососал его нижнюю губу, не размыкая зрительного контакта, затем чуть прикусил и слизал выступившую кровь. Как только я почувствовал на своей спине руки – отстранился: - Тц, не сегодня. – Вскочил с кровати и выскользнул из комнаты. - Тсунаёши-кун, ты так однажды доиграешься…. – Донеслось мне вслед. Я на это лишь звонко рассмеялся. Сам ведь знал, что доиграюсь… А в кабинете ко мне вернулось привычно мрачное в последние дни настроение. Ну а какое ещё настроение могло быть в день похорон? Я был искренне рад за Абрамио. Его сейчас не волновали бренности бытия, и не мучали серости будней. Он наверняка сейчас общался с братом, и другими почившими друзьями и членами семьи. Лишь немного грустил по оставшейся семье и клубу. Почему-то я не верил, что такой человек, как Фортучи мог попасть в ад, даже не смотря на весьма плотные связи с мафией. Где он – я не знал. Может даже в моём кабинете, в комнате Елены или Мартино, а может в клубе. Не думал, однако, что он и в рай попадёт. Скорее пошатается по свету и вновь воплотится в новом теле. Но все люди хотя бы чуть-чуть эгоисты. Я тоже эгоист, и поэтому мне искренне было жаль расставаться с таким замечательным человеком. Это грустно. А осознание, что я хоть и не виноват, но это из-за меня Абрамио умер – нагоняло мрачность. Тут же приходили более эгоистичные мысли о том, что было бы, если бы умер кто-то более мне близкий. От этой мысли я передёргивался, вспоминая о смерти Волка. Смириться-то я тогда смирился, а вот отпустить долго не мог. Слишком сильно моя жизнь изменилась тогда. И слишком трудно было принять, что убийцам одна дорога – в ад. Меня тогда успокаивала только одна мысль: Учитель ни о чём не жалел, а значит ТАМ ему не слишком плохо было. Но он всё равно достоин был большего… С Волка мысли плавно перетекли на другие смерти. Но они все не столь значительны для меня, потому что о шести самых страшных для себя смертей, и тех что были до – я боялся вспоминать. Поэтому часто обманывал себя, воображая себе то, что этих смертей и не было, что тех людей я никогда не знал. Так что, если не считать Волка, оставалась только одна не безразличная мне смерть: Леви. Он меня никогда не принимал за своего, а я не навязывался. Но товарищами мы всё же были не плохими. Вот только боли его смерть мне всё равно не принесла, лишь неприятное ощущение потери, и небольшое ощущение пустоты. Его смерть была показательной и открыла глаза всем, кто ещё не понял: мы в любой момент можем потерять друг друга. Думаю в основном, поэтому все были как в воду опущенные тогда, и непонимающе смотрели на меня. Они не столь жалели о смерти товарища, сколько думали о возможных грядущих потерях. Особенно сильно они косились на меня… Интересно, а думали ли они о том, как я отреагирую на их смерть?! И если думали, то что? А как я отреагировал бы на их смерти? По быстрому извёл бы убийц, но не из мести, а чтобы показать, что мне не безразлично. Однако всё равно убиваться, или горевать не стал бы. Нет, мне, конечно же, было бы тоскливо, но после смерти мы всё равно смогли бы встретиться…. Боль от чьей-либо смерти я чувствовать уже не мог. Да. Жизнь и смерть всегда ходили рука об руку. Только лишь перед смертью мы начинали по настоящему ценить мгновения жизни. Жаль, что далеко не все могли по достоинству оценить и дар смерти. Вечная жизнь? Только глупцы стремились к ней. Глупцы, что не понимали: счастье не может длиться вечно. Однажды оно заканчивалось, и начинались несчастья. От вечной жизни просто устанешь. Следить, как чёрную полосу сменяет белая, и, наоборот – от этого начинает рябить в глазах. Да и бессмертные люди всегда одиноки, ведь те, с кем они общаются – смертны. Да. Смерть это дар. Возможность измениться, и прожить другую жизнь. Возвыситься, или упасть… Ну вот. Философствую с утра пораньше – денёк морально будет не из лёгких. Я решил отвлечься от тоскливых мыслей, зарывшись в работу. Время было ещё ранним, завтрак не скоро… Хотя я, конечно, мог приказать сделать себе персональный, но не сегодня. На бумагах сегодня я почему-то сосредоточиться не смог, так что закинул это дело куда подальше, вытащил из мини-бара биттер и умостился на подоконнике. За окном снова начинался дождь. Так я и сидел тоскливо глядя в окно, пока в кабинет не ворвался Хаято, сообщая, что завтрак уже подан и ждут только меня. Я поморгал и понял, что не заметил, как пролетело время. Позавтракав мы – я, все Хранители, Занзас с Изидоро, и Фортучи - на машинах поехали в какую-то церковь. Так я с удивлением узнал, что Абрамио был ярым католиком. В церкви собрались уже почти все друзья, родственники и члены клуба, включая моего отца. Мы быстренько распределились по местам, организованным Гокудерой и Мартино: то есть скорбящие родственники поближе к гробу с покойным, близкие друзья сразу следом, далее члены клуба, а за ними многочисленная охрана Боссов. Когда собрались все, Елена, схватив меня за руку, демонстративно перетащила меня к «скорбящим родственникам». Меня это не порадовало, но перечить я не стал. Как не стали перечить и другие родственники, хотя косились и на меня и на Елену с удивлением. А потом началась пафосная тягомотина. Какие-то странные и глупые ритуалы. Священник, о чём-то поющий…, надгробные речи… Я всё поглядывал краем глаз на Мартино, и оборачивался на Хаято, думая о том, что нужно было всё же проследить за организацией. Абрамио вряд ли хотел таких скучных похорон. Но все стояли с такими лицами, как будто это нормальные похороны. Нет, я понимаю, что таковы традиции, но… Елена кстати, как и я, стояла с каменным лицом. Она тоже явно была не в восторге. Я слегка задел её руку и когда она посмотрела на меня - скорчил извиняющуюся рожу. Вдова пожала плечами, как бы говоря, что тоже хотела бы иного, но её устраивает и такой вариант. Я был последним в очереди друзей покойного, которые должны были произносить речь. За мной была только семья. И когда пришло моё время, я поднялся, прошёл к гробу и почему-то замялся. Речь у меня была готова. Вернее её примерный план, но глядя на спокойное и безмятежное лицо Фортучи, я не смог её произнести. - Знаешь, Абрамио, у меня была заготовленная пафосная речь…. Но ты, мой друг, явно ждёшь от меня не слов. – По залу прошёлся шепоток недоумения. Хаято поморщился, а Елена почему-то смотрела одобряюще. Поняла, что ли? – Скажу лишь одно: Тела наши тленны, но души бессмертны. И для твоей души, которая наверняка сейчас широко ухмыляется… - Я залез во внутренний карман пиджака и извлёк из него простую бамбуковую флейту, которую приобрёл ещё вчера. А затем, выдохнув, закончил: – Я сыграю. - И заиграл. Флейта была не тем инструментом, на котором я играл хорошо. Всё же на ней играть я не учился. Но так как с дудуком они были похожи – на флейте я тоже умел воплощать чувства в звук. Прикрыв глаза, чтобы не видеть раздражающих лиц, я играл, вкладывая в мелодию свои воспоминания. Вспомнил и то, как я вытаскивал практически на себе слегка испуганного Абрамио, раненого в ногу, из перестрелки. И наши многочисленные вечера в кубе. И разговоры о смысле жизни, в которых с пеной у рта доказывали друг другу своё мнение, а потом, когда понимали что доказываем одну и ту же теорию – весело смеялись. И как Абрамио отпаивал меня, когда накатывала тоска. И последние встречи. И его потрясающую подборку музыки…. Мелодия получилось длинноватой, но чувственной. И когда я закончил играть и открыл глаза – понял, что не один так думаю. Все сидели с грустными улыбками на лицах, кто-то даже слезу пустил… А вот семья, и близкие друзья – улыбались искренне и почти радостно. Я быстренько сунул флейту в руки Абрамио, и попытался ретироваться, но в меня врезались, обнимая, два рыдающих вихря, в которых опознал Николетту и Джорджиану. Я взял девчонок за руки и повёл к матери. - Это лучшая речь, которую я когда-либо слышал…. - Пробормотал мне на ухо Нерео Агустини, когда я вернулся на своё место. После речей родственников гроб погрузили в катафалк, народ расселся по машинам и мы поехали на кладбище. Под накрапывающим дождём по-быстрому закопали, водрузили на могилку памятник в виде ангела играющего на скрипке, и заторопились в клуб. То есть послали свою охрану и сопровождение по домам. И на все «Но Босс…!» отвечали, что дальнейшее только для семьи и членов клуба. Хаято мне тоже закатил фирменную истерику. Да такую, что мне разрешили взять его с собой. Но я сумел настоять на своём: - Ураган ты мой, неукротимый, ЗАТКНИСЬ! И делай, что приказано! За мою безопасность можешь не волноваться. Я состою в клубе больше четырёх лет, и ни кто, ни разу на меня не покушался. – Пытался увещевать его я, и никто, по традиции, не вмешивался. - То, что такого не случалось, не значит, что не случится впредь, Джудайме. Так что ты как хочешь, а я с тобой. – Настаивал Хаято. - Со мной будут Занзас, Тиберио, Изидоро и Реохей. И я сам вполне способен за себя постоять. Получше некоторых, между прочим. - Но… - Так, всё. Мне надоело! – Включил Босса я. – Кёя, Такеши, берите этого за шкирку и везите домой. Там заприте где-нибудь, чтоб не мешался. А то он дорогу знает…. И проследите, чтобы не самовольничал! – Облако и Дождь с тяжёлыми вздохами, заломили руки друга за спину и потащили в машину. Хаято смотрел на меня обиженно и умоляюще… Ещё я попросил Мукуро отвезти Елену с дочерьми в мой особняк, и устроить их там. Женщины Фортучи не хотели даже приближаться к своему дому. В клубе было необычайно много народу. И это не удивительно, ведь собрались ВСЕ его члены. Но, не смотря на это, было достаточно тихо. Как всегда играла музыка, но что-то было не так…. На барной стойке стояла фотография в чёрной рамке, а за барной стойкой работали Мартино, двое «дневных» барменов, и отец. Это было настолько непривычно, что я, чуть было не растерялся. По привычке устроился возле барной стойки, и почему-то стал центром внимания. - Койот, получается, что теперь ты хозяин клуба. – Задал вопрос один из утренних завсегдатаев. - Нет, конечно. Хозяин Мартино. – Ответил я. - Но насколько я понял он теперь твой подчинённый, а значит… - Не подчинённый, а Хранитель Грозы Эстранео. Боссом семьи, которой я по совместительству являюсь. И это ничего не значит. Хозяин он. – Несколько раздражённо ответил я. - Но Елена мне шепнула, что Фортучи теперь часть Вонголы… - Удивлённо сказал один из редких посетителей клуба. - Так и есть. – Кивнул бармен. – Мы теперь все члены Вонголы. И Койот наш Босс. - Вот, а это значит… - Да ничего это не значит! – Взорвался я. - Босс, какие документы мне нужно подписать, чтобы ты стал здесь владельцем? – Спросил Мартино. – Я всё равно в музыке не разбираюсь, да и в бумагах не очень понимаю… - Этого я уже не выдержал… - Нет, ну вы что, сдурели что ли? Вы думаете мне Вонголы не хватает, для того чтобы выматываться как собака после пятидесятикилометровой пробежки?! Ещё и клубом владей? Нет уж! Чего вы добиваетесь-то?! - Успокойся, Мусорный Босс. - Заткнись, Падальный Босс, и молчи в тряпочку, пока я не припомнил тебе, что и ты меня в Варию Боссом зазывал. – Босс Варии фыркнул. А я рассматривал удивление на лицах одноклубчан, которые впервые услышали, как мы обращаемся друг к другу. - Ого! А вы всегда так обращаетесь друг к другу? – Спросил Казимиро Оливьери. - Почти всегда. – Ответил за нас Примо. - Ладно. Но если не хочешь отвечать на глупые вопросы, то объясни нормально кто владелец клуба. – Произнёс ещё один завсегдатай. Я пару раз вдохнул поглубже и ответил: - По бумагам владелец клуба Мартино. Но так как он несовершеннолетний, и теперь занят мной, в результате чего не может заниматься клубом – записан он на опекуна или родителя, то есть на Елену. Со временем, когда она отойдёт от потери, будет заниматься клубом сама, а пока здесь временный управляющий мой папочка, то есть Тиберио. Я же тут вообще левый. И как был членом клуба, так и остался им. Меня просто попросили помочь, и я сделал всё, что смог. – Терпеливо объяснял я. - Ага. Но так как ты Босс владельцев, то если ты прикажешь Мартино закрыть клуб – он не посмеет отказать. - Вот упрямый же ты, а! – Воскликнул я. – Такое может произойти только по одной причине: если мне окончательно и бесповоротно снесёт крышу. Я слишком уважал Абрамио, чтобы так поступить с его детищем. - Вот теперь мне ясна твоя позиция. – Он ненадолго замолчал, и я уж было надеялся, что смогу насладиться спокойной музыкой, но не тут-то было. – А правда, что авария была подстроена? – После этих слов, вся моя маленькая компания – то есть я, Мартино, Занзас, Изидоро и Тиберио – закашлялись. Весь клуб, как по команде уставился на нас. - Откуда такой слух? – Просипел Занзас. - Так Елена же подозревала, да и Койот тут расследование устраивал… - Члены моего ближнего круга посмотрели на меня, как бы спрашивая о том, что можно рассказать. Я взял поставленный отцом стакан ликёра, и пока глотал ароматную жидкость, бросил короткий взгляд на Босса Варии. Он всё понял. - Да. Это правда. И Вонгола активно ищет убийцу. – Сказал Занзас. - Что-то не слишком активно, иначе я бы уже знал об этом. Либо как Босс Оливьери, либо от сына, Грозы Варии. – Прищурился Казимиро. Я не дрогнул ни мускулом. - Отец, у меня теперь два Босса, по приказу которых, я не имею права раскрывать всего, что узнаю в Варии. – Почти спас нас Изидоро. - Даже от отца? – Вскинул бровь Казимиро. - Даже от отца! - Быстро же вы, Занзас, и вы, Дон Вонгола, обработали моего сына. - Профессия такая. – Сказали мы синхронно. - Ладно. Но что там с поиском. – Я вздохнул, и начал выкручиваться. - Дело намного деликатнее, чем может показаться. Поэтому поисками убийцы и занимается весь мой внутренний круг, включая самого меня. Однако учитывая, что дел у нас и так невпроворот – расследование двигается медленно. - Ясно. Помощь нужна? - Да, можешь обращаться к любому из нас. Мы тоже хотим отомстить за Абрамио. - Знаю. От помощи не отказываюсь, но попрошу её, только если не останется возможностей найти его самостоятельно. – Ответил я. - То есть не возьмёшь никогда. Слышал я, о Вонгольской гордости. - Да, это действительно очень маловероятно. Но я его найду. – Я сказал это так уверенно, что сомнение во взглядах тут же исчезло. После этого я недолгих полчаса наслаждался музыкой и компанией. Даже почти забыл, что мы сегодня похоронили хозяина этого чудесного заведения… Но всему рано или поздно приходит конец. Моё спокойствие не исключение. - Койот, а возьми меня в Вонголу, а? – Произнёс один из вольнонаёмных киллеров Пио Карраро. Пара секунд оглушительной тишины – вопрос попал как раз между переключением мелодий – и Занзас заржал, а я начал биться головой о барную стойку. Отец заботливо подтолкнул мне под лоб полотенце, чтобы биться было не так больно. А Мартино передал Занзасу бутылку виски, чтобы успокоился быстрее. - Ну почему все так и норовят влезть в мой сумасшедший дом? Как будто мне своих психов мало! Вот ты, Пио, подумай хорошенько, и ответь: ты псих? – Карраро задумался. - Эй, это что оскорбление? – Деланно возмутился Казимиро. - Это, уважаемый Дон Оливьери, констатация факта. – Вяло сказал я. – Если не верите, то ответьте сами для себя на мой вопрос. - Ха-ха-ха. – Рассмеялся он. – Вот за это мы тебя и уважаем! Тимотео такое вякнуть не посмел бы даже проверенным друзьям. - Это точно. – Подтвердил Занзас. - Да, пожалуй, я псих. – Всё-таки решился ответить Пио. Я прислушался к интуиции, и понял, что он искренне хочет присоединиться к Вонголе. – И мне надоело быть одиночкой. – Я порылся в карманах и выудил из них визитку. - Ты в семье. – Сунул визитку Пио в руки. – Свяжешься, попросишь к телефону Динамита. Ему всё объяснишь, ну а дальше тебе объяснят. - И всё? - А ты чего ожидал? Клейма на плечо, или проверок в застенках? – Деланно удивился я. - Откуда ты знаешь, что мне можно верить? Что я не чей-нибудь шпион? - Слышал когда-нибудь о гиперинтуиции Вонголы? – Вопросом на вопрос ответил я. – Меня почти невозможно обмануть, или застать врасплох. Вот и смерть Абрамио я тоже предчувствовал, и просил ни во что не влезать. Не помогло, правда…. – Я досадливо поморщился. - Так это не миф, созданный чтобы защититься от врагов? – Поинтересовался Нерео. - Нет. Это самая что ни на есть реальность. Знали бы вы, как она меня достала…. Она же чуть ли не о каждой мухе пролетающей мимо предупреждает! - Если бы не она, Мусор, то мы бы уже не по разу могли бы сдохнуть. Так что не жалуйся. – Фыркнул Зан. - Легко тебе говорить, Падаль! У тебя-то она не ноет каждый день. - Зато у меня Босс нытик. – Ухмыльнулся он. - А у меня подчинённые маньяки, психи, демоны и просто грубияны. – Пожаловался я. - Кто бы говорил! Да ты демон по сильнее меня, а маньяк почище нашего штатного Принца-Потрошителя. - Заткнись Падаль. - Сам заткнись Мусор. - Заткнитесь оба! – Вставил в нашу перепалку Изидоро. Мы ТАК на него посмотрели, что он тут же стушевался. - Извините, Боссы. – И он ретировался за спину Тиберио. Я меж тем заметил, что нашу перепалку с интересом слушали. Как обычно… - Я же говорил, что Вонгола сумасшедший дом. - Лениво прокомментировал я, под смешок Занзаса. – Вот так мы всё время и живём. - Теперь я понял, почему ты, когда в последние два месяца приезжал сюда – выглядел таким уставшим. - А мне наоборот резко захотелось присоединиться к альянсу Вонголы. - И мне. - Это возможно? - Посылайте запросы на переговоры. Обычно я отвечаю на них в течение недели. И, само собой, расширению всегда рад. Особенно если это расширение не в убыток. - Ага. Только не рассчитывайте, что к вам будет снисхождение. Каким бы вы его не видели в клубе, - Похлопал меня по плечу Занзас. - А Босс он отменный. Уничтожить неугодных не побрезгует. Не зависимо от дружественных связей. И меня грохнет, если надоем. - Тебя пристрелить прямо сейчас? – Поинтересовался я. - Не с тобой разговариваю! Так что молчи в свой стакан, Мусор. - Лады, молчу. – Поднял руки я, и действительно уткнулся в стакан с ликёром. - Ха! Испугали ёжика, голой задницей. – Тем временем ответили на предупреждение Босса Варии. - Да. Потому как ёжик здесь именно Койот. – Ответил Изидоро. - Эй, хватит болтать так, как будто меня тут нет. – Возмутился я. – И ёжик у меня Хибари. Так мы и сидели. Болтали ни о чём, и обо всём, набирались алкоголя и просто приятно проводили время, стараясь, чтобы даже сегодня в клубе царила обычная атмосфера. Мы не заметили, как пролетело время, и наступила глубокая ночь. Обнаружили мы это совершенно случайно. Примо бегал куда-то наверх и увидел, что за окном темно. Посмотрел на время и, спустившись, сообщил его клубу. Народ спешно засобирался. А я раздумывал остаться, или вернуться домой? В итоге выбрал первое, решив просто позвонить Гокудере, чтобы сегодня нас не ждал. Хаято поплакался немного, но смирился. У меня сложилось впечатление, что с ним провели разъяснительную беседу. Отец предоставил всем комнаты, и сам устроился где-то в них же. Я подивился тому, как быстро он вжился в роль управляющего. М-да… опыт не пропьёшь! Я и Занзас устроились в одну комнату. Босс Варии объяснил мне эту вольность, как нежелание оставлять меня одного. Но мы оба знали, что он просто хочет прижаться ко мне. И мы прижались спинами, да так и уснули. Следующие два дня для меня прошли как в Тумане. В основном потому, что Занзас не давал мне покоя, требуя свой выигрыш в «Щелкунчика». Помнил лишь, что поручал Ланчии заняться обучением и подготовкой Мартино, и ещё несколько малозначительных мелочей. Ну и, конечно же, постоянное нытьё моего Неба: «Похороны прошли. Где мой выигрыш?!», «Честно или нет, но ты проиграл, и должен мне, Мусор. Или ты возвращаешь мне долг, или мафия будет в курсе, что слово твоё – ничего не стоит», и так далее и тому подобное. С утра до вечера. Не удивительно, что меня хватило только на два дня, и я уже был готов на всё, лишь бы Зан заткнулся. Я же, в конце-то концов, не виноват, что он мазохист, каких мало. Хочется страдать всю жизнь?! Его свободный выбор. И какое мне до этого дело?! Довериться, конечно, практически невозможно было в моём случае, но я мог, прекрасно умея себя заставлять. А предаст – все муки ада покажутся ему удовольствием по сравнению с тем, что устрою я. Если привяжусь к нему ещё сильнее, чем есть сейчас – тоже не мои проблемы. Сдохнет он, или предаст – мне больно уже не будет рубить эту связь. Больше нет. А вот самому Занзасу будет очень больно, если сдохну или предам я. Да и с живым мной он проблем не оберётся. Чем я рискую? Только свободой, которой, по сути, у меня уже очень давно нет. Так что…. Я решился посвятить своё Небо в свои тайны. Он хотел разделить со мной мир, жизнь, бремя, что мы несём…. Наивный глупец! Рая не будет. Так что, желая спокойной ночи Занзасу в конце второго дня после похорон Абрамио, я добавил: - Только не заставляй меня жалеть. – Он прищурился, но вопросов задавать не стал. Я, когда уже ложился спать, воспользовался нашей привязанностью, и связью типа начальник-подчинённый, и утянул Небо Варии в свои сны.