Поющий Койот

Я вернулся на Сицилию, когда там вступала в свои права ночь. Любил так путешествовать: встречал закат, а потом тут же рассвет. Проблемы с этим были лишь тогда, когда ты уже успел выспаться, а вернулся в ночь. И спать - не спиться, и работать – не время. Впрочем, спать я и не собирался: перетерпеть без сна сутки – раз плюнуть. Да и было мне над чем подумать…. Во-первых, это вновь завопившая об опасности интуиция. И вновь о смертельной опасности для кого-то одного. Правда, не в столь отдалённом будущем её можно было ожидать для всех. Но это совсем другой вопрос. Во-вторых, мне крайне не понравилось то, как моё прошлое решило мне о себе напомнить. Этот Оливер Браун…. Откуда он взялся вообще?! Терренса я знал хорошо, и уверен, что с американкой он бы не повязался. Если только, это не было чем-то большим, чем отношения на одну ночь, или мимолётное увлечение. И всё равно, Тер, в отличие от меня, ненавидел всех американцев без разбора, а тут…. Можно было бы подумать, что Оливер просто не его сын. Но и лицо, и какие-то другие черты характера, привычки…. Будто и не сын, а воплощение, или клон. И о, как сильно это убивало мои нервы! Терренса я ненавидел, и в тоже время не мог забыть о том, как дорог он мне был. За что ты так со мной, Терренс Гир, старый друг? Неужели я действительно сделал тебе что-то плохое?! Но, вопрошать пустоту было бесполезно и бессмысленно. А в-третьих, стоило подумать о будущем. Чем заняться в первую очередь, и что оставить напоследок. Конечно, сначала стоило доподчинить себе семью, а потом заняться внешней политикой, и пересмотреть старые договора. Помимо всего этого, нужно было обучить Эстранео, проверить работу своей собственной сети и так далее. Куча дел, всё предусмотреть, и ничего не забыть. Как же я устал!!! И вот я устроился решать вопросы в собственном кабинете. Но прежде решил проверить, что успел в моё отсутствие натворить Занзас. Как оказалось – ничего. То есть совсем. Вот ленивая задница! На всех отчётах стояла подпись Солнца, а важные документы ждали, пока их разберу лично я. Лентяи! Впрочем, макулатуры было немного, и я разобрал её быстро. После чего устроился в кресле, прихватив несколько бутылок ликёра, и принялся гадать, кому именно грозила опасность. Но то ли интуиция заснула, то ли она и сама не знала…. И сколько я не перечислял всех своих знакомых – без толку. Никакого отклика! Можно было, конечно, попытаться прояснить этот вопрос другим способом, но я не пользовался им несколько лет, и мог набедокурить. Так что рисковать я не стал, решив положиться на судьбу. От дальнейших размышлений меня отвлёк… Мукуро. Он тихо постучался в дверь, и после моего разрешения вошёл. - О, Тсунаёши-кун, ты вернулся! – Воскликнул он. - Да. Чего не спишь? – Спросил я. - Не спалось. – Пожал плечами он. – Решил прогуляться, а потом заметил, ку-фу-фу, что у тебя в кабинете свет горит…. - Ясно. Есть что сказать? – Мукуро я видеть был не очень-то рад, ведь он меня отвлекал, а потому собирался выпроводить. Но вдруг есть что-то важное?! - Да. Наги-тян жалуется на то, что ты про неё забыл. – В своей любимой ехидно-насмешливой манере ответил Хранитель так, что было не понять: то ли его действительно это заботило, но он не хотел подавать вида, то ли он таким странным образом хотел поиздеваться надо мной, то ли хотел намекнуть на что-то. Туман – и это объясняло его непонятную, изменчивую и зыбкую натуру. - Разве я мог забыть о своей лучшей Хранительнице? – Вскинул бровь я. - Ойя-ойя, Лучшей? – Притворно удивился он, скрывая недоумение. Но, не дожидаясь ответа, он зашёл в кабинет (до этого стоял в проходе), и закрыл за собой дверь на замок. И звук провернувшегося замка для меня был подобен панической фразе: «Тушите свет – Хранитель на взводе и вышел на охоту». - Она не домогается. – Криво ухмыльнулся я. Мукуро хитро прищурил глаза, и приблизился ко мне. - Ку-фу-фу, зато бедняжка на стенку от скуки лезет, готовая на всё, ради того, чтобы хоть чем-то помочь тебе, нам. Да и парни тоже…. – Остановившись всего в шаге от кресла, в котором я сидел, осмотрел меня с ног до головы плотоядным взглядом, и демонстративно сбросил с плеч плащ прямо на пол, резко подаваясь вперёд, и нагло усаживаясь ко мне на колени. А затем, наклонившись, прошептал на ухо: - Ты опасен, Тсунаёши-кун, своей уникальной способностью без малейших усилий подчинять себе людей. - Ну, на то я и Небо. – Хмыкнул я, не отказываясь от «угощения», и уже почти привычно выдёргивая рубашку Хранителя из брюк, и оглаживая бока и спину чувствительного иллюзиониста. Сам он в ответ на мои действия сладко вздрагивал всем телом, и нетерпеливо ёрзал у меня на коленях, припадая к моим губам, и нещадно терзая их. Я решил в это время заняться одеждой Хранителя. Расстегнул несколько верхних пуговок и манжеты, после чего стянул через голову рубашку вместе со спущенным галстуком с Мукуро, тут же припадая к его шее. Его ловкие пальцы в это время расстёгивали рубашку на мне. - Так что с моей Кокуё? – Поинтересовался любитель неторопливого и тягучего секса, а так же поболтать во время оного. - Займёмся их обучением в ближайшие несколько недель. – Лизнул я его ключицу, и выдохнул на влажную от моей слюны кожу, вследствие чего по телу моего Тумана пробежались лёгкие мурашки, а сам он блаженно закатил глаза. - Постараемся обойтись без убийств, но максимально подготовим их к тому, что однажды им придётся это сделать. Я ведь прав, предполагая, что Кен и Чикуса ни разу не убивали?! – Странно было слышать столь серьёзные мысли, высказанные пошлым и томным, но главное собственным голосом…. - Как всегда, Тсунаёши-кун. – Выдохнул он, расстёгивая сначала свои, а затем и мои брюки. После чего Мукуро прошёлся руками по моим плечам и шее, обвивая одной рукой. Одновременно с этим он скинул туфли, и влез в моё кресло с ногами, второй рукой стягивая с себя остатки одежды. - Ты опять напряжён. – Почти проныл он. - Натянут весь, как струна, к которой, как кажется, стоит прикоснуться – и она тут же лопнет. - Струны крепче, чем кажутся на первый, да и на второй взгляд. – Хмыкнул я, по-свойски сминая ягодицы своего Хранителя. - А правильно натянутые струны звучат лучше, красивее. – Он отстранился и посмотрел на меня странным, немного поплывшим от возбуждения взглядом. - Что тебя гнетёт? - Жизнь. Будущее. – Пожал плечами я, как бы невзначай легонько царапая ногтём один из его сосков, словно ковырялся в изъяне рабочего стола, от чего он на краткие мгновения забывал, как нужно дышать. - Я же должен заботиться о вас, всё предусмотреть, ни чего не забыть, всех защитить… - Ты безнадёжен, ку-фу-фу. – С какой-то… гордостью, что ли произнёс Мукуро, засовывая себе в рот свои же пальцы, и начиная тщательно и эротично их вылизывать. Я не выдержал зрелища, приподнимаясь немного, стаскивая ставшие чересчур тесными брюки с себя и ответил: - Знаю. - Кто был тот рыжий мальчик, из-за которого у тебя был такой всплеск эмоций? – Я, пока ещё прекрасно себя контролируя, мысленно поаплодировал контролю своей личной Ананасовой Феи, а так же его попытке вызнать информацию. - Родной сын давно мёртвого друга. Я… не ожидал снова увидеть когда-либо это лицо. – В Мексике мне пришла в голову мысль, как отмахиваться от любопытства Хранителей, и пока она прекрасно работала. Нужно было всего лишь говорить полу правду, или её часть, и коротко отвечать только на заданный вопрос. Речью своей они не владели на моём уровне, а значит, я спокойно мог лавировать, как сейчас. Правда, сейчас, нам обоим было не до этого. Иллюзионист как раз в это время эротично выпятил зад, и принялся сам себя растягивать. – Из-вра-ще-нец! – Прошептал я, оттягивая одну из его ягодиц, чтобы самому было лучше видно. - Ойя-ойя, кто бы говорил, Тсунаёши-кун! – А на бледных щёчках у него разгорелся яркий румянец, и не понять, то ли от удушающей жары, всё сильнее заполняющей мой кабинет, то ли от своего бесстыдства. Я же не дёргался. Просто сидел, и смотрел, наслаждаясь эротикой «онлайн». Хриплыми, чуть молящими постанываниями, плавными движениями, вожделением в глазах Иллюзиониста. Подумал: а нужен ли я ему вообще?! Он так хорошо трахал себя пальцами, и получал от этого немало удовольствия, так нужно ли ему было что-то ещё? Но видимо всё-таки нужно, раз уже несколько минут бесстыдных движений спустя он прижался ко мне, одновременно целуя и с силой проводя рукой по нашим членам. Несколько движений и он вновь отстранился, приподнимаясь и направляя мой член в себя. Тянущие и сладкие ощущения внизу живота активно призывали к немедленным действия. Мне не просто было сдерживать все свои инстинкты и рефлексы под жёстким контролем и так, но особенно когда почувствовал своей склизкой от смазки головкой, нетерпеливо пульсирующее колечко мышц. - Мог бы и помочь, ку-фу-фу. – Деланно возмутился наглый любовник. - И пальцем не пошевелю! Кому это надо, вообще? – Категорично заявил я, будучи уверен в том, что прав. Ибо подавить собственное возбуждение, при наличии должных умений и концентрации – не сложно. Всё-таки вопреки всеобщему мнению, секс мне требовался лишь изредка, раз в несколько недель, а то и месяцев. В остальное время – легко обходился без оного. Но во все времена меня желали все, кому не лень. А те, кто по смелее, ещё и домогались, или даже пытались силой брать… При этой мысли мне вспомнилась одна натуральная блондинка, встреченная мною в одном из баров Намимори…. Как она тогда ко мне приставала, домогалась, лезла целоваться и лапала, а я всё никак не мог от неё отделаться. Ни что её не брало. «Хочу тебя немедленно» - и всё. Будто наркотой её, какой, накачали, хотя я был уверен, что это не так. Еле ноги унёс, чесслово! Она меня чуть прямо на барной стойке не изнасиловала! От мыслей меня отвлёк Мукуро, резко полностью насадившийся на меня, и сдавленно застонавший от ощущений. Моё достоинство приятно сдавило жаркими нежными стенками заднего прохода любовника, заставляя меня стиснуть зубы. Я такой тягучий и неторопливый секс не любил, потому что получал от него меньше удовольствия, а потому невольно сжал губы, кривя их в ехидную ухмылку, с трудом подавляя в себе желание, завалить извращенца на пол и жёстко оттрахать, чтобы стонал от боли, перемешанной с удовольствием, а на утро не мог шевельнуть и пальцем. Однако, к моему сожалению, чувствительный иллюзионист не был тем человеком, с которым можно было так поступать без очень тяжёлых последствий. Так что приходилось терпеть и пытаться насладиться неторопливыми движениями своего Тумана, крепко вцепившегося в мои плечи, и насаживающегося на моё достоинство, высоко запрокинув голову от волн удовольствия. Вверх-вниз, вверх-вниз. С каждым разом проникновение было всё глубже. А этот извращенец, ещё и умудрялся бёдрами повиливать, и сжиматься время от времени. Моя выдержка трещала по швам. Мне с каждым мгновением всё сильнее хотелось почувствовать запах крови, неважно чьей, и ощутить чужую боль, разливающуюся в воздухе. Сама мысль об этом возбуждала меня. Иногда из-за этого я сильно жалел о том, что у меня столь извращённые взгляды на мир. Чтобы хоть немного отвлечься от мыслей, я принялся прикусывать, и зализывать соски своего любовника. Не большая месть – тоже хорошо. - Садист. – С удовольствием прошептал Мукуро, коротко через раз судорожно вздыхая, и начиная дрочить себе одной рукой, размазывая по члену много густой белёсой смазки. Он практически тёк, истекал смазкой, как…. Как суки во время течки – иного сравнения на ум в тот момент мне не приходило. И ведь я не собирался ему помогать…. Хотя он прекрасно справлялся и без меня. Медленно и размеренно он фактически трахал сам себя мною, эротично при этом закусываю губу, шепча какую-то несуразицу, и изредка тихо всхлипывал и поскуливал. Однако, в конце концов, он всё-таки не выдержал своего же темпа, или напряжения и ускорился, заставляя меня расслабленно откинуться на спинку кресла, и блаженно прикрыть глаза. В какой-то момент он болезненно сдавленно застонал, сжал пальцами головку своего члена и кончил себе же в руку. Я решил не мучить парня, и тоже отпустил себя, заполняя его своим семенем. Эх, какое ужасное – не иначе - расточительство уникальных генов!!! Мукуро расслабленно привалился ко мне, с трогательным выражением лица прижимаясь к груди, вылизывая руку, словно котёнок, и пытаясь отдышаться. Я вздохнул, и аккуратно выйдя из Хранителя, прижал его к себе. - Ты совсем не расслабился. – Констатировал мой любовник, как только закончил процедуру с рукой, и снова обвил мою шею руками. - А должен был? – Вскинул бровь я. – Или это и было целью твоего домогательства? - Какой ужас! Как же плохо ты обо мне думаешь, ку-фу-фу. – Покачал головой он, делая обиженный вид. А потом прислушался к чему-то и выдал: - И дыхание у тебя совсем не сбилось. – Я рассмеялся: - Не тот уровень, парень! Чтобы заставить меня потерять контроль над собой – нужно знать мои слабости. Ну… или быть надувной куклой. - Ойя-ойя, и этот человек называл извращенцем меня?! – Вскинулся он. – Не знал…. Но причём здесь кукла? - Она не чувствует боли, а потому можно не бояться её причинить. Да и если сломаешь, порвёшь – можно просто купить новую. – Усмехнулся я. - Нового столь извращённого иллюзиониста, ехидную язву и просто Ананасовую фею - купить негде. Уникальный, единственный в своём роде экземпляр. – Пространственно помахал рукой. - Будет обидно пускать его в расход лишь на одноразовое удовлетворение собственных инстинктов. Тем более, если можно их удовлетворить всего лишь сходив на задание покровожаднее. - О, так, Тсунаёши-кун, ты, оказывается, любишь по жёстче…. – Сделал удивлённый вид иллюзионист. - Так что ж, я, по твоему, школьница, чтобы со мной церемониться и нежничать, потому что я боли потерпеть не смогу? - Сможешь. Но удовольствия не получишь, однозначно. – Я прищурился. - К тому же, меня вполне устраивают и твои извращения. Каждый человек вообще уникален, в каждом есть что-то особенное. Главное эту особенность разглядеть. Вот у меня много любовников, и все вы любите по-разному трахаться. И если бы мне это не нравилось, если бы вы не соответствовали моим требованиям, если бы вы были не в силах меня удовлетворить – я бы вас послал далеко и навсегда. Да и если бы вы любили одинаковый секс, пусть даже так, как мне нравится больше всего – мне бы быстро надоело. А так у меня очень уникальные Хранители, и разнообразный секс с ними. - Ты жестокий, бесчувственный и бессердечный человек, если вообще человек, Тсунаёши-кун! – Притворно обиделся он. И я бы поверил его притворству, если бы голосок не дрогнул… - Я знаю. А ещё я моральный урод, и кобель. – Я поддел подбородок, приподнимая его лицо так, чтобы смотреть в разобиженные глаза, а потом слегка наклонился и прошептал на ушко: - Но вам это в какой-то степени нравится. Потому что не будь вы мазохистами – не велись бы на меня, как пчёлы на мёд. – Мукуро несколько мгновений смотрел на меня, а потом, недовольно куфуфукнув, ткнулся мне носом в шею, и кажется, собирался так и уснуть, но меня это не устраивало. Поэтому я согнал его с себя, оделся, помог одеться любовнику, и разрешил остаться поспать в кабинете на моём диване, милостиво выдав ему плед. Стоило ему коснуться головою подушки, как он мгновенно вырубился, а я продолжил размышлять над своими вопросами. В последующие дни напряжение во мне, вызванное не утешительными прогнозами на будущее моей интуиции… и не только её, с каждым часом лишь возрастало. Но я как-то к этому в последние несколько месяцев «вновь» привык. Нужно было раньше понять, что недолгие два с половиной года затишья закончатся в тот момент, когда я возглавлю Вонголу, и попытаться ещё немного потянуть время. Однако сделанного не вернёшь. Уж кому, как не мне это знать?! «Достучаться до небес» - за всю мою жизнь мне ни разу так и не удалось. Я всегда искал во всём что-то необычное, неестественное, волшебное. И всегда находил. Краски и разнообразие рассветов и закатов – чем не волшебство? А радуга от включённой поливочной системы? Невероятно сложный и продуманный организм человека – разве не чудо? Кто, или что создало его таким совершенным? Да, что человек – взять, к примеру, бабочку! Тысячи параллельных миров, и миллионы других. Триллионы звёзд, миллиарды солнечных систем, миллионы галактик – и всё это только в нашей вселенной. А сколько всего вселенных? Разве это не волшебно само по себе? Но нет, этим я не ограничивался. Меня восхищали своей красотой жизнь и смерть. Удивительное переплетение нитей в полотне судьбы, и, конечно же, её разнообразность. И плевать, что в моём полотне, нити оказались спутаны в настолько мелкий рисунок, что я не мог найти в нём прелести. Но точно знал, что есть и она в моей жизни. Я всегда восхищался тем, насколько люди разные и удивительные…. И много в чём ещё я находил настоящие чудеса, но… Но «достучаться до небес» не мог. Это даже смешно: само небо, не может достучаться до себя же…. А вот эта мысль меня насторожила. Достучаться до самого себя?! Хм…. Быть может ещё не всё в моей грёбанной жизни потеряно? М-да…. Но ответов на мои вопросы всё это не давало всё равно. Кому грозила опасность в ближайшем будущем, я так и не понял…. Не понимал до того момента, пока однажды в послеобеденное время, когда в особняке никого кроме меня, и слуг не было, в мой кабинет не ввалился… Изидоро. Он был встрёпанный, встревоженный, бледнее, чем обычно и с большими синяками под глазами. На шее, щеках, руках – ярко просвечивали сосуды и мелкие капилляры. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять – дело плохо. Я тут же вспомнил о своих подозрениях, и сердце мгновенно забилось чаще: Нет, только не Хранитель Занзаса. Только не Гроза. Только не снова! Всё было ясно как день: Оливьери младший всё-таки очень серьёзно, смертельно болен. Вот к чему были его вечные споры с отцом. Наверняка, просто лечиться отказывался, или считал то лечение, которое предлагали – бесполезным. Вот почему как наследник он представлен не был, наверняка болея с детства. Все эти его странные оговорки – всё встало на место. Пазл сложился. Значит болезнь. И с одной стороны это было облегчением, то, что угроза не была внешней. А с другой…. Много ли шансов на выздоровление у человека, который явно боролся с болезнью почти всю свою жизнь? М-да…. Но я, постарался сохранить здравое мышление, и хладнокровие: - Изидоро? – Вопросительно посмотрел на него я, когда он закрыл за собой дверь. - Я… мм… - Замялся он в нерешительности. - Хочешь, наконец-то, рассказать, что тебя гложет, и объяснить мне какие именно у тебя серьёзные проблемы со здоровьем?! – Последовал быстрый кивок. Оливьери облизнул пересохшие губы, и уж было открыл рот, но…. В кабинет неожиданно влетел один из подчинённых, с донесением о том, что очередной Босс требует моей аудиенции. Я приказал подчинённому проводить гостя, или гостей в гостиную, и попросить подождать минут пятнадцать. А после того, как подчинённый скрылся – я вновь обратил своё внимание на Оливьери. - Ну? У тебя целых пятнадцать минут. Я внимательно слушаю. – Он покусал губы, а потом резко развернулся, и через плечо бросил: - Извини. – После чего собирался покинуть мой кабинет, но я остановил его возле двери: - Изидоро, я по-прежнему уверен в том, что шанс у тебя ещё есть. Я пока не лезу, и смиренно жду, пока ты решишься поделиться. Но имей в виду, что время уходит безвозвратно. Не тяни с этим слишком сильно, иначе может быть поздно и я уже не смогу помочь. – Он кивнул и вышел. Я устало откинулся на спинку кресла. Чтож, это было очень рискованно, тянуть время, позволяя ему молчать. Но болезнь – это личное, и заставлять человека раскрывать это кому-то я считал не правильным. Будет готов – расскажет. Если нет, или не успеет – чтож, его выбор, или судьба. А Занзас…. Занзас справится. Он же Босс Варии! И я, если что, помогу. Умение отпускать близких на тот свет и рвать привязанности – дорого стоит. Жаль, что даже если оно наличествует, то ко всем привязанностям не относится… Напряжение не отпускало меня, не смотря ни на что. Изидоро жил в особняке несколько дней, и я всё время ловил его взгляды на себе. Ловил, перехватывал, но… он всегда отворачивался. Интуиция заткнулась, но лишь потому, что я знал, кому грозила опасность. Знал где, но не знал, почему и когда. Это жутко нервировало! Как сказал мне однажды один русский: «Эх, знал бы, где упаду – соломки бы подстелил». Я знал, кто будет падать, Изидоро, знал куда именно, на тот свет, но не знал, когда это случится, и по какой причине. И узнать не мог. Нет, было бы гораздо проще, если бы Скуалло овладел своими семейными способностями «блуждать по теням дорог жизни и будущего». Но это был очень нелёгкий груз, и я не хотел его вешать на друга. Можно было прошвырнуться по миру, в поисках других моих знакомых со схожими способностями, но…. Но я мог банально не успеть вернуться. Выходило, что если Оливьери сам не расскажет в чём дело – Занзас лишится и второго Хранителя Грозы. Это было очень плохо, но Изидоро продолжал молчать, как русский партизан на допросе в гестапо. О, как я терпеть не мог ждать у моря погоды! Но жизнь текла своим чередом. Я был занят, разве что не по горло, от сопутствующих тяжких дум уставая сильнее, чем обычно. Поэтому всё-таки я решил выделить денёк и пойти прыгнуть с парашютом. Заказал себе самолётик, оборудование и инструкторов, на случай, если ко мне кто-нибудь присоединиться решится. Предложение моё в серьёз восприняли не сразу…. Ну, за исключением Ламбо и Занзаса. Экстримом отказались заняться большинство. Со мной, помимо моего младшего Хранителя и Заместителя, отправились только Лучано и Микеле. Реохей тоже хотел, но… решил, отложить подобное мероприятие, посчитав, что раз уж мне нравится, то это точно не последний раз. Я его немного поуговаривал, мол, когда ещё этот самый следующий наступит. Он ломался, но так и не согласился, провожая нас с тоской, и даже не согласившись поехать в качестве зрителя. Я отчего-то чувствовал, что это правильно. Так что махнул рукой. Однако в качестве зрителей к нам присоединились Доминик и Габриэль. Им было любопытно посмотреть, что это такое. Приехали на аэродром. Познакомились с инструкторами. Пока они объясняли моим Хранителям что, да как, инструктировали, проводили подготовительный прыжок с вышки – мы разбирались с оборудованием, и гоняли балду. Младшие Хранители Эстранео, к слову, с вышки тоже прыгнули, ради интереса. Ламбо в силу возраста это сделать не позволили. Но он не расстроился, ведь его ждал более интересный прыжок. Мне, кстати, все мозги распилили на тему, знаю ли я, как прыгать в паре, не испугается ли ребёнок, и прочую чушь. Мужики, проводящие инструктаж, меня и Занзаса уже знали, так как мы не впервые прыгали. Знали они и особенности наших техник прыжков с парашюта. Я-то только по-военному умел, как десанты, и Занзаса приучил так же. Но считалось, что такие прыжки в паре не совершались. Да и я никогда в паре не прыгал. Однако, во-первых, моим партнёром был лёгкий семилетка, а во-вторых, у меня было пламя и мне хватит доли секунды, чтобы оказаться на земле, если что-то пойдёт не так. Инструкторы ушли ни с чем, в попытках содрать с меня больше, чем нужно денег. На всё про всё ушло часов пять, поэтому я мысленно погладил себя по голове, за то, что заказал всю эту мутотень на утро. Загрузились в самолёт, оставляя близнецов под присмотром водителя и местных, и взлетели. Мне смешно было смотреть на нервно кусающих губы Хранителей. Высота – это, конечно, страшно. Но только, если боишься смерти или боли. Сам же полёт всегда стоил того, чтобы преодолеть все свои сомнения и страхи. Мы с Заном это знали, поэтому были в предвкушении. Ламбо тоже не нервничал, потому что доверял мне. В процессе полёта его ко мне пристегнули, так что к моменту, когда нас предупредили о пятиминутной готовности – мы были готовы. Мы с Заном, по немому договору, ехидно ухмыляясь, пропустили гитаристов вперёд себя. Чтобы, во-первых, иметь возможность контролировать их полёт, и если что вмешаться, а во-вторых, чтобы у них не было шанса отступить. Если что – выпихнуть, и поржать. Чем меньше оставалось времени, тем сильнее парни нервничали, переглядывались, озирались на нас, то и дело, открывая рот, но так и закрывая его, ничего не сказав, лихорадочно оглядывали самолёт так, как будто в нём было где-то спрятано их спасение. Короче, типичный предстартовый мандраж. Ламбо тоже немного нервничал, но оглядываясь на меня – успокаивался. Я тихонько поражался степени его доверия ко мне. Но поразмышлять об этом мне не дали: загорелась зелёная лампочка, открылся люк в хвосте, инструктора велели прыгать…. Но Микеле застопорился, пришлось и правда его выпихивать под визг, маты и смех. Лучано намёк понял, и прыгнул сам. Я спросил у вцепившегося в крепёжные ремни Ламбо готов ли он, и, получив подтверждение, тоже, разбежавшись, выпрыгнул из самолёта. Следом, не отставая прыгнул Зан, а за ним и один из инструкторов. О, полёт! Как ты восхитителен, но… Воздух выбило из лёгких, дыхание спёрло, под животом, как всегда, возникла воздушная подушка, и земля стремительно вертелась перед глазами. А ещё паника, паника сдавливала сердце, но не своя паника, а паника Хранителя. Ламбо было очень страшно, и, естественно, это мешало мне наслаждаться всплеском адреналина в крови мне. Пришлось очень сильно напрячься, и с помощью Тумана шептать в мыслях своего хранителя: - Тише, спокойно, расслабься, Ламбо. Я с тобой, а значит, ничего плохого не случится. Я обещаю. Почувствуй потоки воздуха…. Они не враждебны, а с нами всегда есть пламя, которое поможет. Давай же, ну…. – Не сразу, постепенно, но он всё-таки смог побороть страх, и действительно начал получать удовольствие. Я вздохнул с облегчением. И хотя половина полёта уже прошла, у меня ещё было время «расправить крылья и отдаться ощущениям». Прыгать с парашютом, это не то же самое, что прыгать с высотки. Расстояние больше, потоки воздуха не стиснуты городом, а потому гораздо мощнее, и могут сносить на километры, или и вовсе унести в неизвестном направлении. Ощущения были гораздо ярче. Да и чувствовать всю силу земного притяжения – это потрясающе настолько, что невозможно подобрать подходящих эпитетов, описывающих ощущение. А внизу, под нами расстилался целый мир лоскутным одеялом полей, лесов, поселений и небольших водоёмов, расчерченный реками и дорогами. И всё было словно по линеечке «расчёсано» руками людей. Площади лесов имели строгие границы, и люди не позволяли им разрастаться. Поля имели строгие прямоугольные, квадратные или треугольные формы. И поселения были по линейке строены. Всё это не говоря уже об идеально ровных дорогах, разрезавших всё на своём пути: и холмы, и скалы, и леса, и города. А над нами было небо. Отсюда, из воздуха оно действительно было бескрайним. Глубоким-глубоким, и синим. Облака воздушными замками, словно виноградными гроздями, свисали в атмосфере с невидимых вьющихся лозами ветряных потоков. Вместе с землёй они причудливо изгибались, словно стекаясь по краям линзы мира. Только с воздуха, или с моря было ясно, что земля действительно круглая… Я так увлёкся ощущениями, что пропустил момент, когда нужно было раскрывать парашют. Но, это было не страшно, и не критично. Так что, вовремя вспомнив о такой необходимости, и отметя в сторону мысль, тормознуть у земли пламенем, из-за опасности не рассчитать скорость падения, я всё-таки дёрнул за кольцо, и «спасительный парус» над головой раскрылся с лёгким хлопком. Мир перестал кружиться стремительно, теперь лишь покачиваясь, и позволяя рассмотреть себя в подробностях. Далеко внизу уже приземлялись Лучано и Микеле…. Ещё некоторое время прошло и…. И вот она, земля! Мягкое приземление на полусогнутые, пробежка, чтобы не накрыло парашютом, и абсолютно счастливые мы с Ламбо с облегчением рухнули на землю. И несколько минут так и лежали, блаженно сощурив глаза из-за яркого солнца, и ожидая, когда земля перестанет вращаться. - Кайф! Чистый адреналин. – Сладко простонал я. Вставать и что-либо делать не хотелось. - Круто, Цуна! – Выдохнул Ламбо. Я зашарил руками по телу в поисках карабинов, которыми мой младший Хранитель был пристёгнут ко мне, а находя, не глядя развинчивал и отцеплял крепежи. - Понравилось? - Очень! – Восторженно воскликнул он. - Рад, что ты оценил такой способ развлечений. – Потрепал я его по волосам, а потом мягко скинул с себя на землю, поднимаясь на ноги, и отцепляя от себя парашют. Краем глаз заметил, что Занзас приземлился неподалёку, и теперь сидел, задумчиво смотря на небо. Ещё немного дальше копошился инструктор, уже складывая свой парашют. Вдалеке виднелись ещё два ярких пятна на фоне пожухлой от осенней засухи травы. Сам я тоже решил времени не терять, и начал складывать ярко-голубое полотно. Закончив дело, сходил, попинал Занзаса, чтобы не рассиживался, и отправился проверять как дела у своих Хранителей. Обнаружил их лежащих пластом, и бессмысленным взглядом буравящих небо. Пацаны были под впечатлением, и мне не сразу удалось привести их в чувство. Осмысленный взгляд они приобрели уже намного позже, когда мы уже успели собрать их парашюты, а за нами приехала машина. Ехать было недалеко, меньше десяти километров до базы, но парашют был не настолько лёгок для того, чтобы все желающие прыгнуть с ним могли тащить его на себе. Да и за время пока идёшь с таким грузом до базы, все ощущения от полёта потерялись бы. Так что мы загрузились в машину, и только тогда гитаристы поняли, что они ещё живы, уже на земле и «всё-таки это сделали». Восторгов было… На базе нас встретили водитель и близнецы, и всё расспрашивали о пережитых ощущения. Я оставил рассказ на тех, кто прыгал впервые, а сам пытался разобраться с ощущением, что что-то не так. Это было похоже на ощущение, которое бывает перед отъездом в отпуск, когда надолго покидаешь квартиру, и уже в самолёте судорожно думаешь, выключил ли утюг\плиту\компьютер. Вот и у меня было такое же ощущение. Занзас с непонятной тревогой посматривал на меня, будто и он испытывал нечто похожее. Несколько минут спустя я внезапно понял, что интуиция, предупреждавшая меня о смертельной опасности для Изидоро – заткнулась. И стоило мне это осознать, как у меня зазвонил телефон. Я как в замедленной съёмке вытащил из кармана телефон, краем глаз отмечая кучу пропущенных звонков и сообщений, и понимая, что случилось нечто из ряда вон. Наверное, что-то такое странное на моём лице разглядел и Занзас, раз тоже полез за телефоном. На мгновение на его лице проявилось удивление, наверняка звонили и ему. Я сделал несколько шагов к нему, и заставил его опустить руку с телефоном, одними губами прошептав ему, что всё выясню сам, после чего приложил телефон к уху: - Слушаю. - Ну, наконец-то, Леонардо! – Послышался голос моего Солнца. – Почему ты трубку не берёшь, когда так нужен? – Возмущался он. – Впрочем, не важно. - Ну? – Поторопил я его, понимая, что это что-то важное. - У Изидоро случился какой-то странный приступ. Припадок. Он в один момент упал на пол, глаза закатились, он стал выгибаться и кричать явно от боли. Мы засуетились, но делать-то что – не знаем. Никто с таким раньше не сталкивался. Перетащили его в комнату, привязали к кровати и совместными усилиями с Лусом и Ску немного успокоили. Дозвониться ни тебе, ни Занзасу не смогли, так что вытащили с места Клементе. Но он тоже не понимает, что приключилось с Оливьери. Ни обезболивающее, ни успокаивающее, ничего на него не действует. Будь любезен сказать мне, что делать, и поторопись домой, если хочешь застать Оливьери живым. – Я слушал, и чувствовал, как по телу разливается какое-то ледяное спокойствие. Ни какой паники, ни всплеска эмоций, ничего. Только холодно и бесстрастно просчитывающий возможные варианты разум. Мельком отметил, что нашёл ещё одну слабую сторону интуиции: во время эмоциональных всплесков она молчит. Будь это иначе – я бы понял, что что-то случилось. А так, я разумом и телом находился весь день в предвкушении полёта, и в итоге, чуть не проворонил такое…. Хотя и без полёта я вряд ли был бы столь же спокоен. - Что с ним сейчас. Опиши как можно подробнее. – Попросил я. - Сейчас он почти перестал выгибаться, но задыхается и хрипит. В сознании, но и слова вымолвить не может. – Немного нервно сообщил Реохей. - Ясно. Полагаю, что это что-то связанное с нервной системой. То есть воздействовать для лечения нужно на мозг, и позвоночный нерв. Но ничего не делайте, мы сейчас будем. - Ждём. – Коротко бросил он, и отключился. Занзас ждал объяснений, и хоть время тянуть было нельзя, но и являться домой без объяснений – тоже. - Что случилось? – Спросил Босс Варии. - Помнишь, я говорил, что что-то со здоровьем Изидоро не так, что у него есть какая-то проблема? - Ну? - Похоже он чем-то смертельно болен. Меня несколько недель мутузила интуиция по этому поводу, и сам Оливьери несколько раз порывался сказать, но всегда что-то мешало. Я выспрашивал, но особо не настаивал. Он обещал не тянуть, но всё равно поделиться не успел. – Занзас глянул на меня как-то по-волчьи затравленно. Как хищник, которого отрезали от стаи и загнали в угол охотники. Затравленный взгляд, злое рычание, лёгкая паника, и решимость сохранить гордость. Промелькнул на лице Занзаса и страх. Да, после потери одного из Хранителей, другого потерять становилось страшнее. Но Занзас не был бы Занзасом, если бы не смог быстро справиться с эмоциями. Поэтому слушал он спокойно, а под конец и вовсе, казалось бы, потерял интерес: - Реохей говорит, что у него какой-то странный, не поддающийся распознанию Клементе, приступ. Нам нужно срочно домой. – Он кивнул, и мы вернулись к машине. Я отдал приказ водителю везти близнецов, гитаристов и Ламбо в особняк без нас, как только те будут готовы. А сам подхватил Босса Варии под локоток, и, сосредоточившись, призвал своё пламя Неба. Через секунду мы уже стояли у входа в главный штаб Вонголы на Сицилии. Можно было бы, конечно, использовать и Туман, что было бы проще. Но это израсходовало бы больше сил, а они могли потребоваться. Когда мы влетели в нужную комнату, в которой уложили Изидоро, по помещению прокатился множественный облегчённый вздох. А Оливьери бледный лежал на постели, задыхался и выгибался. Он был уже без сознания. Кожа местами была серой, голубоватой, белой, а на лице - жёлтой, с каким-то зеленоватым отливом. Изидоро вообще казался восковой фигурой, и если бы не хрипы и дёрганья – я бы подумал, что он уже мёртв. В комнате находились только Луссурия, Реохей, Скуалло, Такеши и Роберто. Но и остальные, похоже, были где-то поблизости. Напряжение было слишком велико только для пятерых. Я быстро добрался до запястья приятеля, и начал вести отсчёт его пульса….