Переполох

Вики разбудил странный тошнотворно-приторный запах. Было в нём что-то знакомое, но эту едва заметную узнаваемую черту она никак не могла поймать, так что идентифицировать запах не удалось. С трудом разлепив веки, девушка их снова смежила — так ослепителен оказался свет. Являлся ли он солнечным, она не была уверена, как и ни в чём, что сейчас слышала, обоняла и осязала. Со второй попытки открыть глаза свет уже не резал их, словно раскалённый клинок. Да, он до сих пор казался ярким, порой даже слишком, но было заметно, что светило уже не в зените, а клонится к закату. Девушка села и осмотрелась. Да, теперь становилось ясно, откуда этот запах — она начала его осознавать, а вместе с этим и разбирать всю симфонию на составные части. В ней ощущались нотки прелой листвы и застоявшейся воды, аромат ельника и старого, высушенного солнцем и ветрами дерева неопределённой породы, потом кисловатый и резкий запах клюквы (разве сейчас уже осень?) и сладкий, лёгкий, почти неуловимый — полевых цветов. Внезапный порыв совсем ещё не холодного ветра разбавил свежестью этот букет ароматов. Не оставалось сомнений в том, что девушка находилась в лесу, и, определённо, на краю болота. Топи здесь, разумеется, не было, но сильная влажность почвы и воздуха была заметна. Когда Вики встала, земля под ступнями ощутимо промялась, а кожу (где же ботинки?) начала холодить наполнявшая углубления вода. Судя по ровному ковру сочной травы, простирающемуся везде, где его не закрывали стена относительно далёкого ельника или кусты клюквы и ещё какой-то неизвестной девушке ягоды, тропинок здесь не было, зато заливной луг то там то здесь прорезали стальным блеском полоски ручьёв, ручейков и лесных речек неопределённого размера и названия. Всё, что сейчас окружало Вики, казалось, представляло какую-то сказочную идиллию, безупречную в своей девственной красоте и покое. Однако что-то на задворках сознания навевало тревогу, создавая настойчивое желание (близкое к осознанию того, что это скорее необходимость, чем просто прихоть) уйти оттуда, да поскорее. Возможно, кто-то из вас и проигнорировал бы внутренних дятлов и с упоением вдохнул бы побольше чистого, приторно-сладкого воздуха, смакуя уже описанный букет запахов, наверное, напился бы чистой и холодной до ломоты в зубах воды из ручья и устроился бы поудобнее на ложе из сочной ярко-изумрудной травы, наслаждаясь пением птиц и журчанием лесной речки с её притоками, но не Вик. Она привыкла прислушиваться к своим ощущениям и доверять им, когда больше ничто не могло дать какую-либо информацию, подсказку, верный или хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Поэтому и сейчас она, не уверенно, разумеется, но с осознанием того, что принять решение всё равно необходимо и надеяться пока что приходится только на себя, решила отправиться краем заливного луга, где, как казалось, почва чуть твёрже и лучше держит, к лесу, который, навскидку, находился где-то в нескольких сотнях метров от девушки, если идти к нему прямо. Однако, как предположила Вик, в таких условиях дорогу придётся выбирать тщательно, осторожно шаг за шагом приближаясь к намеченному ориентиру, ибо даже здесь, где влияние болота было лишь чуть заметно, могли встретиться промоины или топи, так как местность была незнакома и непредсказуема. Что-то настойчиво напоминало девушке, что случайности и маловероятные ситуации всё же не стоит сбрасывать со счетов. Итак, оправив своё простое одеяние: плотную, но не грубую грязно-белую льняную рубаху чуть выше колен, подпоясанную лентой коричневой дублёной кожи и короткие, открывающих голени почти целиком, хлопковые брюки, Виктория направилась к ельнику, каждый раз прощупывая босыми ногами почву для следующего шага. Солнце (судя по всему, это было именно оно, хотя... кто знает наверняка?) уже коснулось горизонта, а фигура девушки, неуверенно продвигающейся на северо-восток, находилась лишь в половине пути до леса, который, по представлению самой Вики, почти не приблизился. Подсознание настойчиво требовало: "Уйди отсюда до наступления ночи, скорее, скорее же!" Было в этом месте что-то странное, настораживающее, даже пугающее. До спасительной, как казалось, полосы леса оставалось ещё около сотни шагов, когда солнце зашло за горизонт, и на мир опустились сумерки. Дыхание участилось, а сердце забилось чаще. Вики перешла на бег, всеми силами стараясь как можно быстрее добраться до ельника. Пятьдесят шагов, сорок... Внезапно девушка поскользнулась и рухнула наземь, как подкошенная. Влажный дёрн смягчил падение, и она практически сразу поднялась и продолжила бежать, хотя большая часть одежды была безнадёжно запачкана, а дыхание сбито. Наконец, девушка оказалась под сенью деревьев. Тень здесь была гуще, темнее, но не пугала, нет. Лишь ощущение неизвестности, однако с ним Виктория уже смирилась, ибо оно стало её постоянным спутником. Она обернулась: болото и заливной луг в свете вышедшей на небо луны были тёмно-изумрудными, с чёрными чётко очерченными тенями от отдельных пучков травы и кустов; полосы воды отливали тёмным металлом. Вики перевела дух — сейчас как будто бы можно было ничего не бояться и подумать, собраться с мыслями. Что девушка имела на исходе этого дня? Полную неразбериху в голове, отрывочные воспоминания о том, что было до того, как она очнулась посреди заливного луга и пульсировавший в глубине подсознания страх. Пора было задумываться о ночлеге. Побродив по лесу, девушка не нашла ничего лучше, чем устроить небольшой шалаш из елового лапника, перекинутого через низкорастущую горизонтальную ветку дерева, а самой лечь на ковёр из опавшей хвои и чуть жухлой травы. Было зябко и неудобно, однако Вики так устала, что опустилась в объятия Морфея как только коснулась головой земли. Сон был тревожным, девушка несколько раз просыпалась от странных звуков или необычно ярких сновидений.