Поющий Койот

POV Роберто Клементе Вот уже больше полугода Вонголой правил новый Босс. Его окружение за это время показало себя очень интересными и… живучими людьми. Да, семья с ними словно помолодела. Даже мои уже не молодые подчинённые, и то, словно вирус этот подхватили, и стали вести себя порой как дети. Да что там, я сам стал совершать порой совершенно неожиданные поступки, которые в юные годы часто совершать попросту не решался. Вонгола, и все её члены вновь почувствовали себя молодыми, энергичными, решительными… и безрассудными. Я ведь всё понимал: молодость всегда такая. Пока молодой, редко задумываешься над собственным здоровьем. И Десятый Босс правил семьёй мудро. Он был хорош во всём, кроме совершенно халатного отношения к собственному здоровью. Здоровью? Ха! Могу поспорить, что у него его не было! Забыть тот день, когда он показал мне свои шрамы – мне от чего-то не удавалось. Я слишком сильно был верен семье, и великолепно знал свои обязанности. Я должен был следить за здоровьем Босса и его приближённых. Вот только Дечимо меня практически послал с попытками озаботиться его здоровьем. Мне даже с чисто профессиональной точки зрения было интересно, какого это жить с такими травмами. Часто ли у него шрамы болели? А когда болели – что, несомненно – как он с этим справлялся? Горстями таблетки глотал, или терпел?! А еда? Больным с такими травмами даже спустя десятилетия прописывали определённую диету, не говоря уже об отсутствии физических нагрузок. Этот же случай был уникален в своём наплевательском отношении даже не к здоровью, а к жизни. Стал лучшим киллером уже после?! С телом в таком плачевном состоянии?! Можно было однозначно сказать, что при таких условиях жизни он долго не проживёт. А как же семья?! Чтож, ладно, возможно были какие-то причины…. Но как же приближённые?! От них тоже зависит благополучие семьи, особенно если с Боссом что-то не в порядке. Но Дечимо, прекрасно это осознавая, отказал мне в просьбе дать возможность озаботиться и их здоровьем. Интуиция? А разве она может заметить болезнь на начальных стадиях своего развития?! Что-то я сомневался. Но и это ещё ладно. Они и на заданиях ведь своё здоровье совершенно не берегли, работая на пределе возможностей. Словно Вария какая-то в новой версии. Те тоже вечно рисковали собой ради чего-то непонятного, которое называли честью и гордостью. И эти были такими же сорвиголовами. Хотя Дечимо ведь служил в Варии. Наверное, безумие – тоже очень заразная болезнь. Вообще, за время работы с ними у меня сложилось впечатление, будто им не терпится попасть на тот свет. Но это только впечатление, потому что иначе они бы не выживали. Тот случай с капитаном отряда убийц Варии, тоже никак не выходил у меня из головы. Помню, в каком шоке я был, когда увидел, что и без моего и моих людей вмешательства, смертельное пулевое ранение срастается на глазах. Похоже, сеньор Реохей так и не понял, ЧТО он сделал. Что он фактически вернул человека с того света! А сеньор Скуалло, что? Встретил его случайно, через неделю после ранения. Когда я разрешал ему вернуться к работе, ни в коем случае не имел в виду, что нужно тут же отправляться на задание! А он отправился, и более того, Дечимо сам ему задание дал!!! Это, на мой взгляд, уже ни в какие рамки не лезло. Вот только я понимал, что спорить с новым начальством себе дороже, даже если знаешь, что прав. Вонгола уверенно ползла в гору по всем направлениям, постепенно начиная напоминать о былом величии. Недовольство среди рядовых таяло на глазах, а верность семье и Боссу наоборот росла. Зарплаты вот тоже выросли. Казалось бы, чего я недоволен? Сиди себе, и разгребай отчётность, потому что иные серьёзные дела появлялись всё реже. Так нет же, профессиональным делом заниматься мне не давали! Я искренне любил свою профессию. Любил лечить, видеть как на бледных щеках больных, появлялся здоровый румянец, замечать блеск жизни в глазах…. А мне нужно было только бумажки подписывать. Тьфу! Чтож, я всё понимал. Я отвечал за всё медицинское подразделение семьи, то есть, иными словами, был ответственен за здоровье и жизни всех членов Вонголы, и их семей. Людей много, ответственность большая. Вот только медицина в семье давно была поставлена на конвейер, а среди рядовых почему-то было не принято обращаться по мелким болячкам в семейные клиники, да и своих жён и детей они лечили неизвестным мне способом. Подозревал, что они просто не знали о том, что в семье медицинские услуги предоставлялись бесплатно, или попросту не доверяли своим. А потому и отчётность была только о поступающих с заданий с ранениями, и о серьёзных заболеваниях. Короче говоря, не смотря на мою должность, заняться мне было почти нечем. Дечимо обещал реформы, которым я, разумеется, был не рад. По началу. А потом, когда мне надоело рявкать на подчинённых, и делать бесконечные обходы выздоравливающих от скуки – стало интересно, что задумал мой новый Босс. Но что-то он не торопился с обещанными реформами. С одной стороны, это было правильно, а с другой…. Дошло до того, что я радовался каждому новому, поступившему в главную клинику, больному, прекрасно зная, что это очень нехорошо. Было небольшое развлечение, когда сеньор Реохей изредка наведывался в мою клинику, и пытался разобраться в её устройстве. Интересный молодой человек, старательный, инициативный, энергичный, очень умный и сообразительный для своего возраста. Ходил по клинике, что-то делал, везде успевал засветиться, сунуть свой любопытный нос, и разобраться самостоятельно. Даже уговорил меня устроить ему практикум. Я посомневался для порядка, но всё равно согласился, тем более что и Дечимо был только «за». Такой талант и мощь пламени Солнца в больнице всегда пригодится. И раз уж сеньор, почти не имея опыта, сумел вытянуть с того света смертельно раненого – стоило дать ему возможность этот опыт получить. Я всё смотрел на него, и не мог взять в толк: вот вроде учителей по его профилю у него не было, а понимал он как человек неплохо образованный. На мой вопрос о том, как так, сеньор Реохей нервно передёргивал плечами и отмахивался фразами типа: «Книжки читать умею», или «Мамочка Варии и не такому научит», или «Это всё дурное влияние Босса». Более внятного ответа я от него так и не добился. Он только болтнул как-то, что дед у него врачом был…. Но это всё. Меня всё удивляло, как ему поначалу неловко было мне приказы отдавать. Морщился, мялся, замолкал на полуслове, смотрел виновато и лишь с трудом приказывал. Странно это было для меня. Как-то я привык, что молодёжь любит командовать. А ему, видите ли, неудобно было. Постепенно он привык, конечно, но поначалу…. Мне потом Дечимо объяснил, что половина его Хранителей Вонголы выросли в Японии. А там детям с рождения в головы «вдалбливают» почтение к старшим, как к более опытным и мудрым, учат прислушиваться к их советам, и не перечить. И это поставили одним из верхушки Вонголы?! Хорошо ли это? А говорят у японцев медицина неплохая. Изучить бы… Однажды я застал сеньора Реохея в своей библиотеке в клинике за книгой описывающей возможные осложнения после тяжёлых травм. Рядом лежала книга об осложнениях после рубцевания открытых глубоких ран. Сеньор тогда тяжело вздохнул, взлохмачивая свои волосы. У меня перед глазами живо встала картина рубцов на спине молодого Босса, и я не выдержал. Высказал всё, что думал о безответственном отношении к собственному здоровью Десятого, надеясь, что смогу повлиять на него через Хранителя. Но сеньор неожиданно перебил мою весьма экспрессивную речь, серьёзно и впервые обратившись «на ты»: - Роберто, если ты думаешь, что раз я его Хранитель, то имею на него хоть какое-то влияние – поверь, ты очень сильно заблуждаешься. – От удивления я даже рот закрыть забыл, ведь всегда считал, что Хранители для Босса это заместители, главные советники, и только потом уже охрана. - Но…. – Хотел было задать вопрос я, но меня снова перебили: - Босс человек очень сложный. Всё знает, всё умеет, всё понимает, но никого к себе не подпускает. Живёт в каком-то собственном мирке себе на уме и всё. – Сеньор снова тяжело вздохнул, улыбнулся, и продолжил: – Он одиночка до мозга костей, и во всём предпочитает полагаться только на себя. Советы и претензии он, конечно, выслушивает, но ни у кого на поводу никогда не идёт. Если он что-то решил – спорить бесполезно. Говорит, что у него жёсткие принципы жизни, от которых если он отступится – либо умрёт, либо его жизнь станет бессмысленной. – Сеньор Реохей улыбнулся шире, и хохотнул: - Этот упрямец, всех упрямцев упрямей. Даже необходимую помощь, и ту принимает очень редко, при этом порыкивая от раздражения. Он рад помощи только в разборе макулатуры, но и то не просит помочь. Так что говорить ему что-либо по этому поводу – более чем бесполезно. Однако глупым его назвать язык не поворачивается, и я как-то привык думать, что любое его действие, даже самое глупое и безрассудное, на первый взгляд, для чего-то нужно. Если он вам сказал, что в обследовании и амбулаторном наблюдении необходимости нет – значит, его нет. – Добавил он жёстко. - Вы ведь понимаете, к чему может привести подобная халатность? К тому же эти рубцы явно приносят Дечимо дискомфорт…. – Сделал ещё одну попытку я. - Повторяю: это бесполезно. – Снова вздохнул мой собеседник. - Я понимаю, к каким печальным последствиям это может привести. Не сомневаюсь, что и Босс это прекрасно понимает, гораздо лучше нас. И да, это временами действительно доставляет ему неприятности. А может и не временами, я не знаю. – Сеньор устало потёр переносицу, и снова улыбнулся, но теперь уже немного грустно: - Он гордый, а порой даже и чересчур. Проявить слабость, показать кому-то, что ему больно – это непозволительная роскошь в его понимании. Он как-то у нас на глазах словил пулю в плечо. Так при этом ни мускулом не дрогнул, а потом ещё и с улыбкой на лице самостоятельно пальцами вытащил эту пулю. Вот так вот, ни словом, ни жестом, ни взглядом не показал, что ему должно быть было очень больно. Естественно, что с такой гордостью, он не делится с нами о том, болит ли у него что-то где-то в серьёз. Так, только на головную боль от нашего шума жалуется, и на отсиженные за разбором бумаг ягодицы. – Хранитель Солнца Вонголы солнечно усмехнулся, но быстро посерьёзнел: - О том, что шрамы его вообще беспокоят - я случайно узнал. Прикоснулся, и почувствовал высокую температуру, которую он сам не замечал. – Температура от шрама десятилетней давности?! Это же может быть что-то очень серьёзное!!! Я насторожился: - Босс в тот день слегка не в себе был, наверное, поэтому и сболтнул, что один из шрамов у него ноет. Если бы не этот случай – мы бы и не узнали. Так что пытаться достучаться до Неба Вонголы, всё равно, что в камень стучать. Максимум чего можно добиться своей настырностью, это того, что он прижмёт к стенке, приставит нож к горлу, или пистолет ко лбу, и разъярённо прошипит что-то о том, чтобы не лезли не в своё дело. – Он явственно передёрнулся. Видимо такое уже случалось, и не раз. Ну, о том, что молодой Босс настолько суров, что спуску не даёт никому – известно почти с самого начала его правления. Уважения к себе, и послушания он добивался быстро, и порой очень сурово. Он и пряники раздавал всем очень вкусные, и подстёгивать кнутом не забывал. Так что его уважали, ценили и даже любили, но побаивались. Правда, о том, что Босс и своих Хранителей не щадит – было неожиданностью. - Хотя, думаю, что он даже слушать нас не станет. – Меж тем продолжал сеньор. - Если разобраться, то мы в его понимании, наверняка в развитии ушли не далеко от простых японских школьников. Я вот, ещё каких-то два года назад и знать не знал, и думать не думал о том, что мафия действительно существует, а подполье контролирует половину мира. – Покачал головой он, улыбаясь. А я подумал о том, что общение с Дечимо как-то приучило меня к мысли о том, что и его окружение такое же, не по годам опытное. И мне даже мысли в голову не приходило о том, что, по сути, новая верхушка Вонголы – дети. Хотя, я припомнил, что на первом собрании глав подразделений как раз этот вопрос обсуждался моими коллегами как наиболее острый. Помниться тогда Десятый смог нас убедить в том, что его Хранители быстро учатся. Похоже, что он был более чем просто прав: - Меня тогда заботили только бокс, защита сестры от старшеклассников, и возможности отвязаться от родительских наставлений в попытке заставить меня взяться за голову и бросить занятие спортом. Такеши, Хранителя Дождя, волновал только бейсбол, клуб своих личных фанаток, да суши-бар отца. Хибари, Облако, заботила вообще только школьная дисциплина. Мы для Босса дети, которые по глупости влезли во взрослый мир. В то время, когда мы писать учились – он уже имел несколько наивысших образований и был известен на весь мир как лучший наёмник. А ведь большинство из нас его старше. Физически, но не морально. Понимаете разницу? – Спросил мой собеседник, и мне не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть. - Вот. Он просто отмахнётся от наших попыток. И будет прав, потому что мы и правда не понимаем слишком многого из того, что для вас, людей много лет провертевшихся в мафиозных кругах, естественно. Для японского школьника, к примеру, даже просто подраться – это дикость, после которой тебя навечно заклеймят отморозком и уголовником, а у вас даже убийство это норма жизни. Он нас не станет слушать. – Сеньор досадливо поморщился, немного помолчал, и после очередного вздоха продолжил: - Да и причин Босса, почему он отказался от ваших услуг - мы не знаем. Хочу заметить, что у Леонардо всегда и на всё есть как минимум две причины. Быть может это просто блажь, и воспаление гордости, а может он, отказываясь от обследования и помощи, хочет уберечь нас от излишних волнений, пытаясь скрыть истинное положение вещей. Возможно, что он просто нашей жалости боится. Как старики, которые даже когда становятся немощными, продолжают пытаться делать многое, уже не посильное им, самостоятельно, потому что не способны признаться себе в том, что постарели. Они отказываются от помощи, потому что воспринимают её подачками. Кто знает, какие там, у Босса в голове мысли крутятся?! Прошлое его никто не знает, и быть может он и правда, просто не хочет снова связываться с больницами. Но возможно и такое, что медицинское вмешательство и впрямь бесполезно и бессмысленно в его случае. Скажем, быть может, его болит-не болит, зависит от морального состояния, а не от физического. А может, и мы сами преувеличиваем масштаб проблемы. Может, никаких осложнений у него и нет, а температура тогда была от чего-то иного. Вероятно, что виноваты несколько, или даже все перечисленные мною возможные причины. – Я мысленно признал правоту человека, перед которым однажды преклонил колени. Но мысль о том, чтобы оставить попытки добиться своего, и оставить состояние всех вялотекущих болячек новой верхушки семьи на самотёк – казалась мне кощунственной. Я просто не мог оставить её: - Тогда почему вы столь пристально изучаете эти книги, если Дечимо бесполезно увещевать? - Хочу быть готовым на тот случай, если случится чудо, и он всё же попросит о помощи. – Пожал плечами сеньор, усмехаясь. – Или на крайний случай…. – Добавил он тихо и мрачно чуть погодя. - А вы? Почему он не позволил обследовать вас, и вести амбулаторное наблюдение за вами?! - О, а за нашим здоровьем Босс следит очень зорко. – Покачал головой главное Солнце Вонголы. - Не только физическим, но и моральным. И ловко и быстро решает все проблемы, а то и предотвращает их в зародыше. Я думаю, что если с кем-то из нас, его окружения, действительно случится что-то серьёзное, то, что решить самому ему не под силу – он непременно обратится к вам. С нас он разве что пылинки не сдувает. Так что на счёт нас – не волнуйтесь. - Многие заболевания на начальных стадиях никак себя не проявляют… - У него так сильно развита интуиция, что порой кажется, будто он мысли читать умеет, души насквозь видит, да в будущее, как под ноги смотрит. Уверяю, он почувствует любое отклонение от нормы. - Вы слишком сильно уверенны в Боссе. – Вздохнул я, сдавая позиции. - Разве это плохо? – Склонил голову к плечу сеньор. - Не знаю. Может, и нет. Но мне однозначно не нравится то, что вы, молодёжь, так халатно относитесь к своему здоровью! - Ваше право. – Снова перешёл «на вы» Хранитель Дечимо, снова погружаясь в научный талмуд. Вот так я ничего и не добился. Время шло, и как-то кусками пролетало мимо, оставляя в памяти лишь отдельные моменты. Как-то по семье прокатился слух о таинственной гибели одного из офицеров Варии. Я тогда тут же вспомнил о столь развитой интуиции Дечимо, и у меня возник саркастичный вопрос: что же он это не предотвратил? Хотя, должен заметить, что незадолго до этого виделся с Боссом, и мне было удивительно, обычно настроенного на серьёзный, или игривый лад, видеть его крайне мрачным. Быть может, он что-то предчувствовал, но не мог распознать что именно?! Потом был случай, когда мои римские подчинённые одной из клиник Вонголы, доложили мне о том, что к ним с наркотическим отравлением поступили сеньор Хаято, и один из старших офицеров Варии. Я невольно заинтересовался тем, каким образом они отравились наркотиками. Впрочем, быстро выяснилось, что эту отраву им подсыпали. Это даже как-то разочаровывало. Уж больно сильно хотелось найти в десятых серьёзный изъян, помимо отсутствия желания лечиться. Это нужно было, чтобы зацепиться за что-то, и вновь попытаться привлечь Дечимо к медицине, если не для себя, то для своего окружения. Но…. Вскоре после этого Босс Вонголы таинственно исчез, почти никого не предупредив, но оставив дела на Босса Варии и Хранителей. Они прекрасно справлялись с обязанностями, хотя и беспокоить заместителя Дечимо больше чем нужно – мало кто решился. По Вонголе ходил слушок, что Босс не то решает какие-то вопросы, которые невозможно решить изнутри семьи, не то в отпуск развлекаться уехал в Штаты. Потом, когда он уже вернулся, прошёлся слух, что он себе ещё Хранителей из Америки притащил. Я наивно понадеялся, что хотя бы свой второй набор Хранителей он через моё хозяйство всё-таки протащит. Надеялся потому, что, как выяснилось, привёз из Америки он близнецов, которые родились и выросли в тюрьме. В таких условиях проживания просто не могло не возникнуть различных отклонений от норм. В конце концов, у них дефицит витаминов был точно. Просто не могло не быть!!! Да и запертые в камере они не могли полноценно бегать, прыгать, двигаться, что при росте и взрослении тянуло за собой множество различных последствий. А ещё двое новых Хранителей Эстранео нашего Дечимо были, как говорят, бездомными! То есть полное отсутствие нормальной еды и воды, тёплого крова, лечения простуд, которые, несомненно, были частыми гостями в их организмах…. Короче, много-много всего, требующего лечения, что Босс без сомнений прекрасно понимал, но…. Даже не заикнулся об обследовании! Это возмущало до глубины души! А потом был этот звонок сеньора Реохея. Я уже практически рассчитывал на то, что случилось что-то серьёзное. Что-то, что заставит Дечимо озаботиться здоровьем, как своим, так и своих приближённых. Я взял трубку, и слушал, пытаясь понять, быстрые, скомканные объяснения. Понял я только, что с кем-то из приятелей Дечимо случился странный приступ, симптомов которого сеньор Реохей распознать не мог. До Боссов он дозвониться не мог, а потому вызывал меня, причём срочно. Ну, я, так ничего толком и не сообразив, прихватил одну из своих «команд спасения», и отправился в особняк Вонголы. Встретил нас сеньор Такеши, прямо у дверей, и быстро потащил в одному ему известном направлении. В одну из жилых комнат. Пострадавшим оказался Изидоро Оливьери, сын Дона Оливьери. Это меня удивило, ведь считалось, что у этой семьи наследников не было. Ещё сильнее удивляло то, что он с некоторых пор являлся одним из Хранителей Босса Варии…. Но всё это меня не касалось. Для меня он был всего лишь очередным моим пациентом. Странным пациентом. Сеньор Реохей быстро рассказал мне, как случился приступ сеньора Оливьери, пока я делал осмотр. Правда, ни то, ни другое ничего не дало. Я не знал болезни, при которой проявлялись все те симптомы, которые были у сеньора Оливьери. И даже близко о чём-либо похожем никогда не слышал. А ведь я не зря занимал своё место в Вонголе, и славился тем, что мог после простейшего осмотра определить примерный диагноз, который впоследствии подтверждался после получения результатов анализов. В этом же случае, я ничего не мог. Даже прошерстил несколько электронных справочников, но получалось как в повести Джерома Клапка Джерома «Трое в лодке, не считая собаки»: «Я прочёл Британскую Медицинскую энциклопедию и обнаружил у себя признаки всех болезней, кроме предродовой горячки и ящура». То есть даже примерно определить, чем болен сеньор Оливьери, а значит и как его лечить – я не смог. И даже хоть немного облегчить состояние пациента был не в силах, ибо любое вмешательство могло сделать только хуже. Но время зря терять было глупо, а потому я велел своим подчинённым собрать все анализы, которые было вообще возможно собрать в домашней обстановке, и в срочном порядке отправить их на исследование. В особняке был медпункт, но он был заброшен, кажется, ещё во времена правления Седьмого Босса. Оборудование там не обновлялось очень давно, и было доисторическим. Да и вряд ли медицинское помещение содержалось в чистоте. Возможно, Девятый и Десятый даже не знали о его существовании…. Я подумал о том, что Десятому стоило об этом сообщить. Он вроде человеком был очень прогрессивным…. Правда, насколько я понял, навязчивость он не любил. Согласится ли он терпеть квалифицированного медика в своём доме, учитывая наличие не одного, а нескольких Хранителей Солнца? Это было сомнительно. Но сейчас это было не главным. Глядя на сеньора Оливьери, я отчётливо понимал, что его время на исходе. И если ничего не сделать – он умрёт. Поэтому я, скрипя зубами, всё-таки решился вколоть ему лёгкого, но быстродействующего обезболивающего. Мои люди уехали с анализами, и я остался с Хранителями Дечимо и офицерами Варии. Когда сеньор Оливьери внезапно начал задыхаться, а его кожа быстро приобрела восковой цвет и блеск, как у мертвецов, я испугался, что это от обезболивающего. Но даже если это было так: поделать мы ничего не могли. Кажется, все присутствующие отчётливо понимали, что нужно чудо, чтобы сеньор остался жив. Сеньоры Скуалло и Реохей пытались дозвониться до своих Боссов, в тишине хорошо слышны были длинные гудки из телефонов. Где-то неподалёку негромко переговаривались другие приближённые Дечимо. Они тоже немного переживали, но не мешались, а собравшись в одном помещении, занимались делами, чтобы отвлечься. Я же не мог найти себе место. Это на самом деле нелегко, когда у тебя есть пациент, а ты ничем не можешь ему помочь… Отзвонились мои люди, и сообщили, что большинство результатов анализов будут готовы через несколько часов. В комнате висело напряжение, даже не смотря на то, что все присутствующие старались не смотреть на трясущегося, время от времени пытающегося выгнуться, сеньора Оливьери. Сеньоры правильно сделали, догадавшись привязать его к кровати, чтобы не навредил себе. А ведь такое случается нередко при подобных приступах. Люди защемляют себе позвоночные нервы и мышца, выворачивают суставы, а иногда даже кости ломают. Болевые, нервные рефлексы вообще вещь очень опасная…. От неуместных мыслей меня отвлёк облегчённый вздох, и торопливая речь сеньора Реохея, наконец-то, дозвонившегося до Босса. Они о чём-то переговаривались несколько минут, после чего сеньор сообщил нам, что Боссы будут через несколько минут. Напряжение в комнате как рукой сняло, но зато повисло томительное ожидание. Секунды тянулись минутами, а минуты – часами. Поэтому я удивился, когда услышав уверенные и торопливые шаги, взглянул на часы, и обнаружил, что прошло только семь минут. Босс и его заместитель практически влетели в комнату. Дечимо скользнул цепким взглядом по мне и своему окружению, после чего, не теряя времени, направился к сеньору Изидоро. Взял его за запястье, и видимо попытался нащупать пульс. Зачем это ему было нужно – я не понимал, но он был спокоен, хладнокровен, и уверен в себе, поэтому я даже не поинтересовался этим. Сеньор Занзас зашёл в комнату, и звонко закрыл за собой дверь, тут же прислоняясь спиной к стене, и скрещивая руки на груди, будто простой наблюдатель. Я перевёл взгляд на их Хранителей, и с удивлением заметил на их лицах облегчение, так, будто с приходом Боссов ситуация в корне поменялась, и смерть больше никому не грозила. Как будто они были уже уверенны в том, что хоть и не без сложностей, но всё обязательно будет хорошо с их приятелем. Я поразился такой степени веры в начальство. - Ну? – Поинтересовался Дечимо, всё ещё пытаясь прощупать пульс сеньора Оливьери. - Тсуночка, Босс, это ужасно! Я чувствую себя таким бесполезным…. – Пожаловался сеньор Луссурия. - Жаловаться будете потом. – Оборвал его Дон Вонгола. Он был абсолютно сосредоточен, собран и не проявлял каких-либо лишних эмоций. Отличное качество для Босса огромной организации, сохранять хладнокровие в любых ситуациях. – Как это случилось? Подробно. Что делали? Что выяснили? – Не спрашивал, а требовал ответов на свои вопросы Босс. - Он просто побледнел, но стоило мне поинтересоваться всё ли с ним в порядке, как он свалился и задёргался. – Мрачно докладывал сеньор Скуалло. – От боли он чуть не на стенку лез, как при инфарктах. Мы его и перетащили в комнату и связали, чтобы себе не навредил. Солнцем пытались хоть как-то облегчить… - Сеньор Реохей подтверждающе кивнул: - Но как лечить, когда не знаешь, что лечить нужно?! - Ага, потом я предложил Дождём хотя бы успокоить попытаться…. Вроде немного помогло. - И всё вам позвонить пытались, но вы не отвечали. Почему, кстати? - Не слышали. – Неопределённо дёрнув плечами, буркнул Босс Варии. - Ясно. Вот и мы и решили позвонить врачу…. - А что я? – Влез я, пока за меня не наболтали лишнего. - Тут анализы нужно знать. Они, кстати, через несколько часов будут готовы. Но я уже сейчас могу сказать, что даже в описаниях симптомов болезней с таким не сталкивался. Слишком много признаков и симптомов намешаны в одном. Тут и признаки инфаркта, и различных нервных заболеваний, и ещё много чего, но всех смертельных. Я думаю, что здесь в любом случае придётся проводить исследование, прежде чем делать какие-то выводы. Но боюсь, что к тому времени, как мы закончим исследование, сеньор скончается. Я и сейчас-то уже удивляюсь, как он ещё жив, с таким-то давлением, пульсом и температурой. - Что вы ему давали? – Продолжил деловито опрашивать Босс, как будто что-то понимал в медицине. Но с вопросами лезть было глупо. - Лёгкое быстродействующее обезболивающее. Что-то серьёзнее – я не рискнул, именно из-за неизвестных последствий. - Короче говоря, никто ничего толкового сказать мне не может, а значит, несчастному, но великому и всеми любимому мне опять придётся играть в героя-спасителя. – Скривился Дечимо, выпуская запястье сеньора Изидоро из рук. Должен заметить, что сеньор судорожно дёргаясь и выгибаясь, не давал измерить себе пульс, но видимо Дечимо всё же удалось что-то подсчитать. Любопытно, что именно, учитывая, что на часы он не смотрел. Или он не считал пульс, а пытался нащупать что-то иное?! Выпустив руку сеньора Изидоро, Дечимо несколько минут задумчиво вглядывался в его лицо, что-то решая. Всё это время его приближённые даже не пытались вставить слово, вмешаться, или как-то помочь. Они все молча и терпеливо ждали вердикта или приказаний. Дон что-то решал в это время, и видимо решил, раз резко откинул одеяло с больного, и нанёс несколько резких, быстрых и сильных ударов пальцами по телу больного. Сеньора Оливьери аж подкинуло от этого. - Дечимо, что вы делаете? – Возмущённо вскрикнул я. - То, чего не умеете делать вы. – Буркнули мне в ответ. – Смотрите. – Я посмотрел вместе со всеми на наследника Оливьери, и снова чуть не вскрикнул: тот на глазах переставал дёргаться, и постепенно расслабился и успокоился. – Я пережал ему несколько нервных узлов, теперь он ощущает меньше боли. – Пояснил Босс, и повторил процедуру, но уже мягче. Однако где это видано лечить пациентов такими варварскими методами?! Которые к тому же ещё и работали, потому что цвет кожи сеньора тоже начал медленно приходить в норму. Дечимо тем временем осмотрел белки глаз, и реакцию зрачков, ощупал лимфоузлы на шее, заглянул в рот, послушал то ли сердце, то ли лёгкие, совершил ещё несколько совершенно непонятных мне, и бессмысленных, на мой взгляд, действий, едва вписывающихся в понятие «медицинский осмотр». Типа растягивание и растирание участков кожи. После чего отошёл на несколько шагов, и напряжённо задумался. Думать ему никто не мешал. Некоторое время спустя, Босс помотал головой из стороны в сторону, будто сбрасывая наваждение и прошептал: - Не-не, Волчонок! Это настолько маловероятно, что попросту невозможно!!! – Воскликнул он, и ещё минуту спустя добавил: - Хотя чем чёрт не шутит?! Все признаки ведь на лицо! – Дечимо молниеносно вытащил откуда-то из одежд небольшой, но явно очень острый нож, и вернулся к сеньору Изидоро. Снова взял его за руку, натянул кожу с внутренней стороны руки, и приставил кончик ножа к ней. Капля крови выступила почти мгновенно. - Это же полная антисанитария! – Возмутился я, даже не интересуясь, зачем это вообще нужно. – А обработать кожу? А обеззаразить нож?! - Пламя способно выжечь из тела почти любую заразу. – Фыркнули мне в ответ. – Сколько раз я сам себя зашивал прямо на поле боя, среди пыли, грязи и даже разлагающихся тел – не счесть. Однако до сих пор жив, и даже не кашляю. Не забывайте о том, что мы не простые люди, Роберто. – Произнёс Дечимо, надавливая кончиком ножа на кожу, и быстро делая довольно-таки длинный аккуратный разрез. Сделав это, он положил нож на стол, и аккуратно раздвинул повреждённые ткани, не задевая раны пальцами. Я стоял далеко, и увидеть мне удалось только нечто салатово-зелёное. Что-то, чего в организме явно быть не должно. Что это?! – О, да мне везёт, как утопленнику! – Хмыкнул Босс. – Парни, будьте любезны залечить моё варварство по отношению к чужому телу. – Попросил он своих приближённых. Сеньоры Реохей и Луссурия переглянулись, после чего Хранитель Вонголы пожал плечами, а офицер Варии принялся залечивать порез. Сам же Дечимо коснулся висков задыхающегося всё сильнее Сеньора Оливьери руками, объятыми пламенем Солнца смешанным с пламенем Неба. Поначалу ничего не происходило. Только когда старший офицер Варии залечил порез, сделанный Дечимо, его Босс подал голос: - Леонардо…?! - Или ты сидишь тихо, не отвлекаешь меня, и получаешь со временем ответы на все свои вопросы, или я вышвыриваю тебя за дверь, предварительно приказав напиться. – Резко произнёс Дон Вонгола, не отвлекаясь от своего дела. - Прости. – Хмыкнул сеньор Занзас, усаживаясь в ближайшее кресло. Ещё некоторое время ничего не происходило, после чего вдруг, неожиданно, сеньор Оливьери открыл глаза, и судорожно задышал, пытаясь ухватить ртом воздух. Глаза его были застланы пеленой боли, а сам он выгибался колесом настолько, насколько позволяли это сделать верёвки. Дечимо резко прекратил своё действо, и, положив ладонь на грудину, с силой прижал своего приятеля к кровати. Тот задёргал руками, пытаясь зацепиться за что-нибудь, и, бессознательно высвободив одну руку, вцепился ею в плечо Босса, после чего посмотрел на него. - Изидоро, сделай глубокий вдох. – Не попросил, а приказал Дечимо. Сеньор Оливьери слабо помотал головой, но Босс Вонголы был настойчив: – Сделай, даже через боль. Нужно снять спазм с лёгких. Дышать легче будет. – Точно, спазм! И как я не подумал о том, что сеньор Оливьери мог уже успеть повредить себе до того, как его связали. А я-то думал…. Позор на мою голову! Приятель Дечимо высвободил вторую руку, и ею тоже вцепился в плечо Босса, после чего прикрыл глаза, и медленно, и судорожно, иногда подрагивая от боли, послушно сделал глубокий вдох, снова выгнувшись, когда воздух полностью заполнил лёгкие. Потом медленно выдохнул, и открыл удивлённые глаза. – Легче? – Серьёзно спросил Дечимо, и сеньор Оливьери кивнул. – Хорошо. Изидоро, я знаю тебе трудно говорить, но, пожалуйста, найди в себе силы ответить. Какой по счёту это приступ? - Тринадцатый. – Сипло и устало ответил ему больной. Его дыхание было сорванным, но оно уже начало выравниваться, успокаиваясь, хотя всё равно оставалось тяжёлым. - Ты везунчик Изидоро! – Присвистнув воскликнул Дон Вонгола. - Мало, кто способен пережить пятый… Кто тебя так, интересно? – Сеньор Оливьери посмотрел на Босса непонимающе. Так же как и все присутствующие в комнате, включая меня. Но самому ему на это было плевать, он достал из кармана брюк телефон, и набрал одному ему известный номер, прикладывая устройство к уху: - Казимиро? Здравствуй. … Да, я. … Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее приехал в главный особняк Вонголы. … Случилось. … Это касается твоего сына. … Да. Жду. – Дечимо опустил телефон, нажал отбой и обратился к своему Хранителю: - Такеши, предупреди охрану, пожалуйста. – Сеньор кивнул, и вышел из комнаты, а Босс со вздохом плавно опустился во второе, и единственное свободное кресло, закинул ногу на ногу, и, расслаблено прислонившись спиною к спинке, прикрыл глаза, после чего саркастично произнёс, ни к кому не обращаясь: - Госпожа Смерть изволит играться, значит, да? – Офицеры Варии и их Босс на это странное высказывание тревожно переглянулись. Сеньор Реохей покосился на Дечимо с подозрением, а я и не знал, как реагировать. Не понимал, как смысла самих слов, так и реакции на них. - Зачем ты позвал отца? – Просипел сеньор Оливьери. - Он имеет право знать, ты так не считаешь? Это, во-первых. – Не открывая глаз, ответил ему Дечимо. – А во-вторых, я обещал ему, что присмотрю за тобой. – Ненадолго воцарилась тишина, которую нарушил Босс: - Ну и чего ты добился, оттягивая так долго? Рассказал бы, в чём дело – давно бы уже здоровым ходил…, ну, или, по крайней мере, было бы гораздо больше шансов тебя вытащить. - Это неизлечимо. – Выдохнул сеньор Оливьери. - А это не тебе решать. – Хмыкнул Дечимо. - Меня отец двадцать лет вытащить пытается, практически свою жизнь положив на это! – Почти возмутился больной. Дон Вонгола немного помолчал, словно раздумывая отвечать, или не стоит, но потом всё же тихо заговорил: - Есть такая пословица: человек предполагает, а бог располагает. Люди имеют такое стрёмное свойство: быть уверенными в том, что знать наверняка не могут. Ты вот уверен в том, что эта твоя проблема не разрешима, и пока ты убиваешься мыслями об этом, Госпожа Судьба хихикает в уголке, ведь она уже давным-давно вплела нить твоей жизни в полотнище судеб мира. И никто кроме неё не знает, где и как она оборвётся. Чтобы распутать полотнище, и переплести его по своему усмотрению, нужны невероятные сила и знания. И то, даже если у тебя это выйдет, не факт, что это не было запланировано Госпожой Судьбой, или другими высшими сущностями. Даже с того света можно вернуться, или вернуть кого-то…, если твоё время ещё не пришло, или ты невероятным образом смог договориться с этими самыми высшими сущностями. Не лишай себя шанса на жизнь, теряя надежду и веру в лучшее. Ведь, как известно, каждому будет дано по его вере. – Дечимо покачал головой. А я слушал его, и диву давался: неужели Босс верил во всю эту чушь? Или он просто пытался успокоить сеньора Оливьери?! Это же антинаучно! Хотя, смысл во всём этом какой-то был. Зерно логики. Ведь на самом деле не стоило загадывать на будущее. Сколько раз у меня на операционном столе умирали пациенты, в счастливом исходе операций которых, я не сомневался. И наоборот: нередко оставались в живых те, кому я почти не давал шансов. Мы на самом деле можем сколько угодно предполагать, а случайность – располагала. Да и если веришь в бога, понимаешь, что всему своё время, у каждого человека свой срок. - За двадцать лет трудно не потерять надежду. – Прошептал сеньор Оливьери, отвлекая меня от мыслей. - Если есть желание – надежду не потеряешь и за сотни лет. И я приведу тебя целых два ярких примера, если решишь остаться с нами, конечно. – Усмехнулся Дечимо. Хмыкнули все остальные. Они явно что-то знали…. - Как будто от моего желания что-то зависит. – Фыркнул их приятель. - Больше, гораздо больше, чем ты думаешь. Например, от твоего желания зависит то, появится ли у меня желание тебя вытаскивать. То есть рисковать, напрягаться и прочее-прочее. – Было произнесено насмешливо. - А такое возможно вообще? – Усомнился сеньор Оливьери. Босс смерил его странным взглядом, а потом обратился к своему заместителю: - Зан, а он точно тебе нужен? А может…. – Он выразительно провёл большим пальцем по шее, и закончил: - Чтобы не мучился. – Его люди как по команде возвели глаза к потолку, но Дечимо это заметил, и оглядел теперь их, таким же нечитаемым взглядом. Отгородившись от них ладонью со стороны, он шёпотом произнёс: - Ну и этих, за одно…. И рванём куда-нибудь подальше! В Аргентину, к примеру. У меня там такая квартирка очуменная есть. Закачаешься. – Босс мечтательно закатился глаза, улыбаясь. Его заместитель хмыкнул, но промолчал, а вот сеньор Скуалло дал Дечимо лёгкий подзатыльник: - Не время шутить, Врооой! - А кто шутит? Я не шучу. Я предупреждаю. – Сверкнул глазами Дечимо вполне серьёзно. Были удивительными, странными и непонятными такие отношения. Но за время общения с Боссом я успел осознать, что окружающим никогда не понять, когда он серьёзен, а когда просто шутил. Но сейчас это было не особо важно, потому что каким-то неведомым образом Дон Вонгола этой шуткой сумел отвлечь всех нас от мрачных мыслей. В голове было что угодно, кроме размышлений о судьбе сеньора Оливьери. Может, это и было его целью?! Тогда он просто великолепный психолог! Больше никто не произнёс ни слова, потому что Дечимо погрузился в какие-то свои, серьёзные размышления. Я переводил взгляд с одного присутствовавшего в комнате на другого и понимал, что все они чего-то ждут. Постояв немного подольше, я понял, что все они ждут того, что скажет Босс. Ждали объяснений, прогнозов, приказов или ещё чего-то, но покорно ждали, не смея отвлекать Дечимо даже просто лишним звуком. Вот это дрессура! Я был восхищён. А моё ближайшее окружение из подчинённых вечно не могли усидеть на месте, и помолчать дольше пятнадцати минут. Меня никто не гнал, и я решил остаться и понаблюдать за дальнейшим развитием событий, хоть и чувствовал себя лишним. Дечимо видимо действительно хоть немного, но разбирался в медицине. И прекрасно справился с тем, с чем я, квалифицированный специалист, справиться не смог. Кроме того, похоже, что он понял, какая болезнь поразила его приятеля. Босс становился всё более удивительным человеком в моих глазах. По крайней мере, в том, что он способен достойно справляться со своими обязанностями – я не сомневался. Правда возникало множество вопросов, ответы на которые я и собирался получить, оставшись в комнате….