Поющий Койот

Я стоял возле двери в комнату Елены, прижавшись к стене, и думал о том, как мне сообщить овдовевшей женщине, что в смерти её мужа виноват я. У меня, конечно, не было доказательств. И возможно смерть Абрамио не связанна со мной, но…. Но я точно знал, что ОН убил его. Потому что аварии его любимый способ убийства. А ещё эта бутылка… И итальянская фраза, которая ещё в далёком детстве, когда я знал только японский язык – намертво въелась в память. Он был прав. Кровавый дождь в моей душе закончится, только когда я разберусь с ним…. Остаётся только вопрос: зачем ему нужно было, чтобы его пешка, Гонщик, вступил в клуб, и как он о нём узнал. Что-то мне говорил о том, что это всё затеяно ради меня. Записка – тому подтверждение, и напоминание тому, что ему хватит сил уничтожить все, что мне дорого. Его цель – я. А моя – он. Гонщик лишь связь. Мой единственный способ добраться до НЕГО. Переходное звено, не более… Чёрт, я никогда не пожалею, что откусил тому ублюдку палец. Но мне не понятно, почему он меня тогда не пристрелил, а решил позволить мне вырасти в сильного врага?! Почему он вообще четырёхлетнего ребёнка посчитал врагом? Может потому, что я должен был просто плакать, звать маму, просить остановиться или, в конце концов, просто отключиться, а вместо этого я ронял злые слёзы, и тяпнул его за подставленный палец с такой силой, что аж откусил. Невозможно? Чтож, я об этом не знал. Он тогда со злостью пнул меня, а через полчаса, показавшихся мне вечностью, уходя, произнёс эту чёртову фразу. Или он посчитал меня врагом из-за того, что произошло до того?! Тогда, через месяцы я очнулся в больнице. Я вышел из комы. Маму к тому времени давно выписали, но она напросилась остаться со мной. А мой разум за эти месяцы постарел на несколько десятков лет…. В общем, очнувшись, я обнаружил у себя полностью седые виски. А чёртов шрам, полученный тогда – пульсировал и отдавался болью во всём теле. Наверное, он никогда не заживёт полностью…. В прочем, что-то я отвлёкся, и слишком сильно ударился в воспоминания. А мне этого сейчас делать категорически нельзя было. Раньше, когда ещё был жив Волк – куда не шло. Но сейчас, когда на мне висела ответственность за тысячи жизней, в том числе за жизни друзей – мне нельзя было раскисать. Теперь я не имел права даже просто шататься. Иначе… Я не знаю, что будет иначе, но почему-то даже предполагать боялся. Придётся снова очень глубоко запрятать все свои эмоции связанные с детством и продолжать играть. Только на этот раз придётся приложить очень много усилий, чтобы даже Занзас не догадывался о моих тревогах. Снова придётся врать всем и самому себе. Импровизировать на ходу и срываться когда никто не видит… А может наоборот, нужно с кем-то поделиться?! В конце концов, я обещал Скуалло изменить мрачное будущее, которое он видел. Решиться было сложно. Но ведь я дождался пинка судьбы. Он всё равно уже обречён, а так глядишь, будет легче. Возможно даже нам обоим…. И всё же, как мне сказать…?! Скрыть – не вариант в моём случае. А как есть сказать очень сложно. Но делать нечего, нужно было разобраться с этим скорее. Ещё с парнями объясняться… Дерьмо! Сколько раз я уже не сообщал бы семьям умерших о том, что дорогие им люди погибли из-за меня, а всё равно привыкнуть к этому невозможно. Особенно сложно сообщать такие новости, когда и сами погибшие были тебе далеко не безразличны. Тяжело видеть, как их родные плачут, рыдают, бьются в истерике, до последнего цепляясь за безумную надежду, и не веря. А потом…. Потом обвиняют меня, и не сказать, что не справедливо. Или ещё того хуже, говорят что-то вроде: «Ничего. Ты не виноват». И это в то время, когда тебе самому стало бы легче, если бы тебя избили до смерти. Потому что в такие моменты у тебя складывается ощущение, будто ты проклят. Но надо – значит надо, а потому я вдохнул поглубже и постучался в дверь. - Входите. – Глухо донёсся до меня голос Елены. Я взялся за ручку и вошёл. В комнате стоял полумрак: шторы были задёрнуты, свет не включён, да и солнце садилось. Вдова Фортучи сидела на уголке кровати с опущенной головой, а позади неё в обнимку спали Николетта и Джорджиана. - Елена, а почему вы в одной комнате? – Спросил я. - Койот? – Она подняла на меня голову. Даже в полумраке было видно её опухшие глаза. – Я так попросила. Не могу находиться одна. – Я кивнул, прошёл в комнату и сел в кресло напротив Фортучи. - Елена, я выяснил, что случилось с вашим мужем. И боюсь, что это я виноват в его смерти… - И я всё рассказал. И о том, что Гонщик мой давний враг, и о шрамах оставленных им, и о том, что смерть Абрамио, скорее всего, лишь вызов мне. И о том, как сильно я желаю стереть с лица земли этого человека и добраться до его Босса. Я говорил спокойно и слегка отрешённо, как будто рассказывал историю, прочитанную в газете. Это помогало держать лицо. Елена слушала молча, и когда я закончил рассказ - долго молчала, но я терпеливо ждал: гнева, ярости, желания отомстить… Вердикта, короче. Но не ожидал тихого вопроса: - Почему ты так сильно хочешь его смерти? - Я поседел, когда мне было четыре. И в этом виноват он. – Ответил я. На самом деле в этом был виноват его Босс, но для меня это не имело значения. Тогда их было четверо, а воспринимал я их как одного. И четвёртую часть этого «одного» я точно уничтожил. Полагаю, что он теперь развлекается в кипящем масле, в котле, в аду. Осталось двое и Босс. - Чтож, тогда… Не вини себя в смерти моего мужа. – Разбитым голосом произнесла Елена. Я ошеломлённо посмотрел на неё. Как, КАК она так могла? – Я всегда чувствовала, что рано или поздно он погибнет от рук мафии, как и его брат. Не вини. Я вижу, что ты искренне переживаешь, но не стоит этого делать. Лучше уничтожь его убийцу! Я не знаю, что он сделал с тобой, но я хочу, чтобы ты не позволил ему ломать и давить других людей. Не хочу, чтобы ты мстил, но… - Я понял, Елена. И хоть я и не понимаю, почему вы не вините меня, но выполню ваше пожелание. Не буду мстить ни за Абрамио, ни за себя. Я просто остановлю кровавый дождь. - Спасибо, Койот. – Тихо произнесла она. – Я пока не хочу возвращаться домой, можно мы поживём здесь? - Конечно, но я предлагаю вам переехать в мой личный особняк. Там вы будете вдали от мафиозных разборок, но хорошо защищены. В нём живут мои друзья, и родители. Да и обстановка в нём более уютная, умиротворяющая… - Всё что угодно, только не домой. – Устало сказала она. - Хорошо. Тогда мы с Мартино организуем достойные похороны… Только что делать с клубом? – Спросил я. - Клуб теперь принадлежит Мартино, и он вправе делать с ним всё, что пожелает. Но Абрамио очень любил его. Этот клуб был мечтой его брата, но он так и не успел его организовать. Абрамио исполнил его мечту. Он и сам жил клубом, и мне не хотелось бы, чтобы его детище погибло. Я со временем, когда примирюсь с потерей, хотела бы сама им заниматься, но пока… - Я что-нибудь придумаю. – Сказал я. – Думаю, что люди согласятся продолжать работать. Временного управляющего найду среди проверенных людей…. - Извини за хлопоты. – Виновато сказала она. - Ты занятой человек, а тебе приходится разбираться с чужими проблемами. - Ну что вы, Елена. – Я встал с кресла, присел на корточки возле вдовы Фортучи и взял в свои руки её холодные пальцы. – Абрамио много для меня сделал. Не раз отпаивал меня в сложные моменты жизни. Я просто не могу вам не помочь… - Даже не вериться, что ты Босс сильнейшей мафиозной семьи в мире, и киллер со стажем. - Грустно произнесла она. Я пожал плечами. – Не зря, он любил тебя почти как сына, и часто с восторгом рассказывал о тебе. А когда ты исчез, чуть не волком выл, то ли от беспокойства, то ли от нехватки общения с тобой. - Я тоже очень рад, что мне повезло спасти его, и познакомится поближе. – Произнёс я, грустно улыбнувшись. - Койот, у меня есть ещё одна просьба. – Произнесла женщина, после недолгого молчания. - Весь внимание. - Мартино. Позаботься о нем, пожалуйста. Вы хоть и одногодки, но ты морально намного старше его. И сможешь присмотреть за ним вместо отца. – Вот так и решаются судьбы… - Вы хотите, чтобы я втянул его в мафию? - Нет. Не хочу. Но он всё равно в неё влезет. Особенно сейчас. И будет лучше, если это будет твоя семья. Лучше под твоим командованием, под твоим присмотром. - Вы так запросто доверяете мне сына... - Он сам хотел. Да и Абрамио не только не был против, но и сам хотел бы пойти за тобой. - Мартино мне говорил, и уже попросился в семью. Я с трудом уговорил его спросить ваше мнение на этот счёт. – Елена на это слабо улыбнулась. - Тогда не отказывай ему, пожалуйста. И знаешь, Койот, пожалуй, я тоже хочу, чтобы ты принял меня в семью, правда, я не знаю, чем смогу тебе пригодиться. - Вы уверены, что хотите этого? - Да! - Вы в семье. – Я решился на это, только для того, чтобы у меня было больше возможностей оберегать Фортучи. А ещё нужно было заканчивать разговор. Я встал. – Попрошу меня извинить, Елена, но дел очень много, и мне пора идти. Вы желаете что-нибудь? - Да, усыпи меня, пожалуйста, так же как усыпил днём. Боюсь, что не смогу сама заснуть. - Хорошо. Укладывайтесь поудобнее, и закрывайте глаза. – Сказал я. Елена встала, подошла к изголовью кровати и прилегла, обнимая дочерей. Я сконцентрировал пламя Дождя в руке, и положил ладонь на лоб Фортучи. Она мгновенно уснула, а я накрыл их покрывалом и тихонько выскользнул из комнаты. Теперь мне предстояло объясниться с друзьями… Хотя бы частично. И как мне объяснить ту тонкую игру, что началась для меня тринадцать земных лет назад? Как объяснить, что я долгое время жил, чтобы выиграть? Как дать понять, что все мои цели, мечты, дела и заботы всего лишь попутные занятия, необходимые для того, чтобы убить время и подготовиться к новому раунду игры? Вряд ли даже Занзас сможет понять, всю глубину этого действа, силу этой одержимости. Может вообще не говорить им? Но тогда количество вопросов будет только расти, а вместе с ними будет копиться обида. А ведь они не смотря ни на что, успели стать для меня очень дорогими людьми. Я и так слишком многое от них скрывал в себе. Слишком часто лгал, показывая ложные эмоции окружающим. Нужно было избавляться от этой привычки! Но…. Но я не мог. Наверное, странно было бы кому-то услышать, что я бы не хотел, чтобы самые дорогие мне люди вообще существовали на этом свете. Шрамам моим не суждено исчезнуть ни с тела, ни из души, ни с сердца, а значит, они вечно будут служить напоминанием об ошибках. Значит, я не смогу простить, и отпустить своё прошлое, и своих старых, уже мёртвых знакомых… родных. А значит, буду медленно сходить с ума только из-за того, что рядом со мной находятся дорогие мне, ещё живые родные люди. Странно, но…. М-да… Я отправился к себе в кабинет, но там уже никого не было. Ясно, значит, они уже собрались в конференц-зале. Туда я и направился, предварительно заглянув в свою комнату, чтобы умыться и прихватить кольцо Грозы Эстранео. Интуиция мне подсказывала, что оно принадлежит Мартино. Зайдя в конференц-зал, я понял, что не ошибся, и все действительно собрались здесь. Мартино тоже присутствовал. Все, естественно, обернулись ко мне, как только я замаячил в дверях. Однако я, привычно игнорируя взгляды, привычно прошёл к креслу во главе стола. Привычно в него плюхнулся, и привычно закинул ноги на стол. Хаято привычно сунул мне в руку горького ликёра. Я привычно вытащил зубами пробку и сплюнул её на пол. Сделал несколько глотков необыкновенно ароматного для меня сегодня напитка и кинул кольцо Эстранео Мартино. Тот не растерялся и поймал. - Приветствуем нового участника нашего сумасшедшего дома. – Усмехаясь, произнёс я так, словно сегодня ничего не происходило. – Который вошёл в мою семью на правах Хранителя Грозы Эстранео. – Все кого я видел в кабинете перед тем, как ушёл к Елене - синхронно хмыкнули. Остальные удивлённо покосились на Мартино, который одевал кольцо. - Койот, а мама…? – Спросил он. - Она за тебя просила, и более того, сама вступила в Вонголу. Так что Фортучи теперь часть моей семьи. – Говорил я, с удовольствием наблюдая за сиянием кольца, принимающим хозяина. Сам Мартино улыбнулся. И сейчас по нему было даже не сказать, что утром он потерял отца. - Босс… - Да, Ланчия. Как видишь, твоя семья начала полноценное возрождение. Так что я попрошу тебя начать возрождать её и на бумагах. Будешь моим заместителем по Эстранео. – Хранитель Урагана чуть не плакал, и так как он сидел рядом с Мартино, то не смог сдержать эмоций и обнял нового члена семьи. Фортучи не противился. - Ши-ши-ши, а Принц не любит делиться Королём. – Маньячно улыбнулся Бел, облизывая стилет и весьма неоднозначно поглядывая на Мартино. - Бе-ел-семпа-ай, я ду-умаю, что Де-ечимо всё-таки не то-орт, чтобы его дели-ить. – Безразлично протянул Фран. - Бел, действительно хватит. - Как скажешь, Король. Но взамен Принц требует объяснить, почему ты такой подавленный. – Заметил?! Чтож, стоило попробовать объяснить сначала коротко. - Воскрес мой старый враг, за которым гонялся полжизни, и которого лично убил. Он возобновил нашу с ним игру «поймай меня, если сможешь» убив небезразличного мне человека, своим любимым способом: подстроив автомобильную аварию. И оставил записку, в которой объявил мне войну. От человека, из-за которого я поседел в четыре года, и которого я желаю уничтожить всеми фибрами своей души. По-моему подавленное состояние в такой ситуации – явление странное. Я должен был, как минимум биться в истерике. – Саркастично сказал я, глядя на лица Падали и понимая, что промолчать и на этот раз – не выйдет. В конференц-зале повисла мёртвая тишина. - Мусор? - Я пока в порядке, Занзас. И даже вполне адекватен. – Ответил я на не заданный вопрос. - Джудайме, а как вы поседели? – Настроение моментально упало ниже нуля, после вопроса Хаято. - Ой, дурак! – Схватился за голову Скуалло. А я кое-что понял… - Ага, уже успели обсудить, да? – Прищурившись, спросил я. – В прочем не отвечайте, я и так понял. – Четыре взгляда виновато уставились в стол, ещё три нахально ухмыльнулись. Как я и думал… - Ку-фу-фу, Тсунаёши-кун, но нам, правда, интересно. – Высказывание Мукуро меня взбесило и я, поддавшись порыву, уже довольно истерзанных на сегодня нервов, буквально разодрал на себе рубашку и повернулся спиной к собранию. - Тот шрам, что налился кровью… Это укус комара по сравнению с остальной болью, что испытал в тот день. Ты действительно хочешь узнать о том, КАК я поседел? – Холодно спросил я, и услышал, как за спиной несколько человек сглотнули. - Ойя-ойя, прости, что спросил, Тсунаёши-кун. И нет, пожалуй, я не хочу этого знать. – Пришибленно пробормотал Мукуро. - Тсуна, т-ты не мог бы повернуться к нам лицом? – Немного заикаясь, попросил Такеши. Я развернулся, и накинул на плечи жакет, который до этого принёс в руках. На лица друзей я старался не смотреть, потому что боялся увидеть жалость. - Ладно, Чёртов Дечимо, мы поняли, что вопросов тебе лучше не задавать. Но в таком случае скажи, чем это грозит нам? – Как можно спокойнее произнёс Скуалло. - Нервами. – Лаконично ответил я. - Босс, поделись с нами. – Произнёс Реохей глядя мне в глаза. И что-то такое в них было, что заставило меня решиться «поделиться». Я сделал несколько глотков ликёра и начал говорить: - Чтож, вы сами напросились. – Я, сосредоточившись, провёл рукой по столу, на котором из прорыва точки ноля появилась шахматная доска с пятью белыми фигурами: Королём, Ферзём, Конём и двумя Ладьями; и двумя чёрными фигурами: Королём и ферзём. - Это всего лишь игра. Большая игра, с относительно небольшими ставками. Это игра моей жизни. Она началась в тот день, когда у меня на спине появился тот шрам, а может и раньше, когда родился. Не могу сказать точно. Но закончится она захватом короля и смертью одного из ферзей по совместительству являющихся игроками. Вы не могли не заметить, что я ко всему в этом мире отношусь как к игрушкам. Можно назвать это моим сдвигом по фазе, детской травмой или чем-то ещё в том же духе. Я играю. Всегда, везде, и во всём. Играю в игру, которую можно остановить только одним способом: закончив партию. – Я начал водить фигурами по доске. Парни дружно перевели взгляд с меня на доску. – Ставки не так высоки. Проиграть мы можем только жизнь. Выиграть, опять же жизнь, и спокойствие. Если я выиграю – кровавый дождь в моей душе, наконец-то, закончится. Если выиграет мой оппонент – обретёт равновесие. Это заставляет нас играть на пределе возможностей. Игровое поле – весь мир. Фигуры – всё население планеты земля. Офицеры – ближайшее окружение. – Я, продолжая водить фигурами по доске, сначала срубил одну ладью белых, затем добавил фигуру коня чёрным, добавил шесть ферзей и ладью Чёрным, делая ход белым ферзём, и срубая чёрных ферзей одного за другим, пока из семи не остался только один. Потом убрал чёрного Коня, затем срубил Коня белых. Я играл сам с собой в свою жизнь. Убирал и добавлял фигуры по мере рассказа. – Так как белые ходят первыми – я играю за чёрных. – На доске стало намного больше фигур. И если с белой стороны это были в основном пешки, то с моей в основном фигуры. Это давно переросло из обычных шахмат в странную игру без правил. Я перестал передвигать фигуры, когда у чёрных собралось фигур, не считая короля, ровно столько, сколько сейчас находилось в конференц-зале, плюс ещё несколько. Не знаю, понимали мои парни намёк или нет – я не поднимал взгляда. – Это даже забавно, иронично и грустно одновременно. То, что миллионы людей даже мысли не допускают о том, что ими играют два безумца, готовых буквально на всё ради своих эгоистичных целей. Два безумца с небольшой разницей: один делает всё, для того чтобы вмешать в игру как можно меньше людей, а другой наоборот, использует любую возможность, чтобы привлечь как можно больше пешек, чем продлевает игру. - Несколько минут просто смотрел на шахматную доску, а затем резко, двумя руками скинул с неё фигуры и пешки со своей стороны, так что остались только Король, и Ферзь. Так, как было в самом начале. Только у белых фигур поубавилось. После чего надолго присосался к бутылке ликёра. - Все ходы этой игры, пересечения белых и чёрных – объясняют мою жизнь. И в ней, как в настоящих войнах, есть периоды серьёзных столкновений, и мелких стычек. В ней есть небольшие стратегические победы, и мелкие проигрыши. Игра, война, жизнь – для меня это одно и то же, синонимы. И сейчас период подготовок и мелких стычек подошёл к концу, ознаменованному смертями, и появлением на поле фигур противника. – Меня слушали внимательно все, но отлично понимал, о чём я толкую только Занзас. Понимал, и хмурился. – Пришло время серьёзных столкновений, любое из которых может привести к победе или поражению во всей игре. До этого таких периода было три, и в них я с трудом отвоёвывал себе даже не позиции, а время, практически рассчитывая на милость противника, который любит играть со своей добычей, после того, как уже поймал её, но до того как съесть. Чтобы аппетит нагулять, наверное. И это прозвучит для вас невероятно, однако, добыча в этой истории именно я. Сладкая и желанная, хоть и немного ядовитая. И думаю, что моему врагу надоело играться. Игра идёт к своему завершению. Это меня несколько… угнетает. Да и самому, надоело уже. Я размяк и обленился за последние годы. Вон, Вария, наверное, вы ещё помните, каким я был, когда мы только познакомились. У вас тогда частенько переломы появлялись…. Вот собственно и всё. Что это обозначает для вас? Ничего, если вы не будете лезть не в своё дело. А если будете – рискуете потерять всё. Буквально. – Я закончил говорить, и в зале надолго повисла тишина. Каждый обдумывал сказанное. И только Зан, казалось, бездумно смотрел на шахматную доску. Они не понимали. Для них это было дико. Они понимали лишь то, что это было гораздо серьёзнее, чем я говорил. Да и то, понимали на подсознательном уровне. - А закончить игру раньше можно? Скажем, просто оставить партию не доигранной, и дождаться, пока кто-нибудь из игроков сам не сдохнет?! – Спросил Мукуро, решившийся первым нарушить тишину. Я рассмеялся безумным смехом. - Не поняли ещё? Когда я говорил про безумцев готовых на всё ради выигрыша – я не шутил. Эта игра началась задолго до того, как я узнал о существовании Вонголы. И хоть она стала отличным подспорьем…. Чёрт, да я готов всю планету превратить в постапокалептический мир для того, чтобы победить! Когда говорил о том, что я плохой Босс – тоже не шутил. Потому что если Вонгола и вы все встанете на пути к моему выигрышу – я сотру вас с лица земли! Одна из причин, почему я так люблю рисковать жизнью – надеюсь, что случайная смерть отправит меня в ад раньше, чем я успею предать себя, предавая вас! – После этой моей фразы некоторые присутствующие напряглись: Ску, Зан, Мукуро…. - Отправил бы себя сам, давно, ещё тогда, когда оклемался после первого хода белых, если бы точно не знал, что и в аду кровавый дождь меня не оставит. Это моё проклятие, которое я хочу снять любым способом. И не знать мне ни радости, ни счастья, ни любви, ни свободы, ни покоя, пока этот чёртов дождь не закончится. Я одержим этой игрой. Никак не остановиться. – Всё это я говорил спокойно, с лёгкой улыбкой на лице. – Я говорил вам, чтобы не ходили за мной. Говорил. А вы не слушали. Глупцы, упрямство вас и погубит. – Занзас поднял со стола фигурку ещё одного чёрного ферзя, уже убранного мною с доски, и поставил его на шахматное поле рядом с другим ферзём чёрных. А потом, усмехаясь, посмотрел на меня. В его винных глазах блестел вызов. Я с него перевёл взгляд на доску, пытаясь понять, что он этим хотел сказать, и, глядя на два стоящих рядом, словно плечом к плечу, ферзя, меня внезапно осенило: это он типа себя на поле поставил. Я вернул усмешку и, убирая лишнюю, на мой взгляд, фигуру произнёс: - Но тебя твоё упрямство, Зан, разумеется, убьёт первым. – Босс Варии прищурился, снова взял фигурку со стола и снова поставил на прежнее место. - Я не позволю тебе развлекаться в одиночку, Мусор! – Произнёс он. Началась напряжённая борьба наших взглядов. Я не хотел его впутывать, потому что обратного пути у него уже не будет, и возможности выйти из игры тоже. - Это моя игра, Занзас. – Снова убрал ферзя. - Я не претендую на место игрока. С тобой мне в этом не сравниться. Но… Мне нравится, когда ты мною играешь. – И снова поставит ферзя на доску. Скотина! Я начал раздражаться, краем глаза замечая, что все отвлеклись от своих мыслей и напряжённо следили за развитием событий, а на лице Скуалло царило ничем не прикрытое облегчение. Интересно, почему? – Тем более что тебе это выгодно. Короля у тебя два. И одним Ферзём ты их обоих защитить не сможешь. – Снова ухмыльнулся, и поставил Слона рядом с Королём. Видимо вместо второго короля. Чёртов ублюдок, и ведь прав же! Вот только второй Король для меня не был столь важен, как он думал. Для меня более важен тот Король, что отвечал за выигрыш, а не тот, что являлся моей семьёй. Король в игре ведь это цель, или стремление: уничтожить, или защитить. Поэтому я сгрёб ладонью лишние две фигуры и, сжал в кулаке, ломая на осколки. Тоже действие я повторил и остальными чёрными фигурами ферзями, валявшимися рядом с доской. - Не помню, чтобы хоть одна моя пешка выходила в дамки, Падаль. – Ухмыльнулся уже я. - Но вести двойную игру приятно, не так ли, Мусор? Фигуры с двух досок, на одной. В одиночку совместить – невозможно. Либо одно, либо другое. Но если игрока два…. - Ты же не претендуешь на роль игрока. – Прищурился я. - В твоей игре – нет. Но есть и другая игра. Игра затеянная тобой. Ты сделал первый ход, и потому играешь за белых. Но в ней играешь не ты один. Признайся, Мусор, ты ведь хочешь совместить эти партии? – Голосом змея искусителя проникновенно говорил названный брат. – Я подчиняюсь тебе, и смогу играть от твоего имени. Как тебе такое предложение? – Я закатил глаза. Вот же! Однако он подталкивал меня решиться на то, на что сам я решиться был не в состоянии. Да и не уверен, что это того стоило. Где-то что-то глубоко внутри меня противно щёлкнуло, и мне неожиданно стало легче. Не морально, нет. Физически. Как будто кто-то забрал часть моей ноши…. А морально… да, пожалуй, стало хуже. Первая партия была игрой моей жизни. Вторая - игрой в Вонголу, с целью изменить этот мир. Игра в мечту. Если я переключусь со второй партии на первую, то вторая без моего внимания развалится. Если, конечно, у меня не появится игрок, заменяющий меня. А ведь Занзас мой заместитель. И он и так слишком сильно привязан ко мне. Даже смерть не оторвёт. Конченый человек, прямо как я. Может, действительно стоило довериться полностью?! Он всё-таки не зря моя главная опора. И пусть я не хочу для него такой участи – он всё равно обречён. А так мне будет легче от того, что будет с кем поделиться, что кто-то будет в курсе всего, что кто-то сможет поддержать и помочь во всём. И Занзас сам этого хотел. И может это смогло бы заменить ему желаемую взаимность от меня? Завести наши отношения ещё дальше? Стать ещё ближе? Хотелось бы! Но мог ли себе и ему позволить такую слабость?! Или эта слабость двоих станет силой? А смогу ли это выдержать я? Не станет ли это второй моей роковой ошибкой??? И сможет ли он потянуть такую ношу? Стоп! Я сомневался в своём заместителе, лучшем друге, Боссе и... Сомневался в Занзасе!? С другой стороны – я не доверял полностью никому, ожидая ножа в спину даже от самых близких. В первую очередь от них. Боюсь, что история моя могла повториться…. Мне не хватало решимости. Но… Ладно! Однако всё же попытаться переубедить его стоило: - Игроки не могут жить без своих игр. Хочешь, чтобы вся твоя жизнь раскрасилась в чёрно-белую клетку? – Спросил я, заметив, что винные глазки довольно заблестели. Видимо Босс Варии уже понял, что я сдаю позиции. - Это ты учил меня играть в шахматы. - Ты не осознаешь, на что хочешь подписаться. - Возможно. – Кивнул Занзас неожиданно серьёзно. - Но это мой выбор, сделанный давно. И его тебе у меня не отнять. – Что правда - то правда! - Вот как? – Вскинул бровь я. - Вспомни-ка тот день, когда мы стояли спиной к спине в окружении десятков врагов помеченных в задании, как цель. Помниться, тогда у нас не было возможности использовать пламя, не было острых железок. Было только семнадцать патронов, три ноги, и три руки на двоих…. – М-да. То задание было на грани. И мы оба много чего для себя решили в тот день…. Однако, сейчас было не время для подобных воспоминаний. - Я понял, не продолжай. – Остановил Занзаса я. – Аргументы приняты. Но неужели ты готов меня отпустить? - Надолго – не уверен. Но от нескольких месяцев до полутора лет – как два пальца обоссать. Особенно, если ты будешь любым способом сообщать о том, что жив. - Ого. Серьёзный вклад. И как ты на подобное решился, а, Падаль? – Удивлялся я. - Ты на меня плохо влияешь, Мусор. - Ладно. Но игра - не душа и не сердце. Это тебя не приблизит. - За кого ты меня держишь? Я не настолько наивен, чтобы верить в Санта Клауса или Пасхального Кролика! - Почти возмутился Босс Варии. - О! В таком случае я просто не могу не предоставить тебе возможность. Докажи, что ты способен поддерживать уровень игры. - В шахматах я тебе не ровня. – Помотал головой он. - А шашки бессмысленная игра. – Скривился я. - Уголки? Или Щелкунчик? - А ты помнишь правила? – Вновь удивился я. - Сомневаешься, Мусор?! - Я удивлён! Тогда в Щелкунчик. – Я создаю новую доску, но вместо шахмат – шашки. И мы, быстро расставив их в нужное положение, начали играть в игру, которой меня научили в России. Занзаса я ей учил в попытке убить время, и найти новое состязание. Правила у неё были простые, но техническая сторона для нас была сложной. Сложно было щёлкнуть по шашке так, что бы из-за нашей еле сдерживаемой силы она не вылетела с игрового поля, но при этом сбила шашку соперника. Играли мы в неё в последний раз года четыре назад. Не меньше. Ну а сейчас, играли мы недолго, и я… проиграл. К моему сожалению, это было одно из тех состязаний, в котором мы были равны. Решение было принято, случайной партией. Но иногда нужно было позволять течению нести себя. - Ты проиграл, Мусор. - В курсе уже, Падаль. – Я создал новых Короля с Ферзём, поставил их на первую доску, и встал, направляясь к выходу, чтобы успеть скрыться до того, как посыплются вопросы. Спиной чувствовал, не очень радостный взгляд Занзаса следящий за мной. На пороге остановился и, повернув голову в пол оборота, сказал: – Поздравляю, Падаль. И сочувствую. Ты выиграл партию, но проиграл свободу, покой. Я же проиграл партию, но выиграл хоть и подрезанные, но крылья. Я не смогу выплатить тебе выигрыш сразу, по нескольким причинам. Но начну знакомить тебя с ним сразу после похорон Абрамио. – На лицо от чего-то выполз оскал. И хотя я безумно рад тому, что проиграл – мне всё равно грустно, потому что не хотел для него такой участи. – Раз ты так этого хочешь – я покажу тебе насколько нелегко стоять спиной к моей спине. – И тут я вспомнил, что нужно было ещё отдать распоряжения по текущей обстановке…: - Так, для начала Хаято, Такеши и Мартино, вы занимаетесь организацией похорон послезавтра. Попутно собираете вещи для Елены с дочерьми и перевозите их в мой особняк. Они переедут туда после похорон, по крайней мере, на некоторое время. – Парни кивали, но мне кажется, что они не поняли, о чём я им говорю. Ну да ничего. Занзас втолкует, поэтому я продолжил: - А ты, Мартино переезжаешь сюда на постоянной основе. Все остальные занимаются привычным делами, так что текущий расклад не меняется. – Я замолчал, вспоминая о том, что ещё забыл сказать. – Ах, да. Мартино, Елена не хочет закрывать клуб, и немного погодя собирается сама им заниматься. Но до тех пор нужно придумать, кого назначить управляющим. Чтобы и в бумагах разбирался, и в музыке понимал. Ты теперь мой Хранитель, так что тебе не до того. - Я тоже не хочу закрывать папин клуб, но у меня нет знакомых, которые смогли бы заниматься им. Только ты, но тебе не до него. И я доверяю твоему мнению, так что можешь подобрать, кого посчитаешь нужным. – Произнёс Фортучи, после некоторого ступора. - Легко сказать. Все кто понимает в музыке – у меня при деле… - Задумался я. - Так в чём проблема? Попроси Джотто заняться им. – Предложил Босс Варии. – Он и в бумагах разбирается, и в музыке. Да и в клубе состоит, так что проблем не будет. - Это отличная мысль, Занзас. Осталось только его самого уломать. - Думаю, он и сам будет рад. - Возможно. – Я снова повернулся лицом к двери. – Так, ладно. Со всеми вопросами разобрались, так что очередное внеплановое собрание объявляю закрытым. Я иду спать, а вы что хотите, то и творите. Хоть на ушах стойте, только тихо. – Выскользнул за дверь и отправился в свою комнату. Что-то мне подсказывало, что собрание продолжится и без меня. А мне не хотелось его подслушивать, или им мешать. Пусть всё обсудят без меня, а я потом пойму о чём они договорились. Дойдя до комнаты, я принял душ, и вправду улёгся спать. У меня в изголовье устроился мурлыкающий Аврелий, а в ногах маленькие Лупа с Натсом. Создавалось ощущение, что они пытаются меня согреть. Но холодно мне не было, наоборот было очень жарко. А ещё я чувствовал себя опустошённым, и, наверное, слегка одиноким… За два часа, что я лежал – заснуть так и не смог. То ли от сегодняшнего дня, то ли от воспоминаний, то ли от мурлыканья Аврелия, то ли от боли в шраме, пульсацией распространяющейся по всему телу. Поэтому услышал и тихие шаги за дверью, и скрип дверной ручки. Ко мне кто-то пришёл. - Рискуешь быть пристреленным Реохей. Спросонья я, не задумываясь, стреляю на звук. – Лежал я спиной к двери, и видеть его не мог, но своё Солнце я узнал, по характерному шагу. - Ты не спал. – Сказал Сасагава. - Почему ты так решил? - Иначе мне пришлось бы уклоняться от пуль. - Логично. Зачем пришёл? - Я… - Замялся Солнце. - Решили, что лучше не оставлять меня одного, да? - Знаю, что это глупо. Но…. – Он выдохнул: - Наверное, мы просто не знаем, что делать и как тебе помочь. Мы, или, по крайней мере, я даже просто не знаю, как реагировать на тебя и твои странности. Ты прирождённый интриган. Так запутал нас…. Я не понимаю, когда ты шутишь, а когда серьёзен. - Иногда я и сам этого не понимаю. Слишком привык шутить над серьёзными вещами, и смеяться, когда выть от тоски или бессилия хочется. – Хмыкнул я. – Ладно. Не важно. Устраивайся, раз пришёл. – Долго ждать не пришлось, Реохей сразу скользнул под одеяло, слегка потревожив Натса, и обнял меня, отчего-то удивлённо охнув. Тело любовника мне показалось невероятно холодным, но этот холод был приятен… - Ты в курсе, что у тебя жар? – Внезапно спросил он. Я удивился: - Мне жарко, но чувствую я себя почти великолепно. Тебе, наверное, показалось. - Да на тебе яичницу жарить можно! Ты опять что-то скрываешь. – Не поверил Аракуро Реохей. - Это, наверное, от шрама. – Решился признаться я. - Шрам? - Да, он болит с тех пор, как я увидел его лицо…. Болит не сильно, но раздражающе пульсирует. – Как только я это произнёс, почувствовал обволакивающее пламя Солнца, поглотившее меня полностью. Мне сразу стало необъяснимо легче. - Ох, и намучаемся мы с тобой, Босс. – Тихо, но тяжело выдохнул Реохей мне в плечо. И только я собирался удивиться тому, что он только сейчас это понял, как Солнце добавил: - Спи, Босс. О проблемах будешь думать днём, а ночью мы не позволим тебе погружаться в них. – Я хмыкнул: будто проблемы куда-то уходили от меня во сне. Скорее наоборот. Но спорить я не стал, покорно закрывая глаза. Солнце, почувствовав, что я расслабился, прижал меня к себе крепче и добавил: – Спи, а я буду охранять твой сон. – Это фраза последнее, что я услышал перед тем, как крепко уснул.